Человечность

Жители подземного города оказались совершенно другими, отличаясь от ожиданий Пина. Они иначе относились друг к другу и вели себя значительно скромнее. С ними немец почувствовал действительно тёплый приём. Слух о его истинном происхождении разошёлся по мегаполису со скоростью света в космических струнах, из-за чего механик ловил на себе взгляды разной степени восхищения и любопытства. Даже руководство города легко приняло тот факт, что немец являлся пришельцем, с учётом тех доказательств, что уже имелись. С главой он встретился едва прошли сутки после допроса. Его встретил всего один человек, но какой! Двухметровый великан с длинными чёрными волосами, заплетёнными в хвост и необычными чёрными глазами, которые смотрели с неистовым любопытством. Одетый в бело-серый комбинезон, он всем своим видом внушал некое уважение. Именно в его руках был сосредоточен контроль во многих сферах работы города. Харис оказался весьма обаятельной и приятной персоной. Он проводил пришельца к себе в кабинет, где уже ждали чай с пирожными. Пин поблагодарил за приём и быстро расправился с угощением. Харис с улыбкой наблюдал за землянином и поинтересовался наличием пояса с гаечными ключами. Механик с улыбкой ответил, что это необходимость в его работе. Глава совета включил голо экран, с нечеловеческой скоростью пробежался пальцами по нему и внимательно глянул на немца, широко раскрыв глаза, которые чуть не вылезли из орбит. Пин сглотнул и отвёл взгляд. Харис хмыкнул и пригладил волосы. — Не бойся, я только проверяю твою реакцию на раздражители. Ты явно не с этой планеты, это даже по сетчатке глаза видно, да и поведение отличается. Ты слишком простой для колониста. — В каком смысле? — спросил механик, допивая чай и совершенно не понимая, отчего этот человек кажется ему таким… странным? Это был кто угодно, но не человек, механик это нутром чуял. — Люди твоего психотипа встречаются редко, а в купе с твоими талантами и воспитанием, я бы не сомневался, что ты дитя машинной революции, — гигант многозначительно подмигнул. Дыхание у немца перехватило. Теперь Харис казался ему слишком странным. Такие неестественные движения, манеры, будто заученные наизусть и отработанные сотни тысяч раз. Люди так не двигались, даже что-то заучивая. И этот пронзительный, всевидящий взгляд. Ни один человек, которых за жизнь Пин поведал не так уж много, не обладал подобным выражением «зеркал души». В них нельзя было увидеть своего отражения. Лишь что-то глубокое и холодное, как бездонный космос наблюдаемый из иллюминатора прочного корабля. — Не смотри на меня так, я тебя не съем, — усмехнулся Харис, пощёлкав пальцами перед лицом землянина. — И твои попытки вглядеться ничего тебе не дадут… пока что. Хотя если данные не врут, ты хороший механик. — Откуда вы знаете? Харис кашлянул, что прозвучало ещё более неестественно, чем резкие и быстрые движения рук, которыми он включал и выключал голоэкраны. — Твой пояс не на что не намекает? — хихикнул руководитель. — Хорошо, не будем об этом, иначе ты совсем с ума сойдёшь, — механик проследил за взглядом великана и понял, что уже минуту правой рукой зажимает стул. Даже костяшки пальцев побелели. — Я понимаю, выгляжу угрожающе или чужеродно. Но поверь, я завоевал доверие своих людей не за один год и даже десяток лет. Да-да, у нас есть средства, позволяющие долго не стареть, — закивал Харис, больше не сводя глаз с голо экранов. — И всё же, машинная революция была так давно, что ты не смог бы дожить до момента поставки подобных препаратов на широкий рынок. Делаю вывод, что планета, с которой ты прилетел, носит в себе пока ещё не столь развитую цивилизацию. Немец был поражён больше не тем, откуда Харис всё это узнал, а тем, как он