To Love Yourself

Санс настоял на том, чтобы выделить Рэду отдельный кабинет. Он аргументировал это просто: рано или поздно ему захочется побыть наедине с самим собой. Кабинет располагался при комнате 2005, в противоположной стороне того же тёмного коридора, где находилась процедурная Санса. Комната была битком набита картонными коробками, каждая из которых была заполнена папками и отмечена надписью «Старые файлы Г. — НЕ ВЫБРАСЫВАТЬ». Санс вытащил бесхозный компьютер и настроил операционную систему для Рэда. Всё это время он едва ли смотрел на двойника. Когда рабочее место было готово, он вскочил со стула и незамедлительно направился к выходу. — мы внесём тебя в систему безопасности завтра, а пока просто позвони мне, если тебе нужно будет выйти отсюда. — у меня нет мобильного телефона. исправного, по крайней мере, — Рэд вытащил ярко красный телефон-раскладушку, он никак не реагировал на манипуляции. Девайс сломался при пересечении границ вселенных, и пока у Рэда не было повода задуматься о замене. — оу, мы дадим тебе новый, — Санс взглянул на сломанный аппарат у двойника в руках, — и в нём будет куда больше функций. а пока можешь звонить мне со стационарного, он вон там. — он указал на стену, заставленную коробками. — мой внутренний номер должен быть в справочнике. я приду за тобой в 2:45, и тогда мы сможем двинуться к ториэль. Санс ушёл, и вместе с ним комнату покинуло напряжение. Рэд понимал, что совершенно выбесил его расспросами об исследованиях путешествий во времени. Чёрт, он сам едва ли мог поверить, что задавал такие вопросы. Но это было необходимо. Если бы он только смог чудесным образом вернуться в свою вселенную и вытащить оттуда брата, если бы только они смогли жить здесь вместе… Рэд понимал, что Боссу понадобится время, чтобы освоиться в этом сумасшедшем мире, но когда он увидит Солнце, звёзды, небо и всё то, что могла дать им Поверхность, он не сможет мечтать ни о чём другом. Однако помимо брата, других причин возвращаться у него не было. Кто знает, когда следующий человек упадёт в Подземелье? Но даже это будет неважно. В его вселенной монстры были на грани вымирания. Сколько раз он проходил мимо заброшенных домов — разграбленных и забытых? А все, кто остались в живых, были агрессивными ублюдками. Если бы они и выбрались на Поверхность, люди уничтожили бы их, не моргнув и глазом. Нет, для его мира не осталось никакой надежды. Рэд вздохнул и попытался понять, с чего можно было начать. Нужно было выяснить, как ему удалось прыгнуть через вселенные. Видимо, это было связано с последовательностью процедур. Если бы он только не выбросил чёртов лист, прежде чем зайти в машину. Даже если бы это не помогло ему вернуться домой, у него была бы отличная отправная точка для работы. Возможно, местный Гастер оставил после себя записи последовательностей. Чёрт, да если судить по количеству коробок, в этой вселенной его записей было гораздо больше. Рэд открыл ближайшую и увидел внутри груды бесчисленных расчётов. Он огляделся вокруг — размер комнаты составлял примерно 45 квадратных метров, и коробки с материалами Гастера занимали её всю, от пола до потолка. Что ж, придётся разбирать всё это, пока не обнаружится что-либо интересное. Время прошло незаметно, к 2:45 Рэд успел расправиться лишь с четырьмя коробками. Некоторые рукописи были совершенно нечитабельны, и их трудно было промаркировать. Некоторые ссылались на другие документы, упакованные где-то в бесчисленных коробках. Это сильно затрудняло классификацию по темам. Раздался щелчок, и дверь открылась, заставив Рэда подскочить. В комнату вошёл Санс, его руки были спрятаны в карманах куртки. Он широко улыбался и выглядел куда спокойнее, чем утром. — ты готов? Рэд кивнул, отложил бумаги в сторону, и они вдвоём направились к выходу.

