infisert

— Я хочу добраться до базы ПОРОКа и отомстить им. За всех тех людей, что потерял, — произносит Итан, когда проходит пара часов, проведённых за решёткой камеры. Он говорит это слишком неожиданно и просто потому, что тишина начинает давить на уши, отчего появляется нестерпимое желание сказать хоть что-нибудь, чтобы её нарушить. Итан не выдерживает это первым. Однако, потом снова замолкает, ведь говорить больше и нечего. — Не тебе одному приходилось терять близких людей из-за них, — произносит Минхо, чуть наклонив голову в сторону Итана. Он смотрит на него буквально несколько секунд, после чего снова отводит взгляд.       Томас мысленно соглашается с ними обоими. Сколько потерь ему пришлось пережить, чтобы его жизнь наладилась? Но нужны ли они были? Эти люди не заслужили такой участи. Сейчас они должны были быть живы, они должны были прожить ту жизнь, которую не успели. Жизнь, наполненную счастливыми днями, улыбками. Должны были жмуриться от ярких и по теплому греющих лучей солнца, гулять по песчаному пляжу, а вечерами собираться у костра, чтобы просто посидеть, глядя на закат.       Должны были. Но никогда не смогут.       Томас сглатывает, когда в голове вдруг всплывает образ Ньюта. Человека, которого он мог спасти, если бы понял это вовремя. В его смерти Томас винил только себя. Он должен был тогда послушать Терезу, которая поняла, что его кровь может помочь зараженным вылечиться. Могла бы помочь Ньюту. Только Томас не желал даже слушать её, ведь она предала их всех. И его в особенности.       Стальные прутья начинают давить на спину и затылок, доставляя тем самым дискомфорт, однако, несмотря на это, Томас не спешит менять своего положения. Он сидит с закрытыми глазами, вслушиваясь в приглушенные голоса людей где-то за стенами, слушает размеренный стук молотка по дереву, редкий хриплый смех и то, как раздражающе капает вода на пол где-то рядом.       Будто бы почувствовав, что на него кто-то смотрит, Томас приоткрывает глаза и натыкается на взгляд Итана, устремленный прямо на него. Он разглядывает Томаса, думая, кажется, совсем о другом. Впрочем, заметив, что на него смотрят в ответ, Итан отводит глаза в сторону, сделав вид, что Томас его совершенно не интересовал до этого, и сейчас соседняя камера, расположенная напротив, привлекает его больше. Томас же не спешит отводить взгляд. Напротив, он начинает разглядывать тёмные растормошённые волосы, где-то испачканные пылью, густые брови, неровный, уже когда-то поломанный нос. Разглядывает острые скулы с ярким синяком и тонкие, искусанные губы прямо посередине. Взгляд опускается на его шею и чётко-очерченный кадык, скользящий по горлу вверх-вниз, когда Итан сглатывает.       Отводит глаза Томас только когда слышит, как открывается входная дверь, негромко щёлкнув, и поднимает голову. К ним подходит один из людей Диего с подносом в руках, на котором стоят тарелки с непонятным содержимым. Томасу удаётся понять, что это что-то похожее на сероватую кашу, только неаппетитную на вид и, кажется, на вкус, когда поднос опускают на пол. Томас не спешит брать свою тарелку в руки, вглядываясь в неё. — Что это? — лениво спрашивает Итан, разглядывая поднос издалека, который никому не внушает доверия. От слова вообще. — Мой дражайший друг решил нас отравить? На его месте, я бы сделал это давно. — Заткнись, Рейнфольд, — забористо отвечает мужчина, даже не повернувшись к Итану. Он ставит ещё одну тарелку в соседнюю камеру, чем вызывает удивление у Томаса: неужели там кто-то есть помимо них? — Жри, что дали. И радуйся, что вообще хоть что-то перепало. — Как грубо.       