* * *
Алексей стоит у дверей педагогического института. Здесь, как он выяснил, учится его родная сестра. Смотря на проходящих мимо людей, мужчина ощущал душевную тоску. Они радуются, резвятся, шутят. Когда-то и таким же был весёлым. Но это осталось в прошлой жизни, теперь он другой. Лёша больше не может так же беззаботно смеяться. Барышников повернулся и заметил выходящую из здания рыжеволосую девушку. Она мила собой, весела, на щёчках красуется легкий румянец, её взгляд игривый, можно даже сказать лисий, а прекрасные кудри спадают на юные плечи. Юная леди остановилась и развернулась лицом к подруге, которая начала что-то увлечённо рассказывать. Рыжеволосая прищурилась и сжала губы, от чего Лёша слегка улыбнулся, ведь узнал эту мимику. Девушка, явно, над чем-то задумалась. Наверное, впервые за эти году он почувствовал тепло на душе. Вскоре девушка попрощалась с подругой и вприпрыжку спустилась по лестнице. — Она совсем не изменилась, — тихо сказал мужчина, продолжая наблюдать за ней. Его сердце сжалось, когда рыжеволосая быстрым шагом проходила мимо. — Тася, — окликнул её Лёша и неуверенно шагнул вперед. Девушка обомлела, услышав до боли знакомый голос. Она развернулась, её глаза тут же наполнились страхом, она тяжело задышала, Тася не могла смотреть ему в глаза. — Здравствуй, — Барышников подошел ближе. У девушки закружилась голова, она сжала кулаки и с трудом ответила: — Здравствуй, — Таисия отвернулась и медленно направилась в сторону сквера. — Как поживаешь? — его голос звучал спокойно, хотя в душе был полный ураган. — Нормально, — холодно ответила Барышникова, поджав тетради с конспектами, она старалась не смотреть на брата. — А меня вот выпустили, — он усмехнулся и развел руками. — Я рада, — на глазах проступили слёзы. Около пяти минут они шли молча. Напряжение между ними чувствовалось за километр. Лёша совершенно не знал, как общаться с сестрой. Если раньше эта девчонка при виде него бежала навстречу с восторженными криками, он обнимал её и кружил в воздухе, то сейчас Алексей не увидел той детской радости на её лице. Тот день разрушил отношения брата и сестры. Маленькая девочка увидела, что на самом деле её семья жестока. Сложно было смириться с этим. Девушка начала стыдиться своих родных. Никогда никому не рассказывала о брате и настоящей семье. Виктор много раз предлагал воспитаннице навестить Лёшу в тюрьме, но та всегда отказывалась. Сейчас же, увидев его вновь, она испытала к Лёше отвращение. «Зачем он пришёл?» — подумала Тася, когда тот позвал её. Она же научилась жить без него, хоть это было и сложно. — Виктор и Лариса взяли тебя к себе? — нарушил молчание Барышников, но девушка лишь кивнула. — Как тебе живется с ними? — Хорошо, даже лучше, чем с прошлой семьёй. Эти слова нанесли болезненный удар мужчине. С каждый минутой он всё больше убеждался, что потерял доверие сестры. Конечно, Таисия соврала. С родными людьми она чувствовала себя комфортно, но это было до того, как она узнала правду. Поляковым она была благодарна за то, что они не оставили её. Она считала себя обязанной им, но между ними всегда существовала некая отчуждённость. Первое время она даже боялась попросить их что-то купить. Со временем эта отчуждённость и страхи, связанные с ней, становились всё незаметнее, но не исчезли навсегда. — Ты злишься на меня? В ответ молчание. Алексей всё понял. Он засунул руки в карманы и отчаянно опустил голову. — Ты извини, мне пора бежать, — проговорила девушка, стараясь быстрее отделаться от брата. — Я могу прийти ещё? — с надеждой спросил он. Но все рухнуло, когда Таисия отрицательно покачала головой. — Не надо, пожалуйста, — жалостливо проговорила она и убежала. Алексей не стал её догонять, пытаться всё объяснить. Ему было достаточно увидеть сестру. Мужчина понимал, что при встрече Тася не кинется ему на шею, не обнимет, не назовет братом. Детская боль останется в её сердце навсегда, девушка никогда не забудет, как Леша держал её, а солдаты, по приказу бабушки, хотели на её глазах расстрелять невинных