***

Папирус, Санс и Рэд погрузились в пустоту, прежде чем мягко приземлиться на залитой светом поляне золотых цветов. Перед ними стоял небольшой кирпичный домик, украшенный элементами из белого дерева. К нему вела дорожка, вымощенная булыжником, а по обе стороны от неё росли фиолетовые, красные и голубые цветы. К дому также прилегал небольшой сад. Вокруг жужжали насекомые, и под тёплым ветерком покачивались садовые растения. По обе стороны от жилища Ториэль стояли ещё два похожих строения. Однако в отличие от города, здесь между соседскими домами было достаточно пространства, чтобы не чувствовать ту удушающую тесноту, какая застигла Рэда в деловом центре столицы. Должно быть, так же как и братья, Ториэль с Фриск хотели больше свободы, чем мог дать им Самый Новый Дом. Входная дверь резко распахнулась, и оттуда к ним выбежал человеческий ребёнок. — ФРИСК! — позвал Папирус радостно. Он нагнулся и расставил руки для приветствия. Подросток прыгнул в его объятия и весело засмеялся. Было удивительно наблюдать, как близки были человек и Папирус в этой вселенной — столь резкий контраст с его миром сразу бросался в глаза. Рэд повернулся налево, чтобы сказать об этом Сансу, но тут же опешил — тот стоял неподвижно с полностью потухшими зрачками. Рэд попробовал слегка сжать его руку, которую он всё ещё держал после телепортации. В ответ на движение зрачки мгновенно вернулись, и Санс нервно улыбнулся двойнику. — спасибо, — прошептал он. Фриск потянул Папируса за собой в дом, указывая на Ториэль, стоявшую в дверях. Рэд вздрогнул от одного её вида, он не мог отделаться от мысли, что перед ним была та самая королева из его мира. Её Величество всегда была жестока к подчинённым: он хорошо помнил её публичные порки и казни провинившихся. И каждый раз, когда Папирусу приходилось выполнять её поручения, Рэд ужасно боялся. Санс, напротив, был совершенно невозмутим. Он быстрым шагом пошёл к Ториэль и поднялся на цыпочки для поцелуя. Рэд обернулся к Папирусу, желая увидеть его реакцию на столь романтический жест. Но казалось, тот не обратил на это никакого внимания: он буднично поприветствовал королеву и направился вглубь дома, увлекаемый Фриск. Наконец, пара расцепила объятия, и Ториэль с улыбкой обратилась к малознакомому гостю: — Здравствуй, Рэд! Я так рада, что ты смог сегодня прийти. Как ты поживаешь? — х-хорошо, — на его лбу выступил пот. В тот момент Рэд был счастлив, что вернулся за курткой утром: если бы не её спасительные карманы, он бы уже вовсю заламывал руки прямо на виду у королевы. Сейчас его очевидная реакция на эту женщину точно была бы не к месту. Ториэль проводила их на причудливую кухню со множеством разной техники и пакетами с продуктами. Фриск и Папирус уже расположились за большим деревянным столом у дальней от плиты стены. В руках у ребёнка была открытая поваренная книга. — ВАУШКИ! ТОРИЭЛЬ, МЫ БУДЕМ ДЕЛАТЬ ТОРТ? Королева мило улыбнулась Папирусу: — Да, я давно хотела научить тебя его готовить, но последнее время мы все были так заняты. Папирус изобразил пару танцевальных движений и хлопнул в ладоши: — НОВОЕ БЛЮДО! И РЕЦЕПТ КАЖЕТСЯ ДОВОЛЬНО СЛОЖНЫМ! Ториэль хихикнула и подошла к книге: — Ну, тогда приступим! В то время как двое кулинаров выложили ингредиенты и начали готовить, Санс и Рэд присоединились к Фриск за столом. Санс с натянутой улыбкой поинтересовался, как дела у них в школе. — Хорошо, — голос Фриск был чуть громче шёпота. Он заёрзал на стуле и тихо добавил. — Мама говорит, у меня лучшие оценки в классе. — что ж, малой, это отлично! — Рэд не мог не заметить поддельный энтузиазм в его голосе, — расскажи, что вы сейчас изучаете? Ещё час им пришлось поддерживать неловкую беседу, в то время как Ториэль и Папирус шумно готовили