Чёртовы альфы

      После того как дрожащим и испуганным голосом он задал этот вопрос, между двумя парнями повисла угнетающая тишина. Эта тишина делала ситуацию только хуже для них обоих, а паника Чондэ всё росла с каждой проходящей минутой.       Исин, казалось, заметил это, потому как успокаивающе и тепло улыбнулся низкому парню, расслабляясь. Пытаясь показать Чондэ, что он не был настроен враждебно.       — Не беспокойся. Я никому не скажу, — он посмотрел в глаза Чондэ, и его взгляд стал серьёзным, но нежным. — Правда, я обещаю.       Чондэ немного расслабился из-за мягкого тона Исина и его успокаивающих слов, но он всё ещё держался настороже. Он не хотел быть разоблачённым. Особенно в таком опасном положении — с тремя альфами поблизости.       — Н-но к-как ты узнал? — с придыханием вымолвил он — его тело по-прежнему дрожало.       И сердце Исина сжалось от этого испуганного тона низкого парня. Он не хотел напугать или обидеть его, задавая тот вопрос. Он точно не хотел, чтобы это произошло. Так что он решил объясниться как можно скорее, чтобы успокоить парня.       — У меня очень чувствительный нос. Я могу учуять запахи, которые другие волки не могут. Например, когда волк испытывает сексуальное возбуждение и пытается скрыть это или, когда у омеги начинается течка, даже до того, как сам омега заметит симптомы. Или я могу учуять настоящий запах волка, хотя он скрывает его, как ты. Это хорошо и плохо одновременно. Я уже учуял твой омежий запах при нашей первой встречи, но я подумал, что это могло быть от другого омеги. Так что я не развил эту тему…. Но когда ты был рядом с тремя альфами ранее, твой запах стал сильнее, и я понял, что он исходит от тебя. Я испугался, что он мог стать сильнее и, что другие учуят его, так что я отвёл тебя в другую комнату, так как у тебя нет особой реакции на бет. Также я сделал это, потому что знал, что у тебя должно быть есть причина, по которой ты скрываешь себя и, ну, ненавидишь альф. Мне было легко сопоставить одно с другим. И когда мы сюда пришли, то запах снова стал ослабевать, пока он совсем не стал незаметным. Но когда ты пел, то запах усилился опять, так что я решил спросить тебя. Но я не хотел напугать тебя до смерти. Правда. Мне жаль, что ты так сильно испугался. И также это показало мне, что у тебя должна быть стоящая причина скрывать свой запах. Не волнуйся. Я никому ничего не скажу. Я только хотел знать, был ли я прав, и предупредить тебя, что твой запах усилился, чтобы ты был более осторожным, когда придёшь сюда в следующий раз.       Иначе они, может быть, учуят твой запах, и тогда будет очень худо, — слегка усмехнулся он, прежде чем снова стать серьёзным. Его лицо было искренним и нежным, когда он взял трясущуюся ладонь Чондэ. — Поверь мне. Твой секрет в сохранности. Я не скажу ни слова и помогу тебе скрыть твой запах, когда ты придёшь опять. Хотя я должен сказать, что не понимаю, почему ты скрываешься, потому что тот кусочек, который я учуял, был очень приятным. Но я не буду спрашивать о твоих решениях. У тебя должно быть были свои причины. — Он улыбнулся младшему и слегка сжал его левую дрожащую руку, смотря ему в глаза.       — Я только надеюсь, что ты однажды расскажешь мне, когда полностью доверишься.       Исин произнёс это с такой нежностью, отчего сердце Чондэ сжалось, пока он успокаивался и судорожно дышал. Его тайна не будет рассекречена, и другие волки не могут учуять его. Две хорошие новости.       Он снова глубоко вздохнул, позволяя всей информации усвоиться в своей голове. И чем больше он думал обо всём, тем сильнее начинал доверять Исину и верить его обещанию, хотя он понимал, что это было рискованно.       Но желание помочь им и Минсоку с проектом было сильнее, и ему действительно хотелось закончить песню. Это стремление, эта нужда закончить это, потому что каким-то образом это было уже чем-то особенным для него.       Он ещё пару минут подумал над сложившейся ситуацией и, наконец, принял решение.       Он облизал губы, а его сердце билось о грудную клетку, когда он снова встретился с глазами Исина.       — Я…. Я верю и помогу тебе, и попытаюсь закончить песню. И-и спасибо тебе за честность и за то, что ты не сомневался в моих решениях. — Слабо улыбнулся он бете, который улыбнулся в ответ в своём необычном стиле.       