To Love Yourself

Переодевшись в свежую одежду Санса, Рэд почти ползком спускался по лестнице. Папирус встретил его возвращение мягкой улыбкой, впрочем она почти не касалась его глаз. Рядом с ним, на диване, с отсутствующим видом сидел Санс. Похоже, тот даже не замечал, что был в комнате не один. Чёрные тени залегли под его глазницами. Душа Рэда неприятно сжалась от мысли, спал ли вообще его двойник этой ночью. Он совсем не выглядел выспавшимся, и в этом была только его — Рэда — вина. Последняя ступенька неожиданно громко скрипнула под ногами Рэда, заставив Санса вздрогнуть и выйти из транса. Его лицо медленно растянулось в улыбке, каждый мускул на нём выражал абсолютное облегчение. — хей, рэд, — его голос скрипел, словно он заговорил впервые за несколько дней. — ты сегодня рано. Рэд потянулся руками в карманы своей куртки, но обнаружил, что её на нём не было. Чувствуя всю неловкость ситуации, он остановился, скрестил руки на груди и сухо кивнул, не зная, что ещё ответить двойнику. Папирус положил руку на плечо брата и привлёк его к себе. Казалось, ему тоже полегчало, но Рэд сомневался, было ли это связано с его появлением. Папирус уткнулся носовой костью в висок Санса, и тот ответил на движение, прижавшись щекой к его лицу. — хех. ну, раз уж ты встал, может, хочешь чем-нибудь заняться? Рэд пожал плечами. Его не особо волновало, как они проводят время. Чаще всего он просто делал одолжение Папирусу. Самому ему хотелось вернуться в кровать как можно скорее. — МНЕ КАЖЕТСЯ, РЭД ЗАХОТЕЛ БЫ ПОСМОТРЕТЬ ЛАБОРАТОРИЮ. МЫ МОГЛИ БЫ ПОСЕТИТЬ ЕЁ ВСЕ ВМЕСТЕ, ЧТО ДУМАЕТЕ? Зрачки Санса мгновенно потускнели: — извини, бро, но может, как-нибудь в другой раз? не уверен, что я сейчас в настроении для города, — его плечи слегка напряглись в объятиях брата. Папирус мягко поцеловал его в висок: — ЭТО АБСОЛЮТНО НОРМАЛЬНО, БРАТЕЦ. КАК НАСЧЁТ КАРТОЧНОЙ ИГРЫ? — звучит отлично, бро, — Санс кивнул, чуть расслабившись. Пока Папирус пошёл за картами, Рэд занял его освободившееся место на диване. Санс с силой потёр глазницы: — извини, если ты хотел пойти в город сегодня. я просто не готов к шуму и толпам народа. — не беспокойся, я тоже не в восторге от всего этого, — Рэд начал нервно заламывать руки. — п-прости за вчерашний вечер. Санс убрал ладони от своего лица и посмотрел на Рэда: — ты же знаешь, что я говорил серьёзно вчера? мы с папсом никогда не обидим тебя, и ты можешь не возвращаться туда, откуда ты родом. это не похоже на… лучшее место. Рэд кивнул, но продолжил теребить пальцы. Санс тяжело выдохнул и притянул его к себе за плечо. Руки Рэда успокоились от телесного контакта, но он почувствовал, что начинает потеть. От такой близости Санса душу скрутило в дискомфорте. — и пожалуйста, не поступай так, как поступал я. не изолируй себя. Плечи Рэда поникли. Если бы у него ещё остались слёзы, сейчас они бы уже текли по его щекам, но он выплакал всё ещё в спальне. Поэтому он просто прислонился своей головой к голове Санса и тяжело вздохнул. Если бы только душа прекратила пульсировать от чувства вины. Почему ему было так больно огорчать этих двоих? Он познакомился с ними всего неделю назад. А они уже так сильно заботились о нём. Рэд задумался, была ли физическая близость чем-то интимным здесь, в этом мире. Его брат был единственным, с кем Рэд когда-либо был близок, и если бы они не провели всю свою жизнь рядом друг с другом, вряд ли он вообще когда-либо вступил бы в такие отношения с кем-нибудь. Если не считать его брата, ну и Гастера, который и так не в счёт, он прожил всю свою жизнь в одиночестве. Но сейчас, пока он сидел на диване, обнимаясь с Сансом, его разум всё яснее осознавал: за эти короткие