Атлантический океан, Карибское море 1870 год
Одной рукой девушка держалась за планширь на корме, а другой крепко придерживала на голове широкополую шляпу, которую норовил сорвать прохладный морской ветер. Он трепал подол её длинного платья, словно знамя, развевал блестящие иссиня-черные локоны, которые слегка растрепавшись, змеились по плечам и спине. В груди отзывался рокот волн, настолько она сейчас была близка к большой воде. Набегавший прилив бил о борт корабля, проталкивая его вперед и раскачивая, как колыбель. После серии военных конфликтов между Английским королевством и его союзниками, с одной стороны, и Францией и её союзниками, с другой, впервые за три долгих года её отец — адмирал Дюпэн, которому поручили однажды создание дивизии личной охраны короля, огласил от имени Его Величества о разрешении на выход в открытое море. Теперь торговые и гражданские корабли без особого письменного допуска могли свободно покинуть или прибыть в порт. И на борту одного судна, в родительский дом возвращалась его драгоценная дочь, с которой он не виделся на протяжении этих нескольких лет. Именно настолько, из-за изменившейся политической ситуации в стране и за её пределами, задержался её визит в Венесуэле — на родине двоюродной тети отца. Она была знатной дамой, но судьба не подарила ей собственных детей и поэтому она очень хотела хотя бы раз увидеться с племянницей. Именно она присматривала за Мари, которой на тот момент было всего лишь четырнадцать. В тот период разлуки, девочка жила будущим, считая дни и часы до встречи с отцом. Несмотря на всю любовь и заботу, которую она получала от родственницы из Каракаса, мысли о родном доме в Париже не уходили ни на миг. Пытаясь поддерживать связь, они писали друг другу, но этого было недостаточно. Большинство писем просто не доходили. А если уж и везло, то ответ один из них мог получить с опозданием. Мари с детства необыкновенно сильно прикипела к отцу. А он отвечал взаимностью, оберегая и лелея её. Она была его единственной слабостью и великой силой в одночасье. Не имея ни братьев, ни сестер девушка получала все его внимание и заботу. С тех пор как вчера вечером «Карони» поднял якорь, Маринетт впервые испытала сладостное чувство свободы. (Тетушка уж очень сильно её опекала). До этого ей удавалось только несколько раз побывать на пристани. И если там всегда терпко пахло водорослями, сырой рыбой, мокрым деревом и краской, то здесь она вдыхала соленый воздух, густой и дразнящий, чувствовала бриз, наполняющий парус. Стоя на верхней палубе, её взору открывалась необъятная ширь водной глади. Она была спокойной и пустынной в нескольких десятках миль. Даже облака в небе тут терялись, казались малыми и незначительными. Предстояло переплыть Атлантический океан, прежде чем увидеть берега Франции. Желая ощутить на коже принесенные морским ветром капельки воды, девушка подставляла лицо, совсем забывая о своем изысканном наряде и безупречной прическе, которые могли быть испорчены из-за этой маленькой детской шалости. Пребывая под покровительством баронессы Пилар, Маринетт на длительное время пришлось оставить морские прогулки, что уже говорить о путешествиях. Избалована частыми выходами в море вместе с отцом, она с трудом выносила столь долгое нахождение на суше. — Мари! Девушка не сразу обратила она внимание на молодую женщину, её голос с трудом пробивался сквозь шум ветра и хлопанье парусины. — Маринетт! Только когда её имя прозвучало более звонко, она наконец-то повернула голову, чтобы встретиться взглядом со своей гувернанткой. Она стояла на нижней палубе, сложив руки перед собой. Как только воспитанница на неё посмотрела, её лицо озарила милая улыбка. Рыжие волосы, как всегда были собраны в аккуратный пучок, даже одетая в простое платье, она не теряла элегантности и шарма. Высокая, стройная, всегда держа подбородок прямо, она обладала манерами истинной леди. По происхождению настоящая француженка — Калин Бюстье была приставлена Маринетт по прибытию второй в столицу. Она успела позаботиться не только об её воспитании, но и об образовании. Музыка, танцы, английский, основы чтения и письма — латыни и греческому, ботаника, рисование, а кроме того, научила ее любить литературу. Тетушка Пилар решила, что должна серьезно позаботиться о будущем своей племянницы. Она не могла провести три года своей жизни неучем. Без знаний очень сложно выжить в этом мире. Калин должна была сопровождать Мари во время морского путешествия, а по прибытию той во Францию, отчитаться перед её отцом и только тогда возвращаться назад в Венесуэлу, если, конечно, она того пожелает. Все-таки она успела привыкнуть к этой прелестной и временами очень любознательной девочке. — Думаю, тебе лучше вернуться в каюту. Ветер меняется. А когда ветер меняется в здешнем климате можно ожидать перемены погоды. Не став что-либо отрицать, Маринетт последовала просьбе женщины, которую успела зауважать. Она считала её не столько няней, сколько учителем и наставницей. Калин была права. Погода на море очень переменчива: она может неожиданно и быстро измениться. Среди тихого дня может начаться большое волнение, переходящее в шторм. Перед тем как спуститься в каюту, девушка в последний раз посмотрела на океан. Скоро, очень скоро она будет дома.***
