Indomable

Вереница автобусов, везущих пассажиров со всех краев Зоны, перестроилась в один ряд и направилась ко въезду в экспресс-терминал. Люди безостановочным конвейером входили и выходили из метро. На углу раздавали большие черные шары и цепляющие взгляд листовки с хвалебными одами к очередной модели популярного смартфона. С невысоких деревьев слетали ярко-желтые листья, покрывающие тротуар на манер бесконечно длинного ковра. Их шелест сливался с ревом мотоциклов, на которых курьеры спешили доставить еду. Сеул проживал свою обыденную рутину, повторяющуюся изо дня в день вот уже на протяжении нескольких десятилетий. С огромной скоростью росли новые здания, открывались рестораны, мусорные баки ломились от стаканов кофе и окурков, все плоские поверхности обрастали вывесками и рекламными баннерами. Такой жизненный уклад затягивал, засасывал, не позволял возникнуть и мысли о том, что может быть иначе. Стоило машине въехать в город, как Минхек осознал, что уже отвык от этой атмосферы. Все, что было до попадания в Клан, затерлось, ушло в мысленный подвал и покрылось пылью. Как будто никакой жизни до этого и не было. Никакой приятной ностальгии не возникло, да и повода для нее быть не могло. Этот город дал Минхеку только грязь, боль и страх. Закалка вышла хорошая, но какова ее цена? Наверное, только сейчас, когда связи с этим местом были оборваны, Хванун смог полностью ощутить свою свободу. Он больше не привязан к городу. Он не обязан возвращаться сюда, его ничто здесь не держит, поэтому на душе стало как-то легко. Когда ты можешь в любой момент покинуть город и когда тебе есть куда отправиться из него, дышать становится приятнее. Районы сменяются один за одним, пока машина неторопливо пробирается по забитым дорогам. Светофоры до абсурда долгие, но настроение было слишком хорошее, чтобы обращать на это внимание. Минхек смотрит на осенние улицы за окном, видит спрятанные в вечной тени переулки, в которых ему приходилось шастать; места, где он сутками вкалывал за гроши; скамейки, на которых иногда приходилось ночевать между сменами. Сейчас он сидит в теплой дорогой машине, на нем чистая одежда, от которой мягко тянет гиацинтовым порошком, дома холодильник забит едой, люди, которых он видит каждый день, не считают его второсортным отбросом. Хванун поворачивает голову в сторону водительского кресла. Шону одет в тонкое полупальто черного цвета, под которым виднеется графитовый пуловер. Он сосредоточенно смотрит на дорогу, придерживая руль одной рукой. Из-под сползшего рукава видно плетеный браслет. Этот человек подарил ему новую жизнь. И сам того не подозревая, стал едва ли не ее центром. Лидер чувствует на себе взгляд и на несколько секунд поворачивается. Этого достаточно для того, чтобы Минхек успел одарить его искренней улыбкой. Если бы он мог, то сделал бы так, чтобы эта поездка никогда не кончалась. Мир слишком холодный, а внутренний огонь Шону слишком притягательный. Они оставляют машину недалеко от девятого выхода метро на Хондэ. Воздух здесь пропитан жаром и аппетитным запахом жирной уличной еды. По всей длине дороги, ведущей к основной части Хондэ, друг за другом стоят палатки, от которых идет провоцирующий желудки пар, и только первые две торгуют цветами в аккуратных корзинах. Изредка Минхек позволял себе купить в подобном месте горячий хот-дог или же волнистый рыбный пирожок на шпажке, к которому бесплатно давали стакан согревающего бульона. Они были недорогие, буквально полторы-две тысячи вон, но Хванун знал, в каких подворотнях за те же деньги можно было найти более сытный ужин. Чем сытнее, тем больше он может обойтись без новой порции еды, а следовательно предпочтение отдавалось именно таким вариантам. Хотя очень хотелось зайти в палатку и наесться от души, да так чтобы тошнило, и не считать при этом денег. Минхек испытывает жалость к себе в прошлом и ему становится в какой-то степени стыдно. Он опускает взгляд, но поднимает голову, как только Шону начинает говорить. - Пройдемся? - Тебе разве не надо на встречу? - У нас еще есть полчаса. Что-то в голосе лидера наталкивает Минхека на мысль о том, что они не случайно приехали рано. Он хотел провести с ним время? Грудную клетку покалывает от подобной догадки, но Хванун тут же осаждает себя. Кто он и кто Шону. Становится немного горько, обидно, однако Минхек не позволяет этой американской горке из внезапных эмоций испортить возможность почувствовать себя нормальным человеком, гуляющим с тем, кто пробуждает в нем желание жить