To Love Yourself

Санс стоял у раковины, соскребая с тарелок остатки еды. Позади него за кухонным столом Ториэль помогала Фриск с домашней работой: — Видишь ли, период вращения Луны полностью совпадает с периодом её орбитального вращения. Поэтому здесь ответом будет то, что к Земле всегда обращена только одна сторона Луны. Хех. Санс вспомнил, как сам читал об этом в книгах по астрономии в Подземелье. В то время он с жадностью поглощал любую научную фантастику, которую только мог достать. Тогда это всё казалось бесконечно бесполезным: зачем изучать звёзды, если всё, что ты сможешь увидеть в своей жизни, — это пещерные сапфиры Водопадья? А здесь, на Поверхности астрономия преподавалась детям в обычных школах. Одна эта мысль приносила Сансу искреннюю радость. Он выдавил моющее средство из почти пустой бутылки на губку, и из горлышка появились несколько пузырей. Почувствовав подходящий момент для небольшого веселья, Санс развернулся к Фриск с Ториэль и направил в них струю мыльных пузырей из бутылки. Щёки Фриск растянулись в широкой улыбке, и через мгновение комнату заполнил смех. — Санс, что за чисто детская выходка, — Ториэль улыбнулась, сверкнув зубами. В их сторону полетело ещё больше пузырьков. — что я могу сказать? веселье — моя первостепенная потребность. Ториэль встала со стула и подошла к раковине, её руки упёрлись в бока, а на лице заиграла хитрая улыбка. — эй, тори, я вооружён, даже не вздумай делать ничего опрометчивого, — он выставил бутылку моющего средства перед собой, надеясь на спасение. Ториэль едва ли взглянула на бутылку и продолжила ухмыляться: — У меня тоже есть оружие, — она подняла свои лапы и демонстративно согнула пальцы. Через секунду, но всё же слишком поздно, Санс понял, к чему она клонит. Ториэль внезапно наклонилась и начала щекотать его подмышки. Санс зашёлся смехом и, отбиваясь, снова сжал бутылку, целясь в мучительницу. Это только раззадорило её: под удар попали плечи и шея. Все его попытки увернуться были тщетны. Вдруг Ториэль остановилась, захохотав ещё сильнее. Санс выглянул из-за её плеча и увидел Фриск, незаметно подкравшегося со спины и теперь уже щекочущего маму. Воспользовавшись возможностью нанести ответный удар, Санс отбросил бутылку пенной жидкости и сам стал щекотать Ториэль. Она взревела. В итоге игра продолжилась уже втроём. Наконец, Санс отступил: — хватит! хватит! вы двое победили! Они расселись за столом, восстанавливая дыхание. Несмотря на одышку, Санс чувствовал прилив искрящейся энергии. — что ж, это была скользкая битва. Фриск и Ториэль захихикали. Санс посмотрел на часы — уже восемь? Ториэль проследила за его взглядом: — Я не думала, что уже так поздно! — она повернулась к Фриск. — Я знаю, ты хочешь посидеть за компьютером, Фриск, но сильно не задерживайся. Завтра мы будем проходить сложный материал, поэтому я надеюсь, ты хорошо выспишься. Подросток кивнул, встал со своего места и коротко обнял Ториэль перед уходом: — Доброй ночи, мама. Доброй ночи, Санс. — доброй, малой. хорошо отдохни. Санс был рад, что ему удалось разделить момент непринуждённого веселья с ребёнком. Такое происходило нечасто, и он ненавидел себя за это. Фриск изо всех сил старался исправить то, что произошло в Подземелье. И всё же такое тяжело было забыть. Но сегодня они действительно повеселились, и это напомнило ему всё хорошее, что ассоциировалось у него с ребёнком. Ториэль провела рукой по черепу Санса и поднялась со стула: — Я собираюсь почитать, присоединишься? Он кивнул и проследовал за Ториэль в гостиную. Так проходил каждый её вечер: за чтением книг на диване, чтобы лучше настроиться на сон. Иногда она читала вслух, и её завораживающий голос убаюкивал Санса. Ториэль взяла книгу с ближайшей полки и села на диван. Санс устроился рядом с ней и уложил голову ей на колени. Она раскрыла книгу, позволяя ему разглядеть название на обложке — «25 Методик Современного Преподавания», и начала читать вслух. С этого ракурса ему открывался чарующий вид: глаза Ториэль сверкали, а лицо озарялось особым сиянием каждый раз, когда она доходила до особенно интересных абзацев. Боже, как же ему повезло с ней. В