[Кларк не было в составе сотни, Беллами становится негласным лидером небесных. Он спасает Лексу из плена на горе Уэзер и между ними завязывается что-то вроде дружбы]
Лекса ловко орудует в бою двумя мечами, бьет без промаха и не знает жалости, рука ее тверда и властна, и Беллами Блейк понятия не имеет, как не разглядел ее силы сразу.
Там, на горе Уэзер, она была всего лишь грязной, измученной девчонкой, которую готовили на убой — только отчаянный блеск ее глаз выдавал в ней какую-то силу воли, и Беллами не смог так просто пройти мимо ее клетки.
Он помог ей выбраться, буквально тащил ее на себе, в какой-то момент спасение этой девчонки стало для него делом чести, способом самому уцепиться за реальность и не поддаться подступающей панике. Ошибок делать было нельзя — от его успеха зависело слишком многое, и жизнь Лексы, на самом деле, была одной из многих…
Она поблагодарила его сдержанно и даже сухо, сбежала в лес при первой же предоставившейся возможности и растворилась среди деревьев и зарослей, будто ее и не было — чтобы через несколько дней отыскать его с намерением сделать деловое предложение. За ее плечом стояли варвары, которых она вела за собой с холодным достоинством, и варвары эти готовы были броситься защищать свою предводительницу при малейшем намеке на угрозу. Вот только предводительница была выкована из особой стали, она никогда бы не спряталась за чужой спиной — Лекса, миниатюрная землянка, которая на Беллами глядела прямо и с долей вызова, в любую битву ринулась бы первой.
Они разнесли эту чертову гору Уэзер вместе, бок о бок — Беллами и Лекса, и земляне шли рядом с небесными так же слаженно, как и их лидеры. Общий враг объединил их крепко-накрепко, и Беллами Блейк наивно верил в то, что этот союз проживет дольше, чем нужно было для миссии спасения.
— Мы придем за вами на исходе седьмого дня, Беллами Блейк, — вот что сказала ему Лекса, когда счет раненых и спасенных был завершен, когда небесные двинулись к своему убежищу, а земляне устремились к своим поселениям. — Мы придем тихо и будем беспощадны, и ваш бой будет окончен раньше, чем солнце восстанет над лесом.
— Значит, мы все еще враги? — с горечью усмехнулся Блейк, и в серьезном взгляде Лексы ему почудилось сожаление:
— Мой народ не прощает грехов, Беллами. Кровь за кровь, так мы живем, и так будем жить, потому что только так мы и сможем выжить.
— Нам всем хватит места на этой земле. Ведь когда-то она была и нашей тоже.
— Но она давно уже не ваша, небесный человек, — коротко покачала головой Лекса. — Я не могу спасти ни тебя, ни твоих людей, даже если захотела бы.
— Тогда зачем ты рассказала мне о том, что вы нападете на нас? — Беллами ощущал себя глупым идеалистом, жаждущим докопаться до правды, даже если правда придется ему не по вкусу. Лекса не могла дать ему тех ответов, которые он бы понял и принял, Лекса не могла стать частью его жизни. Как мог он вообще допускать такую мысль?
— Ты спас мне жизнь, — ответила землянка, не отводя непроницаемого взгляда. — Я отвечаю тебе той же монетой. Беги, и пусть наши пути никогда больше не пересекутся, ведь в следующий раз вместо меня будет говорить мой меч.
— Мы могли бы попытаться изменить все, — Беллами и сам не верил в эту утопическую идею, но разве мог он просто смириться с тем, что происходило? — Разве не довольно смертей для нас всех? Ты была на горе Уэзер, ты знаешь, что дорога в ад выстлана благими намерениями. Неужели ты, обладая такой властью, не можешь найти другой путь?
— Ты не слышишь меня, Беллами, — отрезала Лекса. — Никто не пойдет за мной, если я выкажу слабость. Мой народ идет лишь за силой. Я стою во главе лишь до тех пор, пока рука моя тверда, а разум холоден.
— Я не стану убегать, Лекса.
— Тогда ты умрешь, — землянка отвернулась, раздраженная тем, что Беллами не желает услышать ее, что он упорно ищет выход, которого нет. Или все-таки есть?..
Индра стояла неподалеку, молчаливая и сосредоточенная, но Лекса точно знала, что женщина-воин слышала их с Блейком разговор. Они обменялись короткими взглядами — Лекса и ее наставница зачастую не нуждались в словах, Индра умела угадывать безошибочно ход мыслей Лексы. И то, что Индра едва заметно кивнула в знак одобрения, придало землянке сил.
— Есть еще один вариант, — произнесла Лекса тихо. — Я и мои люди сейчас двинемся в Полис, где созывают Конклав, в котором примут участие все двенадцать кланов. Ты и твои доверенные люди можете пойти с нами, чтобы представить себя на Конклаве как тринадцатый клан.
— Судя по тому, что ты озвучиваешь этот вариант после предложения бежать, он немногим лучше смерти, — усмехнулся Беллами в ответ.
— Он почти наверняка ей и равняется, — не стала лгать землянка. — Вряд ли твой народ соберет достаточное количество голосов для признания. Одному из вас придется биться, и если он проиграет…
— Нас истребят, — закончил за девушку Беллами. — Шанс невелик, но это все-таки шанс.