ужин. Время от времени разговор заходил в тупик, пока тишину не прерывал Папирус, громко восторгаясь очередному пункту рецепта. Каждый раз Фриск и Санс начинали смеяться над его реакцией, что сильно помогало разрядить обстановку. Но смех заканчивался слишком быстро. И хотя Санс даже пытался втянуть своего двойника в диалог, тот был слишком нервозен и ограничивался лишь парой слов. Рэд вообще не хотел здесь находиться. Он ненавидел такие ситуации, а опыт его вселенной подсказывал, что такое общение обычно приводит к чьей-нибудь смерти. В конце концов, Ториэль и Папирус закончили с тортом, поставив его в духовку. Они уселись за кухонный стол, полные энергии, и женщина-монстр обратилась к Рэду: — Ну как, ты уже начал привыкать к жизни на поверхности? — да-а, всё нормально, — Рэд пожал плечами. Ториэль смерила его взглядом и мягко продолжила: — Тебе, наверное, одиноко здесь… Ты ведь только сейчас решил подняться из Подземелья, — она неестественно надавила голосом на последнее предложение. Рэд задумался, насколько эта монстр недооценивала умственные способности Фриск. Да кто угодно раскусил бы её наглую ложь. И вновь он пожал плечами. На самом деле, сейчас одиночества в его жизни было меньше, чем когда-либо до этого. Но он точно не хотел обсуждать это с чёртовой королевой. — У всех бывают периоды одиночества, Рэд. И ты не исключение! — ах вот как? а вы когда-нибудь были одиноки? Рэд не ожидал, что улыбка Ториэль мгновенно исчезнет с её лица. Ему лишь хотелось заставить её признать, что настоящего одиночества она не испытывала никогда. — чёрт… простите. я просто пошутил! — Не беспокойся об этом, Рэд. Лучше говорить о плохом, чем держать всё в себе. Кроме того, — её улыбка вернулась, — похоже, только ты здесь не слышал этой истории. И Ториэль рассказала, как двое её детей — человек и монстр — умерли. Рэд знал об этом инциденте, все в Подземелье знали, даже в его вселенной. Но в отличие от их королевы, эта Ториэль покинула Новый Дом и жила в одиночестве в Руинах. Очевидно, она пыталась заботиться обо всех детях, упавших в гору Эботт, но все они покидали её, желая отыскать путь домой. И, по всей видимости, им это не удавалось — Рэд только сегодня видел их души в лабораторных контейнерах. — В конце концов, Санс и Фриск помогли мне оставить прошлое и начать новую жизнь на Поверхности. Признаюсь, что долгие годы, проведённые в одиночестве, стояли мне многого. Неделями не видеть ни единой живой души, это как минимум… пугает. Наблюдать одиночество других… и быть одиноким самому — это может стать одним из самых сильных потрясений для души. — уж поверьте, я знаю всё об этом. Четыре пары глаз уставились на него, и Рэд почувствовал, что краснеет. — Что ты имеешь в виду? — да нет, ничего. забудьте, — он махнул рукой, прогоняя собственные мысли. — ничего важного. — Я определённо считаю, что это важно! Я уже говорила это Сансу тысячу раз до этого — не нужно держать проблемы внутри. В конце концов, это приведёт к тяжелым последствиям и причинит ещё больше боли. Рэд огляделся. Чёрт. Он не хотел говорить об этом. Ещё и с Фриск за столом. Он улыбнулся им. Вот оно! Это и был его путь к спасению — ему не позволят рассказывать о своей вселенной перед ребёнком. Но кажется, Санс раскусил его план, и до того, как Рэд успел открыть рот, он обратился к ребёнку: — эй, малой, как насчёт сделать домашку, которую мы обсуждали? Подросток фыркнул и, казалось, собрался спорить, но строгий взгляд Ториэль не оставил ему выбора. Он вздохнул и тяжёлыми шагами покинул комнату, хлопнув за собой дверью. — Так что ты там говорил? Если бы взглядом можно было убивать, Санс сейчас уже лежал бы кучкой пепла. Рэд наклонил голову, положил руки на стол и начал нервно водить пальцами по трещинам в деревянном рельефе: — слушайте, я… — ТОРИЭЛЬ ПРАВА! