Удачи!

Темные штаны, толстовка, тонкая куртка сверху. Шапки нет - есть капюшон. Холодно... Холодно. "Я не вернусь туда..." – думал пятнадцатилетний альфа, опуская голову пониже и вытирая тыльной стороной ладони текущую из носа кровь. – Чонгук-а, – подбежала пухлая девочка, одноклассница, – зайди обратно... Они не будут тебя больше трогать. Альфа поднимает глаза. Эта девчонка тупая до невозможного, но какая же она добрая. Напоминает Хосока. Милого и очаровательного братика, который всегда старался защитить младшего. Только вот эта девочка не защищала. Просто старалась быть с Чонгуком, когда ему плохо. Но это хоть что-то... Альфа замычал, отворачиваясь: – Сама иди. Я не пойду. – Они тебя снова книжкой ударили по голове, да? – она постаралась заглянуть Чонгуку в лицо, а тот отвернулся сильнее: – Отстань! – Гук-а... – девочка выпрямляется. – Ну... Не плачь... Ты плачешь? – Я не плачу, – зарычал он. – Хватит уже, пожалуйста. Я ценю твою заботу, но... – голос альфы затихает. – Я хочу побыть один... Пожалуйста, оставь меня. – Мне дедушка прислал игру настольную. Хочешь, поиграем вместе? – она такая же одинокая, как и Чонгук. Почти. Только у нее есть люди, которые ее любят. А Чонгук... У него только Хосок. Друзья из школы не написали, не позвонили. Родители тоже. А старший брат... Старший брат занят учебой, танцами. Наверное, у него уже кто-то появился. – Не хочу... – альфа вздохнул. – Прости, нуна, я просто.. не в настроении сейчас. Я должен сделать математику и корейский... Ещё конспект по биологии. – Ты разве не сделал?... Ты что, уже второй час тут сидишь? – она почти испуганно смотрела на Чона. Чонгук помотал головой. – Так нельзя... – тихонько сказала девочка. – Ты весь замёрз, – она вдруг хмурится и, отодвинув капюшон, хватает Чонгука пухлыми пальцами за ухо. – Ты тут помрёшь так. А ну, пошли. – Нет... – Пошли! – девочка вскакивает и тащит его за руку. – Не вой! Пойдем! Альфа медленно поднимается. От того, как замёрзли ноги, идти больно. Действительно больно. – Напиши брату, раз так грустно. Попроси привезти тебе что-нибудь покушать и куртку, – она ведёт себя как старшая сестра! – Джихо, отстань... Нуна... – Не вой, я сказала. Она тащит его дальше. – Сейчас пойдешь и помоешься в горячей воде. – Я не хочу... Джихо зарычала: – Чон Чонгук! А ну, возьми себя в руки! Альфа уже привык. Сколько он тут? Неделю? Его сразу невзлюбили. Беты. Почему-то именно беты. Назвали его мутантом, геем, прочие гадости. Ох, да, 'ошибка природы' - самое любимое прозвище Чонгука. Бьют книгами по голове, по лицу. Джихо пыталась защищать друга, но не помогало. Его только сильнее стали гнобить. Младшеклассники... Их, конечно, ругали, но лучше не становилось. К другим альфам они так не цеплялись. Те сразу давали отпор, а Чон не привык обижать кого-то. Чонгук делал уроки допоздна, потом залез под стол. Он не хотел в кровать. Эта кровать была ему отвратительна. Альфа просто хотел домой. Домой к папе, отцу, к любимому брату. Хотел в школу, чтобы ещё раз попросить Намджуна взять его в команду, найти там милого омегу, который мог бы заменить Хосока. Что касается его любви... Она осталась прежней. Старший брат воспринимался как брат, но другая половина этого человека представала перед Чонгуком, как омега. Не заботливый старший братик, нет, не такой омега. Омега на свидании. Омега раздетый. Омега, с которым можно создать семью. Семью... С братом... Чонгук почти молился, чтобы это была просто подростковая дурость, ничего серьезного. Все