— Ты безумец, Беллами, — короткая улыбка озарила лицо землянки, но улыбка эта согрела Блейку сердце. — Но мне это нравится. Собери небольшой отряд из самых проверенных людей и следуйте за нами.
***
— Надеюсь, ты знаешь, что мы делаем, — уже в сотый раз, наверное, принялся зудеть Мерфи. — Я не хотел бы сдохнуть в ближайшие дни, знаешь ли. Я бы вообще не прочь был прожить долгую и приятную жизнь.
— Не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя с собой, Мерфи, — отмахнулся Блейк. — Просто заткнись и делай то, что у тебя выходит лучше всего: всеми силами старайся выжить.
— Сказал ты и поволок меня в логово кровожадных варваров, — фыркнул Джон.
— У тебя есть идеи получше?
— Ни единой, — вынужден был признать Мерфи со вздохом. — Но я все равно не доверяю этой твоей дамочке. Она тебе при случае башку срубит и не поморщится.
— Мне почему-то кажется, что она как раз будет той, кто не даст никому срубить мне башку, — скупо улыбнулся Беллами. — Она не похожа на других, Джон.
— Это тебе застилает глаза желание забраться к ней под доспехи, — хмыкнул вечный скептик Мерфи. — Но я не осуждаю, на самом деле. Просто надеюсь, что мы выживем и даже отвоюем себе право заиметь собственный дом, а не бегать по всей планете в поисках убежища.
— Я почти верю в то, что у нас получится, — признался Блейк в приступе откровения. — Разве мы этого не заслужили?
— Это охренеть какой риторический вопрос, — дипломатично рассудил Мерфи, и Беллами спорить не стал.
Они двигались вслед за отрядом Лексы в место под названием Полис — чтобы умереть, возможно. Или чтобы наконец обрести статус в этом мире, который пока упорно их отвергал.
***
Полис не был огромен, но производил незабываемое впечатление — попытки дикарей воссоздать из руин город были вовсе не бесплодными, и пусть то, что они построили своими силами, не было прекрасным, но величественным все же казалось. Да и были ли они дикарями, эти люди, которые выживали в жестоком мире так, как могли?
Беллами Блейк давно уже не мнил себя вершиной эволюции или эталоном цивилизованного мира — не после того, как узнал Лексу, не после того, как понял, что в ее душе есть место и благородству, и благодарности, и самоотверженности. Теперь понимал это и Мерфи, Беллами видел это — Джон был и потрясен, и очарован Полисом, и люди в этом городе уже не казались примитивными варварами из леса, жаждущими крови только ради крови.
Монти, Джаспер, Октавия, Рэйвен, Джон и Беллами — все они ощущали себя всего лишь детьми в сердце чужой жизни, чужой истории, чужого мира. Овцы на заклание, вот кем они могли стать здесь. Но Беллами то и дело ловил на себе ободряющий взгляд Лексы — и ему верилось, что все получится.
Их разместили в башне, предусмотрительно и ненавязчиво выставив поблизости охрану. Беллами счел это приемлемым — они не были друзьями, а их деловой визит был их личной инициативой. Но их накормили и устроили в довольно уютных комнатах — это было уже хорошо.
— Мы не такие уж дикари, какими кажемся вам, — кажется, Лекса умела читать его мысли, или он просто не особенно умел скрывать свои эмоции.
— Я официально заявляю, что перестал так считать еще несколько недель назад, — Беллами не мог скрыть улыбки, он даже и не думал, что Лекса придет навестить его перед Конклавом. — Ты пришла.
— Я пришла, — Лекса не улыбнулась ему в ответ, она казалась довольно напряженной, но Беллами казалось, что землянка никогда и не бывает беспечна и расслабленна полностью.
— Для тебя это не опасно? Что подумают твои люди…
— Я привела тебя сюда, так что все самые плохие мысли уже давно озвучены и циркулируют по всему городу, — теперь же Лекса позволила себе тень улыбки. — Но это даже мило, что ты беспокоишься обо мне.
— Звучит как небольшой флирт, — оценил Беллами.
— Вероятно, ты умрешь завтра, — Лекса была откровенна, и шагнула ближе, гораздо ближе, чем требовалось, вторгаясь в личное пространство Блейка. — Не знаю, что значит флирт, но у меня есть к тебе парочка предложений, которые самое время обсудить сегодня, ведь завтра у тебя может не быть головы.
— Ты умеешь приободрить, ничего не скажешь.
— Я бы хотела, чтобы ты выжил, — руки Лексы легли Беллами на плечи, ее лоб коснулся его лба и воительница закрыла глаза: — Когда ты рядом, все меняется. Это пугает меня, но и влечет.
— Давай сегодня не будем бояться. Ни влечения, ни смерти, — шепнул Беллами, прижимая гибкое тело Лексы к себе. Ее губы были мягкими и податливыми, Блейк и подумать не мог, что их вкус опьянит его настолько.
Уже на рассвете, ускользая из его комнаты, Лекса едва слышно пообещала:
— У тебя будет мой голос, Беллами.
Ее прощальный поцелуй все еще горел у Беллами на губах, а в сердце — в сердце крепла вера. Если Лекса что-то обещала, то она была верна своим словам до конца.
