Из глубины прошедших лет

Утро началось с неприятности, Анна зацепилась подолом ночной рубашки за угол кровати и порвала его. — Я, конечно, зашью, но все равно жалко. — Аня, да будет тебе переживать из-за такого пустяка, — сказал Штольман. У него появилась идея, куда они с Анной должны пойти сегодня. Яков Платонович привел Анну в магазин женского платья. — Господин Штольман, как я рада Вас видеть, — с искренней улыбкой поприветствовала его хозяйка магазина. — Взаимно, мадам Дезире. Это моя супруга — Анна Викторовна, — представил он жену. — Очень приятно. Вы хотели что-то определенное? — Сначала мы бы хотели просто посмотреть. Но, думаю, наш интерес больше к моделям в другой зале. — Как же, как же, понимаю. Анне понравились многие платья, но она подумала, что, возможно, во второй зале были еще интереснее. Да, модели там были очень интересные… Но не платья, а домашняя одежда и белье. Анна никогда не видела таких изысканных и в то же время нескромных предметов женского туалета… Но откуда Штольман знал про это? Хозяйка знала его по имени, значит он явно бывал здесь не один раз… В том числе и с той… Она нахмурилась. — Тебе не нравится? По-моему здесь хороший выбор и много прелестных вещиц. Я думал, что мы купим тебе что-нибудь… Анна пробурчала себе под нос: — Ну да, еще и на счет запишут, ты же постоянный клиент… Яков Платонович услышал бормотание и рассмеялся. — Анна, да ты ревнуешь! Аня, я никогда не покупал любовницам ничего подобного, в том числе и той, про которую ты подумала. Меня знают и Маман, и ее девочки, но это не значит, что я был клиентом затонского борделя… Я знаю этот магазин исключительно по чистой случайности. Просто однажды вечером я шел неподалеку и увидел, как на какую-то девушку напали двое. Намерения у них были весьма недвусмысленные, но, слава Богу, беды еще не случилось. Я их спугнул и проводил перепуганную барышню домой. Она — дочь мадам Дезире. Пока она приходила в чувство, я обошел магазин и посмотрел, чем они торгуют. Конечно, я обратил внимание на предметы женского туалета, ведь я же мужчина. Мне было бы приятно, если бы ты носила что-то из этих красивых вещей. Вот посмотри, — он показал на ночную сорочку. Она была чудесной, с вышивкой, из тонкой, почти невесомой материи, но слишком прозрачной, чтоб Анна отважилась ее носить. — Что ты, Яша, наверное, это не для меня. Это для других дам. Это очень красиво, но я не решусь такое надеть… Это нескромно, под ней же все видно… Штольман снова засмеялся: — В том то и предназначение таких вещиц… Аннушка, что нового я могу увидеть под сорочкой? Я знаю твое тело наизусть от макушки до пяточек, каждый изгиб… Если ты подумала, что такие вещи для куртизанок, то ты ошибаешься. Многие дамы хотят выглядеть привлекательно для своих мужей. Ты для меня самая красивая и самая желанная. Тебе не нужно подогревать мой интерес к себе. Но есть и пары, в которых жене приходится прибегать к хитростям, чтоб обратить на себя внимание мужа, и подобные штучки действуют на мужчин. Для тебя же я хотел купить что-нибудь здесь, так как думал, что тебе это просто понравится. Не хочешь, давай подберем тебе что-нибудь менее провокационное. Анна подумала, что у Штольмана явно были дамы, которые в спальне носили подобные провокационные вещицы, чтоб вызвать его интерес к себе. И хоть он и говорит, что она для него самая желанная, она решила, что подобная сорочка не помешает и ей. Даже если она решится надеть ее всего пару раз. — Нет, Яша, она мне очень нравится. Но можно мы посмотрим мне что-нибудь еще? Она выбрала очень красивую, но менее прозрачную сорочку и пеньюар к ней, да еще кое-что из белья, тоже такого чудного, какого она никогда не носила. Покупки упаковали, чтоб доставить в гостиницу, и мадам Дезире принесла еще две коробки. — Это в подарок. Не отказывайтесь, пожалуйста. Господин Штольман, век не забуду, что Вы тогда спасли мою Натали. Она ведь тогда уже была помолвлена. Если бы не Вы, свадьбы бы не было. А так она сделала прекрасную партию, вышла за достойного человека. Штольман подумал, насколько достоин мужчина, если бы он отказался жениться на девушке, оказавшейся в подобной ситуации… Яков Платонович заплатил за обновки Анны меньше, чем ожидал. С него явно взяли не столько, сколько это стоило. А про подарок он не удивился. Когда он заступился за дочь мадам Дезире, она предложила ему подарок для его дамы, но он отказался. Сказал, что у него нет дамы для подобных подарков. У Нежинской и так был ворох таких тряпок. Кроме того у него уже были подозрения насчет нее. Не хватало еще, чтоб в подаренном им пеньюаре она щеголяла перед другими любовниками. Анна — другое дело, она — его жена, и только он будет наслаждаться ее видом в таких прелестных