***
Автоматическое отключение света по всей станции ознаменовала собой начало ночи. Горевшие тусклым синим, лампы окончательно погасли, оставляя механика в компании сиротливого освещения настольных ламп. Готовая основа седла, забравшая у него больше двух дней работы, из-за длительных поисков материалов, оказавшихся в куче хлама дефицитом, покоилась в подвешенном состоянии, поддерживаемая манипуляторами квадратного механизма. Пин приподнял очки, протёр слипавшиеся глаза, зевнул. Желание работать постепенно сходило на нет. Немец, конечно, не хотел оставлять работу незаконченной. Так что могло помешать просидеть до пяти утра ещё хоть разок? Только возмущённый организм, отстаивавший законное право на здоровый восьмичасовой сон. Пин глянул на голоэкраны. Время одиннадцать вечера. Всё начало валиться из рук: сначала гаечные ключи, за ними болты и микросхемы. Мужчина понимал, что чем больше пытался, тем хуже становилось. В конце концов, он сдался и оставил инструменты и седло в мастерской. Только он вышел за порог, автоматически выключился свет. Его встретили сумрачные коридоры. Люди были всегда склонны бояться темноты. Немец никогда не понимал подобного страха. Ведь что может скрывать за собой тёмная мгла? Только то, что на самом деле вызывает страх. Вильям не боялся темноты. Но летающие гиганты вызывали у него дискомфорт, а порой и панику. Встреча с Белеароном явно ударила по психике пилота: он стал нервным и боязливым. При встрече Пин не сразу обратил на это внимание. Однако, когда поведал другу о своём плане по полёту на Акромиксе, пилот резко изменился в лице. Гримаса ужаса отпечатались в памяти немца подобно клейму. Он думал, что Янинс положительно воспримет эту экзотическую идею и расскажет свою историю, связанную с детёнышами виарн. Только вот пилот ещё не оправился от всего произошедшего. Механик искренне желал помочь ему прийти в себя, перебирая в голове все возможные варианты. Но он разбирался в человеческой психологии не так хорошо, как Лосяш или Кар-Карыч. Воспоминания вновь окутали разум мягким покрывалом. Он ожидал снова ощутить боль в груди и подкатывающий к горлу ком. Ничего подобного не случилось. Только лёгкая тоска пробежала по поверхности и улетучилась, сменяемая желанием упасть лицом в подушку. Он еле добрёл до комнаты, чуть не врезался в стену и упал на заправленную постель, проваливаясь в глубокую дрёму, липкой субстанцией накрывшей сознание. На душе воцарилась безмятежность.***
Глубина. Холодная, тёмная, загадочная. В нос бил запах морской соли. От намокания защищала крошечная субмарина, управляемая с осторожностью. Пин не спешил вести её на поверхность, заинтересованный тем, что скрывало дно океана. Всё меньше времени, чтобы достигнуть дна, но всё больше чтобы вернуться к поверхности. Слабо пробивавшиеся сквозь толщу воды, лучи солнца затухли, как только датчики показали пятьсот метров. Механик успокаивал себя тем, что обязательно вернётся, что топлива и кислорода хватит. Километр. Вечная тьма, укрывавшая в своих недрах причудливых существ, которые в мире без света начали генерировать его самостоятельно. Неизвестность, затягивала всё дальше. Немец продолжал направлять транспорт вниз, к бесконечной пасти. Запах соли усилился, в кабине возникла сырость. Пин ещё больше надавил на руль. Два километра. Субмарину слегка тряхнуло. Обшивка начинала скрипеть под нарастающим давлением. В любой момент могла появиться трещина и тогда океану удастся забрать своё. «Ещё немножко, — успокаивал себя мужчина. — Дно уже близко. Я почти у цели». В подтверждении мыслей, транспорт ударился о каменистое дно. Вот и оно: сокровище, которое он искал так долго. Холодная и пустая глубина океана, над которой плавали причудливые рыбы и медузы. Обшивка хоть и с трудом, удерживала грань между ним и глубиной. Тонкая, словно бумага, в сравнении с толщей воды. Пин осматривал через иллюминаторы