Шепот в Темноте

      — Знаешь, Сэйбл, а ведь в последнее время мне начали сниться страшные сны, —девушка сидела на полу и увлечённо трепала за ухо чёрного как смоль щенка ретривера, — иногда просто воспоминания о моём детстве. Вот, например, знаешь почему я до сих пор не научилась кататься на велосипеде? Я правда пыталась научиться лет в шесть или семь, но меня постоянно преследовали эти тени. Можешь считать, что я сумасшедшая, только ты всё равно пёс, много ли ты знаешь? Так вот, эти тени не просто преследовали меня, ведь ребёнок с помощью своей фантазии может тень от любой ветки превратить в костлявую руку, которая стучит в полночь в его окно. Нет уж, тут всё куда сложнее. Пару раз они подбрасывали мне камни под колёса. Хочешь спросить о том, почему я решила, что кто-то мне их подбрасывал? Ведь камни частенько могут валяться сами по себе. А я скажу тебе, что просто знаю это. Но ты бы их видел... Это не просто тени: их очертания слишком рваные, словно у кого-то не было ножниц, и он решил вырвать по контуру свой рисунок из бумаги. Длиннющие остроконечные лапы, готовые мгновенно проткнуть насквозь свою жертву... Прости, что пугаю тебя, малыш. Мне тогда было страшно, а родители считали меня больной. Ты ведь не перестанешь со мной дружить из-за того, что я не такая как все? В детстве у меня были друзья, а потом они начали мне говорить, что выросли уже из детских страшилок про злобные тени. И никто не верил мне, что это правда, поэтому ты будешь моим единственным, но самым лучшим другом. Ты ведь мне веришь? — в ответ щенок одобрительно тявкнул, словно понимал каждое слово человека.       — Руби, отвлекись, пожалуйста, от своего подарка и спустись к нам с отцом, — послышался голос с этажа ниже.       Сладкий аромат из кухни заставил девочку моментально спуститься вниз, а не отложить это на "пять минуточек", но, спустившись, она не увидела того, что пробудило в ней чувство голода, а именно торта. "Сколько бы лет мне не было, а мама не собирается отказываться от своих традиций", — может, Руби и хотела выглядеть недовольной по этому поводу, но в душе ей всегда было приятно, что её дни рождения ещё содержат в себе ту частичку детства с праздничной песенкой и задуванием свечей. Вот Дэйв берёт в руки дешёвый фотоаппарат, который они приобрели ради снимков на семейных праздниках, а Фелиция уходит в другую комнату, выключая свет на кухне. Спустя полминуты ожиданий, от которых в животе именинницы всё сжимается и устраивает бурную дискотеку, из коридора, соединяющего гостиную и кухню, виднеются маленькие огоньки, в свете которых можно различить черты мамы. Пару шагов, и вновь ощущается сладких аромат торта, в который женщина вложила всю свою любовь. Отец начинает петь всеми известную песню "Happy Birthday", и к нему сразу же присоединяется Фелиция, которая уже зашла в кухню и стояла с тортом прямо перед дочерью. Все знали, что сейчас должно произойти. "Хочу, чтобы эти тени больше не преследовали меня. Ну, и иметь новый ноутбук было бы неплохо", — Руби медленно проговорила про себя желание и подула на шестнадцать свечей, воткнутых в торт. Дэйв в это время не отрывался от фотоаппарата, стараясь сделать как можно больше удачных снимков. Вот и закончилась часть семейной традиции, теперь можно включать свет и есть вкуснейший торт. А как же, Фелиция только такие и готовит.       — Руби, доченька, — Фелиция положила торт на стол и взяла за руки именинницу, — ты стала совсем взрослая. Пройдёт пара лет, и ты уйдёшь на поиски своего счастья, оставив своих стариков, — к слову, родители Руби не были старыми, но её мама частенько любила себя так называть.       — Да-а-а, — с улыбкой протянул Дэйв. — Но не будем говорить о грустном, ты ведь сейчас здесь, нет смысла портить твой праздник такими мыслями. И не давай скучать мелкому проказнику Сэйблу, а то, гляди, он и всю твою комнату превратит в щепки, — мужчина засмеялся, в этот момент в нём сложно было узнать того Дэйва, который часто спорил с Фелицией в гостиной, иногда повышая голос и избивая стены, дабы хоть как-то унять свою злость. Это был не тот Дэйв. Может, оно было и к лучшему.       — Да ладно вам, — Руби потянулась обнять своих родителей, пытаясь прижать их к себе как можно сильнее своими худыми руками. — Я ещё долго от вас не отстану, поверьте.       