Человек Тумана

      Опорная база Тумана       29 дней спустя после инцидента              Сознание возвращалось рывками...       Ага, как же.       Просто в какой-то момент я понял: вот тут — пустота, а тут — уже что-то, отдалённое похожее на осмысленное существование.       В голове пусто и легко, в теле и вовсе совершенно непривычная лёгкость, совсем уже позабытая организмом. И рука не чешется, и брюхо не болит.       Стоп!       Рука? Брюхо?!       И в разум хлынули рваные кадры воспоминаний. Берег, трущобы... Гоп-компания встречающих... Долбодятел с косоглазием и огнестрелом, что увеличивает его опасность сразу на несколько пунктов... Взрыв коммуникатора и тут же резкая боль, царапнувшая живот. Забег по пересечённой, провал в памяти, оригинальный будильник ногами по рёбрам — и новый провал. Кажется, окончательный.       Яп-пона мама, Мусаши вам в тёщи, якудзы недоделанные.       А вот отсюда уже интересные мысли пошли. Где я, зачем я, и кому я, собственно говоря, спасибо занести должен за починку тела?       Мысли, конечно, хорошие... Только для начала бы глаза открыть не помешало.       Открыл. Темно.       Закрыл. Темно.       Открыл. Ситуация не изменилась.       Запихав подступающую панику поглубже и подальше, сосредотчился на пальцах. Шевелятся, ощущаются — бедро явно чувствует, как фаланги скребут по нему через тонкую ткань. Ладно, руки на месте, это уже плюс.       Подняться, попасть вслепую растопыренными кистями в лицо — заняло пару минут, осмыслить, что зрению мешают всего-лишь какие-то хитрые наглухо тонированные очки — ещё минута.       И ещё неопределённое количество времени, ушедшее на адоптацию глаз к яркому, холодному белому освещению.       Вокруг всё белое: белые простыни, белая оббивка узкой кровати, белые стены, белые занавески, белый потолок, пол — и тот цвета снега. Жуть, а не спальня, в общем. Или жилой морг, или операционная, совмещённая с комнатой отдыха.       Глазам не сразу удалось найти на белом фоне пузатый белый пакет — проявляя чудеса маскировки, он удивительным образом терялся на общем фоне, а уж освещение, не дающее теней, и вовсе сводило все шансы на случайное обнаружение в область отрицательных величин.       А пакет в себе скрывал мои вещи — или вещи, идентичные моим: рукав рубашки не зиял прожжёными дырками, так же как и её бок, джинсы чудесным образом утеряли потёртости под задними карманами, а наметившаяся прореха на пятке носка исчезла, словно её и вовсе никогда не было.       Вовремя одумавшись, удержался от фейспалма — и всё же соизволил осмотреть уцелевшего себя. Там, где были ожоги, их не осталось, там, где из моего живота выливалась кровь — даже шрама не наблюдается. Только вот кожа какая-то... слишком бледная. Словно солнца никогда не видела...       Но беззвучно открывшуюся дверь я, не смотря на всю сосредоточенность, всё же заметил, равно как и знакомый тонкий силуэт в комбинезоне автослесаря.       