дно, в поисках искомого. В подводную лодку что-то ударило. Обшивка слегка погнулась слева от него, но выдержала. Ещё удар. Искривление сверху. Затем сильные вибрации и субмарину сдавило со всех сторон. В свете мелькнули огромные щупальца. Струйка пробила себе дорогу и нескончаемый поток воды заполнил собой то крошечное пространство, что отделяло его от человека. Океан сковал Пина в ледяных пальцах, забирая последние пузырьки кислорода. Механик понимал, что вот-вот захлебнётся, но сделать ничего не мог — огромное давление уничтожило баллоны. Он остался один на один с беспощадной толщей воды. Хотя его должно было раздавить в лепёшку, мужчина продолжал жить, выпуская последние кислородные пузырьки. Свет, исходивший от прожектора субмарины освещал последние секунды жизни, будто угасающая надежда в мире тьмы и отчаяния. Когда последний выдох покинул лёгкие, а свет разрушенного транспорта угас, Пин закрыл глаза, принимая объятья смерти. Но вместо неё тело обволокло что-то тёплое. Инстинктивно он вдохнул, ожидая заполнения лёгких жгучей водой. Тёплый воздух заполнил горло. Немец от удивления распахнул глаза. Люди в подводных костюмах плавали в кругу, создавшие вокруг него магнитный пузырь, вытолкнувший воду, заменяя её на пригодную атмосферу. Края сферы светились нежно-розовым, контрастируя с чернотой глубины. — Живой! Успели! — провозгласил один из команды и подплыл к Пину, проникая в «пузырь». — Ещё немного, и потеряли бы, — человек снял маску. Механик был удивлён увидеть Эймона. Он попытался попятиться назад, но сфера воздуха не позволяла увеличить дистанцию. — Тш-ш, не бойся, — протянул к нему руку Толарес. — Ты всего лишь плод моего воображения, — испуганно зашептал немец. — Тебя не существует. Эймон усмехнулся, а державшие поле люди активно заговорили, кто-то сдержал приступ смеха. — Вот глупый, — прозвучала реплика от одного из ныряльщиков. — Или он не в курсе? — Не нужно осуждать ребёнка за незнание, — мягко сказал Толарес. — Главное, что скоро ему всё будет известно. Пин, пожалуйста, не нужно бояться меня. Я человек, — последнее слово он произнёс с особой интонацией, в карих глазах блеснула уверенность. Механик не решался касаться протянутой руки, считая, что это только усугубит ситуацию. Видение не исчезало. Ныряльщики всё так же держали целостность пузыря, пока Эймон ждал контакта. Уверенность в том, что это уйдёт само, терялась. Решив, наконец, что хуже стать точно не должно, Пин взялся за руку мужчины. В груди возникло приятное тепло, разлившееся по венам и артериям, проникая в каждую клеточку тела. Ему показалось, что он может прочувствовать каждый орган, клетки крови и даже импульсы нейронов мозга. Ощущение разбивания на атомы, которое он испытал при телепортации, вернулось. Он вдохнул полной грудью тёплый воздух. Открыл глаза. До этого бесконечно тёмный, океан вдруг наполнился множеством огоньков: люминесцентные рыбы и медузы, покрытые сияющей плёнкой акулы, и даже морские рептилии, будто сошедшие с иллюстраций книг о динозаврах. Большие зубастые морды, крупные плавники, бочковидное тело, короткие хвосты. Грациозные гиганты, способные перекусить пополам взрослого человека, ожившие ископаемые сияли вместе со всей фауной океанского дна. От соединённых рук исходили волны розового света, который усиливали люминесценцию морских обитателей и проявили свечение ныряльщиков. Разноцветные купола загорелись над телами. Это было похоже на огромную вечеринку перед Новым Годом. Умиротворение наполнило его до краёв. Неужели это и было счастье? Потерянное, случайно оставленное на Земле и вдруг вернувшееся? Кем бы ни был Эймон, он не был врагом или жутким призраком. Он настоящий, пускай приходил только во снах. — Так я и думал, — с улыбкой проговорил Толарес. Механик отвлёкся от сияющих огней, рассматривая его лицо, готовый поклясться, что карие глаза светились. — Ты обладаешь