интересовался его персоной. Прибывание на Олии-5 сказалось на Пине. Контакт с иной цивилизацией оставил неприятный осадок, который в какой-то момент стал отдалённо похожим на неприязнь. Может это от того что ему попались не самые дружелюбные люди? Вполне вероятно, учитывая, что здесь его не только расспросили, выслушали, проверили, но и, сопоставив все факты, поверили. Землянин даже не знал, что в одной цивилизации могут так по-разному принимать одно и то же явление. — Кстати, я слышал про фотографию твоего… — мужчина сделал паузу, видимо пытаясь осознать то, что собирается сказать. — Отпрыска… Биби, верно? — Да-да, — вышел из ступора механик и достал из грудного кармана куртки полароид, который успел побывать в десятке пар рук и нескольких сканерах. Он положил фотографию с Луны перед гигантом. Харис обеими руками взял за краешки раритет, подобия которого доживали свои века в музеях Родины, внимательно осмотрел со всех сторон. — Настоящая, — широкая улыбка озарила лицо, чёрные глаза заблестели искрами восхищения. — А ты сам создал этого малыша? Он такой чудный, — теперь голос Хариса стал больше походить на человеческий, полный умиления и ласковости. — Да. Из всего, что лежало на свалке и гараже, — пожал плечами Пин, не капли не стесняясь своего самого большого достижения. — И сколько таких ты сделал? — Таких как он нет нигде. Он единственный в своём роде! — с гордостью ответил немец, поправив защитный шлем. Харис продолжал улыбаться, однако в его глазах появилась печаль. Он вернул фотографию Пину и, активировав ещё один экран, стал активно печатать. — Тебя ждёт Джим. Он проведёт тебе экскурсию… ещё одну, уже более подробную. Мы с радостью ответим на все твои вопросы. И если я вдруг понадоблюсь — обращайся, — он протянул немцу маленький коммуникатор. - Одно нажатие, прикладываешь к уху и я на связи. Парень в уже знакомом спортивном костюме, уже поджидал немца, будто охотник в засаде. И если бы двери не уходили в пазы, а открывались, как обычные, то Стейер получил бы по лицу крепкий удар. Видимо, пытался безуспешно подслушать разговор. Благо ему не удалось, ибо мешало специальное поле и толстые стены. Джим не сводил глаз с механика несколько секунд. Затем выдохнул и, заперев всю несносность в ящике Пандоры, повёл землянина за собой. Юнта-6 больше походила на бункер колоссальных размеров: в ней присутствовал всего один парк с деревьями. Зданий не имелось. Их заменили коридоры самых разных размеров. Одна большая серебристая, реже белая стальная масса. Странность города хорошо спряталась за энергичной и активной молодёжью, которая часто встречалась на пути. Но дала о себе знать в скором времени. Людей старше сорока было всего с десяток человек, а стариков осталось всего двое. Женщины за пятьдесят. Подробности катастрофы, произошедшей двадцать лет назад, раскрылись, стоило Джиму проболтаться о Найджеле: болезненном парне с задатками гения. Сначала Стейер не хотел всё в подробностях выкладывать, однако задаваемые вопросы он бы в жизни не позволил оставить без своих комментариев. И начал, как полагается, издалека. Считалось, что погибли все из-за выброса колоссального количества радиации, произошедший из-за неисправности одного из трёх реакторов. Её уровень оказался реальным. Из тысячи четырёхсот человек выжило шестьсот восемьдесят. Но выброс удалось удержать в западной части города и не дать пробраться дальше. Взрыва не последовало, так как удалось заморозить повреждённую конструкцию и отключить. Последствия ожидаемо застигли. Увеличилось количество аллергий на иммуностимуляторы, в том числе и у молодого поколения. Это имело за собой печальные последствия: без вакцинаций тело медленно съедали опухоли, которые образовывались всё время в теле