Благими намерениями - выстелена дорога в ад

      Исак       Я замер на пороге, вытаращившись на Эвена, и еле нашёл в себе силы выговорить «Привет». А он смотрел на меня и улыбался, и от этого взгляда у меня ноги подкашивались.       — Эм-м… я…       Эвен мягко рассмеялся и отошёл в сторону.       — Входи, — сказал он, — вместе будет веселее ждать новостей.       — Так пока ничего не известно? — уже немного увереннее спросил я, переступая порог.       — Нет. Да и что может быть известно? Ты помнишь, сколько добираться до города? Так что они ещё на пути туда, — пожал плечами Эвен. — Но я уверен, что всё в порядке, — добавил он, взглянув на мою встревоженную физиономию. — Тэкс сообщит, если что-то случится.       — Да, кстати, хотел спросить, каким образом вы поддерживаете связь?       Эвен замялся, но потом решительно направился к выходу, кивнув мне, следовать за ним. Мы снова прошли по безликим коридорам, но теперь в другую сторону. Ещё одна металлическая дверь, за которой нас встретил Хишт.       Так вот оно что, это, значит, и есть компьютерный отдел. Махди на меня обидится за то, что я попал сюда первый.       В довольно большом помещении находилась, по меньшей мере, сотня компьютеров, а возле дальней стены светился в полумраке огромный экран, как в фильме про шпионов, честное слово. Правда, вся техника была старовата, даже на мой взгляд. Как-то принято думать, что в будущем должны быть какие-то совершенно чумовые технологии. Впрочем, здесь не тот случай. Когда людям было развивать технологии? Они боролись за выживание.       Проследив за моим взглядом, Хишт печально усмехнулся, поправив свои огромные очки.       — Эта техника должна быть вам знакома, — с улыбкой сказал он. — По моим подсчётам, она как раз ваша ровесница.       — Нет, — уверенно ответил я, улыбаясь ему в ответ. — Эта техника гораздо старше меня.       — К сожалению, у нас не было выбора, — развёл руками Хишт. — То, что вы здесь можете видеть, было установлено людьми, построившими это бомбоубежище. Наверное, тогда это было последнее слово техники. И очень хорошо, что нам удалось заставить эти компьютеры работать.       — Да уж, — хмыкнул я. А сам подумал, что из всего вышесказанного следует вывод, что эти суперкатакомбы существуют и в нашем времени… Но никто о них ничего не знает… Видимо, правительство тщательно скрывало постройку этого бункера. Что ж, это не новость, так часто делают. Для власть имущих простые люди — это люди второго сорта, их спасать, в случае чего, не обязательно. Главное, спрятать свою задницу.       Мои размышления прервал голос Эвена.       — Ладно, Хишт, хватит зубы заговаривать, — сказал он. — Что слышно от Тэкса?       — Э-эм… Да… собственно, ничего, но вы сами можете видеть. Они движутся по заданному маршруту, так что, думаю, у них всё в порядке. Сейчас лучшие новости от них — это тишина. Вот если что-то случится, они сразу свяжутся со штабом.       — Да, ты прав, — задумчиво проговорил Эвен, внимательно следя за маленькой мигающей точкой, которая двигалась по карте на большом экране. — Что ж, тогда, пожалуй, мы пойдём. Если что-то…       — Если что-то станет известно, я сразу же сообщу, — улыбнулся Хишт.       Мы вернулись в кабинет Эвена, по дороге встретив кучу народа. Жизнь вокруг кипела, несмотря на то, что была глубокая ночь.       Эвен остановил кого-то и распорядился принести ему в кабинет кофе и чего-нибудь съестного, так что через полчаса мы уже жевали какие-то бутерброды.       — Так я не совсем понял, как всё-таки работает связь, — решил спросить я. — Очевидно, что спутники в космосе больше не летают?       — А они там и правда были? — вскинул брови Эвен.       — Ещё как были! — подтвердил я.       Эвен хмыкнул.       — В это не верил даже мой прогрессивный отец, — усмехнулся он.       — Подожди, — улыбнулся я, — Хишт обещал заставить работать наши нано-чипы.       — Нано… чипы?..       — Ну… это такие… типа, микросхемы. Они очень-очень маленькие, практически невидимые глазу, вживляются в тело человека при рождении и хранят всю информацию о нём, плюс к тому, являются и связью, и компьютером, и ещё много чем.       Эвен слушал меня с недоверчивой улыбкой.       — Невероятно, — наконец сказал он. — Получается, за эти столетия мы сделали огромный шаг… назад.       Мы вместе рассмеялись.       — Вообще-то это закономерно, произошла катастрофа мирового масштаба, и людям было не до этого.       — Мне бы очень хотелось взглянуть, как работают эти ваши штуки, — задумчиво сказал Эвен. — Мы так привыкли жить в постоянном напряжении, в непрерывной борьбе, что даже не верится, что когда-то люди жили спокойной жизнью, придумывали что-то новое не для войны, а для пользы человечества или просто для удовольствия. Мы и правда постепенно превращаемся в животных, — совсем потухшим голосом закончил он.       — Ты не прав, — попытался успокоить его я. — Все, с кем я здесь познакомился — очень хорошие люди, и…       — Да, возможно, — перебил меня Эвен. — Но… ты ведь многого не знаешь… — теперь Эвен говорил медленно, было видно, что каждое слово тяжело ему даётся. — Например, три дня назад наши ребята не успели спасти омегу… Он был в положении… И пытался прятаться… Кто-то донёс… и за ним пришли… Мы слишком поздно узнали… Он предпочёл умереть, но не сдаться, не стать просто инкубатором… Его забили, понимаешь? — он поднял на меня глаза, и в них было столько боли. — Его забили насмерть! Те, кто представляет закон, уничтожили его, как таракана, чтобы другие боялись, чтобы они отдавали себя в руки врачей, которые, по сути, являются палачами.       Эвен замолчал. В его глазах стояли слёзы. Может быть, сейчас был не самый подходящий момент, но я всё-же решился спросить.       — Скажи, — тихо начал я, прикоснувшись к его рукаву, — у тебя что-то случилось? С кем-то из твоих близких?       Он внимательно посмотрел на меня, потом отвёл взгляд в сторону, минут пять молчал, потом вдруг, словно ни к кому не обращаясь, проговорил:       — Ну, во-первых, мой папа — омега, он пострадал от системы, хотя и не совсем связано с рождением детей. А ещё… У меня был друг… Микаэль… Мы дружили с самого детства, были как братья… даже не братья… а гораздо больше, — он снова надолго замолчал, но я не торопил, просто молча ждал, следя за выражением его лица, на котором отражалась вся боль испытанного когда-то. Наконец он снова заговорил.       — Его отец, как и мой, был важной персоной, долгое время никто не знал, что они связаны с повстанцами, поэтому мы жили в городе, учились в школе… мы были самыми обычными подростками… Ему было пятнадцать, когда он забеременел… Его родители не переживали, они думали, что их положение, должность отца, станет защитой и для сына. Но оказалось, что его отца уже давно подозревали. Микаэль отправился к врачу на осмотр и больше не вернулся. Его родителей арестовали и в скором времени казнили. Я больше никогда не видел своего друга. Мой отец спешно перевёл меня сюда и сам ушёл в подполье. От меня, конечно, всё скрывали, но, как я потом узнал, отец всеми силами пытался помочь Микаэлю, найти, куда его упрятали и… может, организовать побег… или… не знаю… Но он не успел… Микаэль покончил с собой… Но перед этим он отказывался от пищи, довёл себя до истощения, чем спровоцировал выкидыш… Мне ничего не рассказывали, но я подслушал разговор отца. Я хорошо знал Микаэля, он был очень светлым, жизнерадостным человеком, чтобы довести его до самоубийства, надо было очень постараться, — Эвен теперь говорил твёрдым голосом, в котором сквозила ненависть. — Я тогда ворвался в кабинет отца, у двери которого подслушивал, кричал, требовал что-то сделать, взорвать к чёрту эту больницу, здание правительства, у меня была истерика.       