Потом оба парня решили оставить разговор и вернулись к работе. После двух часов они решили, что должны показать результаты группе, и подошли к двери.       Чондэ открыл её, но остановился и обернулся назад, — выражение его лица было тяжёлым, а его губы плотно сжаты, отчего Исин заволновался.       — И, пожалуйста, больше не ври мне, — дрожащим голосом сказал низкий парень, что ещё сильнее разволновало Исина. Каким образом он должен перестать врать парню?       Но прежде чем он успел задать вопрос, —Чондэ продолжил говорить.       — В следующий раз не ври мне, что мой запах приятный или сладкий. Я знаю, что он не такой, хотя тот кусочек, который ты учуял, возможно, был приятным. Не знаю. Но не давай мне веру в то, во что мне не нужно верить. Я знаю, что мой природный запах ужасен, и я чувствую, что ты правда хороший человек, но не ври мне, хоть ты и, возможно, не имел в виду ничего плохого. Я не хочу завышать свои надежды, так что больше не ври мне. — Слабо улыбнулся он Исину, и старший смог увидеть блеск боли и грусти, мелькнувший в глазах парня, и его сердце сжалось от этого.       Он не врал парню. Он бы никогда никому не соврал без уважительной причины. И прежде всего он не врал о чём-то таком важном, как запах волка.       Парень открыл рот, чтобы возразить. Но прежде чем он смог сделать это, — Чондэ уже ушёл.              -              Чондэ скрестив ноги сидел на своей огромной пружинистой кровати. Его компьютер лежал перед ним, а вокруг него лежали измятые листы с давно забытыми идеями для слов.       С тех пор как он вернулся со студии (вчера), он пытался дальше написать песню. Но несмотря на то, что он написал или пытался написать — всё заканчивалось провалом. Ничего из того, что он написал не подходило мелодии или припеву. Правда, ничего.       Это немного расстраивало его, потому что вчера всё было так легко…. а теперь. Ничего.       Конечно, у него были затруднения, и он не мог писать или сочинять. Это было обычным делом для творческих людей. Но это никогда не было таким разочаровывающим для него, потому что он понимал, что он хотел написать. Несмотря на то, какие фразы или слова он использовал — ничего не выражало того, что он хотел передать.       Чондэ раздражённо простонал, потирая глаза и виски, глубоко дыша. Может быть, перерыв поможет его мозгу подумать о чём-нибудь полезном. Он встал и прошёл в кухню, чтобы заварить себя зелёного чая, в то же время слушая последние хиты по радио.       Почему было так сложно выразить себя? У него никогда не было таких сильных затруднений, так почему сейчас?       Он продолжил обдумывать это, но в скором времени он сдался, когда не смог найти причины для этого.       Он снова простонал, бросая взгляд на часы. Уже было два часа, а он не сделал ничего, что немного разозлило его. Ему не нравилось, когда он не мог потратить время на нужные дела.       Он снова вздохнул, размышляя об имеющихся у него вариантах. Во-первых, он мог потратить ещё несколько часов на написание слов и, возможно, приложить больше усилий. Во-вторых, он мог подготовиться к университету, но он был слишком усталым, так что этот вариант не подходил. В-третьих, он мог расслабиться и посмотреть свою любимую драму. Вот это вообще-то звучало очень заманчиво.       Он вернулся обратно в свою комнату и уже было включил следующий эпизод, когда ещё одна мысль пришла к нему в голову.       Очень глупая мысль.       Или он мог спросить у Минсока, пошёл ли прогресс с мелодией, чтобы он мог понять, нужно ли ему воспользоваться новыми трэками для новых идей для текста.       Он отчаянно зарычал, в поражении закрывая компьютер.       Почему он становился таким нетерпеливым и слабым, когда дело касалось Минсока? Когда он стал таким важным? Таким важным, что Чондэ мог бросить всё, что он делал только чтобы быть рядом с парнем?       Ладно. Ему нравился парень — он принял это. Но он не нравился ему настолько, чтобы бросить «To the beautiful you», да ведь?       Потому что с каких пор он предпочитал Минсока, а не свою любимую драму?       Раньше это не было проблемой. Он никогда не ставил что-то выше драмы. Даже своих друзей детства.       