несколько дней, проведённых с братьями, он смог бы называть их своими друзьями. Не изолируй себя. Может, Санс был прав, может, Рэд сам изолировал себя от мира. У него ведь была такая привычка. Как ты можешь впустить кого-то в свою жизнь, если однажды тебе, возможно, придётся его убить? Может, именно поэтому вчера вечером его реакция была столь болезненна. В его мире никто не мог довериться другому. Но в этом мире, наверное, он мог бы. Перед лицом Рэда кто-то аккуратно помахал рукой, прерывая его размышления. — РЭД, С ТОБОЙ ВСЁ ХОРОШО? Рэд дёрнулся от неожиданности. Он обнаружил себя навалившимся всем телом на Санса, тот нежно гладил его спину. Папирус с обеспокоенным видом стоял напротив. Рэд почувствовал, что его слегка трясёт. В смущении он высвободил себя из объятий Санса. — простите, отключился на секунду, — дрожащими руками он поднял футболку и вытер ею пот со лба. — ты принёс карты, папирус? Тот нерешительно кивнул: — ДА, НО… — он сделал паузу, — ЕСЛИ ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ ИГРАТЬ, Я, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС, НЕПРЕМЕННО ПОЙМУ ЭТО. — почему бы и нет, звучит весело. Рэд не был уверен, что «весело» — подходящее слово, но он определённо хотел отвлечься. Если уж он не мог просто заснуть, то уж точно не хотел бы потеряться в своих мыслях. Папирус всё ещё сомневался, но Санс перехватил инициативу: — давайте сыграем в сто одно, папс. рэд, ты знаешь правила? Рэд помотал головой, и Папирус пригласил их на кухню. Когда троица села за стол, он стал раздавать карты, взволнованно объясняя правила. Судя по всему, игра была лёгкой и не предполагала заумных стратегий. Конечно, это было и близко не так весело, как любой из видов покера, которые он видел в Гриллбиз. Правда, обычно веселью там способствовало то, что он напивался до полусмерти и закладывал значительную долю своего золота. И всё же, в сравнении с этим, Сто одно казалось приятно простым. Почти сразу Рэд начал выигрывать каждую партию. С каждой новой победой он чувствовал, как его уверенность растёт. После пятнадцатого раза подряд Папирус прокричал: — АРГХ! ДАЖЕ С ТРЕТЬИМ ИГРОКОМ Я НИКОГДА НЕ ВЫИГРЫВАЮ! — пожалуй, это ещё раз доказывает, что мы, сансы, лучшие, — лицо Санса расплылось в широкой улыбке — эй, придурок, я выигрываю, не ты, — Рэд ухмыльнулся. — СЛЕДИ ЗА ЯЗЫКОМ! Рэд не мог удержаться от смеха. Это было так уморительно — то, как Папирус расстраивался из-за его ругательств. — прости, папирус. старые привычки, ебать их в рот. — привычка — ебать их в рот? кого? ты должен рассказать нам об этом подробнее, рэд, — поддразнил Санс. Рэд почувствовал, как кровь прилила к его лицу: — з-заткнись, ты знаешь, что я имел в виду. Братья прыснули. Несмотря на дискомфорт, Рэд не мог не засмеяться вместе с ними. — ЕЩЁ ОДИН РАУНД! Я ЗНАЮ, ЧТО СМОГУ ВЫИГРАТЬ НА ЭТОТ РАЗ! Они сыграли ещё один заход, и, конечно, Рэд снова победил. Папирус бросил оставшиеся в руке карты и выдал громкое «НЬЕХ!». Рэд захохотал во всё горло. Он живо представил собственного брата, тот бы отреагировал точно так же. Видимо, некоторые вещи были универсальны для всех параллельных вселенных. Санс похлопал Рэда по спине, и они продолжили смеяться над поведением Папируса. — ох чёрт, бро. ты даже не пытаешься крыть раздражение — АААРГХ! САНС! У Рэда начался очередной приступ хохота. Он не мог поверить, что где-то в мире был ещё один такой же придурок, который любит доставать всех своими шутками так же сильно, как он сам. — бро, ты ведь сразу знал, что карточные игры — не твой козырь. — САНС! — Папирус изо всех сил пытался не выдать улыбку, но изгиб уголков его рта был виден невооружённым глазом. Рэд смеялся