Черные небеса

Это было похоже на ад. Все вокруг обжигало и мучило, и не давало возможности сбежать. Улыбчивые лица — маски, которые они лицемерно надевали, как кто-то надевает перчатку или туфлю. Все пропитано желчью и ложью, а вокруг одни лишь подхалимы, которые блюдут лишь свои интересы. Сегодня был бал, приурочен к тому, что одна из девиц ( Блэк не старался запоминать их имена) понесла от Эрдана. Все были рады, охали и ахали, такой чудесной новости. Даже Эрдан, казалось, был в приподнятом настроении. Единственным в эту картину не вписывался Блэк. Здесь все раздражало его. А сердце… ощущалось каким-то онемевшим. Хвостатый даже и никогда бы не подумал, что способен испытывать столько эмоций. Но, та буря, что выкручивала его изнутри и та боль, что он ощущал, в какой-то момент просто притихли, отдавая, только ноющими позывами где-то там внутри. Блэк думал, что сойдет с ума от ревности. Каждый раз Эрдан уходил к одной из девиц, а приходил только под утро, устало падая на кровать. Он не знал, что так он делает только хуже. Ведь нюх Блэка улавливал все запахи, все прикосновения. Создавалось впечатление, что поставь перед ним мага, хвостатый с точностью описал бы, где и как этой ночью касалась мага очередная девушка. С каждым проведенным вместе мгновением Блэк чувствовал, что становиться жестче. С каждым разом он брал Эрдана более властно, яростно, а иногда даже жестоко. Он понимал, что просто срывается на маге, но ничего не мог с этим поделать. Он не мог быть нежным, когда чувствовал на его коже запах девушки, с которой тот проводил ночь. Не помогала даже ванна. Даже если и запаха уже не было на коже мага, Блэк все равно его ощущал. Были это галлюцинации, подкидываемые воспаленным мозгом, или он действительно их ощущал, он не знал, но это и не было уже важно. Сам факт того, что его в который раз предают, причем, в этот раз даже открыто и не таясь, убивал пуще пожара, который прикончил его в тот раз, в той далекой, уже, прошлой жизни. Блэку казалось, что он сгорает внутри и что вот-вот от него останется одна лишь оболочка. А потом, как-то, стало все равно. Это походило на то, что организм просто сжалился над ним и включил свою защитную функцию — апатию. Он начал даже отпускать колкости типа: « Ну, давай, оприходуй еще одну кобылку, жеребец», или, « Сегодня ты как-то не старался, мои барабанные перепонки даже не молили о пощаде». И все чаще и пристальнее он начал отмечать, что черные татуировки, которые оплетали все его тело, начали светлеть у пояса его кожаных брюк, словно выгорали на солнце, или растворялись, как краска под действием растворителя. Помогали полеты и обращения в звериную ипостась. Там он хоть немного мог отдохнуть мысленно, там был только он и небо, и ничто так сильно не терзало его. Вообще в звериной ипостаси все воспринималось намного проще. Он не чувствовал сильной боли, ни физической, ни душевной. Все притуплялось. Весь мир воспринимался им либо как черное, либо как белое, и не иначе. Не было полутонов, не было сомнений, не было терзаний. Поэтому сейчас, смотря на Эрдана, который был словно на своем месте, хвостатый остро ощутил свою ненужность и непринадлежность к этому миру. Не тому, что уже давно стал ему домом, а миру аристократии, что смотрел на него лишь как на оружие, как на зверя, что может сожрать, разодрать или еще как-нибудь расправится с врагом. Что-то в голове Блэка щелкнуло. И он порывистым движением поставил бокал на тонкой ножке, чуть не расплескав все его содержимое. Быстрым шагом он направился из зала и по витиеватым коридорам, полностью обвешанным портретами, выбрался на задний двор поместья. Его желание было столь сильно, что казалось, изнутри что-то сдавливает. Еще никогда Блэк не ощущал своего зверя так явно, буквально под кожей. Двор наполнился дымом густым и едким, сквозь него нельзя было ничего рассмотреть. Послышался хруст костей, стон боли, а потом двор огласил рык облегчения и на траве, словно подстриженной под линейку, гордо вскинув голову, стоял черный магический зверь. Он расправил свои крылья и взмыл в небо. Покружив над поместьем около десяти минут, он опустился, умостившись возле покошенного дерева, которого называли иларис. Своими длинными ветвями оно опускалось практически к самой земле. Укрытый этими ветвями с красивыми желтыми цветами Блэк и уснул. — Здесь тебе и место, — послышался сиплый голос. Приоткрыв немного один глаз, Блэк увидел на вымощенной тропинке своего вторженца. Это был ни кто иной, как Гэрульд Эш. Вся его фигура была, словно окутана аурой надменности и высокомерия. Он смотрел на хвостатого, как на какой-то мусор, что Блэку, понятное дело, не нравилось. Он хотел было вновь закрыть свои глаза, как вдруг услышал еще один поток грязи в свой адрес. — Был бы ты моим, я тебе не позволил бы разгуливать