Удачи!

Хосок сидел на краю кровати, держа телефон на коленях, и выл. Он плакал и никак не мог остановиться, ведь то и дело всплывали слова, услышанные сегодня. Джин: >Да это учителя болтали, я слышал, правда Чимин: >Хоби, пожалуйста, малыш, не надо так беспокоиться, поболтают и забудут Только Хоби не отвечал уже пятнадцать минут на сообщения друзей. Чимин: >Эй? >Хоби? Джин: >Глупенькое солнышко, мы тебя любим и знаем, что это все неправда "Ты правда переспал с Чондэ?" - восхищённо спросил омега из параллели. "Вы не так давно встречаетесь, - говорил альфа-одноклассник, а потом Хо слышал за своей спиной: – ну, давалка, блять, конечно, пиздец." "Чон Хосок, я наслышан о произошедшем. Останься после уроков", - говорил учитель. Шлюха Давалка Шалава Течная сучка Дырка Соска А Хосок игнорировал. Он с улыбкой поздоровался с братом, переоделся, сложил учебники в шкаф, а потом сел на постель и разрыдался. Сколько он уже так сидит? Наверное, два часа... Хотя, может, всего тридцать минут. Сколько бы времени не прошло, боль не утихала. Зачем они так? Что он сделал плохого? Джин: >Хоби? Почему ты не отвечаешь нам? >Мы волнуемся за тебя >Малыш >Я завтра куплю тебе булочку в столовке, хочешь? >И шоколадку Чимин: >На выходных устроим ночёвку и наедимся вкусностей <3 Хосок подавился собственными слезами, отвечая: >Я не хочу В комнату постучал услышавший рыдания Чонгук. Он заглянул внутрь, услышав сдавленное "уходи", и тихо спросил: – Хосок-и-хен, ты чего? – Ничего... Уходи. Омега стал поспешно утирать слезы, шумно хлюпая и хныча. – Эй... Хоби... – младший подошёл к брату и сел рядом, гладя по колену и заглядывая в лицо. – Расскажи, что случилось, хен? Из-за школы? Они из-за Чондэ так? Хосок закивал, воя громче. Чонгук прижал к себе омегу, гладя по голове и обнимая. – Чш... Тише, хён... Тише... Я тебя люблю, все в порядке... – Не в порядке... – Хоби? – Чон младший отстранился и взял брата за руки: – Хён, я люблю тебя, правда. Очень люблю... – Я знаю... Чонгук замялся. Стоит ли сейчас говорить... – Ты не понял... По-другому люблю. – М? – Хо наклонил голову, смотря красными опухшими глазками на брата. – Как омегу люблю... Хосок ахнул: – Что ты такое говоришь, Чонгук-и? – Ты так добр ко мне... Хоть и ругаешься, но все равно меня любишь. И я люблю. Старший недоумевающе и напуганно смотрел на альфу. – Люблю, слышишь? Хён, моя любовь - самая сильная. Прошу, я действительно люблю тебя, поверь мне... – он залез на кровать и стал медленно и, кажется, неосознанно нависать над старшим. – Я так люблю тебя... Давно люблю. Очень. Старший уже лежит. Чонгук кладет его ноги на кровать, встаёт над ними на колени. Альфа ломается, облизывает губы, поджимает, а потом пригибается к Хосоку, чтобы поцеловать. Хо вжимается в постель, жмурится, поджимает губы и напрягается всем телом, а Чонгук все равно касается своими мягкими тёплыми губами губ омеги. Щеки. Виска. Скулы. Лба... – Хосок, пожалуйста, посмотри на меня.. Старший робко приоткрыл глаз и посмотрел на брата. Тот улыбнулся ему и поцеловал снова, а потом опустился к шее. Омега ахнул и попытался толкнуть Чонгука, но тот осторожно взял сильными руками запястья брата и прижал к кровати, продолжая целовать. Хо постарался зажаться. Альфа отстранился и негромко спросил, смотря в испуганные глаза брата: – Почему ты не даёшь мне себя целовать? – Чонгук... – Разве моя любовь хуже остальной любви? – Гуки, я... – Я люблю тебя! Они никогда тебя так не полюбят! – Гук-а... Хосок задрожал и снова начал плакать: – Пусти... Младший смотрел. – Мне страшно... – Будет приятно, правда, я сделаю приятно. Будет хорошо, пожалуйста, поверь мне. Я буду нежным, осторожным, я буду ласковым... – Пожалуйста... Чонгук зарычал. Он перехватил запястья Хосока одной рукой и прижал их над его головой. Больно не было, но и вырваться было невозможно. Альфа задрал футболку брата и стал целовать грудь, лизать соски. Хо закричал, дергая руками и ногами. Он вполне может ударить Чонгука в пах... Тогда он убежит... Тогда он... Нет. Ни за что. "Я не могу сделать больно моему маленькому братику..." – Хосок заплакал от бессилия. Дурацкое непослушное тело отзывалось и просило, ноги тряслись и руки тоже, позвоночник выгибался. Хоби словно разучился контролировать тело. Опять. Опять оно. Помогите. Кто-нибудь. Помогите. Чонгук улыбнулся: – Тебе нравится... Младший устроился между ног брата, потираясь. Хосок вжал зад в кровать, чтобы не тереться в ответ. – Нет... – заскулил он. Чонгук стянул с Хоби домашние шорты, отбросил на пол. Он положил свободную руку на пах омеги, гладя и массируя. Альфа снова начал целовать грудь и живот старшего братишки, улыбаясь: – Какой маленький член... Миленький... "Я могу ударить его в живот коленом... " - но омега отказался и от этой мысли. Он любит младшего братика и не может его обидеть. Хосок завыл: – Пусти меня, пожалуйста, Гук-а... – Нет. Я хочу сделать приятно моему любимому омеге... Хо невольно раскинул ноги, но потом сжал коленки, зажимая руку младшего: – Гук-а! Он плакал: – Пусти! Пусти! Не надо! Чонгук прикусил Хосоку бедро, а потом зубами потянул резинку трусов вниз. Он с силой шлепнул омегу, вырвав руку из хватки, и раздвинул ему ноги, прижав коленями. Альфа одной рукой разорвал белье Хоби, отчего тот испуганно ахнул и снова закричал, пытаясь освободить руки: – Пусти!! Младший погладил пальцем вспухшую от возбуждения мокрую дырочку, облизываясь. Альфа протолкнул фалангу внутрь, а Хосок часто задышал, выгибаясь, чуть вертя бедрами. Хо затрясся, выкручивая позвоночник и тихо воя: – Отпусти, Гук-а... Пожалуйста, отпусти... Чонгук поцеловал старшего в губы и протолкнул палец дальше, потом ещё, и до конца. Хосок закричал, сжимаясь, трясясь, пытаясь высвободиться. *** В квартиру зашёл папа Чон. Он поставил сумку на полку и, услышав крик Хо, поспешил в спальню, заляпав по дороге полы. Омега распахнул дверь и подбежал к Чонгуку, с силой ударяя его по затылку ладонью и спихивая со старшего сына на пол. Альфа упал с кровати и посмотрел на мужчину глазами преданного. Хосок плакал, прижимаясь к папиной груди и держа руки на ней же. Родитель трепетно целовал макушку своего маленького мальчика, гладя по голой ножке и по голове, приговаривая: – Папа тут, милый, все хорошо... Чшш... Чонгук медленно поднялся с пола. Он стоял на трясущихся ногах и по-прежнему смотрел загнанным зверенком на родителя. Тот строго и зло посмотрел на альфу и сказал: – С тобой будет говорить отец.