"Потому что я её люблю"

И впервые она жалеет о том, что за все эти годы ни разу не услышала этого вопроса… Сейчас, рыдая на плече своей матери, которая обнимает её неловко, но достаточно крепко, чтобы она не сумела вырваться, что она и не пытается делать – она не может ни о чём думать. Всё, что её заботит на данный момент – это душащие слёзы и неконтролируемые всхлипы, мешающие говорить. И, наверное, произнесено уже было самое главное, но она понимает, что впереди её ждет объяснение. Тяжелее которого, пожалуй, только сама причина этих слёз. Заботливые руки постепенно ослабляют хватку, и она чувствует, как одна из них касается её лица, и стирает слёзы, чтобы следом приподнять его, и поразить в самое сердце чувством вины, отраженным на лице. - Я – самая ужасная мать на свете… - Тяжелый вздох только ухудшает обстановку, и Эмма чувствует, что попытка успокоиться проваливается, а к горлу снова подкатывает ком, и очевидно, такой же ком начинает мешать говорить и её матери, потому что та откашливается, и только после этого продолжает. – Я должна была понять. Я должна была видеть… Усмехнувшись, Эмма останавливает Мэри-Маргарет, положив ладонь на её руку, и отводя её от своего лица. – Я не думала, что это когда-нибудь произойдёт, но вот… Я на самом деле люблю её. Безумно. Безнадежно. Я сама не понимаю, как к этому пришла. Просто так получилось… - Она немного отстраняется, ведь ей просто необходимо немного пространства и свежего воздуха, но решает объяснить всё, прежде чем снова сбежать в свои мысли. – Знаешь, мам… так бывает – долго-долго терпишь, и готова выдержать всё, а потом срываешься, от того, что чай не сладкий. Вот что-то вроде того сегодня и произошло… И какое-то время они стоят в тишине, в попытках проанализировать то, что только что было. Обыкновенный вопрос от удивленной Мэри-Маргарет – «Почему ты это сделала?», который относился ко второй чашке кофе, который она по непонятной причине сделала себе и Реджине, в тот момент, когда они во время семейного ужина пошли на кухню. И всё бы ничего – они уже давно не враги, а, можно сказать, что подруги - если бы на этом ужине не присутствовал человек, с которым Эмма уже продолжительное время встречалась… И даже это не имело большое значение, если учесть её ответ, неосознанно вырвавшийся после того самого вопроса: «Потому что я её люблю». И обе в шоке уставились друг на друга, от неожиданности слегка приоткрыв рты, после чего, практически сразу же, у Эммы сначала задрожала нижняя губа, а потом началась истерика, которую тут же и попыталась остановить Мэри-Маргарет, крепко прижав дочь к себе. - Давно ты это поняла? – Смешанные чувства мешали понять что она на самом деле чувствует по этому поводу, поэтому Мэри-Маргарет решила оттянуть момент с высказыванием своего мнения. - Когда отдала душу тьме вместо неё? Когда осталась с ней останавливать триггер? Когда прыгнула в портал, оттолкнув её? Когда первый раз увидела, привезя Генри? – Эмма устало провела по лицу, вытирая остатки слёз. – Я не знаю, мам. Я просто это поняла в какой-то момент… Просто я себе долгое время не задавала правильный вопрос. «Почему я это сделала?». Спроси меня кто-нибудь об этом, и я бы задумалась. Ответ на этот вопрос был настолько очевиден, что ни я, ни кто-либо вокруг, просто не осознавали его. И когда я это осознала – было уже поздно… Потому что я её люблю, мам! Именно поэтому я всё это и делала. - У вас всё в порядке? – Неожиданно раздавшийся голос, прервал их разговор, и обе женщины надеялись на одно – чтобы вошедший ничего не услышал. - Да, Киллиан, мы сейчас. – Эмма отвернулась к раковине, и открыла дверцу настенного шкафа, доставая оттуда чашки. Проводив взглядом, удалившегося в гостиную, мужчину, она вздохнула, открыла кран с холодной водой и ополоснула лицо. Почувствовав чужую руку на плече, она вздрогнула, но голос её тут же успокоил. – Эмма, дорогая… Что бы ты не решила – я всегда буду на твоей стороне. - Спасибо, мам. – Она положила ладонь поверх руки Мэри-Маргарет, и слегка сжала. – Спасибо. Просто… Я не знаю – нужно ли что-то решать. – Она кивнула в сторону гостиной и пожала плечами. – Разве всё не так и должно быть? И сидя за столом, она всё отчетливее понимала, что не должно… Шутки Киллиана уже давно не веселили, а лишь раздражали. Взгляды матери были уж слишком сочувствующими, что хотелось поскорее закончить эти семейные посиделки и сбежать туда, где спокойно. Где нет этих карих глаз, пронизывающих насквозь, и задумчиво, время от времени, обращенных к ней. И едва ли она спокойно ответила на вопрос у дверей, на прощание – «Ты в порядке?», заданным самым прекрасным, и заставляющим бегать по коже мурашки, голосом, произнеся, пожав плечами – «Да», и ещё сложнее было выдержать пронзительный взгляд, и тихое утверждение: «Твои глаза говорят больше… Ты плакала». И по кусочкам собрать себя за несколько секунд, поспешно обдумывая нейтральный ответ, и ничего кроме как – «Я в порядке», ей не пришло в голову, а дальше им помешал Киллиан, бесцеремонно