и бежать вперед. Когда лицо обдает горячим паром, под завязку наполняющим палатку с едой, Минхек чувствует себя ребенком, впервые обнаружившим подарок под елкой. Чудо стало реальным. Он действительно может есть и ни о чем не думать, не торопиться на очередную подработку. В палатке тесно и Шону кладет ему руку на плечо, чтобы стоять было удобнее. - Бери что хочешь. Насаженный на тонкую деревянную шпажку набор из сосисок и рисовых пирожков кажется едва ли не самой лучшей едой на Земле. Минхек ест вдумчиво, тщательно жуя и наслаждаясь каждым куском. Шону, взявший себе хрустящий корндог, куда-то отходит и спустя пять минут возвращается с высокими стаканчиками в руках. - Чай с гранатовым сиропом, - протягивает он удивленному Хвануну один из них. - Откуда ты знаешь, что я люблю гранаты? - До твоего появления гранатового сока в холодильнике ни разу не было, - лидер пожимает плечами, затем достает из кармана пальто белый бумажный пакет и отдает его Минхеку. – Не знаю что ты любишь больше, поэтому взял и то и то. Внутри обнаруживаются четыре золотистых пирожка в форме рыбы. Через тонкое брюшко двух из них просвечиваются красные бобы, в остальных – белый тягучий крем. Минхек мнется, после чего вздыхает и серьезно смотрит на Шону. - Слушай, ты не обязан столько делать для меня. - Я был на твоем месте и знаю, что такое голод и постоянная работа. Я хочу дать тебе все, от чего приходилось отказываться. - Но тратиться на меня… - Это мое личное желание. Шону подчеркивает слово «личное», одновременно показывая и то, что вопрос закрыт, и то, что на смысл этого слова нужно обратить внимание. Минхек долго смотрит ему в глаза, пытаясь трезво оценить положение дел. В конечном итоге он со смешком выдыхает через нос. На самом деле, если убрать слои из чувства собственной неважности, вины за причиняемые неудобства и страха надоесть, то ему приятно такое внимание со стороны лидера. Сейчас он словно нормальный человек с обычной жизнью. У которого нет способностей, за которые убивают. Который сам никогда не убивал. Который не живет в месте, едва ли не под потолок забитом оружием. Который не планирует вместе с остальными побитыми прошлым ребятами уничтожать определенных людей. Он просто жив, доволен, дышит пряным воздухом, ест вкусную еду, гуляет с важным ему человеком. Как всегда и мечтал. Широкая улица Хондэ с сотнями ответвлений между зданиями продувается ветром со всех сторон. Еще достаточно тепло, однако прохладные дуновения, с силой прорывающиеся сквозь одежду, уже напоминали о скором приближении зимы. Вдоль и поперек ходили не иссякающие потоки людей, магазины, лавки и кафе фактически наслаивались друг на друга, отовсюду играла музыка. Жизнь здесь кипела и бурлила, не останавливаясь и не замедляясь ни на секунду. Кажется, что стоит тебе остановиться и призадуматься хоть о чем-нибудь, о любой мелочи, как тебя тут же свалит с ног местной энергетикой, прибьет к земле негласными устоями. Постепенно палатки с уличной едой сменяются рядами одежды, сумок и аксессуаров. Время от времени между них мелькают магазины с косметикой. Вокруг огромное количество максимально разных цветов, яркие ядерные оттенки перемежаются со спокойными пастельными, из каждого отдела играет своя музыка, которая смешивается с разговорами множества людей, и все это в какой-то степени дезориентирует, сбивает с толку. Минхек успел отвыкнуть от такой беспорядочной обстановки. Он не спеша идет вперед, с интересом осматриваясь, и удивленно оборачивается, когда вдруг сзади ему что-то надевают на голову. Руки на автомате тянутся к непривычной вещи: небольшая и приятная на ощупь шапка. - У тебя очень красивые волосы, но белый цвет слишком приметен, - Шону аккуратно поправляет ее, мягко зачесывая ему волосы назад и оставляя только треугольные бачки. Когда пальцы Шону проходятся сквозь пряди, касаясь кожи головы, Минхек ловит себя на том, что по ребрам пробегают мурашки. Слишком близко. Слишком вторгающееся в личное пространство действие. Хванун поначалу растерянно хлопает глазами, теряясь в пространстве, времени и ощущениях, после чего берет себя в руки и поворачивается к зеркалу. Он поправляет шапку по-своему и, крутя головой, оценивает идет ему темно-коричневый цвет или нет. - Мне нравится. На самом деле оценивает он не цвет и даже не то, как она сидит. Он оценивает свою реакцию на действия Шону и слова о том, что у него красивые волосы. Минхек чувствует себя идиотом, потому что в этой шапке, которую они в итоге покупают, он готов ходить