Маринетт поднялась на палубу из трюма после сытного ужина в компании капитана, когда над головой раздался истошный крик. — Вижу парус! — слова доносились откуда-то сверху. — Где? — сразу же грянул хор голосов. — По левому борту! — отозвался сверху впередсмотрящий. Все, кто находился на палубе, повернули головы влево и принялись напряженно всматриваться в морскую даль. Мари даже привстала на цыпочки, стараясь уловить малейший признак приближающегося корабля, но ничего не смогла увидеть, кроме бесконечной воды с белыми шапками пены. Горизонт, который закатное солнце окрасило в ярко-оранжевый цвет, был абсолютно чист. Ветер поменял свой курс и усилился, быстрее гоняя облака. — Но там нет ничего похожего на корабль, — девушка приложила ко лбу козырьком руку, облаченную в перчатку и внимательно всмотрелась вдаль. Белобрысый матрос взглянул на неё с улыбкой. — Немудрено, что вы ничего не видите, мисс. Этот корабль от нас ох как далеко. Но корабль и вправду есть, раз Диего так говорит. Он сидит на самой верхушке мачты и смотрит в подзорную трубу. А мы увидим этот корабль только завтра утром. Если, конечно, он не двинется противоположным курсом.***
Опаснее шторма в открытом море может быть только вражеское судно. Разбойники. Пираты. Ты не знаешь, чего от них ожидать. Мари знала о морских разбойниках только из книжек и россказней. Иногда матросы вовремя вечерами пугали неопытных юнг старыми легендами, а их дьявольская жестокость к пассажирам и членам экипажа захваченных кораблей была излюбленной темой разговоров среди венесуэльских дам. Пиратов стоило бояться. Путешествия по морю с отцом всегда были спокойными и скудными на приключения, и это наверняка и к лучшему. Всё началось несколько часов назад. Закончив утром туалет, девушка сразу же ринулась на палубу посмотреть, не видно ли вчерашнего корабля. Она увидела его, как только подошла к перилам. Это было прекрасное судно, совсем не похожее на тот неуклюжий военный корабль, на котором она путешествовала. Идущий под полными парусами, он напоминал грациозную птицу; его гордый высокий бушприт разрезал волны с необычайной легкостью. Корабль увеличивался в размерах, и Мари поняла, что он приближается к ним с фантастической скоростью. — Это один из наших? — проговорила девушка, когда увидела проходящего мимо молодого матроса. — Скорее всего. — Скорее всего? — озадаченно переспросила она. — Капитан он… — произнес юноша, остановившись. — Ну, в общем, он не помнит, чтобы у лягушатников был такой парусник. Этот корабль, мэм, идет под французским флагом, но больше походит на какой-нибудь американский бриг. Пока мы не узнаем этого наверняка, капитан приказал вам и вашей попутчице вернуться в свою каюту. Просто на всякий случай… Маринетт живо обернулась к нему, и матрос смущенно закашлялся. — Что значит «на всякий случай»? Уж не думает ли капитан Луис, что это… это… пираты? Её голос дрогнул на последнем слове, и матрос посмотрел на нее встревоженно. Если их кораблю действительно угрожает нападение пиратов, то не меньше, чем самих пиратов, следовало бояться женской истерики. Он проглотил слюну и торопливо выпалил: — Нет, мисс, конечно, нет. Просто капитан хочет знать наверняка, на всякий случай. Скорее всего, это новый французский корабль, которого мы раньше не видели. А пока, леди, вам будет лучше посидеть в каюте. Потом он обратился к Калин, которая только что поднялась на палубу, и повторил приказ капитана. Вдруг раздался свисток боцмана, и матрос торопливо умчался на его зов. — Маринетт, нам стоит выполнить указание капитана, — сказала гувернантка, схватив девушку за руку. — Д-да, конечно, — повинуясь, она дала себя увести, но не сразу отпустила перила. Мари словно зачарованная смотрела на незнакомый корабль, который подошел еще ближе.***
Устремив взгляд в иллюминатор, девушка смогла рассмотреть имя судна — «Либерти», вырезанного на изящно выгнутом носу. По палубе «Либерти» сновали люди, на расстоянии выглядевшие не крупнее муравьев. Какая-то высокая неподвижная фигура стояла на шканцах и через подзорную трубу наблюдала за их кораблем. Вдруг на её глазах трехцветный квадрат шелка, который развевался на флагштоке, медленно пополз вниз. На его место поднялось черное полотнище, слишком хорошо знакомое Мари из книг. «Веселый Роджер» был предвестником беды. — Боже, это действительно пираты! — с ужасом воскликнула Калин, хватая девушку за плечи и прижимая к себе. Грянул пушечный выстрел, и массивное ядро, взмыв высоко в воздух, с громким плеском бухнулось в воду за кормой «Карони».