Ничего не было.

Я знаю, знаю. Знаю, что, когда он рядом, становится тяжело дышать. Знаю, что, когда он близко, моё сердце бьётся чаще. Знаю, каково это, когда потеют ладони, когда он появляется на горизонте. Чувствую, как тяжело бывает привыкнуть к тому, что он уходит. Но я скоро женюсь. Он этого не знает. Я и сам, по правде сказать, не знаю, зачем это делаю. Ради семьи, ради знатности рода, ради того, чтобы исправить ошибки родителей. Но счастлив ли я при таком раскладе? Я не знаю. Знаю только то, что мне чертовски больно понимать, что свадьба всё изменит. Брачный союз охотников не расторгают. Никогда. И сейчас я сижу в своей комнате и думаю о том, как я скажу ему. Не думаю, что имеет смысл держать это в тайне. Или я просто хочу, чтобы он меня отговорил? «Знаешь, ты мне нравишься, но я скоро женюсь»? Нет, ужасно. Всё это ужасно. Вся эта задумка со свадьбой, да и Лидия… Она хорошая, но тоже ведь понимает, что это не любовь, не симпатия — просто долг. Всю жизнь я кому-то что-то должен. Но никто и никогда не заботился о моём счастье. Вот мой свадебный костюм. Золотой пиджак, белая рубашка, чёрная бабочка… Всё это так… Так правильно, аж тошнит. Как будто мы делаем это по своей воле. Как будто мы и в правду долго знали друг друга, влюбились и я решил сделать ей предложение. Такого не было! Я не хочу! Не хочу жениться! Ох, Ангел, я что, сказал это вслух? — Алек? Всё в порядке? — это Изабель стучится в мою дверь. — Да, всё нормально. — её это не остановит, я знаю. — Не верю, — ну вот, сказал же, не остановит, — если бы всё было нормально, ты бы не кричал на весь Институт, что не хочешь жениться. — Изи, я… — Я тебя понимаю прекрасно, и ты знаешь сам, что я против этого брака. Но что ты можешь сделать с этим? Магнус хороший. Странно таким словом описывать мужчину, которому примерно… А сколько ему вообще? Я даже ничего о нём не знаю толком, но какое-то чувство в груди, которого я никогда раньше не испытывал не даёт мне покоя и постоянно тянет к нему. Магнус всегда смотрит на меня. Так, как не смотрит никто, — как будто… Нет, такого не может быть. Зачем ему охотник, который в себе-то разобраться не может? Зачем ему такой невинный, глупый, обычный охотник, который не сможет прожить с ним и сотни лет, тогда как любой маг сможет быть с ним всю жизнь? Но я не могу остановиться. Не могу перестать думать о нём. — Изи, я просто устал, мне надо поспать. — монотонно произношу я, но сестра замечает, как мой голос дрожит. — Скажи ему. — произносит она, — Он должен знать. Я молча киваю. Ох, ты бы знала, сестрёнка, как я хочу ему признаться во всём! Просто сказать всё, что думаю, отказаться от свадьбы и… И что? Что дальше? Жить счастливой семьёй? Не думаю, что всё так просто. Поэтому я исподлобья смотрю на свой костюм и ужасаюсь тому, как быстро бежит время. Я не могу сидеть на месте. Накидываю куртку и иду куда-то, сам не зная, куда. Хотя кого я обманываю… Конечно, знаю, куда иду. Я бывал там нечасто, но эту дорогу я знаю наизусть. Сегодня ночью довольно прохладно, ветерок задувает под ворот моей кожанки, и я невольно морщусь от этого. Внутри всё переворачивается, я всё ближе и ближе. Сегодня я всё ему скажу. Всё, как есть. Я просто должен, должен сказать всё! Я уже у двери, и сердце колотится так, что, кажется, грудная клетка скоро не выдержит и треснет, выпуская его наружу. Да разве я, сумеречный охотник, Александр Гидеон Лайтвуд, почти глава Нью-Йоркского Института, боюсь? Кажется, боюсь. Я боюсь, что он мне не ответит, что даже не откроет дверь… Но, кажется, он, чёрт возьми, слышит мои мысли и дверь открывается, как только я собираюсь постучать. О, Разиэль, помоги… — Александр? — он, как всегда, выглядит просто прекрасно, — Что ты здесь делаешь? — Я… — а что я, собственно, здесь делаю? — Пришёл поговорить. — Поговорить? — он взмахивает ладонью и в моей руке оказывается бокал мартини, — Ну, давай поговорим. Он знает. Он, черт его подбери, всё знает! Знает о моих чувствах к нему! Но почему так сложно даже думать об этом? А он стоит, смотрит на меня, ждёт чего-то — моих слов, признаний. Правильно, он ведь уже во всём мне признался. Это я всё тянул и тянул, сам не зная, зачем. А сейчас, вот… Стою, не знаю, как сказать ему то, что я от него без ума. А он и сам знает это, чувствует, поэтому улыбается, но взгляд не отводит. Я делаю глоток. Сейчас или никогда. — Я скоро женюсь. — что?! Что я только что сказал? — Ах, вот как… — его глаза вдруг померкли, — И… Когда? — Завтра. — зачем я это делаю? — Всё уже готово. — И ты счастлив? — он поворачивается ко мне спиной, — С Лидией? — Я должен сделать это. — какой же ты трус, Александр Лайтвуд. — Ну, раз должен… — он поднимает бокал, — Даю вам своё благословение. — натянутая улыбка, такая же, как и у меня, — Это всё? Нет! Нет, конечно, не всё! — Да, кажется, всё. — я идиот, — Я, наверное, пойду. — я разворачиваюсь, делаю шаг вперёд к двери, но снова зову его, в надежде, что он сам подведёт меня к нужной ноте разговора, — Магнус? — я оборачиваюсь, но его уже нет. Я безнадёжен. Я пулей выбегаю из этого высокого здания, из которого бы вообще не хотел уходить. Нет, нет, нет! Нет… Зачем я всё это сказал? Я ведь хотел совсем другого. Хотел признаться во всём, обнять его и никогда не отпускать. Я не хочу играть в эти прятки, догонялки. Не хочу больше бегать от своих чувств, закрываться от самого себя. Я больше не могу терпеть это! Я добегаю до парка и в кустах падаю на колени. Ветер начал дуть сильнее и глаза уже слезятся от этого. Или я просто плачу? Слишком слабый, слишком трусливый. Завтра я женюсь.

