Заложники прошлого

      — С возвращением.       Олег открыл глаза. Попытался пошевелиться — не получилось.       — Ну-ну-ну. Ты слишком тороплив, — насмешливый женский голос показался ему знакомым.       Он попытался найти его источник. Кругом — серое, зеленоватое, металлическое. Сфокусировать взгляд не получалось.       — Я здесь, — она наконец-то появилась в поле зрения.       Худое скуластое лицо, раскосые темные глаза. Короткие иссиня-черные волосы. Худая, невысокая девушка в зеленовато-белом комбинезоне.       — А я… где?       — А ты пока еще и никак, — усмехнулась она.       Злата — он вспомнил, как ее зовут. Откуда она здесь? От четко помнил, как Злата погибла. Он ведь сам…       — Ты тоже погиб, — ответила она на его невысказанный вопрос.       — А… остальные? — проговорил он.       — Там же, где и мы с тобой были последнюю сотню с лишним лет, — она скупо усмехнулась. — Тебя воскресили, постольку поскольку информация, которой ты обладаешь, была сочтена важной для руководства.       — Чьего… руководства?       — Моего, Олег. Ну, и твоего, если так подумать. Мы ведь оба работаем на одну и ту же контору.       — А… ты, — захрипел он.       Внутри заклокотала безудержная ярость.       — С тобой не соскучишься, — она тихо рассмеялась. — Без тела, без ферментов и гормонов, отвечающих за эмоции, без излишка нейронных цепей — так злиться! Да ты живое пособие для написания диссертации по корпускулам души. И за такую диссертацию можно сразу получить докторскую. Олег, нас не было сто с лишним лет. Забудь о том, что было раньше — этим событиям больше века. Они стали историей. Причем мне доподлинно известно аж о целых четырех официальных версиях этой истории, предназначенных для школьной программы, кардинально отличающихся друг от друга.       — Тебя это забавляет?!       — Отчасти, — она пожала плечами.       — Какова была твоя роль в провале проекта?       Ответа он не ждал.       — Ты не поверишь, — тут же опровергла она его ожидания. — Никакой. Меня отправили для наблюдения за ходом проекта — наш институт был кровно заинтересован в том, чтобы все прошло успешно. Не наша вина, что все полетело в тартарары.       — Не ваша? Тогда чья?       — А это важно? Кто бы ни был виноват — ничего уже не исправить и не вернуть. Нас оживили, поскольку было принято решение вернуться к тому эксперименту. Пересмотреть итоги, учесть ошибки. По крайней мере, как мне это объяснили. Мне ведь тоже повезло, что удалось вернуться. Вполне могла так и остаться плоским диском, пылящимся на полке, — она примолкла.       — Диском, — повторил он. — Но… я точно знаю, что эта технология считается невозможной! По крайней мере, считалась… сто лет назад, — с горечью повторил он ее слова.       — Э, брат. Напишу я таки по тебе диссертацию, — она снова усмехнулась. — Эмоции из тебя так и прут. А откуда, спрашивается? Технология — здесь никакого секрета уже нет. Это тоже было экспериментальное оборудование. Правда, мы сумели проверить его в лабораторных условиях, и получить мало-мальски приличный результат. Но в полевых условиях оно применялось впервые. Меня и отправили, чтобы я установила тебе записывающий чип с передатчиком. У меня он был установлен еще до отправки. Были еще несколько дисков, но я не знаю, сохранили ли информацию со всех, кому я установила передатчки, и воспроизведут ли их когда-нибудь.       Олег попытался закрыть глаза. Не получилось. Он беспокойно заерзал, пытаясь шевельнуть хоть пальцем. Омерзительное чувство спеленутости по рукам и ногам нарастало. На какое-то мгновение ему показалось, что он задыхается. Попробовал вдохнуть глубже — безуспешно.       Нужно успокоиться. Еще раз — вдох… Осознание ударило внезапно — он не дышит! Он с трудом задавил панику. Прислушался к себе еще раз — так и есть. Дыхания нет. И сердце не бьется. Тусклые краски окружающего мира сделались слепяще-яркими. Гул, внутренняя дрожь, электрические разряды, бегущие по проводам. Запах пластика и металла, из которых состояло его новое тело. Олег на мгновение ощутил тяжелые металлические опоры, привинченные к кафельному полу.       Усилием воли остановил карусель панических мыслей. Остались лишь чувства. Неожиданно яркие. Невыносимо противоестественные. Чувства, которые прежде сознание игнорировало, будучи занятым другими задачами.       А теперь попытаться привыкнуть к новым, непривычным ощущениям. При последней мысли Олега едва не накрыла новая волна паники. Он сосредоточился на бегущих по проводам разрядах. Попытался мысленно проследить их зарождение, путь и достижение конечной цели.       Отключить эмоции. Оценочное восприятие здесь не годится, — попытался внушить он себе. Ощущение омерзения медленно проходило.       — Да, а ты и правда необычный парень, — услышал он над головой голос.       Сфокусировал взгляд на лице Златы, про которую на время забыл.       — Обычно люди на этой стадии плавят свои временные тела и отключаются. Как правило, приходится перепаивать схемы три-четыре раза, прежде чем сознание освоится с механическим вместилищем.       Он хотел было задать вопрос, внезапно вспыхнувший в сознании. Закономерный вопрос, если задуматься. Странно, что он раньше не сообразил. И понял, что не в силах произнести ни слова. Как говорить-то этим новым механическим телом?!       