Папирус задумчиво рассматривал содержимое холодильника. Ему нужно было приготовить завтрак или разогреть один из бесчисленных контейнеров с оставшейся едой. Наверное, стоило разогреть готовое: в холодильнике уже не осталось места под ещё один контейнер. Но Папирус слишком сильно хотел заняться полноценной готовкой. Он аккуратно достал коробку яиц, стараясь не потревожить шаткие горы контейнеров с едой. Упаковка была слишком лёгкой, и скелет ожидаемо обнаружил в ней единственное оставшееся яйцо.
Он разочарованно вздохнул. Этого не хватит, чтобы накормить всех. Наверное, тогда стоило разогреть готовое, но он просто поставил яйца обратно и захлопнул дверцу, решив, что не так уж и голоден.
За окном раздался раскат грома. Всё утро по крыше монотонно барабанил дождь, и весь дом скрипел под порывами ветра. В такую погоду Папирусу сегодня предстояло работать. Сейчас он предпочёл бы просто лежать на диване с Сансом и Рэдом — бездумно смотреть телевизор или играть в игры.
Но у Санса не было настроения, а Рэд не выходил из своей комнаты уже три дня.
В пятницу вечером Санс как обычно забрал брата из города. На его лице были следы слёз, но когда Папирус спросил его об этом, он просто промолчал. Вскоре стало ясно, что Рэд с Сансом поссорились: когда Папирус попробовал зайти к Рэду в спальню, дверь оказалась заперта. Когда же он попросил брата телепортировать его внутрь, Санс отказался:
— если он не хочет меня видеть, то я не собираюсь настаивать.
Выходные прошли просто ужасно. Папирус снова и снова стучал к Рэду, но все его усилия были напрасны. Даже Санс игнорировал его, предпочитая замкнуться в своих обидах. Все эти два дня он лежал на диване в гостиной и бубнил себе что-то под нос, Папирус же сидел в своей комнате и смотрел милые видео с животными в интернете. Он никак не мог дождаться, когда же двое скелетов оставят своё инфантильное поведение.
Папирус вошёл в гостиную. Санс сидел на своём обычном месте на диване, бездумно уставившись в экран телевизора — там на сцене, окружённый микрофонами, стоял Король Азгор.
—… отнеслись к этому вопросу со всей серьёзностью, — говорил он успокаивающим тоном. — Я прошу, чтобы монстры позволили Королевской гвардии и Национальной полиции расследовать эти случаи без вмешательства общественности, дабы ускорить процесс.
Кадр сменился на толпу протестующую, размахивающих плакатами у стен Посольства. Диктор начал говорить:
— Король Азгор произнёс свою речь сразу через несколько дней после того, как монстры обратились в Посольство с официальной жалобой, касающейся пропавших. Протестующие утверждают, что все они пропадали после общения с офицерами человеческой полиции за пределами территории, контролируемой монстрами.
Сюжет сменился прогнозом погоды, и Папирус отвернулся от экрана, чтобы посмотреть на брата. Санс сидел, скрестив руки на груди, под его глазами залегли густые тени. За звуками грозы и шторма было отчётливо слышно, как он постукивал пятками по обивке дивана.
— САНС.
Его брат хмыкнул в ответ, всё ещё не смотря в его сторону.
— САНС, Я БЕСПОКОЮСЬ О РЭДЕ.
Скелет продолжал смотреть в экран телевизора, за окном прогремел оглушительный раскат грома. Папирус разочарованно переступил с ноги на ногу. Он больше не мог это терпеть — ему хотелось прямо сейчас разобраться с той неразберихой, которая творилась между этими двумя, но уже скоро ему нужно было быть на работе. После мучительных раздумий он вытащил из кармана телефон и набрал сообщение Андайн:
* Я ДУМАЮ, МНЕ НУЖНО ВЗЯТЬ ВЫХОДНОЙ ПО БОЛЕЗНИ, НАДЕЮСЬ, ЭТО НЕ СТАНЕТ БОЛЬШОЙ ПРОБЛЕМОЙ. ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА ПОЗДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!