любом случае, ему повезло больше, чем Рэду. Его мысли вернулись к их дневному разговору, и Санс почувствовал подступающую тошноту. Что это был за искажённый мир? Монстры убивают друг друга направо и налево, население на грани вымирания. А ведь он думал, что это их Подземелье было пустующим. Осталась лишь тысяча монстров — как вообще такое возможно? Сейчас это казалось ему немыслимым. И та история. Он был осведомлён, что монстры иногда умирали от старости, болезней или депрессий. Но чтобы столь многие решали покончить с жизнью до того, как их души рассыплются сами собой? Ещё и таким способом? Ему было невыносимо думать об этом. И теперь он не мог выкинуть из головы свои воспоминания о том водопаде, что описал Рэд. Сколько раз он сам стоял там, смотря вниз с обрыва и пытаясь избавиться от желания спрыгнуть, вырывающегося откуда-то из глубин его сознания? Когда Рэд рассказал эту историю, Санс почти слышал слова эхо-цветка у себя в голове: «Мне так одиноко», но он был уверен, что цветок говорил его собственным голосом. Ему было одиноко, ему было одиноко так бесконечно долго. Сброс за сбросом он был единственным, кто помнил всё. Те несколько недель просто замкнулись временной петлёй, откуда не было выхода. Конечно, несколько раз он рассказывал обо всём Папирусу, Гриллби и Ториэль. Иногда они верили ему, и это становилось кратковременной передышкой. Но, в конце концов, всё это не имело значения. Сбросы не позволяли этому иметь значение. В итоге он снова был одинок. И когда три года назад монстры покинули Подземелье, он замкнулся в этом состоянии. Он не доверял никому и ничему, зная, что всё будет сброшено снова. Это было неизбежно. Ему удавалось отмахиваться от друзей шутками, но несколько ближайших к нему монстров видели, что что-то было не так. Санс не замечал этого тогда, но они пристально наблюдали за ним. И даже это не помешало ему оказаться на грани гибели. Он до сих пор не мог поверить, насколько близко подобрался к смерти. Он решил покинуть столицу, лечь на поляну цветов и смотреть на звёзды, до тех пор, пока его тело не обратится в прах. Тогда это звучало чудесно. Крепкий сон, из которого не придётся пробуждаться. Больше никаких сбросов. Никаких мучений. — Санс? Санс?! Его зрачки материализовались, и он увидел перед собой перепуганное лицо Ториэль. Её руки давили ему на грудную клетку, пытаясь подавить сильную дрожь его тела. О нет, приступ такой силы не сулил ничего хорошего. Как долго он был в отключке? — Санс, ты в порядке? Вопрос пробудил что-то глубоко внутри него. — нет! — он закричал, и вместе с голосом наружу вырвались удушающие рыдания. Он скорчился на коленях Ториэль и стал захлёбываться в слезах, пряча лицо в складках её платья. Тёплая пушистая рука стала нежно гладить его череп, пытаясь успокоить. — Санс, прошло три года, четыре месяца и, — она остановилась на мгновение, — двадцать три дня, с тех пор как мы покинули Подземелье. Больше никаких сбросов. Мы на Поверхности, и мы счастливы. Санс кивнул, выдыхая воздух, скопившийся в лёгких: — три года, четыре месяца и двадцать три дня. три года, четыре месяца и двадцать три дня... — он повторял заклинание снова и снова. Это была идея Ториэль — проговаривать цифры вслух каждый раз, когда у него был приступ. Его лечащий врач также поддержал идею, однако обычно вспомнить дату сразу после выхода из болезненного транса было слишком сложно. Боже, спасибо Тори. Даже в самую трудную минуту она всегда держала нужные цифры в уме. Он продолжал бормотать заветные слова, снова и снова вбивая их себе в голову. Это сработало, и постепенно слёзы начали отступать. Он оторвал голову от живота Ториэль и снова улёгся к ней на колени, расслабившись. Теперь он видел её взгляд — смесь беспокойства и облегчения. — спасибо, тори. Она наклонилась и мягко поцеловала его лоб. — Хочешь поговорить об этом? Санс прерывисто выдохнул: — я просто… просто последняя пара недель измотала меня. я снова теряю контроль над собой. знаешь, такого не было уже давно, а теперь опять... Ториэль снова положила руку ему на грудь и стала мягко гладить его кости через куртку: — Пара недель? Должно быть, это