И внезапно то чувство снова присутствовало в его сердце. Говоря ему, что Минсок нравился ему больше, чем он хотел того. Почему бы тогда его сердце стучало так быстро, когда он всякий раз был рядом с парнем? Почему бы тогда он в одно и то же время чувствовал себя комфортно, в безопасности и слабым? Был только один способ объяснить это.       Но Чондэ покачал головой, низко бормоча «нет», пытаясь отбросить слишком нежные чувства и слишком опасные мысли. Он даже больше не обращал внимания на своё сжимающееся сердце и своего отчаянного омегу и выбросил их из своих мыслей, достав ключи и покинув квартиру.       Он обернулся, чтобы постучать в дверь Минсока, как вдруг окаменел.       Дверь не была заперта.       Она была открыта нараспашку.       С невозможной скоростью начало биться сердце Чондэ, когда он подумал о различных причинах того, что дверь была открыта. Вернулся ли Минсок и просто забыл закрыть дверь? Или… вор забрался в его квартиру? Должен ли он позвонить в полицию? Следует ли ему закрыть дверь? Зайти ли ему внутрь и посмотреть, был ли кто дома? Что же ему делать?       Затем он прислушался к звукам в квартире. Ничего.       Тогда он сделал шаг вперёд и снова прислушался. Опять ничего.       Ладно, в квартире точно никого не было и вора тоже, потому что если бы кто-то был внутри, то он бы услышал. Но секундой позже он понял, каким абсурдным было его предположение, и приложил руку к лицу. Конечно, воры не будут шуметь. Они же не врываются куда-то и кричат: «Привет! Я вор и сейчас ограблю вас. Все меня слышали? Я собираюсь ограбить их!», чтобы все поняли, что они здесь.       — Молодец, Чондэ, — пробормотал он. Размышляя над тем, как его вообще в старшую школу приняли с таким низким IQ.       Но правда, вдруг Минсок просто забыл закрыть дверь? Он мог просто войти, сказать ему и отругать парня за то, что он был таким беззаботным, а если его не было дома, то он мог бы просто закрыть дверь и подождать его.       Боже….. всё звучало так чертовски абсурдно… И всё это только для того, чтобы оправдать своё любопытство. Потому что, да, он хотел увидеть, какой была квартира парня.       Он хотел узнать больше о Минсоке.       Чондэ громко шлёпнул себя по щекам и отругал себя.       —Сосредоточься, ты, тугодум!       Но чем больше он думал о возможных вариантах, тем сильнее росло его любопытство и тем больше он ругал себя.       — Если мы наткнёмся на грабителя, то я без возражений позволю самому Люциферу вечность пытать меня за свою глупость, — пробормотал он, открывая дверь и заглядывая в коридор кремового цвета.       Коридор был чист.       Он судорожно вдохнул, чтобы успокоить своё дрожащее тело.       Эта была самая глупая идея, которую он только придумывал, решил он, ступая внутрь. Его разум кричал на него, чтобы он остановился и убежал, потому что это было нелегально, и он мог сесть за проникновение в чужую квартиру. Или его могут убить, потому что, как люди говорят? Любопытство кошку съело.       «Отлично, Чондэ. Просто супер»,— думал он, делая маленькие шажки вперёд.«Ты получишь Дарвинскую премию за это, и газеты напишут о тебе, как о «глупом парне, который думал, что войти в открытую квартиру без обдумывания опасности, было хорошей идей, и был убит вором». Хорошо постарался, Чондэ. Хорошо постарался».       И он мысленно простонал, когда вошёл в гостиную, окрашенную в кремовые, коричневые и чёрные цвета.       Гостиная тоже была чиста.       Вау, он всё ещё был жив. Только на какой срок — вот в чём был вопрос.       Потом он вдруг услышал что-то и напрягся. Его ладони сомкнулись в кулаки, а его сердце стучало в ушах. Он обернулся к источнику звука, готовый бежать или драться. Звук исходил из угла позади светлой деревянной стены по правую сторону от него, и он признал в этом звуке плеск воды. Он немного расслабился и с облегчением выдохнул.       Пью! Нет опасности.       Он слабо рассмеялся от своего странного поведения, чувствуя, как будто он был частью фильма ужасов.       — Ты самый глупый человек, которого я только встречал, Ким Чондэ, — прошептал парень, в то время как его сознание продолжало орать на него, чтобы он бежал и покинул это место.       