after dark

— Мам, ну пожалуйста, я не могу поехать с вами! — мальчик молитвенно складывает руки, но женщина непреклонна. — Не говори ерунды, Майкл, — раздражённо поджимает губы Карен. — Мы давно планировали эту поездку, иди одевайся, через пятнадцать минут выезжаем, — разворачивается и уходит, оставляя расстроенного сына. Майк кидается в свою комнату и хватает рацию, судорожно вздыхая. — Лукас, прием, — почти вопит он. — Лукас, это срочно! Прием! — Чего ты орёшь? Приём, — отзывается чужой голос, перекрываемый шумом помех. — Родители меня увозят к родственникам на ужин, я не смог отвертеться. Нельзя оставлять Эл одну, побудешь с ней? Приём, — переходит на шёпот Уилер. — Я тебя ненавижу, — ворчит Синклер. — Оставь мне ключи под ковриком. Приём. — Спасибо, ты настоящий друг! Приём и конец связи, — улыбается Майк и откидывает рацию в сторону. Когда Эл узнала, что ей придётся провести этот вечер с Лукасом, не очень-то обрадовалась. Но выбора не было, а расстраивать Майка, который так переживал, не хотелось. Поэтому она слабо улыбнулась и кивнула. Он на прощание дотронулся до её плеча и пообещал очень скоро вернуться. Лукаса она встречает прищуренными глазами. Он вторит её недовольству, скривив губы в недовольной усмешке. Почему-то от него всегда исходила волна не то что негатива, но какого-то неодобрения, которого Эл понять не могла, как ни старалась. Именно он с самой первой встречи старался от неё избавиться, уговаривая остальных сдать её родителям. В ответ на его негатив Эл стала отвечать тем же, закрываясь и стараясь не перекидываться с ним лишним словом, но никогда не вступала в конфликт, не желая расстраивать Уилера. Лукас смотрит на неё, пытаясь понять, что же в ней особенного, раз Майк так трясется над ней. По его мнению, она совершенно обычная, если не считать этих сверхспособностей. Скорее больше проблем, чем пользы. Симпатичная — да, но не писаная красавица. К тому же и поговорить с ней почти не о чем. Как-то раз Синклер ляпнул, что только такая глупая и может повестись на Уилера, а в ответ схлопотал по лицу. Больше вслух он своих шуток не выдавал. Эл забивается в угол, избегая его взгляда и утыкаясь в книгу. Лукас видит её голые ступни, торчащие из-под коротких джинсов, и на миг задумывается, а не холодно ли ей, но тут же прогоняет эту мысль. Это не его дело, он же не Майк, ему всего лишь надо следить за тем, чтобы она не разнесла дом или её не утащили плохие люди. Эл внимательно вглядывается в страницу, закусывает губу и хмурится. Ему становится интересно, что же она так сосредоточенно читает, и подходит, заглядывая в книгу. — Daredevil? — фыркает Синклер, увидев знакомый комикс. — Неужели тебе такое нравится? Эл вздрагивает от его голоса и поднимает на него глаза. И молчит. Это молчание давит Лукасу на мозги, будто он морозит какую-то чушь, а она выше слов. Эл удивлена, что он с ней заговорил. Она была уверена, что они так и просидят в разных концах подвала весь вечер. И это удивление заставляет её ответить. — Это нравится Майку, — просто говорит она, будто это все объясняет. И Лукасу становится неловко и стыдно, что он влез в это. Было что-то неправильное в этом всем. Ему хочется начать кричать, что он совсем не это спрашивал и нормальные люди так не отвечают. Но молчит, пытаясь справиться с обрушившейся мыслью. Вот в чем суть. Для Эл то, что нравится Майку, автоматически приравнивается к тому, что нравится ей. Даже если это комикс, который она почти не понимает. Даже если это Лукас, который выказывает ей один негатив. И внезапно Синклер понимает, почему Уилеру так дорога девочка. Где еще среди их сверстниц можно найти такую открытую, такую искреннюю и отдающую, не требующую ничего взамен. И он понимает это ярое желание друга защитить её, не дать всему остальному миру оставить свой отпечаток на нежном лице и больших глазах. Эл отдает Майку всю себя без остатка, а тот просто сходит с ума от этого и старается сделать все, чтобы она была счастлива. Не то чтобы Лукас верил в любовь в таком возрасте, он всегда считал, что она появляется только у взрослых. Но если она и может появиться или что-то похожее на неё, то он видел живой пример перед собой. Синклеру становится душно от этих мыслей, хочется сбежать, потому что внутрь проникает симпатия к девочке, сидящей перед ним. И вся злость куда-то уходит, хотя он пытался цепляться за неё — тщетно. — Хочешь вафель? — вырывается у него само собой. Он ловит на себе её расширившиеся от удивления глаза. Эл медленно кивает, недоверчиво следя за ним. И Лукас почти проклинает себя, но приносит ей эти чертовы вафли и даже садится рядом. Не понимает, что делает, просто следует какому-то порыву. Впервые между ними нет напряжения и соперничества за внимание Уилера. — Это, кстати, предпоследний выпуск, я принесу тебе последний, — он старается даже не смотреть на неё в этот момент. — Спасибо, — тихо говорит она ему, и Лукас понимает — это «спасибо» явно не за вафли и комикс. Впервые им вдвоем было спокойно и уютно. Было положено начало чего-то, чего они и сами не осознавали. Лишь одно они знали точно — это было важно.