Обед прошёл весьма спокойно и в странной тишине. Все сидящие были в этот день молчаливы, словно приключилось нечто серьёзное. Только Джим пытался склеить хоть какой-то разговор, что поначалу даже получалось, пока он не обратился к Дэймону. Несколько неудачных попыток разговорить инженера закончились тем, что мужчина кинулся на координатора и чуть не вонзил ему в горло вилку. Лишь вовремя вмешавшиеся Лили и Эйкен сумели удержать мужчину от совершения преступления.
Координатор в полном ауте разглядывал инженера, невольно переглянувшись с Пином. Землянин даже перестал жевать, несколько секунд хлопая глазами и пытаясь понять, что только что произошло. Дэймон покинул столовую под пристальным надзором пары Сфер, оставляя за собой шлейф откуда-то взявшегося негатива. Эйкен надолго не остался, под надуманным предлогом встав изо стола. Остальные последовали его примеру.
Пин зашёл в мастерскую, прокручивая в голове всю ситуацию. Почему инженер накинулся на Джима с острым предметом? Дэймон явно был не в себе, хотя выглядел нормально. Единственное, что Пин подметил, так это странный запах, исходивший от него. Что-то между табаком и жареным сахаром.
Немец помотал головой, пытаясь собрать каркас седла, делая всё чётко по инструкции. Однако в голове билась мысль о странном запахе. Руки мелко подрагивали, чего не наблюдалось с момента получения работы в музее. Пин сжал правую ладонь до побеления костяшек пальцев. Он старался не вспоминать времён своей бурной молодости, когда любил баловаться сигаретами и папиросами. Мерзкий вкус и запах, от которого он получал весомую долю кайфа, особенно после расставания с любимой девушкой. Дурная привычка чуть не довела до ручки. Только вовремя включившийся разум позволил принять правильное решение в нужный момент. О дурной привычке пришлось забыть из-за нехватки средств на жизнь, а со временем желание затяжки отпустило, вытесненное новыми идеями. Мирное бытие в Ромашковой Долине и возможность создавать всё, что душе угодно, помогло надолго забыть о сигаретах и папиросах.
Однако на чужой планете узнав столько нового о собственных изменениях, об истории страшной катастрофы, предательствах, а также пережитые события сильно ударили по психике. Плюс ко всему, сбитый режим сна и стресс. Точку поставил этот странный запах. Дрожь не проходила и мысль о запахе вытолкнула всё из головы. Впервые за долгое время ему страшно захотелось покурить.
Он безуспешно боролся с вырвавшимся наружу желанием подпортить себе здоровье. Будь здесь старушка Совунья, она бы зачитала ему целую лекцию о вреде курения и страшных последствиях столь пагубной привычки, заодно заставив сделать несколько упражнений. Но здесь её не было и оставшись наедине с мыслями, Пин решил, что стоит углубиться в работу. Однако ничем хорошим это не закончилось. Мысли зациклились на едком дыме. Механик подумал, что стоит прогуляться, а может даже вырваться на поверхность или сходить к врачу.
Он довольно часто покидал мастерскую и прекрасно запомнил дорогу до столовой, больше не переживая по поводу коридоров и вероятности заблудиться. Подарок Хариса позволял читать местный язык и в случае чего, он мог найти карту города, или спросить местных дорогу. Дабы далеко не забредать, он выбрал маршрут, который знал наизусть. Коридоры выглядели одинаково, что сильно напрягало. Желание затяжки только усилилось. Он потёр глаза, пытаясь перевести мысли в иное русло. От попыток привести себя в чувства отвлёк чей-то крик и хлопок. Механик увидел неподалёку приоткрытые двери, откуда вырывались клубы пара. Выскочил Эйкен, размахивая руками и громко ругаясь. Вместо привычной одежды на нём был чёрный комбинезон, поверх которого сверкало защитное поле. Обратив-таки внимание на немца, он приветливо помахал рукой.
— А что ты здесь делаешь? — поинтересовался он.
— Просто решил отвлечь себя от дурных мыслей, — ему было немного стыдно признавать причины своего состояния. — Но мне это плохо помогает, если честно.
— Так ты свободен? Тогда можешь помочь? У меня тут одну штуку заклинило.