Папирус сел на диван рядом с братом и тяжело вздохнул. Он терпеть не мог лишние выходные. Ему нравилось проводить время вне дома, и он просто обожал свою работу. Конечно, сегодня погода была не самой подходящей, и он сомневался, что много туристов придут на его экскурсию, но раз уж ему всё равно не удастся насладиться выходным с теми, кого он любит, было бы здорово отвлечься от этой глупой ссоры за работой. Однако рано или поздно проблему надо было решать, и чем позднее он займётся этим, тем сложнее будет задача.
Его телефон в руке завибрировал:
* Я бы удивилась, если бы хоть кто-то притащился на экскурсию в такую погоду! С днём рождения, зануда! Наслаждайся законным выходным! Чуть позже мы придём на вечеринку!
Папирус замер, уставившись в телефон, пока на экране не высветились ещё два сообщения:
* Забудь про то, что я написала! Я имела в виду, что просто закину тебе подарок!!! Только подарок! Никаких вечеринок!!!
* ЧЁРТ!!!! Не дай своему брату узнать, что ты знаешь, идёт??
Папирус продолжал смотреть на телефон, не зная, что ответить. Он забыл о своём дне рождения. Последнее время он плохо следил за ходом времени, и Санс не напомнил ему. На самом деле, его брат не обменялся с ним ни словом сегодня.
И это точно не было попыткой Санса удивить его неожиданной вечеринкой. Они с Андайн устраивали для него вечеринки-сюрпризы уже пять лет подряд. В каком-то роде это стало традицией. Каждый год Санс будил его поздравлениями и подарками, прежде чем отвести на прогулку в город, а ближе к полудню они возвращались в дом, полный гостей. Это всегда было невероятно, даже если он и знал о вечеринке заранее.
Но сегодня от Санса не было ни поздравлений, ни подарков.
Видимо, он просто забыл.
Папирус подтянул ноги к груди, борясь со слезами, и напечатал ответ:
* ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, О ЧЁМ ТЫ! НО СПАСИБО ЗА ПОЗДРАВЛЕНИЯ.
Он бросил телефон на диван и положил подбородок на колени. На глаза наворачивались слёзы, но он не хотел, чтобы Санс заметил это. Теперь ему захотелось уйти на работу. Может быть, стоило написать Андайн, что он передумал.
Нет. Это только заставит её беспокоиться. Андайн знала, что каждый год в этот день Папирус выбирался с братом в город. Она точно заподозрит неладное, и если ей станет известно, что Санс забыл о дне рождения… Он не хотел бы быть свидетелем её ярости.
От этой мысли Папирус почти улыбнулся. Как же он скучал по Андайн. Когда они переехали на Поверхность, обязанности капитана гвардии захватили её с головой. Тогда Папирус ещё приходил к ним с Альфис в гости на «тренировки» по воскресеньям. Тренировки представляли собой продолжительные спарринг-сессии, которые потом плавно перетекали в уроки готовки и просмотр аниме с едой и напитками.
Но годы шли, и Андайн всё меньше удавалось проводить со скелетом хоть сколько-то времени. У неё стало слишком много дел — быстро растущая популяция монстров, поиски пропавших и управление всей Королевской гвардией. И потому воскресные тренировки стали проходить уже без неё. Альфис всеми силами поддерживала традицию вместо капитана, на плечах которой находился весь город. Но в конце концов последние несколько недель Папирус перестал приходить вовсе.
Андайн просто не могла уделить ему время при всём желании. И Папирус понимал, сколь многим она жертвовала, чтобы оказаться на сегодняшней вечеринке. Как же ему не терпелось увидеться с ней.
— бро?
Папирус повернулся на голос. Санс смотрел на него с беспокойством.
— разве я не должен сейчас подбросить тебя до работы?
— Я ВЗЯЛ ВЫХОДНОЙ, — сухо ответил Папирус.
— оу, — Санс на секунду задумался. — из-за дождя?
— НЕТ. ЧТОБЫ ПОМИРИТЬ ВАС С РЭДОМ.
— почему бы тебе просто не забить на это? — он помрачнел ещё сильнее.
Папирус отпустил колени и спрыгнул с дивана:
— ПОТОМУ ЧТО ТЫ ПРОСТО СМЕХОТВОРНО УПРЯМ! ТЕБЕ НУЖНО ИЗВИНИТЬСЯ ПЕРЕД НИМ, ЧТОБЫ ВСЁ, НАКОНЕЦ, ВСТАЛО НА СВОИ МЕСТА.