Все те чувства, видимо, сейчас овладели Эвеном, и я почувствовал его боль. Мне захотелось обнять его, прижать к себе, сказать что-нибудь успокаивающее, но я не посмел.       Он помотал головой, успокаиваясь. Потом уже гораздо спокойнее сказал:       — Меня с горем пополам угомонили, после у нас с отцом был долгий разговор. Он рассказал мне всё о том, что давно помогает повстанцам, что уже много лет является их лидером, и сказал, что если я хочу помогать, он не будет против, хоть я ещё и молод. Объяснил, что кидаться на амбразуру — не лучший способ борьбы с тиранией, — Эвен развёл руками и вздохнул. — С тех пор я помогал ему во всём. Правда, у меня до сих пор очень личная ненависть к системе, я стараюсь, чтобы она не перехлестнула через край и не помешала мне быть разумным руководителем, сохранять трезвость мысли, но иногда, когда случается что-то подобное, бывает очень трудно.       Он снова молчал и с грустью смотрел куда-то в невидимую даль.       — Это был твой ребёнок? — осторожно спросил я.       — Что? — кажется, до него не сразу дошёл смысл вопроса. — Нет! Нет, с чего ты взял?!       — Н-ну… я просто подумал… он омега… ты альфа…       — Нет, мы были просто друзьями, — ответил Эвен каким-то очень странным тоном и при этом смотрел на меня тоже очень странно.       Я так и не понял его реакцию на мой вопрос. Ладно, потом разберёмся.

***

      Миссия по спасению доктора Свенсена прошла успешно. Юнас невероятно гордился собой, хотя ничего конкретного и не сделал.       Правда, сам Свенсен был в плачевном состоянии, он простудился, у него был жар, и он почти бредил — видимо, пневмония. А чего ещё было ожидать, если человек долго находился в том холодном сыром подвале.       Правда, реакция докторов нас удивила. Проще говоря, они до смерти перепугались. Свенсена заперли в отдельный бокс и входили к нему только в специальных защитных костюмах. Словом, боялись, как чумы.       Мы сами чуть не чокнулись, пока выяснили в чём дело. Оказывается, люди теперь практически не болели, и высокая температура была чуть ли не предвестником смерти от какой-то страшной болезни. Нам с Саной пришлось вновь облачиться в белые халаты и самим выхаживать доктора. Слава богу, хоть антибиотики у них имелись.       Попутно мы занимались исследованиями. До профессоров нам было, конечно, далеко, но наших знаний хватило на то, чтобы выяснить простую вещь — люди теперь не болели, потому что их иммунитет возрос во много раз, по сравнению с нашим. Это не могло произойти всего лишь за каких-то пятьсот лет, для эволюции пятьсот лет — довольно жалкий срок, поэтому вывод напрашивался сам собой. А именно: на иммунную систему людей тоже повлияла вакцина. Это заставило нас задуматься. Ведь мы хотели, если удастся вернуться, сделать так, чтобы вакцина никогда не была испробована на людях. А ещё лучше, вообще уничтожена. Но такой иммунитет стоил того, чтобы продолжать исследования.       В конце концов мы решили, что будем разбирать проблемы по мере их поступления, а пока не было даже намёка на то, что мы сможем вернуться.       Постепенно наша жизнь здесь входила в какое-то подобие упорядоченности.       Юнас и Магнус проводили дни напролёт, тренируясь, и, по словам Криса, делали большие успехи.       Махди, как только его допустили к компьютерам, практически не вылезал от Хишта, и через две недели им удалось разблокировать наши нано-чипы, а ещё через неделю заставить их работать хотя бы как телефоны.       Мы с Саной проводили много времени в больнице и в лабораториях, учились чему-то новому и сами учили здешних врачей давно забытым медицинским приёмам.       Сана постепенно сдружилась с Хлоей. А я каждую свободную минуту старался быть с Эвеном, это получалось далеко не всегда, он часто был занят, но наши ночные посиделки уже стали своеобразной традицией.       