Он уходит, снова оставляя их одних. Томас неуверенно и немного неуклюже из-за до сих пор связанных рук поднимает тарелку. Он не спешит пробовать еду, потому что всё ещё не знает, что это. А жизнь ему пока дорога. — И всё же, что это такое? Это хотя бы съедобно? — спрашивает Минхо, дернув вытянутой ногой. Он переводит взгляд с Томаса на Итана. — Не думаю, что стал бы есть это, даже если бы мне угрожали пистолетом. — Это своего рода каша, которую вполне можно есть. Если, правда, не знать, что это такое на самом деле, — вдруг произносит человек из соседней камеры, заставляя всех повернуть голову в ту сторону. Голос мужчины торопливый и тихий, в нём улавливается итальянский акцент, как кажется Томасу. — Гадость та ещё. Но вам несказанно повезло, что они дали вам хоть что-то в первый день заключения. Потому что могли и без еды оставить. — С каких пор Диего вообще заключает людей? — задумчиво спрашивает Итан, чуть наклонив голову набок. Он хмурится, пытаясь, кажется, что-то вспомнить, но ему не удаётся. — С тех самых, как это место вообще появилось, — отвечает мужчина. Он явно начал есть, потому что Томас слышит, как ложка со звоном ударяется о стенки тарелки. Сам Томас не совсем понимает, как это можно есть, ведь ему даже не нравится запах и то, как каша растягивается подобно клею. Пробовать он же не спешит. — Раньше он просто бросал чем-то ему не угодивших людей в яму и лишал их еды и воды. Не все бедолаги это выдерживали. А потом решил обустроить это место, которое теперь напоминает самую настоящую тюрьму. — Не помню, чтобы Диего был таким мудаком, — произносит Итан, опуская взгляд в бетонный пол. — Я помню, что он воровал вещи, с чем сам ему помогал, но чтобы что-то подобное… Кажется, он сильно изменился за то время, что я не видел его. — О, это ещё самая малая часть, что делает Рамос. Вы правы, Ваш друг очень сильно изменился, стал более жестоким. Не всем везёт оказаться здесь. Кого-то он убивает почти сразу, кто-то лишается рук или ног — что сам захочет, кого-то отправляет торговать своим телом, — мужчина делает паузу, отставляя тарелку на пол. — Зачем он делает это всё? Какой в этом толк? — спрашивает Томас, сначала даже не узнав свой голос, из-за хрипоты сделавшийся словно чужим.       В последнее время он стал более молчаливым, потому что всё, что произошло с ним, оставило свой отпечаток. Он изменился, стал более замкнутым, Минхо даже как-то сказал «потерянным». Возможно, так было на самом деле. — Он получает припасы. Вроде оружия или медикаментов. Не знаю, зачем ему так много. Даже интересно, остановится ли он когда-нибудь? Ставлю свою печёнку на то, что нет.       Томас снова закрывает глаза, обдумывая всё услышанное. Если они всё ещё живы, а руки и ноги на месте, значит они отправятся торговать своим телом? Вот куда их отправляет Диего? Томас помнит, как хищно он улыбался, говоря об этом. Он предвкушал это.       Этого ещё Томасу не хватало для полного счастья. — По мне, так лучше уж умереть сразу, чем прочувствовать что-то подобное на себе, — произносит мужчина. Томас слышит шорохи — кажется, он меняет своё положение, но потом затихает. — А вам я сочувствую, хотя точно и не знаю, что ждёт вас в дальнейшем.       Больше он ничего не говорит. Снова воцаряется тишина.       Томас, опустив глаза на ноги, пытается представить, что будет, если они не смогут сбежать. Тогда они не доберутся до базы, и у людей, которые нуждаются в их помощи, возможно, нет шанса на то, чтобы выжить. Не факт, что они сами проживут достаточно долго. Томас иногда переглядывается с Минхо и Итаном, ловя задумчивые и немного отрешённые взгляды в ответ. Сначала они все были уверены, что у них всё получится, но, кажется, теперь у каждого появились сомнения на этот счёт. Огонь, как и надежда выбраться, понемногу угасали, оставляя вместо себя непонятное ощущение поражения.       Но неужели они остановятся на этом? Неужели не дойдут до цели, сдавшись почти на половине пути? Томас не был готов на такой расклад. Внутри всё ещё теплилась надежда на хороший исход событий.       