Все мы изменились

С шумным вздохом я опрокидываю в себя очередную рюмку саке. Прохладный алкоголь с лёгкими нотками рисового солода заставляет скривиться от горечи, и, приятным грузом, падает в желудок. Забавно, не правда ли? Плохие привычки мы тоже перенимаем у наших учителей… Но я теперь больше понимаю, почему Цунаде-сама любит выпить — не каждая психика справляется с тем, что каждый день на тебя возлагается ноша по спасению очередной жизни. Точнее — никакая психика. Вот и стараешься свои переживания утопить так не в вине, так в саке. А жизни — самые разные. Старик ли это, который уже и так молиться о том, чтобы уйти на небеса, но ты все-равно заставляешь его жить в этом сложном, непонятном для его разума, мире, ибо раньше все было по-другому, ни в чем неповинный ребенок, за которым не уследили родители, или не хотели следить, а с их беспечностью справляться тебе, да простые мужчины и женщины, которые попали к тебе на операционный стол явно не по пригласительному билету. Все это сложно, как бы сказал мой близкий друг Шикамару — напряжно. Вот и справляешься с этим как можешь. После тяжелой смены приходишь в пустую квартиру, где даже и не пахнет уютом, не раздеваясь, и только скидывая обувь и осточертелый белоснежный халат — падаешь как мешок с картошкой на постель. И мгновенно засыпаешь, забывая даже помыться, поесть… Не забываешь, а тебя уже просто нет на это сил. И даже во сне тебя преследует писк аппарата, который уведомляет о том, что в твоем пациенте еще есть жизнь, острый скальпель в руке, а сама рука вспотела под перчаткой и блеск металла от яркой операционной лампы слепит тебя. Затянувшийся кошмар, в котором каждый день однообразен. Ты даже уже перестаешь волноваться, когда к тебе привозят человека в критическом состоянии. Просто не осталось эмоций… А еще этот обидный парадокс — ты спасла жизнь несчастному, а родственники бедолаги благодарят за все Бога. В этом и есть пословица: «На Бога надейся, но сам-то, не плошай!» Впрочем, многие благодарят меня за мой труд. Я этому посвятила всю жизнь, как не благодарить. Семьи нет, на друзей нет времени, только и звонишь впопыхах Ино, заполняя бланки в обеденный перерыв. — Мне текилу, пожалуйста! — Я вспоминаю. Что нахожусь в баре. Заказ прозвучал совершенно близко от меня, но я не поворачиваю голову. Лишь взглядом пытаюсь осмотреть своего «нарушителя спокойствия», но мало что получается, так как мои выбившееся из хвоста розовые пряди путаются с ресницами. Убирая кончиками пальцев ненужные прядки назад, я все равно не могу осмотреть его целиком — на лицо задвинут капюшон, а из-под него лишь видны блондинистые «колючки». Хмыкнув, я поняла, что не стоит и дальше что-либо рассмотреть, да и сижу я тут не ради этого. — Еще саке! — Кричу я бармену, но зря — он стоит за барной стойкой практически на против меня, подавая очередному посетителю его текилу. — А вам точно еще нужно налить? — Мягко спрашивает юноша, потирая полотенцем стакан для виски. — Я сама знаю, когда мне остановиться — Шикнула я на бармена, а тот даже испугался. Это у меня уже профессиональное — мне не нужно кричать, чтоб отчитать кого-то. Хватает лишь угрозы в голосе, уверенности, что я получу свое. Это, к слову, тоже привычка от Цунаде-самы. — И я знаю, когда тебе остановиться. Сейчас. — Подал свой голос парень, что залпом выпил текилу и положил под стакан смятую купюру в качестве оплаты. От такой наглости я оторопела. Никто не старался мне перечить, а тут еще и такая самоуверенность. Видно, с этим мы с наглецом похожи. — А ты мне кто такой, чтоб запрещать пить? Друг, любимый, муж? — Я усмехнулась, облизывая пересохшие губы. Даже корпусом я развернулась к своему оппоненту, не желая теперь более его игнорировать. Выпитый алкоголь давал свое, и я становилась более многословна во фразах и жестах, чем на работе. — Скорее, ни первое, ни второе и не третье — Хмыкнул парень, так же разворачиваясь ко мне. Но я до сих пор не видела его лица. Тень от неоновой лампы, которая освещала полки с алкоголем падала на него, а светом — на меня. — Я тоже так думаю. Так что не мешай мне расслабляться. Моя жизнь, что хочу, то и делаю.