Человечность

Он с трудом разлепил веки, чувствуя слабость по всему телу. Даже пошевелить пальцем удавалось с трудом. Комната, в которой он находился, была маленькой, с единственной кроватью, на которой он и лежал. Окон не имелось. На стенах красовались царапины, словно кто-то пытался ногтями проделать выход. Попахивало озоном. Он осмотрел свою левую руку. Ладонь была покрыта белой плёнкой, отдалённо напоминавшей бинт. Боль давала о себе знать слабыми пульсациями. Дверь ушла в пазы и влетела Сфера. Большие голубые линзы смотрели на него с обычным для таких моделей дружелюбием. Луч сканирования пробежал по телу Пина. Робот издал трели и вылетел из комнатушки. Сразу после этого вошёл парень. На вид ему было не больше двадцати лет, высокий, атлетично сложенный, с кудряшками рыжих волос, точь-в-точь как у Саймона. Большие глаза, бледно-голубого цвета будто сканировали. Одетый в спортивный красно-белый костюм с парой полос, проходивших по бокам, он будто был только с беговой дорожке. Все его движения были резкими, неожиданными и наигранными. Актёр, играющий психически больных, из него бы вышел замечательный. — И так, — он резко сомкнул ладони в замок, глаза расширились и взгляд стал действительно пугающим. — Тебя доставили сюда виарны? — в голосе звучала нотка игривости. — Д-да, — кивнул Пин. — А где я? — он повертел головой, принимая сидячее положение, чувствуя себя очень неуютно в этой железобетонной клетке. — Ты смеёшься? — выпрямился парень, взмахивая руками. — Ты не знаешь это место? А, ну да, ты же был в спячке. Хорошо, я тебе скажу. Ты на Юнте-6! Добро пожаловать на «заброшенное и пропитанное радиацией место с чёрной дырой и монстрами»! — он нарочно выкрикивал это обозначение, будто показывая оскорблённую любовь к дому. — А как же катастрофа? Мне сказали, что все умерли… — Кто из тех двух… ко-ло-нис-тов, — с презрением отчеканил рыжеволосый, — накидал тебе мусора в голову? — Вильям, Саймон лишь дополнил. Стоп! Где они? — Не надо волноваться, они сейчас на допросе. Хотя если ты переживаешь за их физическое состояние, то не напрасно, — парень состроил огорчённый вид. — Не трогайте их, прошу! — взмолился Пин. Его собеседник застыл. Удивление на лице не было наигранным. — Ты должно быть шутишь? Тебе нет нужды о них беспокоиться! Вы же обитатели пятого городка все такие: одна сплошная выгода в любых видах отношений… — Я не с этой планеты, — прервал его монолог механик. Парень хмыкнул. — А кто? Волшебник из страны чудес? Не смеши меня! Ты такой же как и они, раз сейчас меня понимаешь! В комнату заглянул ещё один парень. Юноша, возможно даже не достиг двадцати лет. Волосы до плеч, тёмно-каштановые. Одетый в синюю футболку с зелёным изображением взрыва и серые брюки. Глаза такого же бледно-голубого цвета. Черты лица были очень схожи. Немец предположил, что они родственники. — Джим! Ты какого чёрта на сигналы не отвечаешь! — закричал на рыжика новоприбывший. — Я же тебе три раза повторил, вот, видишь три пальца? Три раза повторил, что допрашиваю колониста и просил не беспокоить! — А почему ты меня не позвал? — принялся возмущаться тот. — Потому что ты просил не мешать твоей «супер важной работе, от которой зависит судьба твоих отношений»! — Я такого не говорил! — Говорил! — Выдумщик! — Я? Это меня он называет выдумщиком! — Джим показал на собеседника руками. — И это мне говорит первый среди мечтателей! Эйкен, ты меня удивляешь с каждым годом всё больше! — Можно вопрос? — спросил Пин, прерывая их. — Чего? — одновременно откликнулись они. — Я правда на Юнте-6? — Твою дивизию, мне на пальцах всё показывать! — воскликнул Джим. — Эта твоя шапочка делает тебя таким тормозом? — Ты нарушаешь этикет допроса, — сделал ему замечание Эйкен, облокачиваясь о стену. Ростом он был на две головы ниже рыжего. — Ну, серьёзно! Зачем ему эта шапочка в помещении? — Это защитный шлем, — вставил своё слово Пин. — Нет, чудик, шапка! Я лучше знаю! — он приблизился к нему так резко, что немец отодвинулся назад, прижимаясь к стене. — Это говорит человек, который путает шаги человека с