К сожалению, его любопытство было сильнее, так что он пошёл на звук. И только тогда сильный запах альфы ударил ему в ноздри, и он прорычал, как его тело начало нагреваться. Становилось только хуже, когда он подходил ближе к деревянной стене. Его сердцебиение снова ускорилось, а его тело начало трястись от электризующего чувства, которое проходило сквозь него, заставив его мышцы напрячься, а сам он только становился слабее и нетерпеливее одновременно.       Запах альфы проник во всю его систему, заставляя его оцепенеть, и его голова закружилась. Казалось, будто запах контролировал его, в то время как он всё сильнее становился зависим от него. Его дыхание сбилось, когда он пытался вдохнуть побольше этого аромата, который заставлял его чувствовать себя так хорошо, но также и очень странно. Это было ужасное, привлекательное чувство. И хотя его разум кричал, чтобы он игнорировал это, боролся с этим, его тело продолжало делать совсем противоположное.       Ему было хорошо, к его собственному удивлению и страху. Было так хорошо, когда он не боролся со своими инстинктами и своей биологией в первый раз в жизни. В первый раз в своей жизни ему нравилось терять контроль, потому что, казалось, что это было так чертовски правильно…       Но вдруг он учуял ещё один запах, и резко открыл глаза, сбрасывая наваждение. Это был слабый, но очень сладкий запах.       Омега.       Как только он это понял, то увидел девушку прямо перед собой. Она держала в руках огромную камеру, смотрящую в щёлку двери…. откуда доносились звуки воды, пока камера издавала кликающие звуки. Тогда что-то пронеслось в голове Чондэ, и он со всей силы вырвал у девушки камеру. Казалось, будто его тело импульсивно среагировало. Девушка-омега удивилась, и громко закричала, жёстко падая на пол. Её испуганные глаза смотрели в яростные глаза Чондэ.       — Какого хера ты здесь забыла? Делая фотки людей, принимающих душ? Это, блять, низко и отвратительно, знаешь ли? Не упоминая того, что ты ворвалась в чужую квартиру! — прорычал он, заставляя девушку вздрогнуть. — Ты нормальная? Ты же знаешь, что это, блять, незаконно! Если ты сейчас же не поднимешься и не уйдёшь, то я звоню копам. — Зарычал он, а девушка всё смотрела на него.       — Что за чёрт здесь происходит? — услышал он голос рядом с собой и заметил Минсока, который оглядывал его и девушку на полу. Как только он понял, что происходило, выражение его лица стало убийственным, а его глаза заблестели лазурно-голубым, когда он взглянул на девушку.       — Если ты хоть кому-нибудь расскажешь, где я живу, то я превращу твою жизнь в настоящий ад. Поняла? — низким тоном спросил он, и девушка нервно закивала.       Даже Чондэ был напуган в тот момент, но Минсоку было всё равно. Сасэны или папарацци, как эта девушка перед ним, разрушили его жизнь. Предали его и его доверие, когда он был по-прежнему наивным и молодым. Они разрушили и сломили его. С тех пор он перестал доверять людям, потому что знал, что они интересовались его деньгами или секретами, дабы улучшить свои истории…       Прямо как тот парень тогда….       Когда он вспомнил об этом, то его сердце разорвалось на тысячи частичек, а его тело заныло. Было всё так же больно, хотя прошло столько лет. Семь, если быть точным. Смешно, не правда ли? Всё ещё больно….       Но он отбросил эти мысли, подходя ближе к девушке.       — Если я снова увижу тебя, то я сломаю тебя или чего хуже. Ясно?       Девушка только кивнула, вставая на трясущихся ногах.       В это время Чондэ успел вытащить карту памяти. Никто, никто не имел права нарушать личные границы людей. Ему было отвратительно и стыдно, пока он держал карту памяти в руке. Даже не желая знать, сколько фотографий Минсока было на ней. Фотографий в таких ситуациях, в которых никто не должен был его видеть. Он почувствовал, как заныло его сердце, как только он взглянул на альфу. С Минсоком действительно случались такие ситуации всю его жизнь? Или что-то ещё хуже?...       Внезапно ему захотелось защитить парня. Защитить его от таких ужасных вещей и от несправедливого мира. Чондэ ощутил, как по спине пробежали мурашки, когда ему в голову пришли совсем другие варианты, который он немедленно попытался отбросить, быстро возвращая камеру девушке.       — Я вытащил карту памяти, так что у тебя ничего не будет, когда ты уйдёшь, и я лично удалю все фотографии, что ты сделала. Будь счастлива, что я не сломал твою долбанную камеру, ты, ничтожество. Мне бы на твоём месте было бы супер стыдно. Следовать за людьми и делать фотографии — самое неуместное дело, когда им требуется уединение. Спорю, даже твоим родителям было бы стыдно за тебя, и если бы они узнали об этом, то не захотели бы больше тебя видеть. А теперь выметайся отсюда, пока я не передумал, — он почти рычал, и в следующий момент девушка исчезла.       Оставив двух разъярённых волков в коридоре.       После этого оба парня оставались на своих местах, пока Чондэ не вздохнул тяжело. Покачав головой в неверии, он протянул левую руку, чтобы отдать Минсоку карту памяти.       — Всё ещё не могу поверить, что люди могут сделать что-то такое отвратительное. Я был в похожей ситуации, когда был в средней школе… но это не было так плохо. — Наполовину соврал он, а воспоминание о том, как он был окружён четырьмя альфами, возникло в его голове, — альфы, которые били и шлёпали его, пока один из них снимал это на мобильник. Это случилось после того, как они перестали сексуально оскорблять его и продолжили унижать его. Такое происходило несколько раз, и он, конечно, пытался бороться. Но что мог сделать один омега против четырёх альф? Он был просто удачлив, что однажды учитель шёл мимо и помог ему. Потом он собрал телефоны четырёх альф и удалил все видео. К счастью, у них были только видео, а иначе бы всё было сложнее. Но его жизнь после этого по-прежнему была адом. Конечно, он сейчас не рассказал это Минсоку. С его стороны бы это было жалко и неприемлемо, подумал он. Кроме того, он был уверен, что Минсок прошёл через многое, судя по его реакции. Или может, он прошёл через что-то более ужасное, чем он….       Но он не обратил на эти мысли внимания, продолжая говорить.       — Даже не хочу знать, как часто ты имел с этим дело, но я уверен, что это происходило, и всё ещё происходит часто. Должно быть, сложно иметь дело с такими бесстыжими людьми, и не знаю, как бы я на твоём месте с таким справился. И уверен, что вот это не было самым худшим, с чем тебе приходилось сталкиваться. Я только могу предположить, как часто они должно быть терроризировали тебя и…. мне жаль, хотя я ничего такого не делал. Однако по крайней мере хоть один человек может извиниться за их поведение, потому что они бы никогда не сделали этого, и я не знаю, делал ли кто-то. Ведь ты этого не заслуживаешь. Никто не заслуживает, — он остановился и громко вздохнул, прежде чем поднять глаза на Минсока и кротко улыбнуться ему. — Кажется, я принял неверное решение насчёт тебя. Но я рад, что оно поменяется.       Он правда был рад, потому что он понимал, что Минсок не был тем парнем, которым притворялся. Конечно, он был немного плейбоем, который флиртовал со всеми и хотел часто заниматься сексом. Это было нормально для альф. Однако он не был уж таким плейбоем. Эта была всего лишь показуха. И под этой показушной стороной он был другим человеком. Он заботился о вещах и людях, которые были важны для него. Он заботился, и он чувствовал, хотя и не хотел признавать этого.       Чондэ теперь был в состоянии увидеть всё это, и его внутренности потеплели, как только он подумал об этом. Он был решительно настроен на то, чтобы больше узнать о Минсоке, пока смотрел в сияющие глаза старшего, которые теперь были голубыми.       Но прежде чем он успел дальше обдумать это, он удивился острой боли в спине, из-за которой он всхлипнул. Пробормотав низким тоном «Оу!», пока пытался понять, что происходит.       Но как только он открыл глаза, его мыслительный процесс остановился, его дыхание участилось, а сердце неконтролируемо забилось. Потому прямо здесь, перед ним, стоял Минсок — он всё ещё был мокрым и практически полностью раздетым, прижимая его к стене, а глаза его были тёмными и наполнены желанием и прямо смотрели на него, отчего Чондэ стало жарко, и он разволновался. Сильная аура альфы поглотила всё его тело, а тот сильный и завораживающий запах снова ударил в ноздри, заставив его желудок перевернуться, а его мышцы слегка дёрнуться, и он начал терять силу. Его тело полностью подчинилось альфе, а глаза его впились в фигуру высокого парня.       