Но до этого он ведь как-то разговаривал. И даже не задумывался, как. Вот потому, наверно, проблем и не возникало. Сороконожка тоже в ногах запутается, если станет думать, как ей переставлять их, — вспомнил он известную шутку.       — У тебя динамик сбоку, — сообщила Злата, понявшая его проблему.       Какая ценная информация. Олег фыркнул про себя. И она всерьез полагает, что это может ему чем-то помочь? С какого боку? И что проку ему от этого динамика? Он попытался «нащупать» свой динамик изнутри. Издать хоть какой-то произвольный звук ему удалось спустя лишь несколько минут.       — Скажи, — он запнулся.       О чем, черт побери, он намеревался спросить?! Забыл, пока разбирался с дурацкой системой трансляции речи. Ах, да…       — А почему тебе-то дали нормальное тело? А мне вот это… убожество?       — Видишь ли, — она улыбнулась. — У меня была договоренность с руководством. Что если меня станут оживлять, то платой за работу и будет нормальное человеческое тело.       — Платой? — переспросил он. — Договоренность? Погоди. Ты же сама только что говорила, что прошло больше сотни лет. О какой договоренности ты говоришь?!       — Но институт-то остался, — мягко проговорила она.       — Не понимаю. Ведь проект развалился окончательно после того, пропала поддержка со стороны института. Он наверняка был уничтожен во время войны! Да и Чернороссия…       — Чернороссии больше нет. Она исчезла с карт как раз сотню лет назад, — кивнула Злата. — Да и Новороссия, и Левороссия просуществовали немногим дольше, чем она. Карта мира вообще претерпела значительные изменения за то время, что мы отсутствовали.       — Тогда как?..       — Но институт — это ведь не страна. Он остался. Такие институты, как наш, существуют вне времени, вне политики и вне границ государств. Мы существуем для науки и для людей, а не для отдельных стран. Понимаешь разницу?       — Но находится-то институт на территории страны, разве нет?       — А с этим можно было бы поспорить. Кое-кто считает, что дело обстоит прямо наоборот: это страны находятся на территории институтов, — она помолчала. — Олег, наш разговор слушают, и ждут от него ответов на кое-какие вопросы. Я им ответить на них не могу — мое существование на материке Икс прервалось чересчур быстро. Я не помню ничего из того, что происходило в последние недели и месяцы существования проекта. А ты наверняка помнишь если не все, то многое. И на многое можешь пролить свет.       Он кивнул.       — Оу, какой забавный жест. Ты моргаешь в подтверждение или в опровержение?       — Подтверждение, — отозвался Олег, отвлекшись на попытку вспомнить — чем он кивал?       — В какой-то момент все пошло наперекосяк, — продолжила Злата. — Вмешались неизвестные лица. Ни кто они, ни откуда пришли — так никто и не понял. И чего им вообще было нужно. И участники эксперимента, и отправленные солдаты — расспросить никого сейчас нельзя. Все погибли. Многие пропали без вести. Да и бардак тогда творился по военному времени…       — Ты собираешься перечислять все тогдашние события? — с грустной иронией осведомился Олег. — Да, я отлично помню, что за бардак там творился.       — Неплохо бы, чтоб ты и нам об этом рассказал.       — И зачем — с тех пор сто лет прошло!       — Не испытывай мое терпение, — в ее голосе прозвучало раздражение.       — А ты откуда знаешь, что я не совру? — решил поглумиться он.       — Я вижу, — сообщила она. — Функция встроена. Рассказывай — все записывается.       — У меня не было договоренности с твоим руководством. И рассказывать что-либо я подписку не давал.       — И чего ты хочешь? — судя по голосу, ей стоило труда сдержать порыв злости.       — С руководством твоим побеседовать, — повторил он. — Раз уж оно и мое, как ты говоришь…       — Глумишься?       Он отметил, как пробежал импульс по проводу, когда он попытался пожать плечами, которых у него не было. Тонкие волоски в нескольких лампочках накалились и мигнули. Олега передернуло, что вызвало беспорядочное мигание еще нескольких лампочек.       — Олег! С тобой торговаться никто не будет!       — Да я сам ни с кем торговаться не собираюсь, — разговор откровенно начал его забавлять.       Злата сдавленно зарычала.       — Хватит мне тут мигать!.. — она помолчала, перевела дыхание. — Рассказывай.       Приказной тон его позабавил.       — Мне вот любопытно. Как вы собираетесь возобновлять эксперимент, если там все развалилось буквально по камушкам? И на кой оно вообще сдалось сто лет спустя?       — Это не твое дело! — вышла она из себя. — И не смей кивать с таким довольным видом! Чего ты ржешь?! — на последних словах она сорвалась на визг. — Смог просчитать меня, да?!       От удара ногой по металлическому корпусу прошла волна вибрации.       — О да, детка, мне начинает нравится щекотка, — Олег не стал скрывать веселья.       — Ну и чего ты снова мигаешь индикаторами? — злорадно осведомилась Злата. — Раздумываешь, чего бы такого выпросить? Я сказала — торговаться с тобой никто не станет!       — Конечно, не станет, — согласился он. — Меня — в отключку, оживят кого-нибудь другого. В смутной надежде, что он вспомнит что-нибудь стоящее, и согласится сотрудничать даром. Из идейных соображений.       — Чего. Тебе. Нужно, — ее трясло от злости.       — Хочу тело, — сообщил парень. — Сама могла бы догадаться. Неудобно жить в железяке.       По ее лицу медленно расползлась злорадная ухмылка.       — Я передам твое требование руководству, — елейно сообщила Злата. — Окончательное решение — за ними.