больного. По предположениям учёных, это вызывалось вирусом, которым наполнена атмосфера всей планеты. Их удаление не сильно помогало. Каждую удалённую опухоль сменял комок из нескольких тканевых масс. Тело будто само себя убивало. Это вызывало медленную и мучительную смерть. Но хуже было только жить с этим, в ожидании конца. Этих людей Пин пока не видел, но уже мысленно распереживался по этому поводу, в красках представляя, какого приходится этим беднягам. Найджелу, конечно, повезло чуточку больше: в его теле не было большого количества опухолей, которые бы воспроизводились с неконтролируемой скоростью. Вместо этого в теле поселилась тонкая паутина из раковых клеток, которая хоть и не разрасталась дальше грудной клетки, всё же сопротивлялась лечению и медленно высасывала из парня жизнь. Только ежедневный приём нанороботов помогал парнишке держаться. Но надолго ли? — Лучше бы мы все погибли, — горько усмехнулся Джим, остановившись возле очередной металлической двери. — Ты не представляешь, сколько лет мне приходилось наблюдать за тем, как деформируются тела этих несчастных! А эти суки умалчивали, даже не пытаясь помочь нам! — А как же люди, которых сюда посылали? — вопросил Пин, чувствуя, как в груди сжимается комок. — Люди? Роботы? А чем они могли нам помочь, если даже аптечек с собой не принесли! Тебе надо было видеть, как эти ублюдки расстреливали нас, будто мы разносчики чумы, — рыжик вплотную подошёл к механику, смотрел холодными глазами полными ненависти и отчаяния. — Что тогда скажешь в их оправдание? Немец в шоке смотрел парню в глаза, чуть приподняв голову. Всё-таки в свои двадцать три Стейер вымахал знатно, что резко контрастировало с ростом отца. — К счастью наш… папаша не имел к этому прямого отношения, — помотал головой Джим. — Да-да, я в курсе того что он наш биологический отец! И знаешь что? Мне плевать! Он даже не пытался докопаться до правды, когда под обстрелом гибли невинные люди. Этим чудовищам было мало наших страданий и они решили нас добить. Они даже не спасали детей, которых можно было увести отсюда! И после этого ты хочешь, чтобы мы щадили этих уродов? — грозный оскал огалил почти белые зубы. Ещё секунда и он бы вцепился в лицо механика, вырывая кожу и глотая комки плоти. — Незнание никогда не освободит от ответственности!!! — закричал он. Коридоры отражали эхо крика парня. Минута безмолвия оборвалась, когда из-за двери раздался отчаянный вопль: — Пожалуйста! Отпустите! Я не хочу умирать! Прошу! Это был Вильям. Пин вышел из ступора и попытался ворваться в дверь, но Джим перехватил его за руку. — Не геройствуй, — прыснул парень. — Его не сожрут, успокойся. Просто припугнут, чтоб не выпендривался! Раздался протяжный, глубокий рёв, от которого сердце уходило в пятки. Стейер внезапно застыл. Затем выкрикнул: — Эй, я не виноват, что мы здесь оказались! В смысле вести? Зачем нам пришельца запугив… Двери ушли в пазы. Перед ними стояла Лили, всё в том же серебристом комбинезоне, скрестив руки на груди. — Белеарон стал неуправляем по твоей милости! — она закатила глаза. — Ты же знаешь что у виарн чувствительный слух! — Ничего он не знает, — выглянул Эйкен. — Он же не драконовед! — И зачем ты Пина сюда привёл? — взгляд у женщины был серьёзный, казалось, что ещё немного и у Джима загорятся волосы от её настроя. — Зачем вы так с ними! — воскликнул немец. — Они вам ничего не сделали! — Это ты уже Дарио будешь объяснять, — усмехнулся Джим. — Тебе что, не понятно? Мы не-на-видим этих подонков и сделаем всё, чтобы они больше сюда не сунулись! — Ваш отец не виноват в этом! Он был в таком же неведении, как и все! — Будешь его оправдывать, я тебе врежу, чудила! — прошипел Стейер, сжав руки в кулаки. — Джим! — одновременно