как-то связано с Рэдом. Санс поднял левую руку и положил её на свой лоб: — тори, я как будто смотрю в зеркало и вижу себя в свои худшие дни. ты знаешь, он проспал всю прошлую неделю в своей комнате. это невыносимо — наблюдать за ним, потому что… — он остановился, не зная, как сформулировать мысли. — Потому что это напоминает тебе прежнего себя? Он кивнул. — Санс, если тебя беспокоит это, ты можешь остаться здесь со мной, пока Рэд не найдёт путь домой. — я не хочу, чтобы он возвращался к себе домой! тори, ты слышала, что он рассказывал про это место. как я могу позволить ему вернуться туда? Ториэль вздохнула: — Ты прав. Но Санс, мне больно смотреть, как ты страдаешь, — она надавила на его грудь чуть сильнее. — Я не хочу отпускать тебя домой, зная, что это так сильно ранит тебя. — и это именно то, что я чувствую по отношению к нему. Повисла пауза, и Ториэль погрузилась в свои мысли. Она продолжала гладить его, и он хотел рассказать ей больше. Но движения слишком отвлекали. Её рука была так близка к его душе, и концентрироваться на разговоре становилось всё труднее. В конце концов, Санс остановил её руку своей. Она посмотрела на него в недоумении, и он прошептал: — мы с папсом переспали с ним. Ториэль удивлённо откинула голову назад: — Серьёзно? — в её голосе слышалось недоверие. Санс кивнул: — мы думали, ну знаешь, что он будет рад отвлечься. я знаю, каково это — быть запертым в комнате днями и неделями. это сводит с ума. ну и… возможность подвернулась сама собой. — Санс, — голос Ториэль выражал напряжённую сдержанность. — Я знаю, что твоё восстановление началось с того, что Папирус разделил с тобой свою любовь, но почему ты думаешь, что это сработает на ком угодно? — я не думаю, что это сработает на ком угодно. но если он — это тот же я, то я решил, что ему это поможет, знаешь? секс неплохо отвлекает от всего того дерьма, что скапливается у нас на душе. Прежде чем Ториэль смогла ответить, он добавил, защищаясь: — да и потом, это скорее была идея папируса. Ториэль мягко вздохнула: — Санс, Папирус чудесный монстр, но он никогда не отличался деликатностью. Санс усмехнулся. — И, должна сказать, я не думала, что ты расположен так просто вступать в случайные связи. — я не стал бы назвать это случайными связями, — он неловко ёрзал у неё на коленях. — он мне нравится. я знаю, это странно, но это правда. он совсем не похож на меня, но в то же время… кажется таким знакомым. — Но знает ли он об этом? — что ты имеешь в виду? — Санс застыл в напряжении. — Думает ли он, что это был случайный секс? Или нечто большее? — она отодвинула его руку и снова принялась мягко массировать грудную клетку. — Если у вас с ним есть хоть что-то общее, значит ему необходимо ощущение близости. Санс не удержался от улыбки: — и как ты это поняла? — Санс, я знаю, что ты не будешь спать с каждым, кто проявит к тебе внимание. В противном случае, я полагаю, ты переспал бы с половиной сотрудников лаборатории. Санс фыркнул в усмешке. — Ты гораздо более разборчив. И я, конечно, не рассматриваю эту связь как случайную. Санс кивнул. Она была права. Он размышлял о том, что Рэд чувствовал по отношению к нему и Папирусу. И он должен был признать это — он надеялся, что Рэд воспринял эту ночь как нечто большее, чем просто отвлекающий манёвр. Ториэль наклонилась к нему с нежным поцелуем. Санс поддался её губам и мягко выдохнул: — тори, почему ты так хорошо меня знаешь? ты и правда моя опора. не знаю, кем бы я был без тебя. Ториэль широко улыбнулась: — Уверена, с Папирусом и Гриллби ты был бы, как за каменной стеной. Санс засмеялся: — ох, тори, ты недооцениваешь себя. ты — мой драгоценный камень. Ториэль открыто хихикнула: — Санс, мне казалось, ты был ка... Её слова оборвались, когда Санс прижался к её губам, просовывая внутрь наспех сформированный язык. Их языки прижались друг к другу, и он почувствовал её горячее дыхание. Ториэль отстранилась от поцелуя, под её мехом проглядывался розовый румянец. Санс протянул руку к её лицу и нежно провёл пальцами по линии подбородка. Другой рукой он обнял её и стал гладить по спине. Её тело дрожало под прикосновениями, но лицо без