— он наорал на меня, папс!
— И ЧТО С ТОГО?!
— он сам сказал мне отвалить!
— МНЕ ВСЁ РАВНО!
— если уж я упрям, то он точно не лучше!
— ТЫ ПРАВ! ТАК И ЕСТЬ! НО, ВОЗМОЖНО, ТЕБЕ СТОИТ БЫТЬ ЛУЧШЕ НЕГО! В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЭТО ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОМОЧЬ ЕМУ В ПЯТНИЦУ! ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ВЗЯТЬ ЕГО В ГОРОД, ЧТОБЫ ОН ВСТАЛ С ПОСТЕЛИ И НАЧАЛ СПРАВЛЯТЬСЯ С ДЕПРЕССИЕЙ!
— я пытался! мы пошли в гриллбиз, а потом к моему доктору! я хотел записать его на приём, но он просто взбесился!
Папирус замер:
— ТЫ ПРОСТО ПРИВЁЛ ЕГО ТУДА?
— что ты имеешь в виду?
— ТЫ ДАЖЕ НЕ ПОСОВЕТОВАЛСЯ С НИМ ЗАРАНЕЕ?
— нет! но ведь ты сделал то же самое со мной, помнишь? и я до сих пор благодарен тебе за это! это было лучшим решением, какое ты за меня принимал!
— Санс, — голос Папируса понизился почти до шёпота, — ты был… на грани самоубийства. У меня просто не было выбора.
Ещё один выбор прошлого лежал теперь на его совести.
— а откуда ты знаешь, что рэд сейчас не на грани самоубийства?
— Я знаю это, — Папирус был уверен. Рэд был в депрессии, но он добился больших улучшений с тех пор, как только оказался в этом мире. Он хорошо держался, даже после того, как они узнали об угрозе сброса.
Высокий скелет невольно взглянул на дверь спальни Рэда, и в его мысли сейчас же закрались сомнения.
— По крайней мере до недавнего времени. Не представляю, что с ним творится сейчас, он всё ещё не выходит из комнаты, — Папирус снова повернулся к брату — тот держал руки в карманах и не отводил взгляда от своих колен. — Санс, почему ты решил, что для Рэда так будет лучше?
Санс пожал плечами:
— потому что это сработало со мной.
— НЕ ВСЁ ТО, ЧТО СРАБОТАЛО С ТОБОЙ, СРАБОТАЕТ И С НИМ! — Папирус нетерпеливо топнул ногой.
— что ж, видимо, я просто идиот!
— ТЫ НЕ ИДИОТ! — прорычал младший брат. — ТЫ ПРОСТО ТАК… НЕДАЛЬНОВИДЕН!
— ладно-ладно, хорошо! я недальновиден! прости! — Санс перешёл на крик.
— СКАЖИ ЭТО ЕМУ, А НЕ МНЕ!
— хорошо! я скажу ему! — он встал и грубо схватил брата за руку. Папирус не успел моргнуть, как они уже оказались рядом с кроватью Рэда.
Дезориентированный после неожиданной телепортации, Папирус споткнулся и ударился о подоконник. Он посмотрел на Санса — тот просто стоял, смотря в пустоту со скрещенными на груди руками.
— Это точно было необходимо, Санс?! — прошептал высокий скелет. Старший брат проигнорировал слова, отказываясь даже взглянуть в его сторону. Папирус шумно выдохнул, в нём всё сильней закипала злость.
Он посмотрел на кровать — её состояние было просто ужасным. Простыни съехали, обнажив рельефный матрас, подушки без наволочек криво лежали у стены, из их швов торчали перья, а в центре постели лежала дрожащая куча из одеял, окрашенных красноватыми пятнами и разводами.
— Рэд? — тихо окликнул Папирус, осторожно садясь на кровать. Комнату озарила вспышка молнии, и вслед за ней последовал сильный раскат грома. Куча одеял вскрикнула и задрожала с новой силой.