Ближе к вечеру главная дверь снова открывается, заставив всех поднять головы. Внутрь входят несколько человек, о чём-то переговариваясь, что немного настораживает Томаса. Не могли же прийти за ними? Он переглядывается с Минхо, который хмурится, но ничего не говорит. — Кажется, планы поменялись, — тихо произносит Итан, чуть подавшись вперёд. — То есть, как это? — спрашивает Минхо, повернув голову в его сторону. Итан пожимает плечами, чуть покачав головой в стороны. — Диего непредсказуем.       Томас даже не успевает ничего понять, как решётка отъезжает в сторону, и его грубо поднимают под руки, чуть встряхнув. Вытянув из камеры, его утаскивают по коридору обратно к двери. Последнее, что он успевает заметить, прежде чем выйти — это того мужчину, который сидел в соседней камере с поднятой рукой в знак прощания, и то, как вытягивали остальных. Его снова тащили по коридорам, как и утром, иногда встряхивая, если Томас путался в ногах, которые уже успели затечь и не слушались его; о чём-то переговаривались, хотя Томас особо не вслушивался в слова и всё время оглядывался по сторонам. Казалось, что весь мир вдруг замедлился, погрузившись в непонятную пелену. Томас бросает взгляд назад, чтобы встретиться с растерянным взглядом Минхо и почти сразу отвести глаза.       Их выводят на улицу и Томас тут же жмурится от яркого света прожекторов и фар грузовых машин, повернув голову в сторону. Вокруг стоят люди с оружием, наблюдая, как их выволакивают из здания: Томас успевает заметить людей, открыв глаза на пару секунд. — Погружай в грузовик, — произносит кто-то почти над ухом, и Томаса снова начинают тащить по земле, отчего он едва не падает, с трудом удерживаясь на ногах. Их заталкивают в кузов, где царит полутьма из-за не до конца опущенного тента. К ним залезает смуглый мужчина, кому-то махнув рукой, после чего тент опускают. Томас понимает, что теперь сбежать шансов у них нет.       Ровно до того момента, как он стягивает бандану и начинает говорить, подойдя к Итану. — Слушай внимательно, — произносит мужчина, доставая нож. Он берёт Итана за руки и, поднеся лезвие к верёвке снизу, дёргает с силой вверх, отчего она рвётся, освобождая руки, — здесь ваши сумки с вещами и оружием. Ваше я не нашёл, поэтому забрал у Диего. Он убьёт меня, если вдруг узнает.       Итан усмехается, потирая запястье одной руки, на котором остался след. Мужчина подходит к Томасу, чтобы перерезать верёвку и на его руках, давая тем самым разглядеть себя: защитные очки отодвинуты в тёмно-русые, торчащие в разные стороны с проседью волосы, в карих глазах Томасу чудятся непонятные искорки. К тому же он замечает, что кожа мужчины испещрена мелкими, где-то уже успевшими побелеть шрамами. Поднявшись, он подходит к Минхо. — Не узнает, — произносит Итан, садясь рядом со своей сумкой. Он открывает её, осматривая все свои вещи. Кажется, всё было на месте, потому что он довольно хмыкает и достаёт пистолет, тут же сняв его с предохранителя и передёрнув затвор. — Кто вы? — спрашивает недоверчиво Томас, потирая запястья рук. Он наблюдает за мужчиной, который бросает на него мимолётный взгляд. — И почему помогаете нам? — Моё имя Шон. Когда-то Итан вытащил меня из такой задницы, из который я не видел выхода сам. Поэтому я у него в долгу. Был, до сегодняшнего дня, — произносит он, усмехнувшись. — У вас есть возможность сбежать через несколько минут после того, как грузовик поедет. Он будет проезжать по городу, где вы с легкостью сможете затеряться… По крайней мере, я надеюсь на это.       Томас слышит, как снаружи кто-то хлопает ладонью по водительской кабине, и машина трогается. Всё разворачивалось слишком стремительно и неожиданно. Радовало, что им вообще кто-то стал помогать, ведь у них бы не получилось то, с чем помог им знакомый Итана. Но последние его слова как-то не особо утешали.       