Мгновения любви

      До Нового года оставались считанные дни. Подготовка к соревнованиям по ездовому спорту «Заокраинный Север» сошла на нет, и Настя Лебедева вместе со своей хаски Лоркой скучала дома.       Как прилежная выпускница с красным дипломом, Настя тут же подала, куда следует, собранные ещё во время учёбы в университете документы для работы во внутренних правоохранительных органах. Настя хотела как лучше, приготовив всё заранее, а получилось как всегда. Половина форм устарели, половина оказалась не та, а другую часть пришлось дожидаться. Пара справок должна была прийти как раз перед Новым годом, поэтому оказаться в строю Насте светило только в следующем году.       А ведь для службы военным кинологом ещё нужна собака…       Настя со вздохом и нежностью посмотрела на развалившуюся на лежанке бело-серую, почти голубую Лорку, которая, устроив морду на лапах, преданно смотрела на хозяйку, как бы спрашивая: «Ты живая, мать? Бегать-то пойдём?»       Для службы хаски не годилась. Нужна была немецкая овчарка, вот только от цен на щенка становилось больно, а добраться до заводчиков собак у Насти постоянно не было времени.       ― Надо бы, конечно, побегать, Лорочка, ― произнесла Настя, отводя назад отросшие светлые волосы, выбритые на висках.       При звуке своего имени вместе со словом «гулять» Лорка тявкнула и, навострив уши, засеменила к хозяйке. Настя потрепала хаски за ушами и уже хотела пойти одеваться, как щёлкнул замок входной двери: с работы вернулся Саша.       ― Са-а-ш! ― протянула Настя. ― Ключ от гаража на крючке, еда в холодильнике! Я пошла гулять с Лоркой.       ― Нет, не пошла. ― Александр Малиновский ― высокий, красивый, широкоплечий, с агатовыми глазами и снежинками в чёрных, но уже тронутых сединой кудрях, остановился в дверях, проведя кончиками пальцев по стене. ― Собирайся и поехали.       ― Куда? ― Настя в наполовину надетом лыжном комбинезоне, с палками в руках старалась балансировать в одном тёплом носке и застёгивала на Лорке шлейку. ― Нас вроде никто никуда не приглашал. А холодильник я с утра затарила.       ― Анастасия Николаевна, ― со вздохом закатив глаза, произнёс Саша, но Настя видела, как его выразительные губы тронула улыбка. ― Одевайся, бери свою собаку, и поехали.       Саша, быстро разувшись, чтобы не пачкать пол, забрал у Насти уже ненужные лыжные палки и перехватил поводок Лорки. Хаски притихла, косясь на Сашу голубым глазом: с Лоркой Малиновский держал подчёркнутый нейтралитет. Настя усмехнулась. Они до сих пор делили, кому же она принадлежит ― хаски или начальнику научно-исследовательского стационара университета, который закончила Настя.       ― А куда мы едем? ― уже в машине спросила Настя. Она устроила Лорку на клеёнке и тёплой тряпке на заднем сиденьи фиолетовой «Нивы»: по долгу службы Саша постоянно мотался к чёрту на рога по пересечённой местности, и машина, которую не жалко, была кстати.       ― Опять не очистишь машину от твоей шерсти, ― беззлобно буркнул Саша, обращаясь к Лорке, сделавшей вид, что это её не касается, но отчаянно стригшей ушами, прислушиваясь. ― А едем мы, Анастасия Николаевна, куда следует. ― И молча вырулил на трассу.       Саша уверенно вёл за собой Настю, а на площадке второго этажа, преодолев лабиринт Минотавра, позвонил в дверь.       ― Собака-мама без родословной, ― произнёс Саша. За дверью послышались голос и невнятная возня. ― Зато папа со всеми регалиями.       Дверь открыла подтянутая блондинка лет сорока пяти, а следом за ней высунула нос красивая крупная немецкая овчарка.       ― Вы Александр? ― улыбнулась хозяйка.       ― Да, ― кивнул Саша. ― Мы приехали выбрать щенка.       ― Тогда проходите. ― Хозяйка посторонилась, и Настя с Сашей прошли в квартиру.       Щенки с мамой жили в отдельной, чисто прибранной комнате. Уже внутри Настя не сдержала сдавленного возгласа, в котором она даже не представляла, что смешалось: радость, умиление и лёгкая боязнь. Хозяйка придержала собаку-маму в другой комнате: та бы очень сильно расстроилась, что её детёныша куда-то уносят.       Щенятам было на вид месяца полтора. Десять маленьких щенков, больше походивших на комочки буро-чёрной шерсти, возились кучкой и ходили по комнате, косолапо переваливаясь.       Настя смотрела на щенков и думала, какие же они хорошенькие и маленькие, такие пухленькие. У одного щенка на спине была засохшая каша: видимо, другой пёсик вытер об него свою мордочку, или же малыш извалялся в еде сам.       В этот миг Настя поняла. Так, словно это было всегда. Это её собака. Её Алтай. Имя пришло само собой, будто она знала его ещё в тот миг, когда переступила порог комнаты. Не дыша, Настя наклонилась и взяла щенка на руки. Тёплый, мягонький комочек забавно закряхтел и ворчливо пискнул, оказавшись у Насти, и вдруг прижался к ней.       ― Он тоже выбрал тебя. ― Настя вздрогнула: она словно отключилась, забыв, что её, вообще-то, привёз сюда Саша. Сейчас Малиновский стоял посреди комнаты, неотрывно глядя на Настю. А у неё самой сердце трепетало в груди, у которой словно горел тёплый уголёк ― маленький Алтай.       ― Помоги мне, ― прошептала Настя, и Саша помог ей застегнуть пуховик, устроив под шарфом щенка. ― Мы же для него ничего не купили…       ― Я всё купил, ― произнёс Саша, мягко разворачивая Настю, прижимавшую к себе Алтая, за плечи, и легонько подталкивая к выходу. ― И за щенка уже заплатил.       ― Дорого? ― Настя запрокинула голову и посмотрела на Сашу.       Это чужой мужчина, потративший последнюю тысячу на цветы и шампанское романтик, а свой ― транжира. Не то чтобы у них не хватало денег, но Настя не привыкла быть должной кому бы то ни было. И принимать подарки ей всю жизнь было неловко.       ― Тебе это так важно? ― Саша вежливо попрощался с хозяйкой и снова провёл Настю лабиринтом коридора.       За всю дорогу Алтай не издал ни звука. Пока Настя его несла, он ничего не говорил, не пищал, а просто сидел на руках.       В машине Лорка тут же высунулась с заднего сиденья и начала обнюхивать Алтая через Настину куртку.       ― Вот и прибавилось у нас домочадцев, ― улыбнулась Настя. ― Подожди, Лорочка, ― она щёлкнула хаски по носу, ― он вырастет большим, сильным и громко лающим. Прямо как ты!       Настя знала, что маленький Алтай будет печалиться какое-то время и наверняка станет, как и Лорка когда-то, наступать лапой в блюдечко с молоком, заливая всё кругом. А Саша наверняка начнёт шутить про молочные реки и варить к ним кисельные берега.       И отчего-то Настя была уверена, что это уже она будет делить с Алтаем Александра Малиновского.