сомнений выражало беспокойство. — Санс, ты уверен?.. Он прижал пальцы к её губам, прерывая слова. Конечно же он был уверен. У него уже давно не было возможности провести с ней время, и он больше не мог ждать. Без лишних слов он опустил руки и поднялся из лежачего положения. Повернувшись к ней лицом, он спешно задрал её фиолетовое платье, обнажая широкие бёдра и бельё чёрного цвета. Ториэль чуть сместилась, стянула с себя ткань и раздвинула ноги, открывая Сансу полный доступ. Большим пальцем правой руки он нащупал её клитор и стал аккуратно массировать его круговыми движениями. Вытянув шею, он снова потянулся за поцелуем. Их языки переплетались, и рука ласкала её всё активнее. Вскоре её дыхание стало сопровождаться тихими стонами, и под прикосновениями своих пальцев Санс почувствовал волны тепла. Он отстранился от её губ и сполз с дивана на пол. Расположившись между ног Ториэль, он задержал затуманенный взгляд на её влагалище, обрамлённом белым мехом. Ториэль немного придвинулась вперёд, позволяя Сансу беспрепятственно начать. Санс осторожно провёл указательным пальцем по влажному месту, заставляя Ториэль трепетать. Он нежно скользнул пальцем внутрь между её половых губ и всё так же деликатно начал толкать его туда и обратно. Большой палец другой руки возобновил круговые движения на её клиторе. Ториэль ахнула. Она подалась тазом вперёд, извиваясь в нетерпении. — Санс, не дразни, — она заскулила. Ещё один палец скользнул внутрь, темп был быстрым, но устойчивым. Из губ Ториэль вырвался тяжёлый выдох удовольствия. Всего лишь выдох? Санс знал, что может лучше. Он приблизился к ней ртом и на мгновение остановился, прислушавшись к непристойным звукам, что издавали его скользящие внутри пальцы. Прежде чем звуки успели слишком увлечь его, он погрузил туда и язык. Язык потянулся к верхним стенкам её нутра, пробуя её цитрусовый вкус. Ториэль всем телом извивалась от прикосновений. Глаза и ноздри Санса в упор прижались к белому меху, когда он продолжил свои ласки. Рука на клиторе стала двигаться быстрее, и вместе со сдавленными стонами, наполнившими комнату, Санс чувствовал сильные вибрации, исходящие от её тела. Третий палец вошёл в неё. Санс видел, что Ториэль уже была на грани, она вертелась под ним резко и хаотично, затрудняя движения языка внутри. Он чувствовал сильное, тёплое давление вокруг пальцев каждый раз, когда они проникали в неё. Понимая, что до оргазма ей осталось совсем немного, он дотянулся до особо чувствительной точки глубоко внутри. Реакция была мгновенной. Ториэль сжалась вокруг его пальцев и издала длинный приглушённый стон. Она продолжала извиваться, на её белый мех вытекала жидкость. Наконец, её тело расслабилось, и Санс отстранился. Он извлек из неё мокрые пальцы и облизал их языком. Ториэль тяжело дышала, её глаза были закрыты, а рот прикрывала рука. Санс понимал, что она всеми силами пыталась вести себя тише, чтобы не привлечь внимание Фриск. Хорошо, что его комната была на другой стороне дома. Санс скрестил ноги и сел на полу. Он облокотился на колени, опустил подбородок на руки и молча смотрел, как Ториэль восстанавливает дыхание. Она была прекрасна в моменты такого волнения. Чёрт, она была прекрасна всегда. Ториэль заметила на себе его взгляд и улыбнулась. Вот только её улыбка не была ласковой или нежной. Она выражала неприкрытое коварство. Ох. Ториэль наклонилась вперёд, подняла Санса с пола прямо к своему лицу и прошептала: — Твоя очередь. Она мягко уложила его на диван и стянула его шорты до колен, как только он приземлился на подушки. Приложив лапы к его обнажённым тазовым костям, она мягко провела по ним пальцем. Санс прогнулся вверх под прикосновением. — А сейчас, стоит ли мне дразнить тебя? — игриво спросила она. — боже, тори, пожалуйста, только не дразни. — Что ж, раз уж ты просишь. Она принялась энергично тереть его кости, и стимуляция начала отдаваться в теле Санса дрожью. Он посмотрел на неё снизу вверх — её брови были сосредоточенно нахмурены. Боже, ей было это к лицу. Санс был так заведён, что вскоре его отверстие уже было полностью сформировано. Когда магия окончательно обрела форму, Ториэль