человечностью, — кивнул умерший, но при том живой человек. — Подари её целительный эффект всем, кто вокруг тебя и сможешь помочь самому себе. Эймон отпустил его руку и пропал в глубине угасающих огней. Ныряльщики так же исчезли, а за ними и спасительный пузырь. Он остался один на глубине двух километров, в компании продолжавших сиять живых существ. Пин по-прежнему мог дышать, окружённый собственным полем, сохранившим драгоценный воздух. Маленькая рыба со смешной мордой подплыла к нему. Слепые глаза не видели, зато органы осязания улавливали волны энергии. Её привлекал этот удивительный источник жизни. Немец протянул к ней руку, но видение вдруг растворилось, сменяемое темнотой. Он с неохотой открыл глаза, приподнялся на руках. Всего лишь сон? Или настоящее видение, где-то за пределами физического мира? Неужели Эймон в самом деле оказался прав, предположив о существовании других мерностей, где даже умершие продолжают жить? Но если это так, то как ему удавалось там оказываться? Он посмотрел на свои руки. В груди ещё чувствовалось приятное тепло и сильный приток крови к рукам и ногам. Слабо пульсировало в висках. Землянин активировал голоэкран, глянул на время. Половина восьмого утра. Организм добился своего и желание продолжить работу вернулось. До завтрака было ещё полтора часа — ему вполне хватит этого времени, чтобы закончить работу с мелкими деталями. У мастерской он встретился с Лили. Вид у неё был усталый и отречённый. Косички на висках распутались. Он поздоровался. Женщина чуть оживилась, однако глаза выглядели какими-то угасшими, будто случилось что-то плохое. Немец поинтересовался по поводу детёнышей. — Ох, я уже и забыла, какие они порой капризные и шумные, — дрессировщица схватилась за голову, чуть сгорбившись. — Мне кажется, я до сих пор их слышу. — Все дети бывают шумными, — пожал плечами Пин, вспоминая собственное детство. Конечно, он не был хулиганистым непоседой, но проявившееся в ранние годы желание изобретать, частенько создавало проблемы. Благо дело бабушка поддерживала его стремление улучшать навык. Лили медленно подняла голову. Глаза расширились, в них загорелись пугающие искры. — Я бы посмотрела на тебя во время ночной смены. Уж кого, а это поколение недооценивать не стоит, — она выпрямилась, упирая руки в бока. Окинула взглядом мастерскую, обратила внимание на седло. — Ты точно его для Акромикса готовишь? — она подошла ближе, внимательно осмотрела. — Конечно, всё по инструкции, — кивнул Пин. — Что-то меня терзают сомнения. Ты хотя бы мерки его смотрел? — Да, они есть в базе. Она повернулась к нему со строгим видом. Ни тени сарказма или иронии. Тонкие губы поджаты, брови нахмурены. Механик не понял такой резкой смены настроения, на всякий случай выпрямив спину. — Они ещё сомневаются, что ты пришелец, — после напряжённой паузы медленно произнесла женщина, закатив глаза. — Хотя, чему тут удивляться, — она усмехнулась. — Создать основу монолитной и не гибкой. Ты либо слишком доверяешь Акромиксу, либо плохо считал данные. Дрессировщица прошла мимо него, остановилась, завидев нечто ещё более интересное и с протяжным выдохом взяла в руки зачаток протеза. — О, Высший Разум, — воскликнула она. — Это… ты что, собрался сделать протез для Вейгар? — Да, — честно ответил мужчина. — Ты хотя бы в курсе, что вот это, — она повысила голос, крепка держа конструкцию обеими руками перед собой. — Ни за что не поднимет тридцатиметровую виарну! Неужели так сложно было спросить совета? Пин потупил взгляд. Инструкции и чертежи оказались неправильны? Значит, все старания напрасны? Механик посмотрел на седло, сжал кулаки. — Прости, погорячилась, — Лили примирительно подняла руки вверх, подошла к нему. — Я не хотела задеть тебя за живое, — она вдруг побледнела, прикоснулась ко лбу. Ноги подкосились. Землянин едва успел её подхватить. Женщина головой уткнулось ему в