new age. сборник драбблов

[Эллисон — старшая сестра Елены и Джереми; никакой аварии не было, родители девушек живы; Дэймон приехал в МФ первым, желая вернуть Кэтрин, но встретил Елену и полюбил ее, изменив свои планы; Стефан приезжает в город намного позже, в компании Клауса и не с самыми добрыми намерениями] В глубине зеленых глаз Стефана таилось нечто необъяснимое и притягательное — Эллисон не находила в себе никаких сил сопротивляться несколько мрачной харизме брата Дэймона, да ей ведь поначалу и в голову не приходило, что сопротивление вообще необходимо. С тех самых пор, как он приехал в Мистик-Фоллз, жизнь в городке невыразимо изменилась — сам ход времени уже не было таким неспешным и вялым, и все вокруг внезапно обрело более яркие краски. Эллисон знала секреты, которые должны были привносить в ее жизнь особую остроту: вампиры, оборотни, колдовство. Но до тех самых пор, пока Стефан Сальваторе не улыбнулся ей впервые своей зловещей улыбкой, ничто из этого не казалось Эллисон настоящим, ничто из этого не касалось ее на самом деле. Все самое захватывающее происходило вокруг Елены — это она, будучи мистическим двойником Кэтрин Пирс, собирала вокруг себя сверхъестественных существ, это для нее предназначались любые приключения, это она, и только она всегда была центральной фигурой, вокруг которой велась вся игра. Стефан Сальваторе изменил привычные правила, перевернув все с ног на голову — и у Эллисон каждый раз внутри все сладко сжималось, когда она видела, как младший Сальваторе уверенно шагает по подъездной дорожке к их дому, зная, что не ради Елены он постучит в дверь. — Ты не должна доверять ему, Элли, — твердила Елена, озабоченно хмурясь каждый раз, когда Эллисон набрасывала на плечи кожаную куртку и спешила к выходу. — Он опасен. — Опаснее Дэймона? — невозмутимо уточняла Эллисон. — Кажется, они оба одинаково клыкасты и смертоносны. Ну, и оба в равной степени мертвы, если уж на то пошло. — Стефан — правая рука Клауса Майклсона. — Это имя должно вселять в меня животный страх, я знаю… Но не вселяет. Со мной все будет хорошо, Елена. Если злой вампир полюбил тебя и изменился, то почему ради меня другой злой вампир не может сделать того же? — Потому что Стефан не просто злой вампир, Элли. Стефан — чистое порождение зла. — Не для меня, сестренка. Со мной он совсем другой.

***

Никлаус Майклсон жил в поместье, которое затмило по своей роскоши даже особняк Локвудов — это место было домом и для Стефана тоже, именно туда он и приводил Эллисон. В компании Клауса появлялись самые разные девушки — некоторые из них были Эллисон знакомы, каких-то она видела в первый и последний раз, тогда как она сама была единственной и постоянной гостьей Стефана. — Клаус ведь не убивает всех этих девушек, правда? — Елена и Дэймон без устали твердят, что мы с ним чудовища, верно? — глухой смех Стефана зарождается где-то в груди, глубокий и будоражащий. Эллисон так нравится этот его смех, но чувствуются в нем и опасные нотки. Она никогда не видела Стефана рассерженным, но вполне может себе его таким представить. Ее это не пугает, нет — и это, наверное, плохо. — Вы с братом не очень-то дружны, — уклончиво отвечает Эллисон. — Из-за меня мы были обращены в вампиров, — небрежно усмехается Стефан, и есть в этой усмешке что-то нехорошее. — Точнее, это его версия. Он был так же опрометчив и глуп, как и я в то далекое время. Но винить меня удобнее. — Мне жаль, Стефан… — Не стоит, Эллисон. Я не сожалею ни о чем, и тебе не стоит. Сожалеть это значит быть слабым, а в Стефане Эллисон не видит ни слабости, ни малодушия, ни сомнений. Он такой цельный, собранный, и наплевать, что темный — тьма и зло далеко не всегда одно и то же. Золотые кудри Клауса и его безмятежные серо-голубые глаза создают самое благоприятное впечатление, Кэролайн Форбс становится жертвой его каверзных ямочек на щеках с упоением и восторгом, и Эллисон винить ее в этом не может — харизма первородного вампира невероятна, и не знай она Стефана, то тоже легко бы поддалась этим мягким, всеобъемлющим чарам. — Ты влюблена в моего друга, не так ли? — голос у Клауса обволакивающий и звучный, едва ли не напевный: такой голос слушать хочется вечно, и его обладатель знает об этом. — Я еще не говорила ему этого лично, но к чему отрицать очевидное? — улыбается Эллисон, когда Клаус задает ей откровенный вопрос. — Да, я влюблена в него, и мне кажется, что это взаимно. — Мы скоро выясним это, милая, — ямочки на щеках Клауса кажутся такими милыми, наверняка у Дьявола есть такие же и они помогают ему склонять людей на свою сторону. — Но я хорошо знаю Стефана, он ответит тебе взаимностью, вот увидишь… Скажи, ты хотела бы помочь ему? — Помочь? — переспрашивает Эллисон, ее брови чуть встревоженно приподнимаются. — Ты слышала что-нибудь о так называемом Лунном Камне? — Клаус спрашивает будто невзначай, но каждое слово тщательно продуманно и взвешено, ловушка кажется абсолютно безобидной, но захлопнется стремительно, дай только повод. Эллисон подвоха не видит, не чувствует — ради Стефана она готова на все. — Кажется, скоро у Локвудов пройдет торжественный вечер… Тебя наверняка пригласят туда, милая. Ты ведь попросишь Стефана быть твоей парой? Эллисон кивает в ответ — ловушка захлопывается бесшумно, превращая ее в оружие в чужих умелых руках. Но как скоро она поймет, что Елена и Дэймон предупреждали ее не зря? Да и поймет ли вообще?..