так сильно, что почувствовал слабость. Он наклонился вперёд, пытаясь опереться о стол, но каким-то образом оказался на полу. Он почувствовал, как страшно краснеет, но захохотал ещё сильнее от собственного падения. Папирус с Сансом встали со стульев и уставились на него в изумлении. У обоих на лицах были широкие улыбки. — рэд, мои шутки, кажется, заставили тебя спикировать со стула. Рэд согнулся на полу, в его глазницах уже появились слёзы. Папирус взвыл, когда Санс присоединился к приступу смеха. Когда истерика немного утихла, Папирус подошёл к Рэду, поднял его с пола и аккуратно усадил обратно на стул. Смешки всё никак не кончались, когда Папирус, уперев руки в бока и уже не пряча улыбки, объявил: — ДУМАЮ, МНЕ ПОРА ЗАНЯТЬСЯ УЖИНОМ. ВЫ ДВОЕ МОЖЕТЕ ПРОДОЛЖАТЬ ИГРУ, ЕСЛИ ХОТИТЕ. Рэд хотел. Несмотря на былые предубеждения, ему было весело. Санс собрал с пола упавшие карты, перетасовал колоду и раздал новую партию. Вскоре Рэд понял, что всё это время его двойник просто поддавался. Когда запахи орегано, базилика и чеснока заполнили кухню, игроки шли нога в ногу в ожесточённой схватке. Никто не собирался сдаваться. Их силы были равны, и исход каждой игры решала только удача. Если выигрывал Санс, следующий раунд был за Рэдом, затем опять и опять по кругу. Чтобы усложнить игру, в середине третьего раунда Рэд бросил Сансу вызов — каламбурный плей-офф. Тот, кто придумает больше каламбуров на заданную тему, выигрывает раунд, затем тема меняется. Выигравший большее число раундов получит титул Чемпиона Каламбуров. На заднем плане Папирус тяжело вздыхал от шуток, но игроки игнорировали его. К тому времени как Папирус объявил, что ужин готов, скелеты сравнялись в обеих дисциплинах: в карточной игре и каламбурном плей-оффе. Санс отложил карты, когда Папирус подал каждому из них по тарелке спагетти. — ммм, вот это классика! — сказал Санс, лучезарно улыбаясь брату. — оу, папирус, ты и впрямь пастарался на славу. Санс и Рэд захихикали, и Папирус резко накрыл лицо ладонью: — БОЛЬШЕ НИКАКИХ ШУТОК ЗА УЖИНОМ! — хех, значит, я выиграл? — оу, я так не думаю. та шутка даже не была ореганальной. — СААААНС! Они ели спагетти, продолжая обмениваться не очень остроумными шутками к недовольству Папируса. Когда с ужином было покончено, Рэд чувствовал такую лёгкость, какую не чувствовал уже многие годы. Его душа была свободна от постоянной грызущей боли. Это было потрясающе — просто не чувствовать себя куском дерьма. Рэд решил помочь братьям с посудой. Собрав со стола тарелки, он понёс их к раковине, включил воду и начал тщательно мыть. Ох, он не мог поверить, что совершенно не утруждался делать это раньше. Братья были так добры к нему, а он лишь спал днями напролёт. Пока он разбирался с посудой, из-за спины доносились едва различимые разговоры. Слов нельзя было разобрать из-за шума воды, но было ясно, что братья не хотели, чтобы Рэд их слышал. Его душа слегка сжалась в груди. Почему они говорили о нём? Он сделал что-то не так? Он ведь не спросил разрешения вымыть посуду. Возможно, стоило предупредить их, прежде чем что-либо делать. Он домыл последнюю тарелку и повернулся, вытирая руки о шорты. На душе была тяжесть. Он посмотрел на братьев, мысленно готовясь к тому, что они собирались ему сказать. Но они лишь искренне улыбнулись. — ну, эм, какие планы на вечер? — Рэд бросил взгляд на настенные часы — всего шесть. Рановато для сна. Наверняка братья хотели, чтобы он лёг спать позже. — ну в общем, насчёт этого… — Санс перевёл взгляд на Папируса. — Я ТУТ ПОДУМАЛ… ИЛИ СКОРЕЕ МЫ ТУТ ПОДУМАЛИ… ЭММ, МОЖЕТ, ТЫ ХОТЕЛ БЫ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ… ЭММ, К НАШЕЙ ВЕСЁЛОЙ ИГРЕ? Рэд моргнул, и