Musubi

      Сонгю будит чужой взгляд. Настойчивый и, судя по нервным мурашкам на загривке, предельно негодующий.       Сонгю, на пробу, открывает один глаз и видит нависающего над ним, аки ангел отмщения, Ухёна. Разве что копытом не бьёт. Ким невольно вспоминает, что бельё на нём сегодня красного цвета и тихонько прыскает. Его тихий смешок запускает цепную реакцию:       - Что смешного?!       - Ты каждое утро будешь меня так будить? Ну, то есть – руки в боки, пар из ушей и убийственные взгляды? Если моё мнение учитывается, то я бы предпочёл завтрак в постель или хотя бы кофе.       Упоминание о будущих совместных утрах чуть не сбивает Ухёну настрой. Чуть. Вообще-то он не такая истеричка, как можно было бы подумать (почти. не совсем. не всегда), но он слишком долго накручивал себя в ожидании, пока Сонгю соизволит проснуться (вот, а мог бы давно растолкать. так что не истеричка). И виной всему опять чужой телефон.       - Сначала ответь мне, кто такой Воншик?!       Сонгю удивляется. Сонгю выдаёт протяжное «хмммммм». Сонгю мысленно перебирает всех своих друзей-знакомых, но упорно не припоминает никого с таким именем.       - А ты уверен, что я должен знать кто это такой?- осторожно интересуется и получает в ответ гневное фырканье и экран собственного телефона в нос.       Ким забирает свой телефон и потирает кончик ни в чём неповинного носа, открывает сообщения.       Хакён: «Хён, кто такой Воншик? Кто этот потрясающий образчик рода человеческого? Ты обязан мне всё-всё о нём рассказать…»       И примерно ещё штук 30 сообщений сходного содержания от Ча.       Сонгю открывает следующий диалог.       Санхёк: «Хён, Хакён-хён ведь тебе уже написал, да? Не отвечай ему! Мы поспорили, что я узнаю, кто такой Воншик раньше, чем он. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…»       Сонгю нахмурился. Ему уже самому стало любопытно, но сообщения от Хонбина читать было откровенно лень. Вероятно они мало чем отличаются от сообщений остальных коллег. Сонгю уже собирался пропустить остальное, как сделал это ранее с другими сообщениями, но его привлекла фраза:       «…а я расскажу, кто выставил сердечки в твоих контактах».       - Так-так.       Сообщения Хонбина оказываются более адекватными и смысловой нагрузки несут значительно больше. В частности, Сонгю уяснил, что с тех пор как он «приболел и не вышел на работу» в их офисе прописался некто Воншик, которого привёл Тэгун. На вопросы о природе Воншика и цели его пребывания в офисе они не отвечают, но когда Хонбин исхитрился спросить «как долго Воншик продолжит у них появляться?», то получил потрясающий ответ «пока не вернётся Сонгю-хён».       - Итак, кто такой Воншик? – нетерпеливо напомнил о себе Наму.       - А вот сейчас и узнаем, отвечает Сонгю и набирает Тэгуна.       Чон берёт трубку, но не спешит что-либо говорить. Сонгю переводит разговор на громкую связь и задаёт самый популярный вопрос этого утра:       - Тэгуни, а кто такой Воншик?       Отмалчиваться с Сонгю – дохлый номер, врать – тем более. Плавали, знаем. Причём старший для этого даже усилий особых не прилагает, а Тэгун уже чувствует себя провинившимся школяром, поэтому:       - Воншик мой… - Тэгун нерешительно замолкает, потому что ещё ни разу не называл Воншика своим повязанным вслух. Даже мысленно избегал этого слова, чего уж там. Но собирается с мыслями и уже твёрдо продолжает, - Воншик – мой.       Сонгю остаётся безмятежно спокойным, Ухён – роняет челюсть, а Воншик, который как раз шёл на кухню, чтобы узнать, не помочь ли с завтраком, роняет себя, запнувшись о порог.       Его вообще-то можно понять. Он такие признания, вообще-то не каждый день слышит.       Тэгун бормочет в трубку не разборчивое «покахёнувидимсянаработе», отключается и бежит в ванную за аптечкой.       Воншик нянчит ушибленное колено и совершенно идиотским образом улыбается.       На другом конце города Сонгю снисходительно смотрит на Ухёна и говорит:       - Ну, а теперь мне можно кофе?