***
Два-три бокала растягиваются до девяти-десяти, и никто останавливаться не собирается. Голова трещит от надоедливой попсы, играющей в колонках прямо возле Минхёна, и он отсаживается в более укромное место в углу бара. Телефон готов разлететься на куски от бесконечных звонков Минсока, - он ждёт и продолжает верить, что всё хорошо, и младший просто задерживается у друзей или что-то вроде этого. Проходит ещё около сорока минут, и отлучившись на уличный перекур с парой таких же запутавшихся в себе людей, он решает всё же перезвонить омеге. Гудок, второй, третий, и на четвёртый его ухо опаляют крики старшего, и Марк отодвигает руку с телефоном подальше от себя. Слыша, что ярость прекратилась, он начинает говорить: - Чего орёшь? С дубу рухнул? - даже пытаясь выглядеть трезвым, в его голосе проскальзывала неуверенность, а язык самостоятельно завязывался в причудливые узелки, - у меня голова болит, а ты тут ещё... Да ну тебя! - Ты пил? - сразу возникает в голове Минсока, и он озвучивает свой вопрос по телефону. - Чуть-чуть, честно, - на этом моменте он заканчивает говорить с ожидании того, что скажет омега. - Ты мог хотя бы предупредить меня, что не придёшь сегодня вечером... Я волновался. - Это так мило звучит, я сейчас расплачусь прямо тут~ ахх, пожалей меня, Минни! Минсок заливается красным цветом и готов крушить всё в пух и прах, если бы мог. Увы, ему под руки попалась лишь подушка с дивана, с которой он даже не смог убрать жёсткую наволочку. - Я... Я тебе устрою, когда ты завтра придёшь сюда! - А кто сказал, что я приду? - Что-то случилось? Ты не хочешь рассказать? - хён не на шутку разволновался, что же побудило такого стойкого Марка пойти и напиться в "зюзю"?***
Минхён громко топая проходит внутрь дома, где его уже ждёт озлобленный старший. Несмотря на это, он не начинает грубо обращаться и начинает издалека. - Привет... - Да-да, здравствуйт-те, Минсок! Я хотел бы задать Вам пару лёгких вопросов! - Сколько же ты выпил? - Мин задаёт вопрос скорее для себя, чем для альфы.***
Оба парня уже сидят на диване. Точнее, на диване сидит только Минхён, а страший расположился в своём (не)любимом кресле неподалёку. - Я весь во внимании, Минхён. Что случилось? - Ты, - он опускает свой взгляд, - ты случился, ха-ха! В голове Минсока возникают тысяча и одна идея, что такого он успел сделать, и оно не понравилось альфе. - Ты милый, ты прекрасный. Ты понравился мне, Мин, - даже сам Марк осознаёт, какой бред он несёт, судя по тому, как искажается лицо Минсока под действием наполняющих его эмоций, - я устал, спать хочу. Пойдём, я помогу тебе добраться до кровати. Он берёт омегу в свои руки и смотрит прямо в лицо, пока тот пытается оттолкнуть от себя подвыпившего Минхёна. На удивление, ему удаётся выпутаться из плена рук, и Мин летит прямиком на пол, ударяясь головой об угол стола. Быстро прерванный крик вырывается из его рта, прежде чем старший начинает жадно глотать воздух смотря на ту самую люстру-солнышко. Несколько секунд, и уже альфа срывается к полу бормоча себе под нос извинения, просьбы сказать хотя бы слово, просьбы простить дурака, что напился в "дра-ба-ба" и заставил страдать, уронив на пол.***
Теперь Минсок - живая кукла в руках Марка. Он не может пошевелить даже пальцем, возразить на счёт чего-то, но он всё ещё существует. Альфа познал всю боль жизни: вспомнил всё, что происходило с ним последние несколько лет, и это было далеко не радужно, нигде не скакали единороги и не пукали ароматом роз. Поднявшись на второй этаж минсокова дома впервые он узнал много нового и отнюдь не приятного: он был наркоторговцем. На стенах в красивых рамочках висели фото с мероприятий для влиятельных людей, где своей улыбкой светился ещё совсем маленький, не осознающий на что идёт, Минсок. Как он узнаёт из записей личного дневника, найденного в одном из ящиком пыльного стола, инвалидом омега стал во время одного нападения на него, - кто-то пожелал завладеть всем, что Мин заработал самостоятельно, хоть и не очень правильным путём. С тех пор он завязал торговлю и стал вести тихую жизнь в довольно скромном, но большом доме на окраине города. Как и все омеги, старший хотел завести семью, но как бы это парадоксально не звучало, он сам поставил большой и жирный крест на своей судьбе всего одиннадцать лет назад. Каждый день Минхён переодевает свою куколку в красивые рубашечки, брюки, а потом на ночь снимает всё это, любуясь худым обнажённым телом перед ним. Каждый день он издевался над новой игрушкой - душил, сдирал ногтями кожу до крови и мог даже не кормить несколько дней. Увы, терять такое удовольствие не хотелось, и он по новой откармливал Минсока, чтобы тот не помер с голоду.