Механик вошёл в помещение, походившее на лабораторию. Множество банок, склянок, колб и прочей посуды самых разных форм и размеров. Гигантские вентиляционные отверстия на потолках всасывали остатки пара, почти очистив воздух. Однако гарь ещё не выветрилась, отчего нервная дрожь в руках переросла в тремор. Немец скрестил руки на груди, в попытке скрыть своё состояние. И всё же Стейер оказался довольно зорким.
— Что-то не так? — полюбопытствовал он.
— Вспомнил о старой привычке, — стыдливо отвёл глаза механик. — Тоска по сигам меня замучила сегодня. Ничего делать не могу, — он вытянул трясущуюся руку вперёд. Тремор продолжался.
— Это так у вас называется? — после паузы Эйкен показал жестом затяжку сигаретой. — Да не вопрос! Для тебя всё что угодно! — парнишка достал из полки небольшую белую трубочку, точь-в-точь как сигарета. — Вот она моя прелесть. Любую ломку вылечит за один вдох.
Пин взял её, повертел в руках. Спрессованное растение, закрученное в белую бумагу. Только фильтра не хватало.
— Действительно похоже, — он взял её в зубы. В нос ударил резкий запах схожий с табаком. — Чёрт, а зажигалку-то я с собой не взял.
— Без вопросов, — Стейер вытащил из нагрудного кармана схожий с земным предмет добычи огня.
Одно нажатие на кнопку и крошечная струйка пламени вырвалась на свободу, поджигая растительное содержимое. Пин с наслаждением затянулся едким дымом, выдохнул тёмное облако и счастливо заулыбался. Тремор пропал.
— Да ты профессионал, — с уважением закивал парень. — Даже я эту дрянь не могу так глубоко вдыхать!
— Годы тренировок, — с сарказмом сказал механик, снова выдыхая струю дыма. — Крепкая, однако, — он слегка поморщился, вспоминая папиросы.
— Зато расслабляет круче любых таблеток, — подмигнул Стейер. — Эй, ты так не налегай! Она же вредная! — пошутил он.
— Знаю, что вредная, — он выдохнул дымные кольца, подавился дымом и откашлялся. — М-да, растерял я мастерство.
— Может с тебя хватит? — опасливо перевёл взгляд на сгоревшую почти на две трети трубочку Эйкен.
— Пожалуй, — он сделал последнюю небольшую затяжку, наблюдая за исчезающим дымом, чувствуя невероятное расслабление. — Спасибо тебе. Иначе я бы сошёл с ума.
— Обращайся! — парень забрал окурок, закинул в какую-то банку. — Но не налегай. Серьёзно!
Пин кивнул. Исправить проблему с нагревателем оказалось очень просто и заняло всего пару секунд. Он покинул лабораторию и не заметил, как добрался до мастерской. Желание работать вернулось. Землянин размял руки и сел в кресло, хватая лазерный резак вместе с парочкой болтов. Вдруг в голове сильно загудело, живот скрутило. Механик задрожал, хватаясь за желудок, заблокировал резак, отложил в сторону, тупым взглядом уставился на болт, сжатый в пальцах. В ушах раздалась знакомая трель.
— Биби? — прошептал Пин и схватил болтик обеими руками, с надеждой рассматривая деталь. — Малыш, как ты здесь очутился? — картинка перед глазами размылась и теперь он видел перед собой андроида, издававшего громкие механические трели. — Я тоже скучал, сынок! — он всхлипнул и прижал болтик к груди. — Ты даже представить себе не можешь, как я рад снова тебя увидеть!
***
Лили вытерла пот со лба. Воспитывать крикливых птенцов оказалось тяжёлой задачей, благо уже был опыт обращения с ними. И блокировка звуков в ушах. Голова раскалывалась, хотелось выпить горячего чая и пропасть в душе на пару часов, ибо целые сутки не снимая носить комбинезон невыносимо. Она облегчённо вздохнула, посмотрев на график работы в голограмме: сегодня есть возможность остаток дня посветить только себе. От водных процедур её удержало только желание посмотреть, как у Пина обстоят дела с седлом.