Папирус положил руку на плотную материю и ласковым тоном начал успокаивать друга:
— Всё хорошо! Это просто молния! Знаю, она может сбить с толку, но это совершенно нормальное природное явление и...
— я знаю, что такое молния, — отозвался приглушённый голос.
— Оу, — Папирус сделал паузу и перевёл взгляд на брата — тот всё ещё смотрел куда угодно, но не на него. Как бы он хотел, чтобы Санс сейчас сказал что-нибудь, вместо того чтобы продолжать упрямиться. — Что ж, тогда ты также должен знать, что бояться молнии — совершенно нормально! Впервые столкнувшись с грозой на Поверхности, я, Великий Папирус, тоже был напуган! Но после того, как Санс объяснил мне, насколько мала вероятность попасть под удар молнии в помещении, я понял, что...
— я не боюсь.
Папирус хмыкнул. Эти двое намеренно хотели всё усложнить!
— Рэд, пожалуйста, вылезай из своего убежища. Я очень беспокоюсь за тебя!
Ком одеял не двигался.
— Когда ты в последний раз ел?
— не важно.
— Разумеется, важно! Пожалуйста, скажи, что ты хотя бы телепортировался из комнаты и ел!
В комнате повисла тишина, заполненная лишь мерным шумом дождя.
— Рэд, — раздражённо продолжил Папирус, — ты знаешь, что можешь рассказать мне обо всём, что тебя беспокоит.
— это не важно.
— если это так расстраивает тебя, значит это важно, — подал голос Санс, наконец-то смотря в их сторону, в его глазах отражалось чувство вины.
Одеяла отчаянно задрожали и громкое, но приглушённое материей рыдание пронзило тишину. Папирус бросился раскапывать одеяла, пока, наконец, не нашёл голову Рэда — его лицо было в следах многодневных слёз, а кости громко дрожали от плача. Папирус потянул ослабевшего скелета к себе на колени и стал успокаивающе гладить его затылок.
— Расскажи нам, что случилось, прошу. Мы здесь, чтобы выслушать тебя!
Через удушливый всхлип Рэд виновато проговорил:
— это его день рождения.
Боковым зрением Папирус заметил, как Санс подпрыгнул на месте от внезапного осознания.
— Обещаю, что я, Великий Папирус, буду готов выслушать всё, что тебе нужно сказать, пусть даже в свой день рождения! Что бы ни случилось, я с тобой!
Рэд снова зарыл лицо в одеяла:
— нет, это день рождения
моего папируса.
Оу. Папирус быстро избавился от секундного укола разочарования в душе.
— я просто ублюдок! — Рэд прокричал в ткань.
— Что? Нет, ты не ублюдок!
— ты не понимаешь! — Рэд посмотрел на друга заплаканными глазами. — я оставил его! я
бросил его там! в свой день рождения он совершенно один, и всё потому что я оказался настолько дерьмовым братом!
— ты не дерьмовый брат, — вмешался Санс, опускаясь на колени, чтобы сравняться с кроватью. — рэд, ты наименее дерьмовый брат, которого заслужил другой папирус. ты так долго терпел его насилие и...
Рэд вскочил с колен высокого скелета:
— какое ещё насилие? он не мучает меня! — он задрал рукав своей куртки, обнажая глубокие шрамы на предплечье. — я просил его об этом! мне это нравится! это приятно! меня это заводит, ёбаный ж ты в рот!
Так значит, Папирус всё понял правильно. Рэд наслаждался болью. Что ж, это стало облегчением. Он искренне надеялся, что его двойник не был жестоким отморозком, и теперь у него были на то все доказательства.
— и что с того?
Душа Папируса ушла в пятки. Он повернулся к брату. Нет, он не может… он же не будет…
— это не даёт ему никакого права творить всё это.
— Санс, нет, — Папирус помотал головой. Он должен был остановить своего брата, прежде чем он продолжит.
— это омерзительно, — лицо Санса исказил гнев. — абсолютно омерзительно делать это после всего того, что вы пережили.
— Санс, остановись, сейчас же, — тихо взмолился Папирус.
— нет! если он собирается опускаться до такого, пережив…
— какая же ты мразь, — тихо сказал Рэд, окончательно отстраняясь от Папируса. В следующую секунду он уже испарился в воздухе.