ведь люди его возраста глупо влюбляются, глупо смеются, глупо шутят, глупо говорят, делают прочие глупые вещи. Подростки его возраста вообще дураки. Дурные дети, которым хочется знать, пробовать. Они хотят кусаться, кричать, бить, чувствовать жар эмоций, какими бы они ни были, смотреть в небо и стонать от боли, а потом быть с причиной своей глупой влюбленности и посвящать ей стихи, фантазии, мастурбацию и оргазмы. Глупые. Глупые подростки. Глупые подростки хотят жить в гербарии и сказках, мягких свитерах и удобных кедах, красивых зеркалах и любимой музыке. Чонгук, как самый настоящий глупый подросток, как самый настоящий влюбленный глупец, хотел жить в ласке старшего брата. В ласке, во всех смыслах. Он стыдился представлять то, что представлял дома в ванной, ему было стыдно мечтать о поцелуях в губы с братом. Теперь альфа думал о том, чтобы оказаться просто в его объятиях. Как раньше. Как брат. В этом вихре братской любви, такой сильной, что Чонгук спутал ее с настоящей, он хотел оказаться снова. Глупый, глупый Чонгук. Ты запутался... Ты запутался и устал... Альфа сидел под столом, набирая в заметках дневниковую запись: Мне очень страшно здесь, Хоби. Я хочу к тебе. Прошу, помоги мне. Помоги мне, прошу. Я даже не буду трогать тебя, только верни меня. Верни меня в семью. Я скучаю по родителям и по моей комнате. Даже по школе скучаю, а ты знаешь, что в школе я люблю только спортзал. Я боюсь... Я очень боюсь... Меня снова ударили. В этот раз попали по носу и кровь долго шла. Я убежал на улицу и замёрз сильно... Пожалуйста, хен, помоги мне. Забери меня отсюда. Сегодня на математике опять получил тройку... Мне стыдно, хен... Я хотел поговорить о моей любви. Я... Прошу прощения, но это так важно для меня... Я люблю тебя, Хосок-а, я очень сильно тебя люблю. Я бы хотел быть с тобой всегда, как твой альфа. Я младше, я знаю, а ещё я низкий... Но я же альфа, я буду высоким и сильным. Я буду зарабатывать много денег, чтобы у нас была семья... Но я сейчас готов на что угодно, лишь бы быть с тобой. Просто в семье. В моей семье, в нашей семье, с папой и отцом. Я хочу домой, хен. В школе меня не обижали, а тут почему-то вот так. Я очень устал хен... Я должен был позвонить тебе первым, но я очень боюсь... Вдруг ты занят? Вдруг у тебя кто-то появился? Если это так, я очень рад, но одновременно с этим мне очень больно. Я бы очень хотел быть твоим "кто-то". Я хочу познакомиться с ним. Раз я твой брат, то я буду беречь тебя. Я хочу быть для тебя хотя бы братом... Только забери меня отсюда, хен, пожалуйста А этим же вечером Хосок услышал разговор родителей. Случайно услышал, просто шел на кухню и остановился недалеко от входа. Папа плакал. Плакал сильно и много: – Он же наш мальчик... Наш малыш... – Ты знаешь... – тихо отвечал отец. – Он может снова навредить Хосоку. Ты ведь знаешь, какой Чонгук иногда бывает... – Он запутался, он ребенок, а мы бросили его, отправили в чужой город, в чужое место! – Тише... – Я не знаю, что нам делать, я просто не знаю, – он был в отчаянии. – У меня сердце кровью обливается, когда я думаю о том, что он там совсем один. Пожалуйста, давай хотя бы навестим его... – Ещё не время. – А когда время? Я не могу больше, не могу... Наш мальчик там... Он там... Он наш маленький крольчонок, наш, понимаешь? Неужели тебе все равно... – Мне не все равно. У Хосока заслезились глаза и задрожали губы. Чонгук так и не позвонил. Хоби ждал его звонка, очень ждал. Но брат не звонил... Может, что-то случилось? – Тогда