Она доехала на лифте до нужного этажа. Дошла до дверей. Они открылись. Женщина осторожно заглянула. Как и полагалось, механик сидел за своим рабочим местом. Сверкали голоэкраны, показывая чертежи. Она тихо зашла, дабы понаблюдать за процессом. Минуту немец не шевелился, держа перед лицом болт, что-то шепча. Прошла ещё минута. И ещё одна. Когда время ожидания перевалило за десяток, Лили забеспокоилась. Она не могла похвастаться обширными познаниями в области конструирования, однако такое положение вещей заставило усомниться в правильности работы. Почему он сидит без движения и пялиться на один единственный болт?
Спустя ещё минуту дрессировщица сдалась и решила отвлечь механика от его увлекательного занятия. Тронула за плечо. Пин тяжело повернул к ней голову. В нос ударил отчётливый запах курительной смеси. Женщина пятикопеечными глазами смотрела на него: покрасневшие, слезящиеся глаза, странное поведение и запах. Отравление наркотиком.
— Совунья, не сейчас, — промямлил немец, и снова уставился на болтик. — Да сынок, прости, что отвлёкся.
Лили захлопала ресницами. Она не поняла, что он сказал, однако оставлять в таком положении не собиралась.
— Так, ты сейчас же пойдёшь со мной! — жёстко произнесла женщина, зная, что в подобном состоянии люди не мыслят адекватно, потому, сопротивление должно быть пресечено на корню. Схватила его за руку, рывком потянула. Пин чуть не упал лицом в пол, однако вовремя был подхвачен за горловину комбинезона. Дрессировщица без особого труда удержала его на ногах и, как маленького ребёнка, несмотря на разницу в массе и росте потащила за собой. Механик попытался что-то ей сказать заплетающимся языком. — Потом поговорим! — отрезала женщина, остановилась, ударом по спине выпрямила его и сурово глянула. Мужчина затих, виновато опуская глаза. — Ничего, доктор тебя приведёт в чувства.
***
Гарольд с удивлением рассматривал пациента, считывая все данные.
— Краснолистая лакана, — заключил Храмов, потирая подбородок. — Она растёт в небольших количествах в теплице. Только вот зачем её курить?
— Без понятия, — развела руками Лили. — Жить хотя бы будет? А то он какое-то слово сказал, я переживаю, как бы это не означало «я умираю».
— А что за слово?
— «Совунья».
— Не знаю, что это может значить, но жить он будет. Очистка дыхательной и кровеносной системы приведёт его в чувства. Советую не терять время и найти отравителя. Потому что я очень сомневаюсь, что он сам до этого дошёл.
— Согласна, — Лили собралась выходить, однако в медотсек ворвался Эйкен.
— Он здесь? — сквозь отдышку вопросил парень.
— А как же, — весело откликнулся врач.
— Твою ж… — Стейер схватился за голову, — говорил я ему осторожнее быть!
— Что? — выпалила Лили.
По выражению её лица парень понял, что ему конец.
— Я не хотел, его травить, честно! Он просто попросил какие-то «сиги»! — замахал руками Эйкен.
— Чего? — вопросили одновременно и доктор, и дрессировщица.
— Зачем было давать ему эту дрянь! — женщина схватила его за воротник комбинезона, испепеляя взглядом.
— Он хотел расслабиться, я помог! Я же не знал, что так получится!
— Черви в мозгах, да?! — перешла на железную интонацию женщина.
Эйкен хотел втянуть голову в тело, как черепаха, сгорая от чувства вины и стыда.
— Я не буду больше, честно! — выпалил он, раскрасневшись. — Никогда в жизни!
— Ли, хватит с него, — подал голос Храмов. — А то ты Пина пугаешь.
Она обернулась и увидела, как механик вцепился в халат врача и спрятал лицо.
— Ой, — женщина тут же смягчилась и отпустила Стейера. — Я погорячилась.
— Должен сказать, не без повода, — пожал плечами Гарольд. — Но главный злодей здесь по-прежнему я, так что, — он нажал на браслет. Подлетела Сфера с ёмкостью полной холодной воды и окатила механика. Он громко завопил, чуть не свалившись на пол, вовремя подхваченный дрессировщицей и врачом. — Теперь ты в моём распоряжение.
Пин смотрел на него затуманенным взором, ибо отравленное сознание показывало злобно ухмыляющегося «Лосяша», предлагавшего ему какие-то сомнительные опыты. Чего механик, конечно же, не хотел испытывать на себе.