плечо. — Тише-тише-тише, — прошептал он, крепче удерживая обмякшее тело. Всю злость на себя и неудавшиеся изобретения он запрятал подальше. Всё-таки, опыт в таскании самых разных тяжестей оказался полезен не только в изобретательстве. Он удобнее подхватил её, донёс до кресла, куда аккуратно уложил. Откинул спинку, соображая, что делать. В голове вспыхнула мысль об аптечке. Серебристая коробочка лежала в углу мастерской, куда бегали Робби и Марти, когда его порезал лазер. Открыл аптечку, опустил очки, поискал по надписям. Глаз зацепился за ромбовидный флакон, инструкция которого гласила: «Применять при потере сознания». Откупорив вещицу, принюхался. В нос незамедлительно ударил сильный запах, развеявший все сомнения. Он подбежал к Лили, поднёс флакон к её лицу. Женщина поморщилась, резко закашляла. — Я что, снова? — на автомате спросила она. Пин не ответил, с беспокойством осматривая женщину. — Точно всё хорошо? — после паузы, за которую дрессировщица окончательно пришла в сознание, спросил он. — Думаю да, — она выпрямилась, медленно поморгала. — Прости, я не хотела, чтобы так получилось. Мне стоит отлежаться пару дней, — женщина попыталась встать, однако снова упала в руки немца и вернулась в сидячее положение. — Лучше сразу к доктору, — с волнением произнёс он, прикасаясь к её лбу. — Да у тебя жар! — Ох, только этого не хватало, — Лили зажала пальцами браслет и откинулась на кресле. Через считанные секунды влетела Сфера, управляющей чем-то похожим на каталку. Женщина не без помощи Пина пересела. Звуки отдалились. Механик остался один в мастерской. Будучи расстроенным, он не рискнул прикоснуться к своим неудачным творениям, засев в кресле и заново перечитывая базу данных. Он чувствовал себя совсем обессиленным, будто это у него началась лихорадка. Беспокойство крутило желудок. Мужчина старался не обращать внимания на своё состояние, погружаясь в чтение. Раздались шаги. Он повернулся на кресле, думая, что это очередной заказчик, коих в последнее время стало побольше. К нему быстрыми шагами подходил мужчина. Первое что в нём смутило, отсутствие рук. Вместо них блестящие протезы, как у Дарио. На вид за сорок, с сединой на висках. Он остановился в паре метрах, окинул помещение недоверчивым взглядом и уставился на немца. Пин был настроен доброжелательно и поприветствовал гостя. Тот промолчал, испепеляя пришельца злобным взглядом. Землянин не понимал в чём дело и спросил: — Что-то не так? Мужчина сорвался с места, схватил его за воротник комбинезона и притянул к себе. Он был на голову выше и сильнее, чем казался. Пин в шоке рассматривал лицо, испещрённое шрамами. Только на таком расстоянии он сумел разглядеть искусственное происхождение его левого глаза. — Если ты думаешь, что можешь так спокойно расхаживать по городу, то ты ошибаешься! — прошипел мужчина. — Ни одна поверхностная тварь ещё отсюда не выходила живой. А ты и твои дружки не станут исключением! Ещё шаги, однако Пин не увидел новоприбывших. — Что будем с ним делать, Джереми? — раздался голос за его спиной. — Проучим, — грозно произнёс мужчина. — Ибо нечего в нашем городе строить свои правила! — и с большой силой оттолкнул немца. Тот ударился спиной о стол, вскрикнул. Затем его схватили за шиворот, развернули и скрутили руки за спиной. — Подождите, вы всё неправильно поняли! — взволнованно проговорил механик. Двое парней, стоявших перед ним, чьи лица скрывали маски, засмеялись. Затем один из них с размаху ударил его в живот. Дыхание перехватило, боль прокатилась по телу, ноги подкосились. Он чуть не прикусил язык, стискивая зубы, однако не издал и звука. Удивлённый такой стойкостью, неизвестный ударил его ещё раз, но уже в лицо. Во рту появился привкус крови. Ещё удар. Из носа потекла алая струйка. Удары наносились не постоянно, по лицу, в грудь и живот. Его мучители будто старались не задеть жизненно важных органов, желая держать его