White holes

Их первая встреча в вагоне метро знаменуется голосом. Джисон не видит, кому он принадлежит: толпа обволакивает слишком плотно, нет возможности развернуться, и, хотя парень поворачивает голову, за чужими куртками и пальто разглядеть обладателя столь приятного тембра не удаётся. Работать с голосами Джисон привык в силу профессиональных обязательств, так что упускать такой голос ему даже жаль — такой бы им на радио. Вдвойне жаль, потому что обладатель находится совсем близко, их разделяет разве что пара человек, потому что тот не говорит громко. Однако после остановки, даже когда толпа чуть отступает назад (уже совсем близко к конечной), голоса Джисон больше не слышит: то ли вышел на той остановке, то ли просто замолчал. В их вторую встречу Джисон наконец-то видит его, пока играет в свою любимую игру: рассматривает людей. Сотни лиц ежедневно, раз за разом оказываются прикованными взглядами к экранам своих смартфонов; парень редко видит кого-то, кто смотрел бы не в телефон — в таких случаях люди спят или делают вид, что спят. За годы поездок в метро Джисон натыкался на кого-то, кто смотрит по сторонам, всего лишь несколько раз. Его взгляд как раз неспешно путешествует по парню напротив, скользя от золотисто-карамельных волос по тёмно-бежевому пальто до почти нетронутых каплями дождя и брызгами грязи и луж коричневых ботинок; когда парень вдруг прикладывает к уху телефон и начинает говорить тем самым голосом. Джисон не спутал бы его ни с чьим другим. Взгляд непроизвольно останавливается на чужих губах: Джисон впитывает каждое слово, каждое движение губ и языка, мелькающего иногда между рядов ровных белых зубов. Глазами чуть выше — замечает небольшую родинку на носу и ловит взгляд чужих карих глаз. К щекам приливает краска: он ведь уже добрых несколько минут откровенно пялится, и парень заметил, но ничего не говорит. Джисон бы и рад объяснить, но тот не отрывается от телефонного разговора, а когда вагон приближается к станции — кладёт трубку и молча выходит на остановке. Как и в прошлый раз, за две до конечной. У Джисона много вариантов: он там живёт, или же там его работа (разве что ночные смены), а может, там живут родители или же вторая половинка. Думать об этом, в общем-то, так же бессмысленно, как считывать скандалы мира звёзд со страниц глянцевых журналов — Джисон подобным обычно не занимается, но. Смотреть сегодня больше ни на кого не хочется, поэтому он просто закрывает глаза, как только вагон трогается с места, и не открывает их уже до своей конечной. В их третью встречу Джисон того парня не слышит, хотя и замечает на противоположном конце вагона. Он оборачивается на пристальный джисонов взгляд; Хан многое хотел бы ему объяснить: запуская чужие голоса в радиоэфир, думает об одном единственном, которого там нет. Джисон перестаёт считать их встречи. /// «Жизнь в метро», как называет её Хан, довольно абсурдна. Он знает, на какой станции тот парень садится, уходя с работы, и на какой живёт; знает, что он часто звонит после работы своей бабушке; какой цветок есть у него в доме и как за ним ухаживать; в какой кофейне он покупает себе кофе; сколько отчётов он сдаёт каждую неделю; знает запах его парфюма и может нарисовать по памяти его портрет. Не знает имени, возраста; не знает, какую музыку он слушает и какие фильмы смотрит. Знает, что он читал «Мужчины без женщин» Мураками и «Одиночество в сети» Вишневского; чужую привычку слегка морщить нос во время искреннего смеха и постукивать пальцами по коленке, когда задумывается. Не знает, какой чай он предпочитает и как проводит свои вечера. Если задуматься об этом, становится сначала смешно, а потом как-то жутко. Джисону интересно, что могут знать о нём самом люди, с которыми он каждый день ездит в метро. Ещё интереснее знать, почему после встреч с тем парнем смотреть на других и играть в свою любимую игру уже больше не хочется. Иногда Джисон его упускает. Например, когда сам говорит по телефону (что случается редко, и всё же) или засматривается на маленькую собачку какой-то женщины напротив. Хан думает, что это хорошо: во всяком случае, он не какой-то там помешанный. Всё дело в голосе и только. Хотя Джисон признаёт, что тот парень красивый, даже очень красивый, а кроме того ответственный, вежливый — можно узнать много чего о случайных людях на одной ветке метро. Хан подумывает, что это могло бы стать его новой любимой игрой, но всматриваться и вслушиваться в других как-то лень. /// Однажды тот парень просто пропадает — Джисон не видит его по вечерам после работы. Додумывать причины можно до бесконечности, Джисону грустно, но он по-прежнему смотрит на людей вокруг. «Жизнь в метро» всё ещё ужасно абсурдна, как и жизнь в целом. Хан узнал ещё в далёкие девять, что люди иногда просто исчезают — смириться с этим до конца не смог и к двадцати шести. Появляется обладатель голоса так же неожиданно, как и исчезал до этого; Джисон слышит его раньше, чем успевает заметить глазами — дежавю. И всё же голос вызывает улыбку, вроде как когда забыл зонт дома, а дождь так и не начался, несмотря на предсказание метеостанций — мелочь, а по-настоящему приятно, когда удача улыбается тебе. Когда Джисон сталкивается глазами с чужим взглядом, он не сразу понимает, что именно изменилось, и только когда парень уже исчезает в дверях вагона на своей станции, понимает, что на этот раз он не говорил по телефону, не читал, не отрешённо разглядывал свои ладони на коленях, а смотрел — прямо на Джисона. По пятницам народу почему-то становится больше обычного, толпа зажимает Джисона со всех сторон; о том, чтобы сесть, не идёт и речи, трудно даже повернуться — люди надевают куртки объёмнее и плотнее, готовясь к холодам. — Ты много на меня смотришь. Чужой голос раздаётся над ухом неожиданно, но адресован Джисону, ошибиться невозможно — говорит слишком тихо, чтобы мог расслышать кто-то ещё. Хан чувствует, как чужое дыхание оседает на виске. — Да. К конечной людей становится меньше, Джисон может, наконец, развернуться и уткнуться взглядом сначала в чужие ключицы, чтобы потом скользнуть по подбородку, губам, родинке на носу — к глазам. Они так и молчали всё это время, в чужом взгляде Джисон читает ребяческий интерес. — У тебя потрясающий голос. Тебя бы ко мне на радио… Джисон чуть запинается, быстро поправляясь: — Не в смысле, конечно, что я там босс, я звукорежиссёр вообще-то, так что знаю, о чём говорю. Твой голос бы здорово к нам вписался. Собственный к концу становится совсем тихим, Джисону будто бы снова нелепые шестнадцать, когда краснеешь, зовя на свидание самую красивую из класса девчонку, но. Парень напротив хрипловато смеётся и говорит, протягивая аккуратную ладонь: — Меня зовут Минхо. Джисон пожимает его руку в ответ.