Санс накрыл лицо ладонями, что впрочем не мешало видеть его улыбку. — м? типа опять карты? пожалуй, я мог бы научить вас покеру. в смысле, в него постоянно играли в... — нет, нет. бро, тебе стоит выражаться яснее, — Санс выдал смешок. — он имеет в виду, не хочешь ли ты присоединиться к нам в спальне. он просто ненавидит слово «секс», хех. Рэд густо покраснел. Он уткнулся взглядом в пол и стал заламывать руки. — аа, ну, ээ… о боже, ээ... Это было неожиданно. Как они вообще могли просто предлагать секс? Здесь это так работает? Не больно-то романтично. И теперь, когда вопрос был поставлен ребром, он не был уверен, чего ему на самом деле хотелось. Он помнил чувство вины, гложущее его со вчерашнего дня. Если он примет предложение, то снова изменит Боссу. Он действительно был таким ничтожеством? Рэд продолжил заикаться. Боже, он никак не мог привести свои мысли в порядок. — ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ДУМАЙ, ЧТО МЫ ТЕБЯ ПРИНУЖДАЕМ, РЭД. САНС РАССКАЗАЛ МНЕ, КАК ХОРОШО ТЕБЕ БЫЛО ВЧЕРА, И МЫ ПРОСТО РЕШИЛИ ПРЕДЛОЖИТЬ. МЫ МОЖЕМ СЫГРАТЬ В ЭТОТ, КАК ТЫ ТАМ ГОВОРИЛ, «ПОККЕР»? УВЕРЕН, ЭТО БУДЕТ ТАК ЖЕ ВЕСЕЛО! — н-нет, — Рэд сжал ладони вместе в надежде перестать заламывать их. — я сделаю это. — ты не больно-то воодушевлён, — саркастично заметил Санс. — слушай, если ты не хочешь, не нужно заставлять себя. мы предпочтём, чтобы ты делал то, что тебе действительно хочется. — ч-что ж, я правда хочу, — Рэд оторвал взгляд от пола и посмотрел Сансу в глаза. Убедившись, что его голос звучал увереннее, чем ожидалось, он добавил. — правда. Санс радостно улыбнулся ему в ответ и кивнул Папирусу. Долговязый скелет встал из-за стола, подошёл к Рэду и поднял его на руки. Рэд быстро вцепился в Папируса, инстинктивно обхватив ногами его талию. Папирус понёс его вверх по лестнице, а Санс шёл следом, ухмыляясь Рэду. В спальне братьев было темно: лишь одинокий луч лунного света падал из окна. Даже сейчас мысль о том, что свет исходил от настоящей луны, заставляла душу Рэда трепетать в восхищении. Папирус аккуратно усадил гостя на край кровати в форме гоночной машины. Он наклонился вперёд и мягко прикоснулся зубами ко лбу Рэда. Отстранившись через пару мгновений, он стал раздеваться. Позади него Санс был занят тем же. Рэд сидел в оцепенении, таращась на то, как двое оголяли свои тела при слабом свете. Под своим «боевым телом» Папирус был очень похож на его собственного брата, но его тонкие кости не были усыпаны шрамами — последствиями нескольких лет изнурительных тренировок в Королевской Гвардии. С другой стороны, на Санса было неловко смотреть. Не потому, что его тело было некрасивым. На самом деле, потому, что его тело было таким красивым, что Рэд чувствовал на лице жар. Если они были двойниками, был ли Рэд так же красив? Он не мог не задержать взгляд на тонких рёбрах Санса. Тот выглядел куда изящнее, чем он сам. На мгновение Рэд задумался: он всегда считал себя уродливым, и всё же Санс был его копией. Неужели его восприятие себя искажалось так сильно? Санс бросил одежду на пол и подошёл к Рэду: — почему ты не раздеваешься? хочешь оставить нам всю работу? Рэд пробубнил что-то невнятное и поспешил снять шорты. В спешке левая сторона пояса застряла в тазовой кости. Боже, так опозориться. Он даже не мог просто снять чёртовы шорты. Какого хрена он вообще... Папирус накрыл трясущуюся руку Рэда своей. Приглушённым, мягким голосом он произнёс: — Санс просто пошутил. Он подался вперёд и медленно стянул с Рэда шорты, в то время как Санс сзади мягко стащил его футболку через голову. Когда его тело предстало перед братьями, Папирус издал небольшой вздох. Рэд сразу понял, что не так: взгляд