Томас притягивает к себе свой рюкзак и открывает его. Всё осталось на своих местах, кроме одного: не было кулона Ньюта, который Томас носил постоянно с собой, как напоминание о нём. Он судорожно начинает переворачивать все свои вещи, нервно кусая внутреннюю сторону щеки. «Куда же он мог деться? Его же не могли достать?.. Да кому это вообще надо?! Нет, нет, нет, он должен быть здесь» — проносится в голове, пока Томас не натыкается на нужную вещь на самом дне. Он облегчённо выдыхает и достаёт его, после чего, немного подумав, вешает на шею — на всякий случай. Томас поднимает глаза и ловит взгляд Минхо, в котором отражается что-то, что ему не удаётся разобрать. Он недолго смотрит на кулон и отводит глаза в сторону, чуть нахмурившись.       Несколько минут они едут молча, дожидаясь момента. Шон всё время смотрит на наручные часы с потрескавшимся стеклом, кусая нижнюю губу от нетерпимости; Минхо сидит, безучастно оглядывая всех, хотя Томас и видит, что он сам не может дождаться момента, чтобы наконец выбраться из этого пыльного кузова и оказаться снаружи, желательно, подальше от грузовика. Томас и сам хочет этого не меньше, чего уж говорить о Минхо. — Куда ты собираешься дальше? Они тебя убьют, если узнают, что ты нас отпустил. Поэтому возвращаться рискованно, — произносит Итан, глядя на мужчину. Он старается говорить тише, чтобы их вдруг не услышали, хотя это и было слегка проблематично из-за всеобщего шума. — Я нужен им живым, поэтому меня не станут убивать. К тому же, у меня ещё есть несколько дел. И возвращаться обратно я точно не собираюсь, — отзывается тот, взглянув на Итана. Он отводит от него глаза почти сразу и снова смотрит на часы. — Скоро можно будет…       Он не успевает закончить, потому что грузовик вдруг резко тормозит, заставляя всех по инерции дёрнуться. Итан едва удерживается на ногах, но только потому, что его успел схватить Минхо, который к тому моменту уже стоял на ногах. — Что за чёрт? Мы же не должны были ещё приехать, ведь так? — почти шёпотом взволнованно спрашивает Итан, обернувшись на Шона. Тот медленно качает головой, слушая, что происходит снаружи. — Сходи, проверь. Я точно что-то слышал, — доносится с улицы. Томас почти не дышит, вслушиваясь в слова. Он медленно поднимается и берёт в руки пистолет, потому что сейчас он явно понадобится. — Это наш шанс, — как-то странно усмехается Шон, взглянув на Томаса. — А ты мне поможешь.       Тент отдёргивается слишком резко и неожиданно, но они все к тому моменту уже готовы. Томас стоит, обхватив одной рукой Шона за шею, в другой руке удерживая пистолет около его виска. С непонятной яростью он смотрит на человека, направляющего дробовик на них. — Опустить оружие, — негромко приказывает Томас, на что руки мужчины только сильнее сжимают дробовик. Томасу это не нравится, и он хмурит брови. В этот момент Томас не похож на себя: голос какой-то ожесточенный, наполненный злобой, глаза сверкают яростью. — Я непонятно выразился? Опустить оружие! Живо! Иначе я застрелю его! Понял?! Застрелю! — Ладно… Ладно!       Мужчина опускает дробовик на землю и поднимает руку, показывая своему напарнику, чтобы тот остановился на месте и ничего не говорил и, тем более, делал. Пропустив вперёд Итана с Минхо, Томас опускается на землю, продолжая держать около головы Шона пистолет. Они медленно отходят назад спиной. — Только попробуй что-нибудь сделать. Я клянусь, я застрелю его! — кричит Томас, заметив, что один из мужчин тянется к кобуре с пистолетом. Рука замирает в нескольких сантиметрах от него. Они стоят на своих местах, будто чего-то ожидая. Томас замечает, что несколько грузовиков, которые ехали впереди них, остановились — этого ещё не хватало. Им четверым справиться с двумя людьми было бы проще, чем с несколькими. Судя по взглядам Итана с Минхо, они считали точно также. — Готовы бежать? — шёпотом спрашивает Шон, когда они отходят к перевёрнутому автобусу, загораживающему дорогу. Здесь грузовик точно не проедет, если они вдруг решат ехать за ними. — Раз…       Томас выдыхает, сжимая рукоятку сильнее. Ладони от напряжения уже успели вспотеть. — Два…       Краем глаза он замечает, что люди медленно приближаются к ним, держа оружие наготове. Томас, облизав пересохшие губы, сглатывает. — Три!       