убрала свою руку. Она посмотрела на Санса с всё той же лукавой улыбкой: — Я хочу попробовать кое-что новое. Санс сглотнул: — ох, что ты задумала? Ториэль вскочила с дивана, позволяя своему платью снова опуститься поверх её ног: — Я сейчас принесу это, подожди минуту! — стой, тори, почему я просто не могу пойти с тобой? — Я не хочу, чтобы Фриск нас услышал! — как можно тише ответила она и покинула комнату. Это не предвещало ничего хорошего. Всякий раз, когда Ториэль хотела попробовать что-то новое, он не мог ходить весь следующий день. И если она решила, что он будет шуметь слишком сильно, значит это определённо будет что-то, что полностью его разрушит. Он взглянул на свои влажные гениталии и выругался себе под нос. Это было так в её духе — убедиться, что он уже готов на всё, и только потом спрашивать разрешения. Ториэль вернулась быстро, в руках у неё была деревянная коробочка. Она опустилась на диван и улыбнулась Сансу: — Я сделала его пару недель назад, но у нас просто не было времени на это. Санс опёрся на локти и наклонился вперёд, чтобы лучше разглядеть коробку. С очевидной тревогой он спросил: — что это? Ториэль открыла коробку, внутри находился белый фаллический объект. — дилдо? — он ухмыльнулся. Да, это определённо было что-то новое, но Санс не был уверен, почему Ториэль была так воодушевлена этой идеей. — Да, — сказала она терпеливо. — Но я сделала его с помощью моей магии. — она аккуратно достала предмет из коробки. — Так что когда я использую его на тебе, я смогу всё почувствовать. Ох. Ториэль отложила коробочку в сторону и забралась на диван с ногами, нависая над Сансом. Она прижала головку предмета к его отверстию и вопросительно наклонила голову. Тот кивнул. Она медленно стала вводить дилдо между его половыми губами, и Санс выгнулся от ощущений. Ториэль издала мягкий стон, и это возбудило Санса ещё сильнее. Он не мог оторвать глаз от того, как она начала двигать предметом внутрь и обратно. Санс хотел увидеть больше, но из его рук как будто выкачали всю силу. Он сдался и упал на спину, тихо постанывая. Вскоре Ториэль обрела уверенность и начала наращивать темп. Предмет скользил всё глубже, и Санс стал извиваться от удовольствия. — тори, это… ммм… правда приятно, — он сдерживал голос, как мог. Глаза Ториэль были закрыты, она лишь быстро закивала ему в ответ. Её руки слегка дрожали. Интересно, опробовала ли она эту штуку на себе, прежде чем использовать её на нём? Его магия сжалась от одной лишь этой мысли. Ториэль продолжала свои равномерные движения, в её голосе уже не было сил: — Я должна показать тебе ещё кое-что. Санс задыхался, он с трудом нашёл голос: — ч-что? Он почувствовал знакомое покалывание магии Ториэль в воздухе, и мгновение спустя предмет внутри него начал вибрировать. Удовольствие резко усилилось, и двое громко застонали в унисон. — тори! о боже! Это было слишком. Он стонал и задыхался, вибрации сотрясали всё его тело. — Санс, ти… тише! — сказала она, пытаясь сдерживаться. Но он уже не мог остановиться. Он изо всех сил старался не выдать свой голос в полную силу. Он завёл свои дрожащие руки за голову, схватил подушку и прижал её к лицу. Ткань немного заглушила громкие стоны. Ториэль вложила ещё больше магии в предмет и ввела его так глубоко, как это было возможно. Санс дёрнулся бёдрами изо всех сил, и Ториэль стала безжалостно нажимать на испробованную точку с новой и новой силой. Он кричал в подушку и чувствовал приближение оргазма. Наконец, мышцы сократились вокруг предмета внутри, и его душа заискрилась от моментального освобождения. Санс не мог перестать извиваться, даже после того как Ториэль вынула из него дилдо с хлюпающим звуком. Когда его разум вернулся к реальности, он убрал подушку от лица и посмотрел на Ториэль — её мех был пропитан потом, грудь вздымалась синхронно с его. Ох, она выглядела горячо. Санс потянулся вперёд, всё ещё восстанавливая дыхание, и притянул её к себе. Он поцеловал её в макушку, и она улеглась у него на груди. — тори, ты становишься всё жёстче, — устало прошептал он. Она хихикнула и ласково провела рукой по его грудной клетке. Они уснули почти сразу.