Ничего не было.

Мы бежали. Я бежал со своей свадьбы. Думаю, мне потом хорошо достанется от мамы, она явно этим недовольна. Я привёл его в парк, где прошлой ночью… На то же место, где я плакал вчера. — Александр, это.? — Подожди, секунду, — перевожу дыхание, стеля пиджак на траву, — садись. — Итак, — он садится, оставляя место для меня, — ты поцеловал меня на виду у всех, — я, улыбаясь, киваю, — и привёл сюда. — Да. Так и было, — я заливаюсь смехом, потому что для меня это звучит довольно смешно. — Но, что мы здесь делаем? — Смотри. Я указал вверх. Мы пришли как раз вовремя, до восхода солнца ещё пара часов. — Это… — Волшебно, правда? — я обнимаю его за талию. — Да, именно, — он кладёт голову на моё плечо. В темноте ночи были хорошо видны звёзды. На улице была тишина, которая была настолько невесома, что я слышал его дыхание. Он дышал ровно, будто засыпая у меня на плече. А я был счастлив. Счастлив быть частью этой вечности, этой Вселенной, где люди встречают друг друга и остаются вместе. Я улыбался и наблюдал за волосками, выпавшими из его причёски, которые тихо шевелились на ветру. Сегодня было теплее, чем вчера. Ветер был не таким холодным, но в одной рубашки было всё равно прохладно. Я был уже спокоен, но моё сердце билось так часто, как не билось никогда. Оно как будто само тянулось к нему, пытаясь быть ещё ближе. Я не верил в любовь. Никогда не верил. Всегда думал, что это не больше, чем выдумки, сказки. Любовь всегда описывали красиво: цветы, поцелуи, первые свидания. Но в жизни всегда всё оказывается иначе. Но, кажется, я просто не давал повода для «начала» любви. Я ведь всегда, если подумать, был в Институте. Всегда тренировался, был на заданиях. Никогда не отдыхал. Да и не хотел особо. Только он смог… Смог заставить меня начать рушить те стены, которые я так долго строил, эмоционально закрываясь ото всех. Единственная, кто знает меня — Изабель. Ох, если бы не она, что бы я делал, кем бы был? Я не знаю. Она спасала меня всегда и везде, и только сейчас я понимаю это. И даже сегодня она знала лучше меня, чего я хочу, и что мне на самом деле нужно. — Александр? — прерывает мои мысли Магнус. — Да? — Ты дрожишь… — он кладёт ладонь на моё колено, я ведь и правда дрожу, но от холода ли? — Может, пойдём? — он поднимает на меня взгляд. Ангелы, какие у него глаза! Карие, такие бездонно карие. — Да, можно, — кажется, мы просидели здесь долго, потому что небо начинает приобретать светлые оттенки где-то на горизонте. Я встаю и подаю ему руку, помогая подняться. Он оказывается так близко. Мы смотрим друг на друга, не имея возможности оторвать взгляд. Мои щёки покрываются румянцем, и он невинно улыбается, берёт меня за руку и ведёт в сторону высотки, из которой прошлой ночью я убегал так, что сверкали пятки. А теперь мы возвращаемся туда вместе.

***

— Хочешь выпить? — Магнус проходит в гостиную, в центре которой стоит журнальный столик. — Да, я бы не отказался, — я, робко осматриваясь, — всё же я не у себя дома, — присаживаюсь на диван. — И, Алек… — Магнус вручает мне бокал, проводя пальцами по моей ладони, — Что дальше? — Я… Я не знаю, Магнус… Я в этом не очень силён, да и вообще… Это всё как-то… Ты и я… — Разиэль, что я несу? — Успокойся, Александр, — он садится рядом со мной и берёт меня за руку, — я не прошу от тебя признаний, клятв и красивых слов, — он делает глоток, — По крайней мере сейчас. Я переплетаю наши пальцы. Это, кажется, лучшее, что со мной когда-либо случалось. Разглядываю перстень на его среднем пальце, медленно попивая мартини. Это утро было действительно добрым. Я не думаю о том, как вернусь в Институт, как буду объясняться перед всеми. Я думаю лишь о том, как мне хорошо. Я растворяюсь в моменте. Он прижимается ко мне тёплым боком, от него пахнет ростками полыни, которые я видел в банке, что стоит в шкафу, сладким алкоголем, почти как у меня в бокале, но слаще и нежнее, и магией, — не уверен, что знаю, как пахнет магия, но, думаю, именно так. На его плече и предплечье виднеются блёстки, которые переливаются при свете лампы, которая стоит на столике перед нами. Мы молчим. Слов так много в моей голове, но в то же время их недостаточно, чтобы я смог что-то ему сказать. Солнце появляется из-за горизонта и небо приобретает светло-жёлто-голубые оттенки. Он взмахивает ладонью, и лампа гаснет. В комнате повисает сумрак. И я вроде всё вижу, но так размыто, что становится непривычно-застенчиво. Он смотрит на меня. Своим пронзающим, всевидящим взглядом смотрит. Всё знает, всё — абсолютно, но всё равно чего-то ждёт. Он улыбается. Так мило и честно — не смеётся мной, скорее это похоже на умиление или что-то вроде того. Боюсь представить, как выгляжу я — покрасневшие щёки, кончики ушей и шея, которые выдают моё смущение с потрохами, потерянный взгляд, который направлен на него, но в то же время куда-то ему за спину, и капелька пота, что выступила на моём лбу то ли от чрезмерного волнения, то ли тут просто стало слишком жарко. Я опускаю взгляд. Не могу, — слишком это всё… Слишком для меня. Слишком много всего за один день. Или я просто боюсь? Мой бокал уже опустел, и, кажется, поэтому меня начинает клонить в сон. Магнус замечает это и мило ухмыляется. — Нам надо поспать, — произносит он, проводя ладонью по моей голове. — Нам… Я… — смущаюсь было я, но не успеваю договорить. — Я лягу там, — он указывает на спальню, — а ты можешь расположиться здесь. Не волнуйся. — Да, я… Спасибо, Магнус. — Принести бельё и домашнюю одежду? — спрашивает он, поднимаясь. — Было бы неплохо, — я осматриваю свой костюм, понимая, что спать так будет как минимум неудобно. Он удалился. А я прокручиваю в голове момент с нашим поцелуем раз за разом. Я делаю шаг и ещё несколько. Он прямо передо мной. Мгновение. Я уже целую его. Снова и снова это у меня в голове. Это, кажется, самое приятное воспоминание из всех, которые у меня есть. А помню я не очень-то много. Не потому, что память плохая, а потому, что запоминать-то и нечего. Любой день раньше был похож на предыдущий. Но теперь, кажется, всё изменилось. По крайней мере я на это надеюсь. — Вот, — он вручает мне футболку, почти такую же, как у него под халатом, и пижамные штаны, — подойдёт? — Да, конечно. — Встань-ка, — он тянет меня за руку. По щелчку пальцев, — причём буквально, — диван превращается в кровать, на которой расстилается белая простыня, появляются две перьевые подушки, и одеяло, заправленное в белый пододеяльник. — Вау… — только и могу произнести я. — Да, удобно. Сладких снов, Александр, — он проводит ладонью по моей щеке. — И тебе, — мурлычу я. Он разворачивается, направляясь в спальню, идёт всё такой же своей неповторимой ровной и плавной походкой. Божественно. Я не могу оторвать взгляд. — Магнус? — Да, Александр? — Я… Я рад. — Я тоже рад, Алек. Очень рад, — он подмигивает мне и удаляется из комнаты.