Мы болтали ночи напролёт обо всём на свете, и мне казалось, что я был знаком с ним всю жизнь, просто на какое-то время почему-то забыл об этом. Ни один человек на свете не подходил мне так, как он, мы словно дополняли друг друга. Я с каждым днём всё отчётливее понимал — мы были рождены, чтобы быть вместе.       Хотя… насчёт вместе я, кажется, слишком размечтался… За это время наши отношения не продвинулись вперёд ни на дюйм. Эвен всегда был предельно вежлив, добр и внимателен, но… это было совсем не то, чего мне хотелось. К тому же мои сны с его участием больше не повторялись. Нет, мне, конечно, снилось много разного, и Эвен в том числе, но это были обычные сумбурные видения. А те сны… что были на грани реальности, почему-то исчезли.       Сам Эвен продолжал наблюдать за мной. Он приходил в больницу, где мы с Саной теперь проводили много времени, в столовой всегда сидел чуть поодаль. Я постоянно ловил на себе его задумчивый взгляд.       Я видел… Нет, я знал, что он думает о том же, о чём и я, но почему-то не делает первого шага. Я тоже этого шага не делал. Почему? Да просто я боялся всё испортить, боялся быть отвергнутым. А сам продолжал тихо умирать от своей любви.       Прошло уже полтора месяца с тех пор, как мы сюда попали. Доктор Свенсен почти поправился и даже начал заниматься какими-то чертежами, но до того, как будет ясно, сможем ли мы вернуться или нет, было ещё далеко. Поэтому мы старались приспособиться к жизни, а остальные нам в этом помогали.       Сегодня, например, было объявлено, что нам пора понемногу знакомиться с этим миром не только изнутри, но и снаружи. Проще говоря, нам хотели показать город и ввести в курс дела извне.       Проблема состояла в том, что ходить по городу толпой, как на экскурсии, было нельзя. Это выглядело бы подозрительно. Поэтому каждому из нас был выделен свой провожатый.       Сана отправлялась с Хлоей, с которой стала близка в последние дни, Махди — с Хиштом, ведь он практически не вылезал из компьютерного отдела. Юнас очень сдружился с Крисом на почве совместных тренировок. А Тэкс, расхохотавшись, потрепал Магнуса по голове и заявил, что если он не присмотрит за ним сегодня, то не сможет спать спокойно.       Оставались я и Эвен. Я очень боялся, что Эвен будет чем-то занят и мне найдут другого провожатого, но он, улыбаясь, заявил, что важными делами всегда занимается лично.       Так что после обеда нам предстояла прогулка на свежем воздухе. Но сперва нас решили переодеть, чтобы не вызывать подозрений. Ни наша одежда, ни то, что мы уже привыкли носить здесь, не подходило для этой цели. Здешняя одежда была чем-то вроде униформы повстанцев.       Насколько я понял, нас решили одеть по последней моде, но выглядело это ужасно. Нас обрядили в какие-то жуткие цветные балахоны и не менее жуткие головные уборы.       Сложнее всего было с Саной, которая категорически отказалась снимать свой хиджаб, помимо этого, её нужно было выдать за мужчину, и здесь тоже возникли сложности. Если худощавая фигурка Хлои потерялась в просторном балахоне, и оставалось только спрятать волосы, то шикарный бюст Саны пришлось перематывать бинтами, а на голову ей, прямо поверх хиджаба, надели какой-то замысловатый головной убор, больше всего напоминающий древний кожаный мотоциклетный шлем.       — Вот только посмейте что-нибудь ляпнуть, — предупредила Сана, видя, что мы едва сдерживаем смех. — Вы выглядите не лучше.       — Подумайте, — попросил Тэкс, когда мы все были уже готовы, — чем ещё вы можете выдать себя? Чем вы ещё отличаетесь от нормальных людей?       Я оглядел своих друзей и, не выдержав, заржал.       — От нормальных людей, — еле выговорил я сквозь смех, — мы теперь отличаемся многим.       — Ладно, — заявила Хлоя. — Мы-то на что? Будем следить, чтобы никто не вызвал подозрений.       И мы наконец отправились.       Выходить нам всем предстояло через разные выходы, которых, как оказалось, здесь было великое множество. Поэтому через некоторое время мы разделились, пожелав друг другу удачи.       Мы с Эвеном сперва направились куда-то вниз, а потом оказались в каком-то узком тоннеле.       — Придётся запастись терпением, — с улыбкой предупредил Эвен, включая свой фонарик, чтобы разглядеть хоть что-то в кромешной темноте. — Нам предстоит идти не меньше часа.       Я пожал плечами — надо значит надо.       Минут пятнадцать мы шли в полной тишине, но потом я решил, что сейчас удобный момент, чтобы кое-что прояснить.       — Надеюсь, ты не слишком дорожишь тишиной, и мы можем поболтать, — как можно беззаботнее спросил я.       — Да, разумеется, — сказал он в ответ. — Я просто задумался, прости. Если у тебя есть интересная тема для беседы, давай, — Эвен полуобернулся ко мне, так как я шёл позади него, идти рядом в узком тоннеле было просто невозможно. И это, кстати, было хорошо. Не думаю, что смог бы начать этот разговор, глядя ему прямо в глаза.       — Тема-то есть, — вздохнул я, — правда, не знаю, насколько интересной она покажется тебе.       — Кхм, ты меня заинтриговал! — усмехнулся Эвен. — Продолжай.       — Да никакой интриги, просто хочу спросить… — я замялся, не зная, как лучше сформулировать следующий вопрос. — Помнишь… ты рассказывал мне о своём друге Микаэле?       — Да, конечно, — он, кажется, не понимал, к чему я клоню.       — Ты тогда сказал, что вы с ним были просто друзьями…       — Да, так и есть.       — Просто… у тебя никого нет… и не было… насколько мне известно… Ну, в смысле… серьёзных отношений… — вся кровь бросилась мне в лицо, и я смущённо заткнулся. Я уже пожалел, что начал этот разговор.       Эвен резко остановился, так что я едва не впечатался в его спину, и, не поворачиваясь ко мне, спросил:       — А тебе бы хотелось, чтобы я был женат и растил кучу детей?       — Нет! — слишком резко воскликнул я и смутился ещё больше.       Эвен мягко рассмеялся и продолжил путь.       — Так я не понял, в чём именно состоит твой вопрос, — в его голосе слышалась улыбка.       Вот змей! Не понял он! Всё он прекрасно понял, но я уже давно заметил, что ему нравится ставить меня в неловкое положение. Как всегда, злость помогла преодолеть смущение, и я смог говорить дальше.       — Просто это странно… почему у тебя никого не было?       — Тебе правда это интересно? — он оглянулся на меня, но уже без улыбки. Я шумно сглотнул под его внимательным взглядом, но всё же упрямо закивал.       — Ну, во-первых, — он полностью развернулся ко мне, — я не имею права на слабость, на меня рассчитывает много людей, я не могу их подвести. А во-вторых, я всегда ждал, что встречу свою судьбу.       — Судьбу? — спросил я. Он кивнул.       — Свою истинную пару. Насколько я понял, в вашем времени такого понятия не существует, поэтому вряд ли ты мне поверишь. Но у каждого человека есть тот, кто предназначен ему свыше, правда, далеко не всем выпадает шанс встретиться, — он говорил резко, но в то же время в его голосе сквозила какая-то тоска. Он развернулся и снова зашагал вперёд. А я ещё несколько секунд стоял как вкопанный.       — И что же?! — крикнул я ему вслед. — Ты нашёл свою судьбу?! Или ты уже сам в это не веришь?!       — Я не знаю… — тихо сказал он, останавливаясь и вновь оборачиваясь ко мне. Потом вдруг в его настроении что-то переменилось, он в несколько шагов преодолел расстояние, разделявшее нас, и обхватил меня руками за плечи.       — Я не знаю! — выкрикнул он мне в лицо, встряхивая словно тряпичную куклу. — Я уже ничего не понимаю! Что ты хочешь от меня услышать?!       Я поднял голову и, глядя ему в глаза, тихо выдохнул:       — Правду.