круглые сутки. Ведь это подарок Шону. Время пролетает даже слишком быстро. Настроение было настолько приподнято, что Минхек совсем забыл о том, что у них есть дела. В принципе, только из-за этого они и приехали. Приходится вернуться обратно и свернуть на одну из улочек недалеко от метро. Уже не слышно громкой музыки и окружение заметно потускнело. Пестрые вывески остались позади, вместо них на стенах зданий висели сдержанные, явно многие года переносившие обильные осадки, таблички с названиями заведений. Они заходят в одно из таких, на мгновение погружаясь во тьму коридора. Как ни странно, внутри оказывается довольно чисто. Освещение было не самое яркое, но зато не раздражало зрение. Несколько столиков было занято, стоял легкий гул от разговоров, пахло дешевым кофе и переваренной лапшой. Вполне себе комфортно для тех, кто не привык к роскоши. Минхек в какой-то степени почувствовал, что он на своем месте. Излишняя вычурность и особый дизайн ради дизайна никогда его не привлекали. Шону осматривается и, заметив нужного человека, направляется к нему. Широкие плечи в черной кожаной куртке уже заставляют Минхека насторожиться. Как выясняется не зря. Волосы цвета кофейного зерна были зачесаны назад, открывая выбритые до минимума виски. Из-под сведенных бровей на лице с острыми скулами холодно поблескивали абсолютно черные глаза, чей взгляд пронизывал до костей. На левом веке четко прорисовывались две родинки-точки. Лицо мужчины не выражало каких-то конкретных эмоций, оно просто заставляло держаться в напряжении, инстинктивно давая понять, что настроен он максимально серьезно и как-либо шутить не намерен. Их представляют друг другу. Мужчину зовут Им Джебом, он является лидером Клана Сэвэн. Другого Хванун и не ожидал. Весь его вид говорил о том, что он главарь со стальным характером. Джебом оценивающе проходится глазами по Минхеку, после чего слегка вскидывает подбородок. - Я думал мы будем говорить наедине, - голос у него довольно звонкий, хотя не высокий. - Минхеку нужно вливаться в наши дела. Ты своих тоже вводил по ходу работы, - Шону выдерживает паузу, ожидая ответа, но его так и не последовало. – Ему можно доверять, я за него ручаюсь. Джебом сложил пальцы в замок и положил руки на стол. Он осмотрел Минхека еще раз и их взгляды пересеклись. Хванун нервничал, но к своему собственному удивлению он понял, что не боится человека напротив. Случись такая встреча несколькими неделями ранее, его внутренности бы уже скрутились от страха и желания скорее унести ноги. Сейчас же не было ничего, кроме легкого напряжения. Минхек и сам не знает причины. Потому что Шону рядом? Потому что он привык к тому, что его окружают далеко не самые простые люди? Потому что теперь он абсолютно точно может в случае чего за себя постоять? Потому что осознает, что они на одной стороне? Потому что он больше не чувствует себя беспомощным ничтожеством? Сложно сказать. В любом случае, чужой пронизывающий взгляд он с достоинством выдерживает. - Мы обсудили твое предложение, - в конечном итоге Джебом кивает и переходит непосредственно к делу. – В прошлый раз проблем не возникло, да и все остальные за вас ручаются, так что мы согласны на еще одну поставку. Только у меня одно условие. - Я слушаю. - Сейчас я плачу половину. Вторая будет уже после того, как товар окажется на нашей территории и будет проверен на пригодность. Сам понимаешь, время неспокойное. Одна кучка мешков дерьма уже попыталась нас обставить. - Шайка с Ёнина? - Она самая. - Так та бойня ваших рук дело, - Шону, кажется, удовлетворен информацией, подтвердившей его догадки. – Хорошо, 50 на 50 это справедливая гарантия. В руках Джебома появляется вытянутый белый конверт и скользит по шершавой поверхности стола. Нетрудно было догадаться, что именно там было. Шону быстро пересчитывает купюры и затем убирает их вместе с конвертом во внутренний карман пальто. - Чангюн и Чжухон заедут к вам завтра ближе к обеду. Казалось бы, основной вопрос решен. Однако атмосфера без видимых с первого взгляда на то причин становится холодной, замершей, неприятно потрескивающей. В воздухе ощутимо висела недосказанность или же нежелание что-то говорить. По крайней мере, так ситуацию видел Минхек, который не имел ни малейшего понятия о том, какие общие дела связывали этих двоих. Поэтому он не мог сделать каких-либо исчерпывающих выводов. В чем он был уверен точно, так это в том, что они встретились не только ради того, чтобы провести сделку по покупке оружия. - Мой Клан не пойдет