и волнующих его воображение вещах. Яков Платонович был в хорошем расположении духа, зная, что Анна не утерпит померить обновки, когда они вернутся в гостиницу. Прошедший мимо господин вдруг обернулся. — А, Штольман… Какими судьбами из своей провинциальной дыры? Решили показать столицу своей очередной… даме? Штольман вцепился в локоть Анны так, что ей стало больно. Его лицо перекосило, на скулах заходили желваки, и она поняла, что сейчас случится непоправимое. — Ах, мы же не представлены. Штольман Анна Викторовна, — она мило улыбнулась и протянула руку для поцелуя. — Рыков Савелий Матвеевич, коллежский асессор, — ему не оставалось ничего иного, как коснуться губами ее перчатки. — Да, Вы правы, Яков Платонович привез меня показать Петербург. Такой красивый город, и столько недобросердечных людей. Наверное, большие города портят человеческую натуру… Впрочем, у меня пока очень поверхностное впечатление о городе. Я надеюсь, что когда я узнаю его лучше, мое мнение изменится, — еще раз улыбнулась она. — Может быть, — Рыков не знал, что сказать. Он не ожидал, что дама отплатит ему той же монетой. — Всего хорошего, — откланялся он. — И Вам хорошего дня. — Анна, зачем ты вмешалась? — недовольно спросил Штольман. На его лице все еще были признаки ярости. — Он же оскорбил и тебя, и меня. И ты это прекрасно поняла. Думаешь, он не знал, что ты моя жена? Да слухи о моей женитьбе достигли Петербурга уже через несколько дней после моего возвращения в Затонск. И уж точно эти слухи не прошли мимо него. — А кто это? — Приятель Увакова, такая же сволочь как и он. Он давно уже напрашивался. А ты вмешалась… Зачем?? — Зачем?? Думаешь, я не знаю, чем бы это закончилось? Очередной дуэлью! А я не хочу стать вдовой, едва выйдя замуж! Хватит дуэлей! Я до сих пор содрогаюсь от мысли, что мы с Нежинской могли опоздать, когда вы стрелялись с Разумовским! — она выпалила все разом и только после этого перевела дыхание. Чтоб направить мысли мужа в другое русло, она решила спросить о том, что ее уже давно интересовало. — Да, раз уж вспомнили о Разумовском. Яков, что все же произошло? Ты никогда мне не рассказывал… Ни про следствие, ни про исход… — Анна Викторовна, есть вещи, о которых я не в праве говорить никому, даже Вам. По крайней мере пока. Анна надула губки. — Аня, я расскажу, если потом это будет возможно, обещаю тебе. Просто в этом деле замешаны такие высокопоставленные особы, что все держится в строжайшей тайне. Абсолютно все. Анна улыбнулась про себя — ей удалось отвлечь Якова от некрасивой ситуации с Рыковым, следователь Штольман оттеснил Якова Платоновича. — Яков, если мы заговорили о тайнах, как ты думаешь, князь догадывался, что ты - его сын? — этот вопрос беспокоил ее с того момента, как Александр поведал им о своих догадках насчет Якова, и она знала, что этот вопрос мучил Якова не меньше ее. — Не знаю. Мог и не догадываться, ведь матушка была замужем, и Дмитрий мог думать, что ее сын — от законного супруга. Не думаю, что она бы рассказала ему об этом. Хотя кто его знает… Чем больше он думал над этим, тем больше некоторые факты его жизни казались подозрительными. Начиная уже с детства. Раньше он не понимал, почему отец хотел от него избавиться, отправив учиться. Сейчас у него были другие вопросы. Мог ли отец позволить такие дорогие учебные заведения, и главное — как потомственный, но не титулованный дворянин Штольман смог пристроить сына в Императорское училище правоведения. Штольман никогда не искал службу, служба находила его. Даже в самый первый раз, когда он получил скромную должность в Департаменте полиции в Петербурге, откуда началась его карьера. Карьера для молодого человека из ниоткуда и без связей, можно сказать, блистательная. Он объяснял свое продвижение преданностью службе, каторжным трудом и немного удачей, но только ли это повлияло на его карьеру, теперь он уже не знал. Даже то, что после дуэли с Разумовским он отделался только понижением чина и переводом в Затонск, теперь казалось подозрительным. Его могли сослать в куда большую дыру. В лучшем случае. Даже если у Варфоломеева были на него свои планы. Варфоломеев — неужели встреча с ним была обусловлена не только его послужным списком? Неужели Варфоломеев был настолько слеп, что не видел сходства Штольмана с Ливеном? Если бы он сам встретил Ливена, он бы уже тогда сам что-то заподозрил… А его встреча с Елизаветой Алексеевной? Была ли она по той причине, что он просто походил на Ливенов, или потому, что они знали о нем гораздо больше, чем он сам? Александр сказал, зачем искать на стороне, когда можно воспользоваться своей кровью. Не был ли он первой попыткой этой интриги старого князя? Подозрения были, но ответов на вопросы не было…