живым как можно дольше. Пин вскрикивал, пытаясь вырваться, однако, чем больше он дёргался, тем сильнее становилась хватка металлических рук. Ещё немного и мог бы переломать запястье. Кровь капала на пол небольшими каплями, боль становилась невыносимой, в глазах темнело. Ещё один удар в живот, и он громко закричал. Рот грубо сжал протез. — Может прикончим его? — предложил один из парней, доставая из кармана брюк лезвие, похожее на нож. — Подумаешь, выходец с поверхности умрёт! — Не трогайте его! — раздались детские крики за их спинами. И вот, Робби с Марти кинулись к нападавшим, хватая их за ноги. — Мелочь, вы лучше валите по-хорошему, — усмехнулся парень с ножом. — А то пинков вам раздадим. Марти оскалился и со всей силы вцепился зубами в ногу бандита. Тот вскрикнул и со всего маха ударил мальчика по голове локтем. Ребёнок отцепился, со слезами оседая на пол. Робби в шоке отшатнулся от бандита и подбежал к младшему, обнял. Механик попытался вырваться из мёртвой хватки, намереваясь защитить детей от этих безжалостных маньяков, даже несмотря на травмы и боль. Он не мог себе позволить хоть пальцем тронуть ребят у себя в мастерской. — Хватит! — закричал он так громко, насколько позволяли связки. — Не трогайте их. — Не геройствуй, тварь! — ещё один удар в лицо. Немец сплюнул кровь на пол, исподлобья глянул на своего мучителя. Тот лишь усмехнулся и приставил к горлу нож. — Хочешь сказать что-нибудь напоследок? — наигранно спросил он. Пин посмотрел на ребят, которые прижались к куче хлама под пристальным наблюдением второго бандита в маске. — Не трогайте мальчиков, — спокойно прошептал он, продолжая смотреть в глаза неизвестному. — Мелких нам не за что, — сказал второй. — Хотя ты, Сатор, мог бы и не бить мальчишку. — Я что, виноват, что он в меня как виарна вцепился? Воспользовавшись моментом, механик со всей силы ударил по ноге удерживающего бандита, попадая точно в колено. Раздался хруст вместе с криком и протезы отпустили онемевшие руки. Пин с трудом увернулся от лезвия ножа, схватил со стола резак, разблокировал. Смертоносный белый луч вырвался из недр механизма, искажая воздух. Бандиты замерли, понимая, что теперь пришелец вооружён и представляет реальную угрозу. Пришедший в себя Джереми, с трудом встал на здоровую ногу, сверля немца злобным взглядом. Робби воспользовался моментом, схватил искусственный палец крыла. — Это за Марти! — выпалил мальчонка и со всей силы ударил по голове бандита. Его свалило с ног, дезориентировав на некоторое время. Сатор сорвался с места, вырвал из рук ребёнка импровизированное оружие и ударом ноги оттолкнул подальше. Робби ударился о стену и закашлял. — Зачем вы нападаете на детей? — в непонимании выкрикнул Пин, чуть согнувшись из-за волны боли. Стоять оказалось слишком трудно. — Нечего им было мешать, — процедил Сатор и рывком двинулся к нему. Пин вытянул перед собой лазерный резак, увеличил мощность. Десять сантиметров разогретых частиц остановили бандита на дистанции в пару метров. Джереми осклабился, готовый напасть, несмотря на травму. Двери неожиданно для всех ушли в пазы, открывая дорогу пританцовывающему Джиму, напевавшему незамысловатую мелодию. Бандиты замерли, в полном ауте наблюдая за связистом, который, к их несчастью, всё увидел и остановился. Тишина повисла в помещении. Напряжение нарастало. — Какого хрена? — выпалил Стейер. Сатор, не будь глупцом, спрятал нож в карман, однако рыжеволосый уже догадался обо всём и направил команду Сферам. Роботы влетели в ту же минуту и быстрыми движениями обезвредили бандитов, прижав к полу. Пин выплюнул сгусток крови, уронив резак и сполз на пол. Джим подбежал к нему, быстро осмотрел. Лицо механика было в крови, кровоподтёки расцвели под глазами и на щеках, во рту не хватало зубов. — Вот гады, — процедил парень. — Я вас на молекулы расщеплю! — прикрикнул он на виновников происшествия. Он обратил