– Уже спеша вновь озвучить заказ и смаковать им свою маленькую победу, я была остановлена его теплой рукой, обхватившее мое запястье. — А ты раньше не была такой, Сакура. Но все равно осталась, мягко говоря, «букой». –Он засмеялся, скидывая капюшон. Теперь-то можно было его узнать. Эти волосы, которые вежда торчали во все стороны, татуированные усы на щеках, которые он сделал еще в классе 9, и яркие, яркие голубые глаза, которые так и не потускнели с годами. — А…это ты… — Я нахмурила тонкие брови, сведя их к переносице, щуря глаза. Я не сразу вспомнила его имя. Но сразу озвучила, когда образ совсем еще мальчишки пришел ко мне в сознание. — Наруто. — Метко подмечено — Блондин отпустил мою руку, поправляя бадану у себя на лбу. Это уже его привычка, носить их, но откуда она пришла — так и непонятно. Видно, тоже у кого-то перенял, или сам придумал. Если вспомнить — он был еще тот массовик-затейник. И эти усы, и громкие фразы, брошенные вызовы всем, кому не лень… в этом был весь мой одноклассник — Узумаки Наруто. Если припомнить, после выпуска его никто не видел… И на встречи выпускников он тоже не появлялся. Говорили, уехал в Америку, или в Австралию. Даже Саске, который больше всего с ним общался, и то не знал где он пропадает. И вот, через 10 лет он вернулся. Прямо как какой-то герой из слащавых романтических книженций. — И чем я обязана твоему визиту? Ты вроде как уехал, так чего вернулся? — Прямо спросила я его, проводя подушечкой пальца по каемке рюмки от саке. — Ничем не обязана. И да, я уехал, а сейчас вот вернулся. Почему я не могу вернуться, м? — Он отвечал на мои вопросы своими. Прежний Наруто все бы сказал в лоб, а сейчас он явно изменился. Все мы изменились, но по нему даже и не скажешь. Может, просто из сорванца он превратился в мужчину? Даже и не знаю… Я никогда не была близка с Узумаки. Я никогда не была ему другом. — Пойдем — Перебил он мои мысли, отдавая бармену деньги и за меня тоже. — Расслабиться можно не только выписывая, Сакура-чан. — Наруто резко соскочил со стула, и схватив крепко мою ладонь, дернул за собой. Я не ожидала таких резких движений и не успев встать на ноги, уже зацепилась каблуком за плитку, падая носом вперед. Однако моей встречи с полом не произошло, взамен этого я уткнулась лицом в распахнутую кожаную куртку юноши, который аккуратно, в рамках приличия, придержал меня. На мгновение я даже поняла, почему многие девушки из школы восхищались им. А я, впрочем, всегда критиковала его, даже не замечая, как много хорошего он мог сделать для любого безвозмездно. И все-таки жаль, что я не была ему другом. — Дурак, можно по аккуратнее! — В его объятьях я на долго не задержалась, оттолкнув его от себя рукой. Вторую он продолжал сжимать своими пальцами. — Прости, прости, я не думал, что ты на каблуках! — Наруто засмеялся, вытягивая меня на свежий воздух. Тут, в отличие от прокуренного бара, было чем дышать. Но из-за того, что там я пригрелась, по рукам и спине прошлись мурашки. Вход бара не был освещен какими-либо фонарями, поэтому и мои глаза еще не так сильно адоптировались к темноте. Но Узумаки меня вел уверенно куда-то в сторону, от бара, а я и не подозревала куда. И почему я так легко за ним иду. Видно, это все алкоголь… — Я знаю, Киба тебя катал на мопеде, но знаешь… Мотоцикл, это по круче мопеда! — Голубоглазый привел меня на небольшую автостоянку, где покорно стоял его черный стальной конь. — Ты что, сумасшедший?! Ты же выпил! Я с тобой на эту штуку не сяду! Мопед так сильно не разгоняется! — Стала отнекиваться я, пытаясь выдернуть свою руку из ладони блондина. Но тот покачал головой, открывая прикрепленный к задней части специальный багажник, вытаскивая из него шлем. — А я думала ты уже и так поняла это за годы учебы. Но не боись ты так! Ты меня будешь контролировать. Ты ведь всегда следовала всем правилам, вот — это твоя ответственность, проследить за мной! — Видно, что он веселился над этой ситуацией, веселился над моим поведением, которое уже и перестало быть таковым для меня в каждодневности. Я и забыла, когда была такой, как он там выразился… «букой»! Наконец-то он отпустил мою руку, но без нее мне стало даже как-то неуютно. Сев на байк, он протянул мне шлем. Видно, он был у него один и я в его расчетах на сегодняшний вечер не была учтена. Так почему он вообще меня потащил за собой? А я так и пошла? — Помочь, или сама застегнешь все? — Наруто даже не повернулся ко мне, видно уже полагая, какой будет ответ. Он поворачивал зажигание и проверял все показатели перед поездкой. А я да, все сама застегнула. И вскарабкалась на мотоцикл, садясь сзади парня. Еще пол минуты мы просто стояли на парковке. Свет фар уже освещал прекрасно дорогу, но мы, почему-то, не двигались. — И? Сакура-чан, знаешь, на мотоцикле нет ручек, чтоб держаться. Так что обними меня. — Еще чего! Я как-нибудь так, ухвачусь тут за… — Я пошарила руками по бокам, ничего не найдя. Голубоглазый выдохнул, и уже не дожидаясь, пока я сама положу ему руки на талию, положил их сам, переплетая мои пальцы в замок. И что самое интересное — провел он руки не по куртке, а под ней! — Будешь крепко держаться — не смогу ехать. А так, там футболка. Ну…и еще я не смогу ехать, если ты меня задушишь. — Вновь его грудная клетка задрожала от смеха, но теперь я могла отчетливо это почувствовать. Честно, для мня это новые ощущения. Ранее я могла лишь прикасаться груди и ощущать сердцебиение, но никак не трепет чего-то хорошего. Да и сердцебиение Наруто было не быстрым, но глубоким. Оно мне понравилось. И даже, не как медику. — Чтож, поехали!