Папирус вскочил на ноги, сжимая кулаки. Он знал, почему его брат сказал всё это. Он знал, что он чувствовал. Но это не давало ему никакого права, абсолютно никакого права перекладывать свои проблемы на Рэда.
— бро, — позвал его Санс, виновато сводя брови. — я…
— ТЫ ТАКОЙ ПРИДУРОК! — перебил его брат. Он вылетел из комнаты, хлопнув за собой дверью, оставляя Санса хорошо обдумать свой поступок.
***
Рэд завороженно смотрел на кроны деревьев, закрывающие пасмурное небо. Россыпь зелёных листьев колыхалась под шквальным ветром, осыпая каплями дождя его и так уже мокрое от слёз лицо. Он лежал на земле в лесу, и, хоть от дождя его защищало одеяло, мокрая холодная грязь уже вовсю просачивалась через плотную материю. В небе мелькнула молния, и Рэд завернулся в свой кокон, прячась от неизбежного раската грома. Он бы очень хотел быть под крышей в такую погоду, но ему нужно было побыть одному. Ему нужно было время, чтобы подумать.
Рэд потёр глазницы. Он не хотел рассказывать Сансу о своих пристрастиях к боли. Откровенно говоря, он стыдился этого. Осуждающие взгляды братьев при виде глубоких шрамов раз за разом заставляли его усомниться в своей нормальности. Но сегодня ему не оставили выбора. Он должен был сказать правду — не ради себя, а ради Босса. Он больше не мог терпеть эти нападки на своего брата, когда того даже не было здесь, чтобы защититься. Это Рэд был виноват во всём. Даже сейчас он ужасно скучал по тому приливу удовольствия, что давали ему зубы и хлысты Папируса, а в самые смелые дни и ножи.
Но больше всего он скучал по его тёплым объятиям, по их коротким нежным моментам любви. Даже при том, что в последний раз они разделяли что-то подобное уже очень давно.
Но какая, к чёрту, разница? Это не давало Сансу права говорить такие вещи. Что он вообще понимал в этом? Санс лишь знал, что у Рэда были шрамы и что он наслаждается болью. И за это он назвал его Папируса
омерзительным. Это было просто нечестно.
Рэд продолжал размышлять обо всём, что случилось, пока нить мыслей не привела его к простому вопросу: зачем он был здесь? Чтобы время от времени трахаться с Сансом и Папирусом до конца своей жизни? Он не посещал лабораторию уже несколько недель. Да, он долго болел, но что мешало ему вернуться туда сейчас? Ему нужно было доставить в этот мир брата или, на худой конец, вернуться и остаться там с ним.
Быть может, Гриллби был прав. Быть может, он действительно был всего лишь эгоцентричной занозой в заднице. Он снова выбешивал Санса, вгоняя его в новые круги депрессии. Всё, о чём беспокоился Рэд — это удачно подвернувшийся секс и безопасность, которую могла предложить эта вселенная.
Нет. Неправда. Несмотря на разногласия с Сансом, с братьями его связывало нечто куда большее, чем секс. Ему были безумно важны они оба, и ничего не изменилось бы, встреть он их в своей пропащей родной вселенной. Этот мир баловал его не только безопасностью, но и любовью братьев.
Любовью.
Небо над ним ещё не прояснилось от серых зловещих туч, но шторм заметно ослаб. Теперь дождь моросил мелкими каплями, и листья мягко шелестели на лёгком ветру.
Эта связь, что была у него с Сансом, Папирусом и его братом. Это была… любовь?
Его душа загудела в груди, смесь тепла и сожаления распространилась по всему его телу.
Он зарычал, уткнувшись в одеяло. Что он творил? Лежать здесь посреди леса — какой в этом был смысл? Его Папируса не было здесь, он не мог быть здесь, а Рэд плакал по тому, что всё равно никак не смог бы изменить. Ему нужно было перестать упиваться своим горем и вернуть разум в нужное русло. Если сейчас он не мог воссоединиться с братом, значит ему стоило позаботиться о том Папирусе, который был рядом с ним. В конце концов, это и его день рождения тоже, и он совсем не заслужил того, как с ним обращались двойники все последние дни.