людей. Ей тогда было страшно. После того как её семью арестовали, девушка начала внушать себе, что не такая, как они. А теперь появился тот, кто напомнил Барышниковой о её происхождении. После встречи с сестрой Алексей направился к Вике. Благодаря тому же сокамернику, он узнал, где девушка снимает квартиру и где работает. Барышников звонил в дверь, но ему никто не открыл. Однако мужчина не сдался. Лёша твердо решил поговорить с Викторией. Он вышел во двор и присел на скамейку. Странно, но ему сейчас было страшно. Алексей столько всего пережил в тюрьме. Барышников стал с безразличием относиться к собственной боли, возможной смерти. А теперь что? Он боится встречи с безобидной женщиной? Образ Кузнецовой часто всплывал в его памяти. Со временем картинка стала смутной, но её красивые глаза, которые притягивали его словно магнитом, помнил всегда. Домой Виктория вернулась только к вечеру. Уставшая, лишенная всяких сил, она медленно направлялась к подъезду. На улице заметно похолодало. Девушка успела замёрзнуть, пока шла от остановки. Она старалась согреться, натянув на руки рукава и спрятав их под подмышки. Вика настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила сидящего на скамейке Лёшу. Она даже не посмотрела в ту сторону и не пригляделась к незнакомцу. Его-то она точно не ожидала увидеть. Алексей встал и с любовью посмотрел на прошедшую мимо Кузнецову, словно вновь погрузившись в светлое прошлое, ведь ее походка, фигура напомнили о прекрасных днях в «Логосе». Только тогда сам Барышников не осознавал до конца всю ценность счастья. Девушка же засунула руку в карман и достала ключи. Её пальцы дрожали от холода и ветра. Она мечтала о теплой ванне, махровом халате, мягких тапочках и горячем чае. Мечтала и не подозревала, что за спиной стоит тот самый человек, который вновь намерен ворваться в её спокойную жизнь, снова погрузить её в пучину страданий, страха. — Здравствуй, Вика, — Лёша подошёл к ней сзади. Её имя он произнес мягко, ведь столько лет мечтал обратиться так к ней. Сотни острых и горячих игл будто мгновенно вонзились в тело девушки, заставили кровь в жилах закипеть, а поток страха участил сердцебиение, дыхание. Может, она ошиблась? А вдруг послышалось? Виктория с волнением обернулась. Нет, не ошиблась, а жаль. Перед ней стоял тот самый Лёша. — Ты? — всё, что смогла вымолвить Вика. — Тебя уже выпустили? — её голос дрожал от холода и паники. — Как видишь, — в ответ он натянуто улыбнулся, так просто улыбнулся, словно не было этого ужаса. Алексей обратил внимание, что Виктория стала прекраснее, взрослее. Если раньше она была просто красивой школьницей, то сейчас перед ним стояла обворожительная женщина, хоть и внешне почти не изменилась, лишь стрижка более ровная и появился неброский, аккуратный макияж. — И зачем ты приехал? — с отвращение выговорила Кузнецова. — Я хотел поговорить с тобой. Алексей отчаянно посмотрел ей в глаза и снова почувствовал тот удар тока, как тогда в «Логосе». Только вот в прошлом, увидев девушку впервые, он влюбился, а сейчас — испугался. — Разве тебе есть что сказать? — она усмехнулась злобно, с неприязнью. И вот Барышников увидел, что она сильно изменилась. Раньше от неё никогда не исходила отрицательная энергия, на её лице красовалась милая улыбка, она всегда радовалась их встречам, а сейчас она холодная, как лёд. Только вот в этом он сам виноват. — Вик, — он сделал к ней навстречу шаг, но она отстранилась и отвела взгляд, — всё изменилось, понимаешь, — он с маленькой надеждой смотрел на неё. Лёша начал медленно подводить руку к её, но Вика снова не подпустила к себе мужчину. — Нет, — эти слова звучали как приговор. — Ты зря приехал, зря, — с болью сказала она. — Уезжай, — она кинула ему озлобленный взгляд, от чего по телу мужчины побежали мурашки. Давно он такого не испытывал, давно. В камере на него и не так смотрели, он уже привык, перестал бояться, но Вика изменила всё. Наверное, потому что любовь делает человека слабым. Нет, он не надеялся вернуть её, не собирался