скелета падал на бесчисленные шрамы, украшающие его кости. Он рефлекторно закрыл грудную клетку руками. Папирус смотрел на него тем же обеспокоенным взглядом, что и Санс вчера, когда тот обвинил его брата в насилии. Душу слегка кольнуло, когда Рэд осознал, что эти братья были куда более ласковыми, чтобы понять особенности их с Боссом любви. Боже, ему просто хотелось скрыться от этих осуждающих глаз. Он потянулся за одеялом, чтобы закрыть им своё испорченное тело. Но Папирус остановил его руку, накрыв своей. Высокий скелет подался вперёд и прикоснулся своим лбом ко лбу Рэда с глухим стуком. И хотя движение застало его врасплох, он прижался к Папирусу в скелепоцелуе. Похоже, это был способ Папируса извиниться за ошибку, и Рэд принял извинения. Внезапно он дёрнулся, почувствовав пальцы, скользящие по его позвоночнику от шеи до копчика. Он резко повернул голову назад, чтобы посмотреть, как Санс движется к нижней половине его тела. Рэд задрожал, когда его двойник начал массировать чувствительный копчик маленькими круговыми движениями. Он не мог поверить, что что-то настолько нежное могло доставить ему такое наслаждение. Папирус забрался на кровать, заставляя матрас прогнуться под общим весом троих. Когда Рэд вновь повернулся лицом к Папирусу, высокий скелет мягко обхватил его бедренные кости и осторожно развернул тело к себе. Сзади Санс сменил позицию, и уже мгновение спустя Рэд ощутил его горячее дыхание на своей шее. Знакомый гул магии пронизал воздух, и через секунду он почувствовал, как что-то влажное стало скользить вдоль тонких щелей между его позвонками. Он тихо застонал, ощущая, как наслаждение раскачивалось в его душе. Пока Санс работал языком на позвоночнике, Папирус поместил свою голову между раздвинутыми ногами Рэда. Тот не успел ни почувствовать, ни услышать, как Папирус сформировал свой язык, ярко светящийся оранжевым светом, поэтому когда тот провел им длинную дорожку по его тазовой кости, Рэд не смог сдержать томный стон, на который сорвался его голос. Он вытянул руки вперёд и схватил Папируса за рёбра, пытаясь найти опору. Рэд сжимал и разжимал пальцами чувствительные кости, заставляя Папируса стонать и ещё настойчивей лизать его таз. Бёдра Рэда извивались под ласками Папируса, в то время как Санс опустился руками до крестца. Рэд всхлипнул дрожащим голосом. Как только его рот приоткрылся, Санс воспользовался моментом и, прильнув к его рту, проник языком внутрь. В ответ Рэд сразу сформировал свой собственный язык, чтобы почувствовать знакомый кисловато-сладкий вкус. Когда их рты соединились, Папирус ускорил темп своих ласк, удовольствие всё шире распространялось по всему телу Рэда. Он не смог удержаться от неразборчивого вскрика прямо во время поцелуя, когда его двойник ускорил движение пальцев внизу. Рэд полностью растворился в ощущениях, его душа пульсировала, а рефлексы сформировали уже влажный вход чистой магии. Санс отстранился от его рта и вернулся к шее — он лизал и посасывал её, пока Папирус скользил языком между половыми губами. Правая рука Санса оставила крестец, переходя к чувствительному шарику над входом Рэда, и начала нежно массировать его круговыми движениями. Грудная клетка Рэда поднялась от резкого вздоха. Он убрал руки от рёбер Папируса и прижал ими его череп к своим складкам, заставляя погрузиться глубже. Папирус увеличил темп, и — о чёрт — Рэд осознал, что язык Папируса был гораздо длиннее языка Санса. Он с лёгкостью проникал в него максимально глубоко и продвигался не так осторожно и постепенно, как Санс, но мастерски извивался внутри. — ааа, блять, это…! я больше не могу…! твою мать, папирус! — Рэд грубо толкнул бёдрами в его череп. Санс