Рэд вывернул карманы своей куртки. Его телефон разрядился вчера. За два выходных дня он получил сообщения только от обеспокоенного Папируса и того странного типа из бара, который приглашал его в свой античеловеческий клуб, или как это там называлось? Кроме телефона в карманах лежала его пропускная карта в лабораторию и 30G.
Чёрт, тридцать? Ну и какой же подарок можно купить на эти деньги? Но возвращаться домой и просить взаймы он не собирался — он справится и сам.
Рэд выпутался из промокших одеял. Помедлив пару минут, чтобы собраться с мыслями, он телепортировался в центр города. Дождь здесь ещё не ослаб, на тротуарах люди и монстры под зонтами спешили по своим делам. Рэд почувствовал, как последние остатки сухого тепла оставляют его — ливень заливал его одежду и пронизывал холодной влагой до костей.
Он огляделся по сторонам. Обычно вдоль улицы стояли торговцы, продававшие мелкие сувениры, цветы и другие подарки, но сегодня их не было из-за дождя. На другой стороне дороги располагался ансамбль высоких зданий, Посольство во всей своей красе и дорогущий с виду отель. На этой стороне был бар Гриллби (он вряд ли захочет зайти туда в ближайшее время), супермаркет электроники и тематический магазин МТТ. Гаджеты были ему не по карману, а вот в тематическом магазине, возможно, он смог бы что-нибудь подыскать. И кстати, Папирус ведь смотрел эти шоу. Кажется, он попал точно по адресу.
Рэд ворвался в магазин и сразу же был застигнул врасплох интерьером в ярко-розовых тонах внутри. От модной одежды до красочных игрушек и униформы рыжего сотрудника-кота — всё здесь чествовало самолюбивого робота-телезвезду.
Рэд подошёл к полке с игрушками и проверил цену плюшевого Меттатона размером с его ладонь, украшенного розовыми стразами. 150G за такую поебень? Он бросил безделушку обратно на полку. Спешно прошерстив стеллажи, он понял, что с 30G в этом магазине делать нечего.
Он стал отходить от полки и чуть не врезался в монстра со шваброй позади себя. Бубня что-то себе под нос, сотрудник сердито протирал мокрые следы от входа в магазин до полки с игрушками. Посмотрев на себя, Рэд понял, что все эти лужи были от его насквозь промокшей одежды.
— ох, извини, приятель.
Кот широко улыбнулся:
— Это не проблема, сэр! Я просто выполняю свою работу! — его глаз задёргался. — Возможно, вам уместно будет предложить наш элитный брендовый МТТ-зонт?
— ох, он ведь явно стоит больше 30g?
Улыбка кота дёрнулась.
— Вот там в углу товары по распродаже, — сказал он, указывая вглубь магазина. В этот момент раздался звон колокольчика на входе, и в магазин зашла большая шумная группа туристов. Они разошлись по помещению, и каждый оставлял за собой мокрый след. Кот со злостью поставил швабру обратно в ведро и направился к кассе. — Я сдаюсь.
Рэд направился вглубь магазина к маленькому стенду распродажи. Почти на всех товарах по скидке были трещины, разрывы или пятна, но даже при этом цены всё равно были неподъёмными. Скелет уже был готов сдаться и отправиться на поиски другого магазина, когда его взгляд зацепился за оборванный розовый шарф с ценником в «скромные» 25G. Он облегчённо вздохнул, взял шарф и сразу понёс его на кассу, где его уже ждала длинная очередь из туристов.
Встав в очередь, он посмотрел в окно — погода налаживалась. Небо уже почти прояснилось, дождь стих, здание Посольства впечатляюще сияло в лучах солнца, пробивающихся сквозь тучи, и…
Это что… Грязный Крыс?
Как бы там его не звали, это точно был он. Он стоял там с группой монстров и одним человеком. Странно. Он разве не говорил, что ненавидит людей?
Высокий человек с грязными волосами, казалось, показывал им дорогу. Он указывал на переулок между высокими домами и зданием Посольства. Один из монстров — сноудрейк — полетел в переулок, оставляя за собой перья. Человек повернулся к группе лицом, и душа Рэда замерла в груди. Это был тот самый тип, который когда-то фотографировал их с Сансом у входа в лабораторию. Он не мог не узнать эти тёмные глаза и пугающе расширенные зрачки. Странное чувство дежавю снова сковало его. Откуда он мог его знать?