прикрикнули на парня Лили и Эйкен. — Я, по-вашему, должен простить им смерть матери? Никогда! — замах и массивный кулак пролетел в считанных сантиметрах от лица немца. Пин отшатнулся, но продолжал смотреть парню в глаза. В них были эмоции, живые и мощные. Не те стеклянные и безэмоциональные зеркала, которыми обладали жители пятого города. А что если бы механик оказался на месте Джима? Смог бы он простить смерть своих родных в подобной ситуации? Ему не хотелось об этом думать, однако теперь он мог простить Джиму такую злобу. Она имела место быть. И всё же, желание отомстить ослепляет человека слишком сильно, чтобы он мог здраво мыслить. Механик, заметив, как Эйкен готовится нанести удар брату, остановил его примирительно подняв руки. Младший Стейер недоуменно на него посмотрел. Джим обратил внимание на него и тяжело выдохнул. Лили не двигалась, но выражение лица смягчилось, уступив место состраданию. — Вильям точно не имеет отношения к произошедшему, — покачал головой Пин. — Отпустите его, пожалуйста! Три пары глаз снова посмотрели на него. — Если только сам зайдёшь, — ехидно произнёс Джим. — Докажи, что готов ради пилота на всё! — он отошёл от двери и показал жестом проходить. Женщину такой поворот событий явно не устроил, но вмешаться она не посмела. Эйкен пожал плечами и притупил взгляд. Немец глубоко вздохнул и сделал несколько шагов вперёд. Дверь была в автономном режиме, потому зайти можно было и без карточки. Его встретило гигантское помещение, отдалённо похожее на ангар. Сто метров в высоту и четыреста в диаметре. Здесь бы без проблем смогли пролететь вертолеты, и даже мелкий самолёт. Сначала мужчина не понял, для чего ангар таких размеров. Затем столкнулся с взглядом огненных глаз. Гибель Городов. Самая крупная известная виарна. Все 64 метра могло уместить лишь это помещение. Он почувствовал, как колени подрагивают и всё сжимается внутри. Взгляд огненных глаз, пристально наблюдающих за каждым движением человека сразил бы любого. Но Пин держал себя в руках и всё ближе подходил к Вильяму, который сжался комочком на полу, в десяти метрах от гигантского ящера. Он действительно походил на маленького ребёнка, что прятался от опасности. Гибель Городов поднял голову. Из пасти полной острых зубов капала желтоватая слюна. Рога тёмно-серого цвета выглядели внушительно, хоть и были повреждены. Громкое тяжёлое дыхание гигантской виарны сопровождалось тихим шипением. Вильям приподнял голову и, заметив Пина, попытался броситься к нему. Однако вид ящера снова заставил его сжаться в клубок. Механик продолжал двигаться к Янинсу, сохраняя зрительный контакт с левиафаном. Он знал, что нельзя показывать страх. Когда до друга оставалось метров пять, Гибель Городов внезапно сделал шаг вперёд и, расправив гребни, издал пронзительный рёв. Сердце бешено заколотилось, колени задрожали. Он зажмурился. В ушах звенело от такого звука, однако механику было не привыкать. Переведя дыхание, он снова посмотрел на гигантскую виарну, что нетерпеливо размахивала хвостом и щурила глаза. Зрачки, походившее на две тонкие щёлки, расширились, став почти овальными. И только сейчас Пин увидел в них разум. Не животный, а почти человеческий, понимающий всё, что происходит и осознающий свои действия. Гибель Городов приблизился к нему вплотную. Механика обдало горячим дыханием. Послышалось громкое урчание, точно от трактора. Глаза ящера теперь смотрели с уважением и добротой. Хотя Пин был сейчас ни в чём не уверен. Вильям, наконец, поднявший голову и увидев, как Гибель Городов изменился и отвлёкся на механика, сумел встать. Зевнув, рептилия отошла и лениво улеглась на пол, продолжая спокойно наблюдать за тем, как Вильям кидается к Пину, чуть ли не пуская слёзы тому в куртку.