в наступление, - тишина трескается как лед, в который бросили камень, когда Джебом начинает говорить. – Мы готовы поддерживать тыл и сдерживать подкрепление, когда настанет время, но на передовую я своих ребят не пущу. Лицо Шону никак не меняется на это заявление. Сам же он немного наклоняется вперед, заглядывая Джебому в глаза. Тень полностью перемещается на его смуглый лоб, создавая иллюзию бездонных глаз. - Ты не передумаешь? - Нет. При всем уважении к тебе и Сынчолю я так рисковать не собираюсь. - Я понимаю твое решение, - голос лидера смягчается буквально на полтона и затем снова становится похожим на сталь. – Но если ты хочешь полностью выйти из соглашения, то скажи об этом сейчас. Ваша несогласованная неявка будет стоить сотни жизней. - Я прекрасно это осознаю. Наш Клан остается в Союзе и будет участвовать, но не в нападении. Это мое окончательное заявление. Джебом откидывается на спинку стула, показывая, что с его стороны тема себя исчерпала. Черная, похожая на копье серьга в его ухе качается вслед его движениям. Из глубины зала слышен негромкий смех. На столе одиноко стоят три нетронутых стакана с водой. Джебом вдруг решает обратиться к Минхеку. - Как ты попал в Клан? Я думал, что вы больше не берете новеньких. - Случайно, - Хванун пожимает плечами, ни на секунду не тушуясь. – Оказался в нужном месте в нужное время. - Все мы в это дерьмо влипаем случайно. В НЕ нужном месте в НЕ нужное время, - Джебом сухо усмехается, многозначительно подчеркивая отрицательные частицы. – Только вылезти из него уже не получится. Они сидят еще четверть часа. Едва наладившаяся погода успевает заметно помрачнеть. Когда они прощаются, Джебом задерживает рукопожатие с Шону и понижает голос. - Я слышал, что у каких-то утырков на тебя зуб. Смотри в оба. В супермаркете ярко и слишком людно. Лидер решил, что раз уж они приехали в город, то закупиться будет нелишним. Постепенно тележка заполняется до краев продуктами и нужными для быта предметами. Минхек озадаченно смотрит на бесконечные прилавки, но по привычке одергивает себя каждый раз, когда рука начинает тянуться к чему-то. Слишком прочно в голове засел устой о том, что он спокойно может прожить и без всех этих не жизненно важных вещей. Идущий рядом Шону кладет в тележку все то, на чем задерживается нерешительный взгляд Минхека. Он понимает, что после стольких лет сдержанной жизни сложно привыкнуть к неограниченному бюджету. Пока они ходят по огромному магазину, на улице успевает начаться и закончиться дождь. Воздух влажный, липкий и немного душный. Часть пакетов убирается в багажник, часть на заднее сидение. Минхек чувствует приятную усталость. Она абсолютно отличается от той, что появляется после тренировок. Он наконец-то выбрался за пределы Логова, увидел что-то новое, провел немного времени наедине с Шону. Хванун мягко проходится пальцами по шапке на голове и уголок его губ приподнимается. На самом деле у него помимо хороших воспоминаний появились очередные вопросы. То, о чем говорил Джебом, заставило Минхека о многом задуматься. Он не знал, что именно собираются делать объединенные Кланы, про какое наступление шла речь и когда это произойдет. Обычно их задания состояли в том, чтобы уничтожить людей, связанных с Государством и тем или иным образом помогающих деятельности Цитадели, а также все их склады с боеприпасами. Этим они постепенно уменьшали силы Правительства, как бы показывая ему, что недовольство толпы растет и набирает масштабы. Но конечной цели Минхек не знал. Как они собираются исправить ситуацию в целой Зоне? Они уже выезжают за пределы города, когда он все же набирается смелости спросить. - Можешь объяснить мне про какое наступление… - Пригнись! Договорить Хванун не успевает. Рука Шону опускает его голову буквально за секунду до того, как окно со стороны водительского сидения покрывается сотнями маленьких трещин. К счастью, пуля не прошла насквозь, но второго выстрела защитное стекло бы не перенесло. Педаль газа тут же вжимается в пол, Минхек ошалело смотрит на сжавшего челюсти Шону и выдавливает из себя хриплое: «Какого черта». Машина мчится по трассе, ловко лавируя между автобусами и легковушками, однако когда после поворота открывается вид на перекрытую часть дороги, приходится сбавить скорость, входя в промежуток среди пластмассового ограждения и обочины. Только Шону собирается снова рвануть вперед, как в заднюю левую дверь приходится удар. Последнее что помнит Минхек – это как земля резко поменялась с небом местами.