топотом виарны, — засмеялся Эйкен во весь голос. Джим медленно обернулся. На его лице заиграло раздражение. — Слышу от человека, который не может болт закрутить! Смех тут же прекратился, уступая место зрительной дуэли. — Вы ведь братья? — поинтересовался механик, разрушая напряжённую тишину. — Да, чудик, братья, — кивнул Джим. — С разницей в три года, — продолжил Эйкен. — Но по количеству мозгов в голове — на пару десятков лет! И не в твою пользу, Джим! — Зато у меня память прекрасная и я не страдаю рассеяностью! — Ваши вопли на другом конце города слышно! — прозвучал женский крик. В комнату заглянула женщина в серебристом комбинезоне. — Что тут происходит? — она в изумлении глянула на Пина. Её волосы — первое, что смутило механика. Они были такими же, как и у незнакомки. Но теперь он детально мог разглядеть цвет. Действительно светлые, пушистые, но с выраженным пепельным оттенком. Глаза большие, глубоко посаженные, смотрящие с нескрываемым любопытством. Серые, как тот же пепел. Её внешность не имела какой-то ярко выраженной красоты. Однако женщина была милой и внушала доверие. На вид ей было не больше тридцати. Если она и была той самой дрессировщицей, то, скорее всего не узнала его, поскольку лицо Пина тогда скрывали очки шлема. Однако что-то между ними всё равно проскочило. — И зачем вы держите его здесь? — задала она вопрос после минутной паузы. — У меня здесь допрос, между прочим! — воскликнул Джим. — Что-то не похоже, — усмехнулась женщина. — У вас тут очередные споры. Мне кажется, что лучше вам оставить его в покое, — кивнула она на немца. — Готова поспорить ты даже его имени не спросил. — Его дружки уже выведали нам имя. Пин, — сухо ответил Джим. Женщина сделала к нему шаг. — Лили, — протянула она немцу руку. — Ты уж прости Стейеров, когда они вместе, то бывают несносны. В его голову вспышкой ворвалось понимание того, что это могли быть сыновья Саймона. Теперь всё начало складываться в единую картину: у обоих были отцовские глаза, у Джима такие же волосы и даже черты характера совпадали. И если Юнта-6 всё ещё функционировала, то это значит что дети уцелели. Но тогда почему никто не знает о том, что они живы? Пин обменялся с Лили рукопожатием и обратил внимание на длинный шрам, проходивший по большому пальцу почти до самого запястья. Женщина с улыбкой убрала руку. — Может теперь он будет сговорчивее, — усмехнулся рыжеволосый. — Я бы на вашем месте оставила его в покое. Эти допросы ни к чему не приведут, — покачала головой женщина. — А если он правда пришелец, как и говорил Вильям? — скрестил руки на груди Эйкен. — Что тогда, братишка? — Для начала нужно проверить. — Я могу рассказать о своём мире, — вмешался в разговор Пин. — Так ты ещё и сказочник? Ну, давай, может быть нам понравится! — съязвил Джим. Механик не знал, с чего следует начать. Не знал, поверят ли ему и что будет потом. Но он не мог молчать. На кану стояли жизни невинных людей, которые стали ему друзьями. Его светлые огоньки в сером тумане. Он рассказал им про Землю. Крошечный голубой огонёк, колыбель всего человечества, расположенный в Млечном Пути, столь далёком от него. Такой хрупкий и незначительный мир в просторах бескрайней Вселенной. И всё же родной дом, который приютил в себе миллиарды людей и существ. Пин описал планету и всё, что знал о ней и истории человечества. Его слушатели, поначалу скептически относившиеся к истинному происхождению механика, теперь с интересом впитывали всю информацию, которую давал им землянин. Он рассказал им всё, что знал. Показав фотографию Биби на Луне, он поставил точку в своей истории. Джим, который дольше всех оставался у себя на уме, резко изменился в лице и взял фото-полароид в руки. — Такие уже сотни лет не делают, — тихо сказал он, погладив края фотографии. — Настоящая. Это же просто реликвия! — И он действительно способен любить? — с искренним восхищением спросил Эйкен. Пин кивнул, с тоской глядя на фотографию. Он снова почувствовал сильнейший приступ печали. Лишь радость от того что ему поверили, смогла немного заглушить эти чувства.