что? – у папы надрывался голос. – Ты знаешь. Ты все знаешь. Ты знаешь, что мы не можем опекать обоих. Ты знаешь, что опекая Хосока, мы запретим им общаться, а ты знаешь, как они друг друга всегда любили. – Наш Гук-и маленький! Ему просто нужна помощь! Ему просто нужно помочь... Ему нужен психолог, ему нужен кто-то, кто сможет понять его... – он заплакал сильнее. – Что угодно, только пусть мой мальчик снова будет дома! – Чшш... Разбудишь Хосока... – Мы не можем так поступать! Нельзя, нельзя, понимаешь? Мы не можем обделить любовью Гук-и, только потому, что он запутался в себе. Мы же его родители, мы ведь должны ему помочь! Хоби шмыгнул, потом вытирая глаза рукавами пижамы. – Тихо, – вдруг сказал отец другому родителю, а потом медленно вышел, ловя фигурку Хосока, торопливо убегающего в спальню. – Хосок-а, – позвал альфа. Хо шмыгнул и обернулся. – Иди сюда. Хосок шмыгнул опять и пошел к родителю. Он завел его в кухню, усадил на стул и приглушил свет, чтобы не мешать сонному сыну. – Давайте. Вот он, семейный совет, – отец, казалось, был спокоен. Папа вытер слезы запястьем, всхлипывая. Он чувствовал себя очень плохо. Его сердце, родительское, разрывалось на части при мыслях об одиноком маленьком альфе, который даже не звонит. – Выскажись, – альфа обратился к мужу. – Я хочу, чтобы Чонгук вернулся, – ответил он. – Хосок? – Я тоже... – Но? – Но... – Хоби стыдливо опустил голову. Он чувствовал себя предателем, – я боюсь, что Чонгук-и снова попытается сделать что-то... Такое... – Именно по этой причине мы и отправили его в интернат, чтобы такого не повторилось. Но? – Но он запутался, он маленький мальчик, ему нужна помощь! – папа повысил голос. – Он же... Наш мальчик... – омега смотрел на мужа, а тот и сам был готов расплакаться в любой момент. Но в своей семье он должен быть сильным. – Может, отвести его к той женщине... – Какой? – папа шмыгает и смотрит на сына. – К психологу... – Нет, – отрезал омега. – К ней я никого не поведу... – Почему? Старший усмехнулся: – Тоже мне, психолог! Нашла, что советовать шестнадцатилетнем у мальчику! – Но помогло же... – Хоби покраснел, опуская голову. – Что советовать... – подал голос альфа. – Ой, да неважно! – папа отмахнулся. – Что она ему посоветовала? – строго спросил муж, а тот поджал губы, потом говоря: – Да ничего страшного... – Так, раз ничего страшного, а Хосок чувствует себя лучше, что ж не так? Оба омеги отвернулись. Глазки Хо забегали по кухне, родитель потирал пальцами одной руки другую руку, нервничая. – Ну? Они все ещё молчали. – Я жду. – Ну... Милый, ты только не злись... – Таааааааак... – Она посоветовала Хоби... – М!? – Переспать с каким-нибудь мальчиком, который хорошо будет обращаться с Хосок-и... Отец опешил. Он посмотрел огромными от удивления глазами на мужа, потом на сына: – А ты?.. – П-помогло... – тихо промямлил Хо. Альфа с досадой вздохнул: – Тот парень? – Какой? – С которым вы целовались. Хосок раскраснелся: – Он... – Что, вкусный? – время шутить над сынишкой. Хоби с непониманием посмотрел на родителя, краснея: – М!? – Если нет, что ж ты его так облизываешь? – Эй! – папа возмутился: – А ну не шути так! – Это почему? Ты бы видел, что там было! Они чуть не съели друг друга! – Неправда... – завыл Хо, а отец засмеялся: – Ну все-все, ладно, иди спать. Завтра разберемся... Хосок, краснея и смущаясь, убежал в комнату, прыгая сразу в постель и прячась в одеяло. Ох... Он вспомнил Юнги, представил Юнги. А потом спал и видел, как они целуются. Ооох........