усилил давление своих пальцев на клитор Рэда, а свободной рукой обхватил его обнажённый позвоночник и начал энергично массировать его вверх и вниз. Сочетание ласк языком, пальцами и резкими массирующими движениями довели Рэда до пика. Его разум отключился, а стенки нутра в конвульсиях сжались вокруг языка Папируса. Когда Рэд пришёл в себя, он увидел Папируса, отстраняющегося от его половых губ. На его скулах и подбородке была размазана слабо светящаяся красноватая жидкость. Чёрт возьми, это было горячо. Папирус стал облизывать своё лицо. Рэд не мог поверить, насколько же длинным был его язык. Он дрожал в объятиях Санса, чья рука всё ещё обхватывала его тело и трогала гениталии. — Твой вкус и правда, — Папирус проговорил, облизываясь, — очень сладкий. Рэд тяжело дышал, пытаясь вернуть связь с реальностью. Санс подался вперёд и положил голову на плечо Рэда: — хех. папс, я выгляжу так же мило, когда кончаю? Папирус кивнул и обронил мягкое «ньех». Когда Санс прижался к двойнику теснее, Рэд ощутил, как что-то горячее упёрлось в его таз. И хотя его дыхание всё ещё не восстановилось, создавая лёгкое головокружение, он развернулся к Сансу. Как и ожидалось, от тазовых костей скелета отходил ярко светящийся циановый орган. Санс проследовал за взглядом Рэда, и его лицо залилось яркой синей краской: — хех. не беспокойся об этом, рэд. папс может с этим разобраться. Папирус наклонился и посмотрел через плечо Рэда, чтобы понять на что тот пялился. — нет, п-прошу, ещё, — Рэд пытался восстановить дыхание. Санс заглянул Рэду в глаза, в то время как Папирус обнял его со спины: — подожди, ты уверен? не нужно заставлять себя ради нас. — пожалуйста, — Рэд скулил. — я хочу этого. Санс прикрыл глаза, словно простое предложение сделать с Рэдом больше чертовски завело его. Боже, как же Рэду нравилось это выражение его лица. Неужели он сам делал такой взгляд? Ох, если так, то ясно, почему эти двое захотели его трахнуть. — ладно, — Рэд мог слышать, как Санс нервно сглотнул. — что ты хочешь? — всё, чёрт возьми. Папирус крепко взял Рэда за бёдра сзади и бережно усадил себе на колени спиной. Оказавшись в этой позиции, нижней половиной тела Рэд почувствовал ещё один очаг теплоты. Он знал, что высокий скелет тоже сформировал свой пульсирующий член. И судя по тому, как он прижимался к Рэду от копчика до середины позвоночника, он был огромным. Папирус прошептал ему в боковую часть черепа: — Мы можем…? Ну… Рэд хохотнул от того, как Папирус пытался избежать неподобающих выражений. Вместо ответа на вопрос он начал тереться о его член, и высокий скелет сделал резкий вдох. — хватит спрашивать, сделай уже это. Санс обвил руками бедренные кости Рэда и приподнял его. Рэд почувствовал, как сзади него Папирус сманеврировал под его таз и мягко потёрся головкой о складки Рэда, прежде чем вторгнуться внутрь. Рэд издал низкий, томный стон, когда член Папируса оказался в нём. Твою мать, он был таким толстым. И тогда Санс стал медленно опускать Рэда на член своего брата, заставляя плавно, сантиметр за сантиметром прочувствовать его длину. Этот Папирус был куда больше его собственного. Рэд опустил взгляд между своих ног, наблюдая, как красные полупрозрачные гениталии заполняются ярким оранжевым свечением. Чёрт, Папирус ещё даже не вошёл полностью, а он уже чувствовал себя переполненным до краёв. Блять, как же это было хорошо. Он поднял глаза на Санса, тот похотливым взглядом смотрел на точку, в которой Папирус соединялся с Рэдом. Он мягко поглаживал свои светящиеся синим гениталии. Когда их взгляды встретились, Рэд увидел в глазах Санса неуверенность. Ох чёрт, Рэд наверняка будет жалеть об этом, но он просто обязан был