Сто шагов назад

- Меня зовут Барри Аллен, и я самый быстрый человек на Земле. - Не находишь это ироничным?- не он находит ее в темном помещении с пустыми стендами и наспех накинутым на них пыльным брезентом. Кейтлин сидит на холодном полу, привалившись к стене. Ее трясет и ломает, лихорадит, по коже несутся мурашки. В голове шумно и больно, словно ей делают трепанацию черепа, которую она не видит. - Что именно? – она через силу открывает красные глаза и с затаенной обидой, сквозь туманную дымку, смотрит на человека, сложившего руки на груди, обтянутой черным свитером. Ей и так паршиво. Очень. Она не готова, Господи, вступать в перепалку с этим…самозванцем. У нее банально нет сил, ни физических, ни душевных. Каждый вздох и каждый выдох доставляют дискомфорт и страшное, мучительное и нестерпимое жжение в груди – словно в легких начинается медленно, но верно пожар. - Ты убегаешь, - не он говорит просто, но в голосе все равно слышится знакомый окисляющийся металл. – Хотя я тебя не держу. Ты убегаешь, хотя я всегда смогу догнать тебя. Прячешься, зная, что я хочу помочь. Ты ведешь странную игру, правила которой я не знаю. Расскажи мне их. Не он делает шаг, еще один, и еще. Приближается к ней словно ленивый хищник. Кейтлин поднимает глаза и ее практически не передергивает, когда этот человек, напоминающий ей другого, далекого, становится совсем близко. Не он садится на корточки, откидывая полы куртки. Осторожно, почти невесомо, касается кончиками пальцев её щеки, и она зажмуривается. Не его руки холодные, почти ледяные, в такт Киллер Фрост, невозможно чужие, а у Барри – теплые, мягкие и необходимые. - Перестань бороться, - не он склоняет голову на бок, подхватывает мокрую прядь с лица, и заправляет ее за ухо. – Ваши желания с Фрост пропорциональны, как и возможности: чем сильнее ты сопротивляешься, чем рьянее даешь ей повод сражаться за стул, который у вас один на двоих. Кейтлин стискивает зубы. Как легко ему говорить, ведь это не его черепная коробка напоминает сейчас хоккейную площадку! - Я думала, ты сможешь все исправить, - выговаривает она, чувствую яркую, неприкрытую злобу и буквально видя разноцветные круги от головокружения перед глазами. – Она пошла за тобой только из-за этого! Ты говоришь, что хочешь помочь, но пока все это лишь лирика! Не он усмехается. Губы трогает легкая, но печальная улыбка. - Не только из-за этого, Кейт. – взгляд становится проницательным, едким, проникающим под кожу, словно рентгеновские лучи. – Но сейчас не об этом. Возможно, ты и не Киллер Фрост, но Киллер Фрост – это ты. - Что дальше? Барри замирает с поднятой рукой над открытым дневником, и несильно сжимает шариковую ручку, поднимая на Кейтлин заинтересованный взгляд. Она передергивает плечами. Прошлое и будущее сходятся воедино перед глазами слишком часто, заставляя ее то и дело выпадать из реальности. Впрочем, никто и не говорил, что будет легко. - Я начал, – воодушевленно сообщает Барри, натыкаясь на ее недоуменный взгляд. - Как ты и просила. Имя, вступление, а также коротко события после того, как очнулся. Все записал. Кейт бездумно смотрит то на Барри, то на дневник. Что? Чувствует себя еще более ненормальной, чем раньше. Ее перезагрузки определенно точно пугают Аллена - он заботливо кладет руку на ее и сжимает ладонь. Кейтлин дергается и приходит в себя. Записи. Точно. Часть незамысловатой терапии, которую она придумала для Барри впопыхах. Надо же с чего-то начинать, чтобы помочь ему. - Ты молодец,– кивает она, собираясь с мыслями, придвигается ближе, не решаясь отстраниться. – Теперь попробуй законспектировать все то, что было, когда ты только стал Флэшем. Возможно, это поможет. Он будет перечитывать дневник время от времени, и есть надежда, что недостающие фрагменты будут всплывать в голове и складываться в мозаику полной картины прошлого. Барри поджимает губу и больше не выглядит уверенным. - Я бы написал, если, ну, знаешь, не амнезия. Кейтлин знает. Все-все знает. Про амнезию, про него. Знает, как сидела возле Барри все время, когда он приходил в себя. Не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать все эти моменты. Знает, чего он лишился с потерей памяти. Кейтлин согласилась бы на травму головы за него, не раздумывая. Она не хочет помнить, какие на вкус не его губы, и прикосновения не его рук… - Тогда напиши про нас. - предлагает она, прокашлявшись. В сознании мелькает неутешительная мысль, что глупее идеи не найти, потому что привязывать его к себе - последнее дело, - но отступать поздно. – Про себя и меня. Ее идея не кажется Барри хорошей, и с минуты она думает, что он откажется: серо-зеленые глаза сужаются и разглядывают ее с неприкрытым скептицизмом, но потом Барри удрученно кивает и принимается за дело. Он пишет быстро неровным, зигзагообразным подчерком, бережно прикрывая листы бумаги рукой. Кейтлин поднимается, оставляя его в тишине наедине с самим собой, и идет ставить кофе. Почему ей так сложно находиться с ним рядом, черт возьми? Из них двоих явные проблемы у Барри, но хуже всех себя чувствует именно Кейтлин. Может, все дело в том, что для него шесть месяцев были лишь мгновением, а Кейтлин помнит каждую минуту прожитой отравленной им и не им жизни? - Знаешь, почему я желаю смерти Айрис? С ней рядом я не мог быть самим собой. Барри