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ДЕРЖАТЬ ВСЁ В СЕБЕ, РЭД! — тссс, бро. в чём смысл отсылать ребёнка, если ты не можешь понизить голос? — Ой, простите! — похоже, Папирус сам испугался своей ошибки, но продолжил. — Рэд, пожалуйста. Рэд вздохнул и провёл пальцем по особенно длинной трещине. Они не собирались оставлять его в покое. Что ж, отлично. Он выговорится. — с тех пор как мы переехали в Сноудин, я стал много работать, устраиваясь на самые странные должности. Папирус увлечённо перебил его: — Да?! Санс делал точно так же! — папс, дай ему сказать. — Прости, Рэд! Рэд пожал плечами и продолжил: — ну и вот, поначалу работа находилась не самая прибыльная. так что каждый раз, когда подыскивалось что-то получше, я соглашался сразу. и вот однажды мне на глаза попалась должность — они платили 20G в час. в объявлении говорилось, что это работа уборщика. всё это выглядело как шикарная сделка. я пришёл на собеседование, и мне рассказали об обязанностях — очищать водопадье от мусора. сначала я подумал, что они имели в виду свалку. это также объяснило бы, почему оплата была столь высока. но оказалось, что свалка их не особо-то волновала. Рэд прервался и сделал глубокий вдох: — у вас, ребята, здесь есть место, которое называют «последним водопадом»? Остальные трое помотали головами. Папирус сделал предположение: — Ты имеешь в виду последний водопад перед Хотлендом? Если так, то он отлично расслабляет, когда идёшь с той стороны. В Хотленде слишком жарко! Рэд вздохнул и обхватил переносицу большим и указательным пальцами: — нет, нет. последний водопад — это большой водопад с падающими камнями. под ним есть мост, и на нём растёт одинокий эхо-цветок. в моей вселенной мы называем его «последний шёпот». — а, да, я был там пару раз, — сказал Санс. — довольно успокаивающее место. Ох. Они ничего не поняли. В том месте не было ничего успокаивающего. Рэд вздохнул и заставил себя продолжить: — в моей вселенной монстры идут туда, чтобы умереть. камни обычно мгновенно разбивают им голову, так что они не чувствуют боли. потом они падают вниз и обращаются в прах. перед этим многие монстры идут к тому эхо-цветку, чтобы поделиться своими последними мыслями. так любой сможет услышать их, ну, прежде чем прошепчет свои. Звенящая тишина наполнила комнату. — в любом случае, иногда всё шло не совсем по плану, — Рэд пожал плечами. — всякое бывало. некоторые бедолаги падали на мост, и их забивали камни. а некоторые, похоже, просто были слишком сильны — они выживали. и моей работой было сбивать их. ребята, нанявшие меня, сказали, что их достало слышать крики монстров днём и ночью. это мешало им спать. они хотели, чтобы я сбрасывал их вниз, отдавая, наконец, в лапы смерти. но проблема заключалась в том, что смерть и всё это дерьмо мне не особо были по душе, так что обычно я поднимал их и пытался помочь. не думаю, что многие выживали после этого, большинство, скорее всего, просто находило другое место для смерти, но у меня просто не было силы воли, чтобы сбрасывать их вниз. Он всегда был так слаб. Рэд припомнил, как работодатели разоблачили его и высказали в лицо то же самое. — ну, и однажды там была кошка-монстр, как и все, она искала смерти. ничего не вышло, конечно, и я должен был помочь ей. она даже не провела у водопада много времени. возможно, если бы у неё был доктор, она бы переступила через свои проблемы. но как только я поднял её, она начала биться в истерике, умоляя «отпустить её» и прочее дерьмо. она была так рассержена и полна энергии, и я не мог поверить, что всё это время она просто сидела там, застряв в деревянной ловушке… я правда не ожидал, что она бросится вниз, едва я