Словно по команде, Томас отпускает Шона, тут же бросившись в противоположную сторону от грузовика. Он ловко пробегает между наставленными автомобилями, постоянно оглядываясь назад. Сердце стучит так, будто готово вырваться из грудной клетки, переломав её к чертям. Томас чувствует прилив сил из-за выброса адреналина, что заставляет его бежать вперёд.       Где-то рядом пролетает пуля, заставившая Томаса резко пригнуться вниз. Он не останавливается, снова оглянувшись назад, наобум делает пару выстрелов, заметив преследующих их человек. Он не уверен, что попал, но надеется, что это хоть как-то затормозило их.       Они все останавливаются только минут через десять, когда свист пуль и звуки переговоров начинают звучать отдалённо, давая понять, что преследователи отстали. Томас чувствует, как в висках с силой стучит. Он пытается отдышаться, и из-за холодного ночного воздуха в горле саднит, отчего он сглатывает, чуть поморщившись. Прислонившись спиной к старому, обшарпанному автобусу, в котором когда-то перевозили детей, Томас поднимает голову к небу. Он без труда находит взглядом созвездия, о которых как-то рассказывала Бренда. Иногда, после ужина они любили сидеть прямо около кромки воды, глядя на небосвод. — Нельзя останавливаться, иначе они могут нас найти, — произносит Итан, заставив Томаса посмотреть на него. — Станция метро где-то рядом. Если я не ошибаюсь, в той стороне, — он неопределённо показывает рукой в сторону высоких зданий, сверяясь с картой, — идём.       Томас взглянув на Минхо, который в тот момент не сводил глаз с него, подаётся вперёд и отходит от автобуса. Они снова идут по городу, оглядываясь по сторонам и стараясь быть тише. Где-то вдалеке иногда слышатся голоса и шум проезжающих машин по дорогам, который вынуждает всех ненадолго останавливаться и прислушиваться. В такие моменты Томас слегка сжимает рукоять пистолета, оглядываясь на друзей. Они все понимают, что люди Диего не отстанут от них просто так, потому что они не могут вернуться, заявив о пропаже четырёх людей, ведь прекрасно знают, что тогда с ними будет. Томасу становится их даже немного жаль: эти люди просто выполняют свою работу, чтобы выжить.       Но, однако, стали бы они жалеть его, если бы всё-таки поймали?       Томас присаживается на корточки, чтобы пролезть за всеми под завалом покорёженных машин, лежащих друг на друге. Он оглядывается на них, пытаясь представить, что могло произойти. Вероятно, люди пытались уехать, сбежать из этого города, чтобы спастись. Они не замечали никого вокруг в тот момент, и об этом теперь напоминали только изуродованные машины. — Мы на месте, — произносит Итан, и Томас поворачивает голову в его сторону. Слева Томас замечает небольшое здание, стены которого грязные, а окна в большей степени заменяют тёмные, покачивающиеся на порывах ночного ветра тряпки. Минхо подходит к деревянной двери со стеклянными вставками, завал мебели за которой мешает открыть её. — Эй, помоги мне, — Минхо оборачивается на Томаса, прислонившись к двери плечом. Томас руками упирается в дерево, с силой надавив. В первый раз у них получается приоткрыть дверь всего на несколько сантиметров, но через эту щель не пролез бы даже ребёнок. Томас выдыхает, встряхнув руками. — Давай ещё раз.       