предложить. — может, присоединишься к нему? Санс перестал ласкать себя и сглотнул. Подавшись вперёд, он закинул правую ногу Рэда себе на плечо, крепко обхватил свой член и вошёл в Рэда. — АААА! — Рэд чувствовал, что растягивается до предела. Он вцепился в одеяло под собой. Блять, это было больно, и господи, как же ему это нравилось. Боже, он хотел, чтобы они опустошили его, разорвали на части, довели до слёз. Вот этого дерьма он жаждал больше всего на свете. Такой сладкой боли. Он тяжело дышал, пытаясь впитать в себя все ощущения, всё до последней капли. Всё это время он ждал лишь этого. Но никто больше не двигался. — рэд, господи, ты в порядке? — ужас охватил Санса. — Боже мой! Мне так жаль, Рэд! — Папирус стал выходить из него. — да вы охренели, что вы делаете? не отступайте, чтоб вас! Боже, о чём эти двое только думали?! Папирус остановил движение на полпути. Санс поднял руку к лицу двойника и вытер его щёки: — рэд, ты плачешь. это было более, чем слишком, мне так жаль. Рэд сильнее сжал одеяло в руках, пытаясь не закричать с тупости этих двоих: — блять, мне нравится это! хватит сидеть, выебите меня уже! Он с силой опустился бёдрами вниз, ощущая, как член Папируса грубо ударяется о заднюю стенку его гениталий. Рэд издал гортанный вопль, ощущая болезненную заполненность. Братья громко застонали от неожиданного движения. Похоже, Папирус начал терять контроль над собой — он стал медленно двигаться вверх и вниз. С другой стороны, Санс всё ещё был неподвижен, хотя Рэд видел, каких усилий ему стоил такой самоконтроль: — рэд, пожалуйста, я не хочу ранить тебя. Но Папирус ускорил темп, и Санс издал низкий стон. — санс, если ты сейчас же не начнёшь двигаться, я убью тебя! — хрипло прокричал Рэд. Он резко вдохнул, когда Папирус скользнул вверх к чувствительной точке глубоко внутри него. — ох блять, да, папирус, сильнее! Наконец, Санс сдался и начал двигаться внутри Рэда параллельно с братом. Папирус, в свою очередь, взял уверенный темп. Рэд сильнее впился пальцами в одеяло и выгнулся позвоночником, позволяя нарастающей боли и удовольствию проникнуть в каждую клетку его тела. Как же он скучал по этому чувству. Идеальное сочетание любви и наказания. Блять, он ещё никогда не чувствовал себя столь заполненным. Это было слишком. Братья вторгались в него с такой силой, что он мог слышать треск своих костей между их стонами и скользкими звуками соприкосновения гениталий. Рэд откинул голову назад и прикрыл глаза, отдаваясь всепоглощающему ощущению: быть выебанным до потери сознания. — папс, дай мне почувствовать всё целиком, прошу, — простонал Санс. Движения братьев немного замедлились. Рэд открыл глаза и увидел, как Санс тянется рукой к Папирусу. В руке было что-то маленькое и белое с циановым свечением магии Санса. Рэд присмотрелся — это что, была душа Санса? Папирус взял сочащееся нечто из рук брата и передал ему свой сияющий оранжевый орган. Рэд наблюдал, как Санс слегка надавил на мокрый оранжевый предмет, и Папирус за его спиной отозвался громким стоном, усиливая интенсивность толчков вдвое. — ММММ! САНС! Рэду было интересно, делал ли Папирус то же самое с органом Санса за его спиной, потому что мгновение спустя его двойник начал двигаться внутри Рэда ещё глубже. — папс, сожми сильнее! я хочу прочувствовать всё! Сила толчков братьев переходила все границы. Зрачки Рэда то и дело вспыхивали, когда они погружались в него так глубоко и жёстко, как только могли. Второй раз за эту ночь он почувствовал судорожное сжатие внизу, и движения внутри него стали ещё более отчаянными и неровными. — аааааааа! блять, я сейчас…! ммм! С несколькими резкими толчками двое скелетов тоже достигли пика, задыхаясь