***

      — Акаси, — Виктор, проникновенно глядя в глаза ремонтнице, продолжал наступать на неё с видом решительным и суровым. Тактически отступать уже не получалось — места больше не было, и аватара усиленно рассчитывала время и ресурсы, необходимые, чтобы пара дежурных ремботов добралась с её борта в эту часть базы и смогла пробиться через стены и перекрытия данной секции. Что самое важное — без ведома «Ширетоко», ибо, если распорядитель опорной базы её таки спалит, одними лишь рассчётами ментальной модели Акаси не отделается.       — Акаси, — улыбался Виктор, и, судя по его подрагивающим пальцам, мужчина Конго (пока что мысленно) искренне и с любовью пожимал ремонтнице шею. — Красавица ты моя ненаглядная, королева шестерёнки и разводного ключа, принцесса поршня и гроза сопромата...       — Да, Витя? — поняв, что отступать, всё же, некуда, а боты просто не успевают придти на помощь, туманница решила всё-таки поинтересоваться, что же обеспокоило так человека флагмана. — Что-то не так?       Виктор нервно хихикнул, а пальцы его рук судорожно сжались несколько раз.       — Да нет, дорогая, всё просто замечательно, я бы даже сказал — архипрекрасно!..       — Ну вот, — оживилась Акаси, явно не распознав нотки ядовитого сарказма в голосе не последнего деятеля их маленького флота.       — Кроме одного момента, — мрачно добавил Виктор.       — М-м-м? — многозначительно пошевелила бровями Акаси.       — Да так, — отмахнулся мужчина. — Сущая ерунда. Ладно — кожа как у младенца и без единого волоска ниже бровей — чай, не японец, за смертельное оскорбление не воспринимаю. Ладно — даже любимый шрам от рыболовного крючка, оставленный слишком вертлявым сомом...       — Ну, ты сам-то подумай, — пошла на попятный Акаси. — Во-первых, в тебе куча новых дырок, во-вторых, шанс попасть осколком деформированного кусочка свинца в критическую точку защиты коммуникатора площадью не более половины квадратного миллиметра — менее одного к двадцати семи миллионам... В-третьих, была бы пуля одна — и ладно, но она же с собой в тебя такую кучу осколков, крошек и химэлементов утащила, что...       Ремонтница устало махнула рукой и, ощутив лопатками прохладу металла стены, тихонько сползла по ней:       — Да что тебе говорить, Витя? Всё равно же не поймёшь...       Мужчина Конго пыхтел, но жаждой убийства от него так явно уже не веяло. Сев рядом с ней, человек хмуро поинтересовался:       — А ты объясни популярно, как для умственно-отсталого?..       Акаси посмотрела на мужчину таким взглядом, что свежеспасённый любитель отпуска сразу понял недосказанное: для «как» там места совершенно не предусмотрено.       — Смотри сам, Витя. Тяжёлые металлы, окислители, элементы батарей и передающих устройств... Всё, что вмещал в себя корпус комуникатора, в той или иной степени, но оказалось внутри твоего тела. Как следствие, заражение крови, первичные гнилостные процессы, усугублённые огромной кровопотерей...       Ремонтница ткнула мужчину пальцем в плечо:       — Ладно Конго — у вас с ней отношения весьма специфические, конечно, но о вкусах не спорят... Но вот Симакадзе, Тикума и Тонэ — скажи, тебе на них совершенно наплевать?       — А что с ними не так?       — Да нет, Витя, всё нормально. Если не читать того, что у Симы истерика, и только прямая угроза Конго отформатировать ей ядро помогла эсминцу худо-бедно успокоиться. Тикума вообще чуть не поседела, пока твою помирающую тушку напару с Конго транспортировала сюда...       — Мда, некрасиво как-то... — тяжело вздохнул человек и привычным жестом похлопал по карманам.       — Это ищешь? — ремонтница, дождавшись кивка, передала человеку пачку сигарет и зажигалку.       Огонёк жадно вгрызся в трамбованный табак, спелёнутый бумагой... А мужчина с непонятным выражением на лице посмотрел на тлеющее навершие сигареты.       — Я это к чему, Витя? Заражение крови, яд в теле, нехватка времени и, в качестве десерта, убойная доза радиации в тех масштабах, когда долго и, тем более, счастливо — не живут.       Туманница похлопала по плечу мужчину, растерянно вертящего в пальцах сигарету.       — Смирись, Витя. Да и вообще — смотри позитивнее. Подлатали тебя так, что сами гордимся! Кожа стала прочнее, плавучесть повышена, коммуникатор, опять же, теперь встроенный. Ну а то, что курить теперь нет потребности, считай приятным бонусом к полностью заменённым на абсолютно идентичные натуральным внутренним органам, включая челюсти, гортань и лёгкие.       — Акаси, золотце, — Виктор задумчиво поскрёб подбородок и пристально посмотрел прямо в глаза туманнице. — А тебе никто не говорил, что своей смертью ты вряд ли умрёшь?..