отпущу её. Рэд всё ещё помнил её взгляд, наполненный совершенной безмятежностью, когда монстр сбросилась с обрыва. На мгновение ему показалось, что она просто вспарила в воздухе, поддерживаясь какой-то невидимой магией. Но реальность была не милосердна. Рэд мог бы попытаться остановить её своей магией, но всё произошло слишком быстро. Секунду назад она стояла на мосту, а в следующий миг — всё, что он мог видеть, была бездна внизу. — в конце концов, я пошёл к последнему шёпоту — тому эхо-цветку — и услышал её последние мысли. она сказала лишь три слова: «мне так одиноко». Рэд слушал это снова и снова. Голос был лишён всяких эмоций, но фраза намертво отпечаталась на его костях. Мне так одиноко. Мне так одиноко. Мне так одиноко. Рэд помотал головой и продолжил водить пальцем по рельефному дереву: — вскоре после этого я уволился. босс дал мне работу часового. на ней платили хуже, но та работа просто не стоила того. Он медленно поднял глаза на присутствующих. Папирус зажимал рот рукой и беззвучно плакал. Санс выглядел ошеломлённым. Он снова и снова открывал рот, собираясь сказать что-то, но сразу закрывал его. Ториэль сидела с вытаращенными глазами, влажными от слёз. Рэд отвёл взгляд в сторону: — простите меня. просто ваша история напомнила мне это. знаю, идиотская тема для разговора. — Я не… — голос Ториэль надломился. Она прочистила горло и продолжила. — Я не понимаю. Там, откуда ты, гибнет так много монстров, что у вас есть специальная работа чистить территорию от неудачных попыток? Рэд кивнул, всё ещё отводя взгляд: — та монстр была права. в моей вселенной действительно одиноко. все убивают друг друга направо и налево, а выжившим остаётся лишь собирать осколки, — Рэд сглотнул. — нас осталось не так уж и много. — Не так уж и много? — Папирус произнёс шёпотом. Рэд посмотрел на троицу: — типа того. сейчас где-то тысяча? всё пошло под откос, с тех пор как мы облажались с последней человеческой душой. после предыдущей прошло так много времени, что, я думаю, монстры просто сошли с ума. они поняли, что мы никогда не увидим поверхности. На самом деле, это не имело значения. На тот момент они уже зашли слишком далеко. — осталась всего тысяча монстров? — голос Санса дрогнул. — хех. может и больше, но они хорошо скрываются, — Рэд пожал плечами. — это совсем не похоже на ваш мир. у вас здесь сколько, тысяч десять сейчас? — Шестьдесят тысяч по последним данным, — Папирус мягко поправил его. Охренеть. Неудивительно, что толпы на улицах так изнуряли его. Как вообще возможно жить с такой популяцией? — вы, ребята, на грани исчезновения и продолжаете убивать друг друга? — тон Санса завис где-то между яростью и недоверием. Рэд вздохнул и перевёл взгляд на дверь. Ему хотелось сбежать. Он не подписывался на разговор об этом дерьме. Он и так уже до смерти обмусолил эту тему с грёбаным цветком. Да, они были обречены. Ему было известно, насколько безнадёжными были монстры в его мире. Но что он, блять, мог с этим сделать? Рэд вздрогнул, увидев тень, танцующую в дверном проёме. Ох, твою ж мать, какого…? — эм, ребята, мне кажется, фриск подслушивает нас за дверью. Из-за двери раздался шум, а за ним последовали громкие шаги по коридору. Рэд подскочил от резкого звука — Ториэль откинула стул. Она подхватила юбку своего фиолетового платья и побежала за ребёнком. — чёрт, я так облажался, — он метался глазами между двумя скелетами. — мне жаль. это было пиздец как глупо с моей стороны. блять, блять, блять! Папирус накрыл руку Рэда своей, прерывая беспорядочные движения по столу: — В-всё хорошо. Ториэль всё исправит. Рэд не был уверен, что кто-то смог бы исправить это. Некоторые вещи просто нельзя было расслышать обратно. Или развидеть. Уж ему-то это было известно.