и бормоча бессвязные слова. Они кончили, погрузившись в Рэда максимально глубоко. Волны наслаждения прокатились через всё его тело. Тепло их жидкости распространилось по всему нутру, и Рэд едва ли мог справиться с блаженством, накрывшим его с головой. Несколько мгновений трое оставались неподвижны, сцепившись вместе и отчаянно пытаясь отдышаться. Санс первым пришёл в себя, он вытащил свой орган и, отстранившись, позволил ноге Рэда упасть с его плеча. Рэд посмотрел вниз: смесь синей, оранжевой и красной жидкостей выливалась из него на кости Папируса и одеяло под ними. Санс протянул руку брату, и в ней Рэд разглядел белое нечто, измазанное оранжевой жидкостью. Это и в самом деле была душа. Рэд не мог понять, зачем эти двое внезапно достали свои души, пока трахали его. Братья вернули назад души друг друга, и Санс поймал непонимающий взгляд Рэда: — хех. это чертовски приятно, использовать свою душу вот так. Рэд мог бы задуматься, что значит это «вот так», но он определённо был не в состоянии расспрашивать об этом сейчас. Он чувствовал сонливость после всей той взбучки, которую получил, и едва ли оставался в сознании после двух оргазмов в такой короткий промежуток времени. Папирус осторожно приподнял Рэда со своих колен и с небольшим хлюпающим звуком покинул его. Сразу, как долговязый скелет усадил его на кровать, Рэд перевернулся на бок и свернулся клубком, всё ещё тяжело дыша от усталости. Санс лёг на левый бок и ласково посмотрел на двойника. Рэд почувствовал, как Папирус прижался к его правому боку. Он буквально излучал счастье. — ммм, что ж, это было круто, — голос Санса был наполнен чистым удовлетворением. — Да, братец, я согласен. Тебе понравилось, Рэд? Понравилось ли ему? Чёрт возьми, да. Но по какой-то причине его душа отозвалась на вопрос болью. Почему? Он был счастлив, так что было не так? На самом деле, он уже давным-давно не был так счастлив, как сейчас. Он даже не мог вспомнить, когда такое было в последний раз. Внезапное осознание пришло к нему. Он не был так счастлив с тех пор, как Босс последний раз сказал, что любит его. Когда это было? Рэд прошерстил воспоминания, но он и так уже знал ответ — это было три года назад, перед тем, как был убит человек. — рэд? Рэд почувствовал, как Санс поменял позу и посмотрел ему в лицо. Он попытался скрыться, хотя знал, что братья уже всё увидели. Он снова плакал. Жалкий неудачник, вот кем он был. — Рэд, о нет, мы всё-таки ранили тебя. Я, Великий Папирус, ужасно извиняюсь перед тобой! Мы должны были... — н-нет! — он всхипнул. — мне понравилось. очень, очень понравилось, — его тело сотрясалось рыданиями, и он согнулся пополам в слезах. Ему правда понравилось. Это не шло ни в какое сравнение с тем, как с ним обращался его брат эти последние три года. От одного осознания этого факта его затошнило. Он чувствовал, как братья заключили его в объятия, нежно гладили его и пытались успокоить. — простите меня. п-правда, п-п-простите. вы здесь ни при чём, я клянусь. мне было так хорошо, — его голос сорвался на последнем слоге. Он знал, что каждый его всхлип разрушает этих двоих. Ну кто будет плакать после такого? Теперь они наверняка думают, что он ненавидит их. — шшшш… — Санс прошептал, мягко поглаживая плечо Рэда. — всё нормально. Всё не было нормально. Вообще ничего не было нормально. Он изменил брату, и ему понравилось. Ему было так хорошо. Он смотрел на братьев затуманенным взглядом, пока внезапно душа не кольнула его со всей силы. К нему пришло осознание куда серьёзнее. Он не мог описать тот трепет, что охватывал его, когда он смотрел на эту пару. Он лишь знал, что это щемящее чувство когда-то было связано только с его братом.