***

Изи говорит, что я порчу свою жизнь. Я и сам это знаю, но маску безразличия и ответственности не снимаю. Я должен довести до конца хотя бы это. Раз уж своё счастье, мне, кажется, уже не удастся построить, я хотя бы «спасу» семью. Конечно, этого будет недостаточно, но я сделаю всё, чтобы закончить это дело. Я уже одет в костюм, гости уже сидят в зале, Лидия поправляет букет. Я такой идиот, о, Ангелы! Я стою под венцом, вот моё стило, скоро я нарисую на её запястье руну, и всё закончится. Всё закончится. Все замолкают. Входит она. Платье довольно красивое, хоть и вызывающее. Она и сама очень красива, но вот, почему-то, меня это не привлекает. Даже сейчас все мои мысли о нём. — Сейчас вы соедините ваш союз браком. — Безмолвный Брат говорит, не открывая губ, это всегда настораживало. Да и какой у нас союз… На моё запястье надели браслет, на её шею — колье. Это так неправильно! Это просто не должно случиться! Но что я уже могу сделать, здесь ведь все… Мама, папа… Я не хочу их разочаровать, не могу. Просто не могу. Не могу отказаться от этого. Не могу предать их. Не могу сделать то, что хочу. Вот, момент, который должен всё изменить. Я подношу стило к её запястью. О, нет… Не может быть. Я… Он… Этого просто не может быть! Это ведь… Он пришёл. Мысли путаются моей голове, я и сам не понимаю, о чём хочу подумать. — Ты в порядке, брат? — спрашивает Джейс, возвращая меня из состояния непонимания. Я молчу. Лидия что-то говорит. Что-то про долг. Кто-то спрашивает, кто пригласил гостя. Для всех он незваный. — Я пригласила, но я не думала, что он придёт. — Изи, сестрёнка, как я тебя люблю! Я не могу дышать. Кажется, я сказал это вслух. Но я правда не могу дышать и сердце колотится сильнее возможного. Это просто что-то невероятное. Я моргаю и вижу всё как будто в замедленной съёмке. Мама смотрит на меня и не понимает, что я делаю, потому что я уже отвернулся от Лидии и смотрю на него. Он выглядит превосходно. Как, впрочем, и всегда. Проходит секунда, две, три. Надо решаться. Иначе, никогда я не смогу этого сделать. Решайся, Алек. Я делаю шаг. Мама замирает. Все затаивают дыхание. Ангелы, что я собираюсь сделать? Ещё шаг ему навстречу. Он стоит на месте. Правильно, он и так сделал очень много для того, чтобы быть рядом. Эти несколько шагов остаются за мной. Но, кажется, сейчас я вижу и в его глазах странный страх. Я знаю, он боится, что я не смогу. Как же я сам этого боюсь! Надо быстрее решаться! Алек! Я преодолеваю расстояние между нами за несколько секунд и целую его. Я не умею этого делать, но целую его и понимаю, что это — то, чего я так долго ждал. Я понимаю, что это правильно, что так и должно быть, что теперь всё встало на свои места. Он обхватывает мои губы своими, тут же отпуская, по моей спине пробегают мурашки, это так… Я не знаю, как это. Я отрываюсь от него и распахиваю глаза. Его глаза блестят, но в них всё ещё проглядывается какая-то эмоция, но какая — я не знаю. Что я только что сделал? Мама? Да. Она смотрит на меня именно тем взглядом, которым смотрела на Изи. Я понимаю тебя, Изабель. Понимаю, каково это. Теперь понимаю. Но я счастлив, несмотря на то, что сейчас, кажется, половина друзей откажутся от общения со мной, а родители и вовсе перестанут называть сыном. — Да, Александр, ты не перестаёшь меня удивлять. — шепчет Магнус мне на ухо. Я ничего и никому не хочу объяснять. Краем глаза я вижу, что Изи и Джейс улыбаются, значит, их я уж точно не потеряю. Я хватаю его за руку и тащу его за собой из Института. Куда-то далеко, сам пока не понимая, куда. — Алек, куда мы идём? — он спрашивает, но не сопротивляется. — Ты всё увидишь. Скорее. Скоро рассвет.