в твоей человеческой ипостаси. Сидел бы на цепи, как и полагается любому зверью. Блэк уставился на главу рода пристальным янтарным взглядом. Грозное рычание вырвалось из его пасти, и Гэрульд инстинктивно сделал несколько шагов назад, с недовольством констатируя этот факт. Блэк поднялся и, все еще грозно рыча, начал приближаться к онемевшему Гэрульду. Его шипастый хвост нервно бился об его бока, а перья на крыльях встопорщились. Язык то и дело облизывал пасть с острыми зубами, словно зверь уже представлял каков Гэрульд на вкус. Он был похож на хищника перед смертельным прыжком на свою добычу. — Блэк, — недовольный голос мага, прервал эту устрашающую сцену. Зверь только поднял на него равнодушный взгляд. Он встрепенулся, как пес, и спрятался под сенью илариса, мирно прикрывая глаза. — Что ты ему такого сказал? — повернулся маг к своему отцу. — Ничего, — гордо ответил глава рода. Он высокомерно задрал подбородок, словно и не он несколько секунд назад походил на трусливого кролика в лапах грозного хищника. — Я только указал ему на его место. — Уйди, — прорычал маг, сердито глядя на отца. Гэрульд только хмыкнул на это, но все же направился в сторону особняка. В мыслях возмущаясь на то, что его выгнали с собственного двора. Эрдан посмотрел на зверя. Он лежал под иларисом, намеренно демонстрируя, что он не обращает ни на что внимание, что ему все равно и что он просто лежит в расслабленной позе. Но на самом-то деле маг видел, что Блэк сейчас натянут, как пружина, и только от мага зависело, сорвется эта пружина, или же сбросит свое напряжение. Последние дни были для Эрдана похожи на агонию. Его раздирали с двух сторон чувство долга и чувство предательства. И чем быстрее он хотел избавиться от этого долга, тем больше он чувствовал себя грязным, как извне, так и внутри. Словно эта грязь прилипла к его коже, и ее уже нельзя было смыть. Он видел, каким взглядом провожал его Блэк — ревность, боль и злость плескались в нем, он чувствовал, часть его эмоций ( хоть тот и пытался их блокировать), но даже эта часть невыносимо ранила его. Каждый вечер он уходил к новой девушке, а когда возвращался, то заслуженно получал свое наказание. Блэк зверел. В такие моменты он превращался в неукротимого хищника, которому маг просто не смел перечить. Каждый раз Блэк брал его все жестче и жестче, ставя множество меток на белой коже, а иногда и царапин от когтей. И Эрдан позволял ему это. Потому что чувствовал свою вину, а желание ее искупить и вернуть все, как было до приезда в этот чертов особняк, обжигало, словно само адово пламя. Он подошел к Блэку. Тот отвернул морду, показывая, что он не хочет его видеть. Но маг все равно присел к нему. Он дотронулся до зверя рукой, проводя по сильной шее. Но тот лишь рыкнул на него и напрягся всем телом. — Прости меня, — сказал маг, придвигаясь вплотную к Блэку. — Прости. Я знаю, что причиняю тебе боль. Возможно, ты сейчас ненавидишь меня, но если мы через это не пройдем, то нас не будет. Без силы рода я не удержу нашу связь. У тебя будет дугой укротитель…,— маг сглотнул подступивший комок к горлу, — я не могу этого допустить. Эрдан повернул без опаски большую морду с острыми клыками и посмотрел в такие родные янтарные глаза, в которых даже в звериной форме можно было рассмотреть всю боль, что испытывал сейчас Блэк. Он погладил его морду двумя руками и прикоснулся щекой к его черной шерсти, что на морде была значительно короче. Потерся о нее, ощущая, как короткие волоски царапнули по щеке, но не отстранился. — Потерпи еще немного, прошу. Можешь наказывать меня, сколько хочешь, срывать на мне свою злость, только не отворачивайся от меня. Я этого не вынесу. Блэк внимательно посмотрел на мага. И неожиданно сбросил все свои щиты. Эрдана буквально захлестнуло ураганом эмоций, что терзали хвостатого. Маг даже воздухом поперхнулся от неожиданности. Он только крепче прижался к зверю. В буре боли, злости, ревности, печали, где-то под всем этим Эрдан ощутил те теплые чувства, которые Блэк испытывал к нему. И он тоже открыл свои щиты, раскрываясь полностью перед существом, которое так любил. В тот вечер Блэк так и не вернулся в человеческую ипостась. И хотя он понимал, почему Эрдан это делает, но все равно никак не мог справиться со своими эмоциями, а в звериной форме все воспринималось значительно легче. А маг так и не смог заставить себя отойти от Блэка. Он так и заснул возле него, согреваемый сильным телом, в тепле, под крылом. И хоть чувство вины все еще сдавливало его горло, он надеялся всем сердцем, что они смогут пройти через сложившуюся ситуацию. Иного пути он не видел, и не хотел видеть. Ведь если он потеряет Блэка, какова будет его жизнь? На этот вопрос он старался не отвечать себе, потому что даже в мыслях он не хотел рассматривать такой вариант.