Рэд продолжал наблюдать: было видно, что Грязный Крыс был чем-то раздражён. Он показывал пальцем на переулок, где только что скрылся из виду сноудрейк, и, казалось, кричал на человека. В следующую секунду человек заломил руку монстра назад и на какой-то момент Рэду показалось, что его окружила чёрная и красная магия. Скелет моргнул, и видение исчезло. Грязный Крыс был на земле и пытался отползти назад, его солнечные очки съехали с носа. Человек взмахнул рукой в сторону Посольства и сердито уставился на монстров.
— СЭР!
Рэд отвёл взгляд от окна. Очередь перед ним уже растворилась, и кассир смотрел на него с фальшивой улыбкой. Позади нетерпеливо ворчали люди. Скелет подошёл к кассе, протянул коту шарф и 30G и снова посмотрел в сторону окна — с этой точки вид на Посольство перекрывала дверь.
Рыжий кот быстро пробил покупку и вернул Рэду сдачу и чек. Скелет взял пакет с покупкой и спешно направился к двери.
— Спасибочки! Желаю ПОТРЯ-САЮЩЕГО дня! — выкрикнул вслед сотрудник.
Рэд вышел на мокрый тротуар и посмотрел в сторону Посольства. От Грязного Крыса и его компании не осталось и следа. Возможно, если Рэд напишет ему сообщение, тот скажет, где они и чем занимаются. Но как только скелет вытащил телефон и попытался его разблокировать, он вспомнил, что тот был разряжен.
— Да, я видела их у здания, — слева от него прозвучал женский голос, — но я точно не знаю, куда они пропали, — Рэд обернулся к источнику звука и увидел женщину в униформе с заплетёнными в косу волосами. Она говорила по рации, нахмурив лоб.
Если за ними следила полиция, то Рэд точно не хотел бы оказаться рядом с той кучкой монстров. За эти несколько недель он и так натерпелся сполна, чтобы наживать себе лишние проблемы или втягивать в них других скелетов, связываясь с группой, к которой он не имел никакого отношения. Да и потом, редкие капли дождя всё ещё падали с неба, и Рэд не хотел, чтобы его подарок промок. Он убрал телефон обратно в карман, решив связаться с зеленоволосым монстром после того, как зарядит девайс. Ему хотелось узнать, кем был тот человек и откуда он может его знать. После чего он забудет об этой кучке идиотов и никогда не свяжется с ними снова.
Мысленно подготовившись к конфликту, он телепортировался домой.
***
Папирус сидел на диване, сложив руки на груди, и безучастно смотрел игровое шоу МТТ. Его взгляд невольно опустился на телефон. Он отправил Рэду сообщение около часа назад, прося поговорить с ним наедине, но ответа по-прежнему не было. Папирус даже не был уверен, что у скелета был с собой телефон, но он точно не собирался возвращаться в комнату Рэда, чтобы проверить это. Насколько ему было известно, Санс всё ещё был там, и у Папируса не было никакого желания говорить с ним.
В этот момент дверь в спальню Рэда приоткрылась, и через щель Папирус увидел голову Санса. Их взгляды встретились, прежде чем Папирус отвёл глаза, вновь обращаясь к экрану телевизора, решительно отказываясь смотреть на брата.
С тихим хлопком Санс возник перед телевизором — его плечи были ссутулены, а руки скрывались в карманах куртки.
Папирус смотрел на него несколько секунд, прежде чем грубо спросить:
— ЧТО?
Санс немного съёжился и тихо проговорил:
— с днём рождения, папс.
— Я СМОТРЮ ТЕЛЕВИЗОР. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ МЕШАЙ.
Санс развернулся к экрану и нажал кнопку выключения. Папирус отвёл взгляд, его брат всё ещё не сдвигался с места.
— прости, бро. я… не знаю, как я мог забыть.
— ПОЧЕМУ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО МНЕ НЕ ВСЁ РАВНО?