добиваться Вики. Он точно решил, что оставит девушку. Не о себе он думал, а о ней. — Я больше не побеспокою тебя, — мрачно сказал он. — Прости. Странно, но Вика почувствовала в его словах раскаяние. В какой-то степени ей даже стало жалко Лёшу, но эти мысли она быстро отогнала от себя. Алексей же надеялся хоть на какой-то ответ, но Вика нервно открыла дверь подъезда и зашла внутрь. Прислонившись спиной к стене, девушка заплакала. Он словно вновь ощутила ту боль прошлого. Она не видела его двенадцать лет, не вспоминала о нём очень давно, жила спокойно. Но Лёша снова вернулся. События «Логоса» сильно повлияли на психику Кузнецовой. За время учебы в десятом и одиннадцатом классах она испытала отвращение ко всем, кто хоть как-то был связан с компанией «Ингрид». Из-за них погибали люди, в том числе и ее друзья: Тёма, Юля, Даша. Они мучили детей, во время карантина смерть поочередно забиралась обитателей школы. Это происходило на её глазах. Учебу в старших классах она вспоминает со страхом. Первое время девушке снились кошмары, Вика просыпалась в холодном поту. Но сейчас боль утихла, страшные сновидения прекратились. А теперь Леша вновь принёс всё это в её жизнь. Виктория зашла в квартиру. Разувшись, она прошла на кухню, включив там свет. Спать девушка уже не хотела. Почему-то её тянуло к окну, словно кто-то сидел внутри и кричал: «Подойди». Вика медленными шагами подошла к окну. Посмотрев, она увидела, что Лёша до сих пор сидит на скамейке. «Может, он, правда, изменился», — подумала Кузнецова. Он пришёл, хотел поговорить. Его слова показались ей искренними. Закрыв глаза, Виктория вспомнила их последний разговор. — И давно ты с ними? — она с ненавистью смотрела на Лешу, но до конца еще не верила, что это правда. — Да с тех пор, как родился, — усмехнулся Барышников. — Я внук Теодоры Раубер. «Нет, такие не меняются, — прошептала она, со всей злостью посмотрев на мужчину. — Если он притворялся тогда, значит, ничто ему не мешает сделать это вновь». Кузнецова заметила, что Алексей поднял голову и посмотрел в её окно. Мужчина с трудом улыбнулся, увидев её Барышников, но Виктория лишь отвернулась. Не может она вновь поверить ему, не может простить, эти люди слишком много беды принесли в её жизни, да и не только в её. Вика много думала насчёт Лёши после этого ареста. Он считала, что не мог он всегда врать, в каких-то вещах он был искренним. Например, когда говорил, что будет бороться за её сердце. Она же видела в его глазах любовь. Притворяться в таких вещах сложно, да и заметила бы она. Словно две личности боролись внутри неё. Одна говорила: «Поговори с ним, пожалуйста». Другая же: «Он внук нацисткой преступницы, он такой же, как и они». И снова эти сомнения, терзания. — Он мне безразличен, — Кузнецова сказала так, словно старалась убедить себя в этом. Только если это так, то почему она вспоминала о нём? Почему, после того как она увидела его снова, мысли о Лёше никак не покидают её?Ждет ли тебя кто-то?
3 февраля 2018 г. в 23:59
Дверь тюремной камеры открылась — зашёл конвойный. Это был мужчина крепкого телосложения, высокий, широкоплечий, в военном обмундировании. Взгляд его был наполнен холодом, безразличием. Вот посмотрит такой надзиратель на вольного человека, так тело покроется мурашками, появляется желание как можно скорее постарается закончить разговор с этим человеком. Здесь же всё по-другому. Заключённые под стражу давно привыкли к такому отношению. За забором с колючей проволокой нет места радости, искренней любви, восторженным вскрикам, пониманию, сочувствию — всё это сменяет одиночество, страх, жестокая борьба за существование. Иначе никак не выжить.
— Барышников, на выход, — угрюмо сказал он.
Алексей пожал руку сокамернику и ещё раз огляделся вокруг. Одни с завистью смотрели на мужчину, другие же — с безразличием. Даже лучший друг ни капли не порадовался освобождению Лёши. Их кровожадные взгляды могли напугать любого, но не того, кто сидел. Алексей, как и другие заключённые, спокойно относились к такому отношению.