внимание на лежащего у стены Робби, не приходившего в сознание. — Теперь вам точно конец, — мрачно проговорил он, сжимая кулаки. — Я сделаю всё, чтобы вы живыми не вернулись! Рука тяжело опустилась ему на плечо. — Не надо, — прокряхтел Пин, снова сплёвывая кровь. — Они не заслуживают смерти, — синие глаза горели мольбой. Добродетель казалась рыжику здесь неуместной. — Молчи лучше, — Джим боялся прикасаться к нему, считая, что усугубит положение, но всё же достал платок, вытер свежую струйку крови, стекавшую с разбитых губ. — Потерпи уж, скоро придёт помощь. Нет-нет, не спи! — он осторожно потряс его за плечо. — Не вздумай тут умирать! Я же смерти мозги промою за тебя! В помещение влетела Сфера, а за ней фельдшер. Он быстро оглядел пострадавшего, направил информацию в медотсек и приказал роботу активировать носилки. Пина обволокло нежно-розовое поле, поднявшее в воздух, переводя в горизонтальное положение равномерно и без лишних движений. — Хорошо ножом не ударили, — прокомментировал фельдшер. — Что здесь вообще случилось? — Это я выясню, — Стейер выглядел слишком серьёзно, что наводило страх на всех, кто его знал. Потому что доводить его до гнева было равносильно взрыву ядерной бомбы в комнате. На уши был поднят весь город. Все данные и видеозаписи с камер были перерыты, вся информация досконально изучена, все виновники опознаны. Их мотивы удалось быстро раскрыть благодаря агрессивному допросу, в котором Джим не пренебрёг рукоприкладством. Землянина быстро доставили в медпункт. Там уже выяснились все подробности его состояния. Выбито три зуба, трещина в запястьях и рёбрах, лёгкое сотрясение, повреждённая селезёнка, кровоподтёки на местах удара. Операция была неизбежна, поскольку спасти орган было проще, нежели заменить. Всё прошло быстро и без лишних шрамов. По ходу дела были восстановлены зубы. Они управились за два часа и направили Пина в палату. Лили только начинавшая приходить в себя после замены нанороботов чуть не словила истерический припадок и сидела рядом с койкой не смыкая глаз, хотя спала всего час после суток на ногах. Джим сидел рядом, докладывая в главные органы детали происшествия. — Я отдам их всех на съедение виарнам без прожарки! — на эмоциях говорил он. — Надеюсь, что у тебя получится. — Лили погладила спящего немца по руке. В белом помещении с койками и ширмами почти не чувствовался запах лекарств. — Хоть бы он очнулся. — Куда ему деваться? — махнул рукой Джим. — Он сильный, выкарабкается. После такого сеанса избиения на ногах умудрялся стоять, — в глазах Стейера мелькнуло уважение. — Чудик. И ведь не провоцировал, сидел себе тихо в мастерской, изобретал. Надо же было такой напасти случиться? Повисла тишина, нарушаемая работой показателей жизнедеятельности. Эйкен осторожно заглянул в палату, убедился, что зашёл правильно и подошёл к брату. — Как он? — Живой, — закивал Джим. — Разобрался с этими? — Ещё как! Тебе надо было видеть их лица. Очень быстро раскололись, твари. Впрочем, им это только на пользу. Харис сказал, что без его вердикта суд не начнётся. А так хочется их виарнам на съедение отдать! Младший Стейер покрутил глазами. Через секунду в палату влетели Вильям и Саймон. Пилот подбежал к койке, спотыкаясь на ровном месте. — О нет, как же так, — покачал он головой и со злостью глянул на связиста. — Всё из-за вас и вашей тупой системы! — Прошу без наездов, — встал со стула Джим, подошёл к Янинсу вплотную. — Это же вы допустили подобное! Так зациклились на своих крылатых бестиях, что совсем забыли о безопасности простых людей! — пилот повысил голос. — Во-первых, потише, — рыжик кивнул в сторону спящего механика. — А во-вторых, где же был ты? Почему вас с ним не было рядом? Вы же свободны от работы в городе и могли проводить всё свободное время с ним. Хорошо, отца не беру в счёт, он мог отвлечься на нас, — от упоминания о себе Саймон засиял. — Но где был