взявший её за руку, и потянувший на улицу. И не так уж много ей понадобилось времени, чтобы на его вопрос, на пороге их дома – «Почему ты так не смотришь на меня?», сказанный в порыве мелкой ссоры, раздутой по дороге домой из-за (не) оправданной ревности, ответить просто и даже слишком обыденно – «Потому что я её люблю», и больше не сказать ни слова, глядя вслед удаляющемуся мужчине, с поникшими плечами, получившему, наконец, ответ на тот вопрос, который он боялся задать столько времени. А, чуть позже, открыв дверь почти не удивиться, увидев взгляд тех самых карих глаз и опустив глаза лишь уточнить. – Она тебе сказала? А поднять голову только для того, чтобы увидеть кивок головы и замереть от осознания, что та самая любимая и несбывшаяся, делает шаг вперёд и крепко обнимает её, утыкаясь в шею и усмехаясь. – Она никогда не умела хранить тайны, разве ты не знала? – А потом, отстранившись, и с улыбкой глядя в глаза, добавляет. – И разве это не ирония, что человек, из-за которого я когда-то потеряла любовь, может стать человеком, благодаря которому я, наконец, обрету её? - Я бросила Киллиана. И удивление на лице Реджины говорит о том, что в порыве она просто забыла о том, что где-то рядом может быть пират, и она невольно отшатывается, делая шаг назад, вслед за чем, Эмма притягивает её к себе, сцепляя руки за её спиной. - Почему? – Всё-таки не сумев сдержать вопрос, Реджина внимательно смотрит на улыбающуюся Спасительницу, и сама начинает улыбаться. - Потому что я его не люблю. - То,что она сказала... это правда?... И тогда, когда забирала на себя тьму? - Да. - И когда осталась со мной, чтобы уничтожить триггер? - Да. - И когда привезла Генри в Сторибрук? - Не знаю, наверное, уже даже тогда. – С улыбкой отвечает Эмма, и задумчиво добавляет. – И когда защищала тебя перед всем городом. И когда в аду доверила тебе своё сердце. – И прижимая её к себе одной рукой, второй она берет её за руку, и прижимает к своему сердцу, давая почувствовать бешеный ритм, отбиваемый им. – Я тогда очень боялась, что оно меня сдаст, и только взяв его в руки, ты всё поймёшь. Я ведь должна была его спасти. - Я в тот момент думала только о том, как заглушить боль от того, что ты разделишь его с пиратом… Моё тогда было готово разорваться от боли, что я просто не видела твоей… Поднеся руку Реджины к своему лицу, она прижалась к ней губами. – И мне кажется, что я всегда тебя любила, но между нами всегда кто-то или что-то было… Но больше всего было между нами сомнений. Как, например, ты относишься ко мне? - Сомнений? – Проведя пальцами по лицу Эммы, и запутываясь в волосах, переспросила Реджина. – В том, что я люблю тебя? Сомнения тогда, когда я пошла в ад вслед за тобой, чтобы помочь спасти твоего пирата? Или когда, отправила вас с Генри в Бостон, подарив новые воспоминания? Или когда, учила тебя магии? А поверь мне, что из всех учениц, ты была бы самой худшей – ведь ты никогда меня не слушалась! – Её рука опустилась на плечо Эммы. - Хэй! – Прижав ещё крепче к себе, та в ответ положила свободную руку на затылок Реджины, и приблизилась. – Ты обожала наши уроки магии, я чувствовала это! - Я обожала тебя. Но я терпеть не могла твою невнимательность. - Я что виновата, что твой голос наталкивал меня на мысли совсем не об учёбе! – Эмма почти приблизилась к её губам, как вдруг остановилась. – Стоп. Ты – обожала меня? Закатив глаза, не выдержала Реджина и, обхватив ладонями её лицо, прошептала в губы. - Да ты поцелуешь меня уже сегодня, наконец! Или мне еще 6 лет ждать этого момента? И больше не медля, улыбаясь довольно таки глупой, но очаровательной улыбкой, Эмма соединила их губы в поцелуе, захватывая то нижнюю, то верхнюю, и углубляя поцелуй, что вызвало довольный стон у Реджины, дарящей в ответ всю свою любовь, так долго сдерживаемую, и наконец, получившую выход. В виде жарких поцелуев и крепких объятий и постоянно повторяемых друг другу слов любви...

***

Глядя на улыбающееся лицо дочери, Мэри-Маргарет облегченно выдохнула, понимая, что в этот раз она не сломала жизнь двум людям, а наконец-то, помогла, подтолкнув их друг к другу. - Маам. – Эмма пыталась смотреть на неё осуждающе, но счастливая улыбка и прекрасное настроение мешали ей сохранять нужное выражение лица. – Ты не хочешь мне объяснить – почему ты всё рассказала Реджине? Не то, чтобы я не была тебе благодарна… - Мечтательная улыбка при упоминании имени любимой тут же отразилась на её лице, но она снова постаралась изобразить обиду. – Но всё же! - Когда вы с Киллианом ушли, я видела, что она расстроена, и спросила, что с ней. А она спросила – кто был причиной твоих слёз. Я не могла ответить правду, и она предположила, что он тебя обижает… Я попыталась её разубедить, но она так разгорячилась, вспоминая якобы подтверждения этого, что я спросила её «Почему тебя это так волнует?», на что она в запале и произнесла те самые слова, которые меня убедили всё ей рассказать. - И какие же это были слова? - Нахмурившись, уточнила Эмма. - «Потому что я её люблю».