не сможет. Когда очень долго хочешь чего-то, становишься безумцем, так или иначе, помешанным. В конце концов, получив Айрис, Барри потеряет себя. Именно поэтому есть два выхода: вышвырнуть ее из судьбы Флэша насильно, или до конца жизни уповать на счастливый случай. Я предпочитаю брать все в свои руки. Как жизнь все расставляет по местам, замечали? Кейтлин ставит турку на подогретую конфорку и закусывает губу. - Что, если Барри бросит ее? Уедет, и никогда не будет возвращаться? - Кейт, Кейт, Кейт. На каждом повороте ищешь свет, не так ли? Но мы оба знаем, что такой вариант развития событий невозможен. Барри всегда будет находить пути обхода, ведь он любит Айрис уже очень долго. Вот если бы он забыл о своей любви… Но давай спустимся с небес на землю, довольно несбыточных надежд, и продолжим то, с чего начали. Он забыл. Забыл! Айрис и ее влияние растаяли, как утренний туман над городом. Барри освободился. Но почему Кейтлин чувствует своим долгом вернуть все обратно? В отместку не ему, тому далекому и ледяному? Она не знает, ничего не знает. Отчаянно трет переносицу, собираясь с мыслями. - Кейтлин! – его радостный голос подобен дефибриллятору в этот момент: он возвращает ее к настоящей жизни. – Я почти закончил! Кейтлин наливает кофе в чашку, подливает молока и, шаркая ногами по паркету, возвращается обратно. - Супер, – искренне говорит она. Вытягивает руку. Барри подхватывает дневник со стола и ревностно прижимает его к груди. - Я закончил, только я тебе не покажу. – бормочет он. – Я не думал, что ты собираешься читать то, что я написал. Обратный Флэш. Зум. И прочие отродья. За что ей все это? - Как я смогу помочь, - вкрадчиво интересуется она, - если ты не дашь мне хоть малейшую зацепку? - Я пытаюсь дать… но это личное. Кейтлин глубоко дышит. Ей не хочется срываться, но этот обновленный Барри сейчас жутко капризный и упрямый. С самого начала она знала, что будет чертовски непросто. - Что нам тогда делать? Барри смотрит на нее затравлено. Кейтлин отставляет чашку на стол рядом и ставит руки в боки, показывая, что не отступит. - Давай я допишу, перечитаю все один и покажу тогда? - не смело предлагает он. Кейтлин не остается ничего, кроме как сдаться. Ее плечи опускаются. - Хорошо. Тогда просто обсудим, о чем ты думал, м? Она садится в кресло, складывая ноги по-турецки, и делает небольшой глоток кофе. От горячего напитка все внутри согревается, расслабляется, открывается, и Кейт чувствует себя свободнее без знакомой стужи, которая отползает, давая нормально продохнуть. - Какое было самое первое воспоминание? О чем ты вспомнил, когда я предложила тебе представить нас? Барри быстро улыбается и оживляется. - Момент, когда ты вправляла мне плечо. – он усмехается собственным мыслям. – Кажется, я орал тогда так, что меня слышал весь город. Кейтлин помнит это. Барри лежал на кушетке в медицинском отсеке лаборатории, а она наклонилась над ним, правильно располагая руки. В этот день она заметила, как он забавно тянет мысочки на ногах, когда ложится на спину и напрягается. Боже, сколько же времени назад это было? Такое ощущение, что целая жизнь прошла с тех самых пор. - Может, что-нибудь еще? – тоже улыбаясь, интересуется она. - Первый день вместе? – тут же выдает Барри. - Ты была в пальто, а я в нелепом красном трико. Я спросил, почему ты не улыбаешься, а ты вывалила на меня всю свою подноготную. – он фыркает, а потом смеется. Кейтлин запускает в него рядом лежащей подушкой. - Эй! Ты начал приставать с расспросами, а мне в тот момент просто хотелось, чтобы меня оставили в покое! Барри уворачивается и выглядит довольно шкодливо с растрепанными волосами и блеском в глазах. - Нет, Кейт, нет, нет, нет, – он качает головой, цокая. – Я пытался быть дружелюбным, - его тон – настоящее издевательство, - а ты вела себя со мной как с навязчивым парнем, который будет постоянно доставлять проблемы. - Да что ты говоришь, - она вопросительно поднимает брови. – По-твоему, сейчас ты не тот парень? - Конечно, нет. – Барри запускает пятерню в отросшие темно-русые пряди и тщетно старается пригладить волосы. Его взгляд темнеет. – Хотя, я не очень хорошо помню, кем на самом деле был раньше. Кейтлин зажимает кружку между ногами и демонстративно готовится загибать пальцы. Она просветит его, она может. Она знает его как облупленного во всех смыслах слова. - Приставучим, - начинает она, - постоянно влезающим в неприятности, неосторожным, лезшим другим людям в души. – переводит дыхание. Барри смотрит на нее с видом «топи полностью», но улыбка, растягивающаяся на лице, выглядит скорее умилительной, нежели досадной. – А еще, - голос становится мягче, - ты был добрым, справедливым, старался быть честным со всеми и был отличным другом. Ты был героем, Барри, в которого верили и которого ждали. Всегда умел подбирать нужные слова. Давай вернем тебя назад. Воцаряется тишина, достойная немой прозы. На лице Барри сменяется столько эмоций за минуту, что Кейтлин не знает, что и думать. Она была честна с ним. - Должно быть, - осторожно говорит он, – после случившегося с мамой я хотел сделать что-то хорошее. Я делал что-то хорошее. Кейтлин облизывает пересохшие губы. Воздух в комнате вот-вот заискрится от напряжения. - О тебе напишут, что ты изменил мир. – несколько мгновений погодя кивает она.