ты, Вильям? — парень ткнул пилота в грудь. — Правильно! Сидел в своей комнате запуганный виарнами! Пилот стиснул зубы, небрежно осклабился и отвернулся. — На будущее, прежде чем предъявлять мне претензии, подумай о собственных ошибках! — Джим сел обратно на стул, погладил Лили по плечу. — Хотя согласен, систему безопасности стоило активировать, — он почесал затылок. — Поздно уже об этом думать, — тяжело вздохнул Сай. — Я тоже хорош — оставил его одного. А ведь у меня была мысль зайти мастерскую! Почему я этого не сделал? — Потому что не видел нас двадцать лет, — пожал плечами Эйкен и приобнял отца за плечи. — Знаете, что я думаю, — вдруг сказал Вильям. — Он оказался наивен, раз решил, что не найдёт себе врагов. Хотя за двадцать лет изоляции граждане приняли его очень тепло. Я бы сказал слишком. — А как по-твоему должны принимать гостей с других планет, — откликнулась Лили. — Разве на Олии-5 ему не оказали тёплый приём? Вильям усмехнулся. — Его там изучили вдоль и поперёк, но так и не поверили в инопланетное происхождение. — С горечью ответил Янинс. — Мы пытались это доказать, да что могут сделать простой пилот и связист? — Поднять на уши весь город, — непринуждённо сказал Джим. В палату вошёл медбрат. Высказал удивление по поводу присутствия такого количества гостей, записал все данные из показателей в браслет, подошёл к койке, приоткрыл глаз Пина и посветил. Зрачок сжался. — Скоро проснётся, — удовлетворённо сказал медбрат. Словно в подтверждение его слов, немец зашевелился. Все присутствующие затаили дыхание, наблюдая за тяжёлым пробуждением пострадавшего. Механик поморщился и открыл глаза. — О Высший Разум, Пин! — зашептала Лили и пододвинулась ближе к кровати, крепко сжав его ладонь. Он помотал головой, медленно моргая. — Л-лили, — с трудом шевеля языком, произнёс механик. — Ну, блин, почему всё внимание ей! — хмыкнул Джим. — Я же, между прочим, врачей всех расшатал! — От твоих криков сложно не начинать действовать, — хмыкнул медбрат. Немец снова поморщился, положил правую руку на голову. Он был накачан обезболивающим и чувствовал себя странно. — Что… случилось? — спросил он заплетающимся языком. — Из тебя дурь выбивали, — развёл руками рыжик. — Слава Высшему Разуму, ты жив, — выдохнула дрессировщица. На глаза навернулись слёзы, она удерживалась от желания накинуться на немца с объятьями, поскольку нанороботы ещё не залечили все повреждения. — Прости, что не были рядом, — подошёл к нему Саймон, потрепал чёрные волосы механика. — Хорошо, что у нас есть возможность всё исправить. — Всё хорошо, — слабо улыбнулся он, посмотрел на Вильяма. — Как ты? — Это я должен спрашивать, — горько улыбнулся пилот, чьи глаза наполнились слезами. — Мистер Янинс, держите себя в руках, — весело произнёс Саймон. Пилот вытер слёзы, закивал: — Простите, сэр! — Неужели допрыгался, герой? — раздался громогласный голос Дарио. Все обернулись на командующего. Кто с удивлением, а кто с усмешкой. — Да ладно, — протянул Джим. — Я думал Вы храните имидж непробиваемого человека. — Было дело, — глухо отозвался мужчина. — Только вот в нашем городе ещё не избивали представителей иной цивилизации, — Дарио подмигнул Пину, что не могло не вызвать улыбки. — А пришёл я чтобы убедиться в правдивости информации. Да, герой, тебе явно не повезло сегодня натолкнуться на эту группировку. Хоть больше никто не пострадал, не считая ребят. Как по команде в палату ворвались Марти и Робби. Последний выглядел невредимым: видимо, удар оказался несильным. — Мы так рады, что ты жив! — залепетал младший. — Никто ведь нам игрушек, кроме тебя, не делает! — Так, давайте без толпы, — попросил медбрат. — Нам тут вечеринки не хватало. Пин смотрел на всех с улыбкой. Несмотря на муть, творившуюся в голове, он почувствовал облегчение, будто с души упал груз, что так долго не давал расслабиться. Ощущение нужности — вот как бы он это описал.