Теперь, когда свет включили, можно детальнее рассмотреть праздничный торт: его основа была круглой формы, раскрашенной под какую-то неведомую планету, а сверху разместилась синяя полицейская будка шестидесятых годов прошлого столетия. Возможно, кого-то бы застал врасплох подобный торт, но только не Руби. Это был тематический торт с фрагментом из её любимого сериала про путешественника во времени и пространстве. Это была машина времени Доктора Кто. В глазах девушки заплясали радостные искры, и она не могла перестать разглядывать торт, изучая все мелкие детали. Его было даже жалко есть, но слишком уж хотелось попробовать выпечку по новому секретному рецепту мамы. Так что, сделав пару снимков торта, Руби берёт острый кухонный нож и, тихо вздохнув, разрезает мягкий бисквит. Отрезав каждому по куску внушительных размеров, семья села за стол, и они начали вести непринуждённую беседу о будущем их дочери: куда она поступит, где будет работать и про прочие темы, которые сама же Руби не желала поднимать. Она испытала облегчение, когда у её ног начал виться щенок, испуганно прижав уши и хвост. Что-то его испугало, и Руби прекрасно знала, что именно, но портить родителям день рассказами о том, что она вновь видит тех существ, которые прячутся в тени, девушка не хотела.       — Сэйбл уже, наверное, что-то натворил, а теперь чувствует себя виноватым и таким образом просит прощения, — придумала она на ходу отмазку, пытаясь как можно более правдоподобно улыбнуться. — Пойду просмотрю, цела ли ещё моя комната.       Набив рот мягким тортом, девушка подхватила на руки скулящего Сэйбла, который был её подарком на шестнадцатилетие, и пошла в свою комнату. Она не сразу зашла туда. Пришлось с минуту постоять за углом, чтобы набраться мужества и морально подготовиться к тому, что она может там увидеть. Руби ещё сильнее прижала к себе щенка, а потом зашла в комнату. Всё было спокойно и на своих местах. Слишком спокойно. Это была неестественная тишина, которая порой пугает сильнее любого шума. Панически бегая глазами по комнате, Руби всё-таки нашла то, чего пятнадцать минут назад не было. То, что разделит её жизнь на "до" и "после", а именно огромная трещина во всю стену, будто какой-то одноклассник пробрался в её комнату и решил подшутить. Каждый шаг давался с трудом, каждый её вздох мог быть последним, но девушка не переставала медленно приближаться к трещине. От страха и неизвестности уже начало сводить живот, а ладони, словно превратившиеся в два тающих айсберга, покрылись потом. Казалось, что волнение заставляет её испытывать слуховые галлюцинации. Из трещины начал доноситься какой-то пульсирующий приглушённый звук, но, возможно, просто настал тот день, когда можно с уверенностью сказать, что у Руби-Фелиции Эртон началась самая простая шизофрения. Пускай и так, но ей было важно убедиться. Неизвестность — это худшее, что может быть. Лучше знать правду, какой бы плохой она не была, чем изводиться подозрениями и догадками, медленно доводя себя до сумасшествия. Вот она стоит в полуметре от стены, вдоль которой проходит трещина. Желание узнать правду полностью овладело девушкой, и она медленно потянулась рукой к неизвестности. Теперь пульсировал не только звук, а всё пространство, а она это ощущала своей холодной влажной ладонью.       В то же мгновение в ушах раздался резкий звон, который заставил отдернуть руку и закрыть уши, чтобы спасти свои барабанные перепонки. А потом её ослепило ярким белым светом, давящим с невероятной силой на глаза, мозг и всё сознание, если такое возможно. Она кричала, кричала изо всех сил, но не слышала собственного голоса во всём этом хаосе. Всё исчезло, превратилось в белоснежно-чистый лист бумаги. Руби не знала, сколько она пролежала, свернувшись калачиком, но, когда девушка вновь осмелилась открыть глаза, то увидела, что лежит на земле в вовсе неизвестном ей мире. Она неуверенно убрала руки от ушей, всё ещё опасаясь, что звон в них мог остаться, но ошиблась. Было слишком тихо. Слишком серый мир. Придя в себя, девушка встала с земли и огляделась по сторонам: её окружали голые деревья, на которых гордо восседали чёрные как смоль вороны, сухая трава под ногами. Всё это только обостряло её ощущение скорой смерти. Словно всё вокруг умерло, а Руби попала в потусторонний мир без единой человеческой души. Она резко обернулась на шелест, когда кто-то точно пробежал за спиной девушки в метрах трех от неё. Здесь кто-то был.