Ему было не всё равно. Гораздо больше, чем он мог признаться даже себе. Но он не хотел, чтобы Санс увидел, как он плачет по столь глупому поводу. И к тому же, то, как Санс поступил с Рэдом, сейчас волновало Папируса сильнее.
— я… — Санс кашлянул. — я знаю, тебе не всё равно. и я правда прошу прощения.
— ЭТИ ИЗВИНЕНИЯ НИКАК НЕ ОПРАВДЫВАЮТ ТВОЁ СЕГОДНЯШНЕЕ ПОВЕДЕНИЕ, — Папирус повернулся к брату. — И Я ГОВОРЮ НЕ О ТВОЕЙ ЗАБЫВЧИВОСТИ.
Голос Санса стал выше:
— если ты о рэде, то…
— РАЗУМЕЕТСЯ, Я О РЭДЕ! — закричал Папирус, махнув рукой. — ПОЧЕМУ, НУ ПОЧЕМУ ТЫ ТАК ГОВОРИШЬ О ЕГО БРАТЕ?
— папирус, ты серьёзно? а как он мог делать всё это с ним? это просто…
— ОН — НЕ ТЫ! — Папирус уже кричал во весь голос. — ХВАТИТ ПРОЕЦИРОВАТЬ СВОИ ПРОБЛЕМЫ И СВОЙ ОПЫТ НА НЕГО!
Санс не говорил ни слова, и Папирус засомневался, не перегнул ли он палку. В нём накопилось столько гнева, что теперь он действительно был груб. Но если Санс собирался и дальше так вести себя, то холодная, жестокая правда была единственным способом решить проблему.
— Санс, — сказал он мягко. — Я знаю, что ты не терпишь такие вещи по отношению к себе, но ты не можешь — совершенно, ни под каким предлогом не можешь — судить о Рэде по себе. Пусть он и выглядит, как ты, но он — не ты. Вероятно, он справляется со своим прошлым… по-другому.
Санс сжал своё предплечье и теперь выглядел ещё более неуверенно:
— это слишком нездоровые способы, — ответил он напряжённым голосом.
— Здоровые или нет, это его выбор, и я ни за что не поверю, что его брата можно винить в этой ситуации. Особенно учитывая всё, что Рэд говорил о нём и его ужасной вселенной.
Зрачки Санса затуманились на мгновение:
— его брат вообще
знает? — он перешёл почти на шёпот.
Папирус не знал, что сказать. У него сложилось впечатление, что Рэд почти не рассказывал брату о своём прошлом — ни о сбросах, ни о Гастере. И вот это было по-настоящему ужасно.
Из мыслей Папируса вывел внезапно материализовавшийся у входной двери Рэд. Увидев братьев здесь же в гостиной, он слегка подпрыгнул и смущённо отвернулся. Он положил фирменный бумажный пакет МТТ на стол у двери и пробормотал тихое «с днём рождения», уткнувшись в пол.
Внезапно Санс сорвался с места и подбежал к двойнику, заключая его в крепкие объятия. Из его глазниц покатились слёзы, и, всхлипывая, он начал бормотать извинения:
— прости меня! за то, что я так обращался с тобой, что назвал твоего брата отвратительным, что повёл тебя к доктору! прости, прости, прости!..
Рэд стоял на месте, как вкопанный. Только когда Санс положил свой дрожащий череп на насквозь промокшую от дождя грудь скелета, тот нежно похлопал его по спине.
— в-всё нормально, — сказал Рэд, прерывая бесконечный поток извинений.
Картина была совершенно не смешной, но Папирус не смог сдержаться от громкого «нье-хе-хе», видя, как Рэд изо всех сил пытается справиться с плачущим скелетом. Сколько раз высокий скелет был на его месте, не зная, что делать и как помочь? Выражение полной растерянности на лице Рэда было настолько ему знакомо, что вскоре короткий смешок превратился в дикую смесь слёз и истерического хохота, которые Папирус просто не мог остановить.
— хех, — отозвался Санс, отстраняясь от груди Рэда со слезами на глазах и улыбкой. — может, хватит просто сидеть там и смеяться над нами, бро?
Папирус подбежал к двум скелетам и подхватил их обоих на руки, целуя в макушки.
— да что здесь вообще случилось, пока меня не было?!