— Барышников, — более грубо повторил конвойный.
Лёша подошёл к мужчине, обернулся.
«Надеюсь, больше не вернусь сюда», — он злобно усмехнулся и примкнул к стене, убрав руки за спину. За многие годы это уже вошло в привычку. Ему не нужно было говорить стандартную фразу: «К стене, руки за спину». Конвойный лишь надел ему наручники. Осознание того, что это в последний раз, было для Алексея настоящим блаженством.
Через пятнадцать минут конвойный отвел Барышникова в отдельное помещение, снял наручники и начал раскладывать на столе перед мужчиной его вещи, которые были изъяты во время задержания. Конвойный перечислял их по списку, но Алексей пропускал его слова мимо ушей, они растворялись где-то вдалеке, словно исчезали со всем этим кошмаром. Да и какое вообще имели значение какие-то безделушки. Разве они могу сравниться с долгожданной свободной?
— Распишитесь, — мужчина подвинул заключенному документ и ручку.
Барышников быстро и резко поставил подпись, тем самым перечеркнул себя прошлого. Он торопливо сложил все вещи в рюкзак и ехидно улыбнулся, чувствуя некую злобу и ненависть к самому себе и этому проклятому месту.
— Свободен. Больше не возвращайся.
Вот она — долгожданная фраза, подарившая душевное облегчение. Неужели закончился его кошмар? Разве можно в это поверить? Двенадцать лет заключения — не пустые слова. Дни тянулись долго и мучительно. Один час можно было сравнить с месяцем жизни. Но теперь этот ужас позади. Больше не будет этих серых стен с облупленной краской, которые покрылись плесенью. Не будет больше запаха сырости, крыс, железных пружинистых кроватей с торчащей проволокой; тех матрасов, которые настолько тонкие, что железная сетка сквозь них чувствуется очень хорошо, ты чувствуешь боль от одного лишь поворота, да и к тому же по их внешнему виду было видно, что спал на них далеко не один человек.
Первое время Барышникова воротило от всего этого. Чистое домашнее постельное белье сменилось на грязные простыни, пододеяльник и наволочку с непонятным запахом. Еду подавали не в дорогой фарфоровой посуде, а в железной, по краям ржавой; содержимое в ней выглядело так, будто бы его уже прожевали. Это не жизнь, а наказание. Такое даже врагу не пожелаешь.
Переступив порог КПП, Алексей поднял голову и посмотрел на небо, он глубоко вздохнул. Вот он, воздух свободы. Такой блаженный и неповторимый. Мужчина стоит, а за спиной забор с колючей проволокой, который просто лишает воли. Ты ощущаешь себя птицей в клетке, которая знает, как прекрасна та сторона мира, непреодолимое желание вспорхнуть мучает каждый день. Как хорошо, что все это позади. Впереди свобода, шанс исправить ошибки прошлого.
У Алексея было достаточно времени, чтобы всё осознать. Прокручивая в голове картины жизни, мужчина понимал, что расплачивается за ошибки своей семьи. Они с детства внушали свою идеологию. Рассказы об арийской расе и чистой крови вскружили мальчишке голову. Теперь убеждения, которым он следовал двадцать лет, разрушились.
Глупый ты, Лёша, человек. За свои взгляды заплатил высокую цену. Двенадцать лет заключения просто перечеркнули его жизнь. Сейчас это не тот красивый парень с добрыми глазами, с веселой улыбкой. Его взгляд стал холодным, пустым, а от веселья на лице не осталось и следа. Его чёрные волосы покрыла седина, особенно чётко просматривалась она на висках. На щеках нет того румянца, кожа приобрела серый оттенок. Бровь рассечена, и это не единственный шрам на его теле. Тюрьма — не санаторий. Это страшное место. Не раз ему приходилось участвовать в жестоких разборках, из-за которых Леша находился на грани жизни и смерти. Мужчина со страхом засыпал, ведь ночью его запросто могли задушить подушкой недоброжелатели. Это место сделало Алексея жестоким и безразличным, его больше ничего не радовало. Он потерял всех, кого любил.
Барышников достал из кармана лист бумаги и развернул его. На нем были написаны два адреса тех людей, о которых вспоминал и ради которых боролся за жизнь. Информацию помог достать его друг по камере. За этого человека он много лет держался, иначе никак. Один бы он сломался, не дожил бы до освобождения.