Они снова наваливаются на неё, пытаясь открыть. Дверь поддаётся с трудом, но всё же открывается чуть больше: хотя бы теперь они смогут пролезть через неё. — Что ж, был рад помочь вам, но теперь вынужден покинуть, — произносит Шон, накидывая на голову капюшон куртки. Он пожимает руку каждому, после чего подходит к Итану и обнимает его, похлопав по спине. — Надеюсь, нам удастся встретиться ещё когда-нибудь. В более спокойной обстановке. И, желательно, где-нибудь в баре. — С меня выпивка, — усмехается Итан, глядя на друга, который медленно уходит в противоположную сторону от них. — Ловлю на слове! — громко произносит тот прежде, чем скрыться за углом.       В здании совершенно темно, отчего Итану приходится достать фонарик, который добыл для них Шон. Томас чувствует, что здесь, к тому же, слишком холодно, отчего по коже бегут неприятные мурашки даже под курткой. Пахнет затхлостью, сыростью и чем-то металлическим. Луч фонаря блуждает по грязным, испачканным в тёмно-красной крови — то, что это именно кровь, сомнений нет, — стенам и плиткам, давая понять, что на полу лежит несколько матрасов, чьи-то вещи, откуда-то притащенная мебель, стеклянные и пластиковые бутылки; потерявшие свой прежний вид, старые и изорванные книги и прочая мелочь, на которой Томас не задерживает взгляд особо долго. Когда-то здесь скрывались люди. Это место выглядело заброшенным, причём, создавалось ощущение, что заброшено оно было давно.       Осмотревшись, они спускаются вниз по эскалатору. На станциях также лежат матрасы и прочие вещи, но их куда меньше, чем сверху. На одном из матрасов лежит груда тряпья, чем-то напоминающая силуэт человека — лучше Томас не смог разглядеть, потому что Итан почти сразу отвёл фонарик, направив его на схему метрополитена. Он недолго рассматривает её, что-то бормоча себе под нос и ведя пальцем по разноцветным линиям. Томас стоит рядом, вглядываясь в сеть железнодорожных путей. — Нам нужно сюда, — произносит Томас, показав на точку на схеме. Он уверен в этом, потому что точно помнит, что было написано на их карте: именно та станция выведет их к базе. Итан собирался было что-то возразить, но решил промолчать. — Значит, идём.       Они спускаются в один из туннелей, расположенных справа. В нём царит полная, абсолютная тьма, густая и почти осязаемая, отчего по спине пробегают мурашки, и Томас понимает, что это место пугает его, но признаваться в этом он не решается. Не хочет показаться трусом, даже и не догадываясь, что этот туннель наводит страху не только на него. Здесь очень тихо, и даже их шаги звучат как-то гулко и приглушённо.       Томас всё время оглядывается назад, словно чувствуя, что сзади него кто-то или, может быть, что-то есть, ждущее момента, чтобы напасть. Почему-то вспоминаются все детские страхи насчёт монстров и чудовищ, которые прячутся там, в этой непроглядной тьме.       Но Томас знает, что чудовища — не реальны, и что самое страшное, что может им встретиться здесь — это шизы.       Один из них появляется слишком уж неожиданно, выскочив откуда-то слева. Томас даже сначала и не понял, как именно всё это произошло — Рейнфольд за считанные секунды оказался на земле, придавленный шизом. Итан, кажется, держал его за шею одной рукой, другой же закрывал лицо, отвернув голову в сторону. Томасу, когда он всё же пришёл в себя, удалось скинуть с Рейнфольда шиза, пнув его куда-то в бок, Минхо же вовремя достал пистолет и сделал пару точных выстрелов. — Ты как? — спрашивает Томас чуть дрогнувшим голосом, помогая подняться Итану. — Порядок, — тихо и быстро произносит он, поднимаясь. — Спасибо. Идёмте, нельзя задерживаться.       Он торопливо хватает свой рюкзак и фонарик, упавший на землю. Томас переглядывается с Минхо, прежде чем направиться за ним. Не было сомнений, что Итан испугался от неожиданности, но было в его поведении что-то странное и непонятное, о чём Томас предпочёл не думать.       Его больше привлекала мысль о том, что где-то там впереди есть очередная станция, на которой они смогут остановиться и, возможно, немного отдохнуть и обдумать все свои дальнейшие действия.       Потому что сейчас это было действительно необходимо.