Его мокрые блондинистые волосы прилипли к голове, наполовину закрывая его глаза, и множества водяных капель скатывались по его лицу. Скатывались вниз по высоким скулам и мягким щекам, затем по ярко выраженной линии челюсти и заострённому подбородку. Чондэ тяжело сглотнул, судорожно выдыхая. Его глаза проследовали за дорожками капелек до его толстого кадыка и напряжённой шеи, вниз к подтянутым плечам и к невозможно завораживающим ключицам. Затем он голодным взглядом окинул торс парня, и рот Чондэ наполнился слюной. Торс парня был покрыт разными видами чёрных татуировок, и его соски были проколоты, а его пресс напрягался и расслаблялся.       И Чондэ снова сглотнул, когда добрался до дважды проколотого пупка парня, и мысли, пришедшие к нему в голову незамедлительно возбудили его.       Божечки… Почему альфа так сильно влиял на него? Практически опьяняя его?       Минсок заметил это и злорадно ухмыльнулся, кладя свой указательный палец под подбородок Чондэ, чтобы низкий парень взглянул на него. Он соблазнительно облизнул губы и наклонился, отчего младший задрожал, а высокий парень ещё шире ухмыльнулся.       — Нравится то, что видишь, Дэ? — хрипло спросил он, — его дыхание опаляло губы Чондэ.       —Твой миленький член уже встал от твоих извращённых мыслей о моём теле, Дэ? Твой нетерпеливый член уже дёргается от того, насколько кинковы твои мысли, секси? Дёргается от картинок того, что я могу сделать с тобой, и как сильно я могу сломать тебя, красавчик? — требовательно спросил он, и Чондэ заелозил и заскулил от смущения, отчего парень низко усмехнулся.       Тогда-то Минсок и заметил это. Сладкий, слишком сладкий и незнакомый запах. Он глубоко вдохнул его, и его зрачки расширились, а член затвердел, как он проследовал за запахом до челюсти Чондэ и вниз, к его горлу. Он почувствовал, как младший напрягся, когда он снова вдохнул этот запах и выпустил низкий рык, отчего младший проскулил. Запах был очень, очень слабым, но он был. Эта была смесь мандарина и сладкого апельсина. Он был дурманящим, и его внутренний альфа хотел большего.       Он лизнул горло Чондэ и удовлетворённо прорычал, когда парень задрожал от его прикосновения, прежде чем он снова взглянул на Чондэ, и пошлая улыбка заиграла на его губах.       — Сегодня ты пахнешь по-другому, красавчик. Но мне нравится. Очень нравится, — он остановился, снова нарушая личное пространство Чондэ. — Надейся, что я смогу себя контролировать, когда запах усилится. Иначе ничего не могу обещать, — промурлыкал он, ухмыляясь.       Но как только Чондэ услышал слова парня, то оцепенение спало, и он снова вернулся в действительность. Страх распространился по его телу, а его сердце как будто было готово взорваться.       Он понимал, о чём говорил Минсок.       Его омежий запах.       Почему, блять, Минсок мог его учуять?       Он не должен был заметить этого. Ему вообще не следовало…       В этот момент Чондэ почувствовал, как что-то скользкое вытекло из его дырки, смачивая его боксеры и шорты, и его глаза расширились от страха.       Нет….. нетнетнетнетнетнетнетнетнет.       Э-этого не могло быть….. Такого раньше не случалось…. У него никогда раньше не выделялась естественная смазка.       Его подавители делали такое невозможным.       Чондэ начал трястись, и слёзы заполнили его глаза, и он был уверен, что Минсок увидел это, так как его похотливое выражение сменилось на обеспокоенное, как только он увидел очень напуганное лицо Чондэ.       — Эй, это была шутка… Я не… — он пытался спокойно объяснить, но не успел, так как Чондэ уже выбежал из его квартиры в свою.       Он закрыл дверь и упал на пол; слёзы образовались в его глазах, пока он сворачивался в позу эмбриона.       Этого не должно было произойти…..       Почему? Почему его тело так сильно реагировало на Минсока?       И он снова заскулил, чувствуя, как его член дёрнулся, и ещё больше смазки выделилось из его дырки только от одной мысли об альфе.       Чондэ захныкал, в то время как боль в его сердце, раздражённый разум и ноющая боль в теле только усиливались.       Он больше не мог понять этого мира.       И тогда он начал сомневаться во всём.       Но больше всего он сомневался в своих чувствах к альфе.       Потому что в такой хрупкий момент он впервые осознал, что возможно, возможно, его чувства к альфе были намного сильнее, чем он первоначально думал.       И это только сильнее раздражало его.       Чёртовы альфы.