Встречайте, Рэйкан!

Алая, словно свежепролитая кровь, луна сияла сквозь мрачные облака, растекаясь по ним багровым сиянием. Красная пелена тумана пронизывала густые леса Ионии, а затем переходила на изогнутые крыши домов. Воздух пропитался горьким металлическим привкусом крови, что предупреждало людей о надвигающейся опасности. В эту ночь каждому стоит вспомнить свои грехи. Луна ждёт своих жертв, жаждет вкуса плоти и крови, и сегодня она насытится сполна. Палач пришла за грешником. Одна... – Прошу, пожалуйста, не убивайте меня! Я дам вам сколько угодно денег, все мои ценности, забирайте всё, но позвольте жить. У меня же жена и дети! – жалкий смертный на коленях умолял о пощаде, трясясь всем телом, словно осиновый лист. Глаза его были полны ужаса, и казалось, что они вот-вот выпадут из глазниц. Страх перед неминуемой смертью отражался в очах мужчины светом красного круга луны, впереди которого, словно змея, извивался темный силуэт. Руки обречённого затряслись ещё сильнее, но прежде, чем он смог вымолвить ещё хоть одно слово, острый как бритва нож рассек его горло. Кровь хлынула из него алым фонтаном и растеклась по деревянному полу, затекая в щели, формируя изображение идеального круга. – Нет у тебя никакой семьи, гнусный лжец. — Убийца с трепетом осмотрела своё очередное творение. Кровавая луна избрала вастайскую девушку в качестве жрицы, и теперь каждый год проливалась кровь. Видения, сны, потери сознания... Но луна щедро награждала за все труды девушку, да и убийства, признаться, уже нравились ей. Можно даже понять сумасшедших духов, почему они требуют устраивать кровавую резню. После ритуала девушка смыла с себя липкую кровь в горной речушке и вернулась в город. Луна продолжала смотреть огромным красным глазом с неба. "Видимо, кто-то еще не исполнил свой долг", — мелькнула мысль у жрицы. Но как хорошо, что она теперь свободна! Ничто не тешило бунтарскую душу, как абсолютная свобода от правил, законов и долгов. Не успела девушка зайти в трактир, где буйно отмечали чьи-то похороны, как из-за двери вылетело тело в стельку пьяного мужчины. Он прокатился по брусчатке, громко ахнул, испортив воздух перегаром, и попытался встать на ноги. Но конечности отказали ему, и мужчина снова рухнул. — Шая! — О нет, он опять устроил цирк, — девушка прижала уши к голове и взглянула на друга, вывалившегося из злополучного трактира. Рэйкан хоть и был верным напарником, милым сердцу человеком, но иногда он раздражал. Очень сильно раздражал. В подобных ситуациях Шае больно было признавать его своей второй половинкой, а короткое "друг" кое-как, но характеризовало отношения между ними. — Шая, детка! Там сейчас тако-о-ое! Хоронили, значит, бабу... Ой. Мужика... Нечто среднее! И гроб упал. Упал, понимаешь? Обольститель говорил что-то ещё и ещё, а Шая не слушала. Она любовалась его лицом. Красное, живые голубые глаза, вздрагивающая бородка, раздутые от возбуждения и алкоголя ноздри. Любимый... — ...А потом я этого балбеса и выкинул сюда! Как говорится в народе, в жертву алой луне! — Кровавой луне, дорогой, — Шая поправила ему воротник. Поразительно, что Рэйкан забыл о плаще! Наверное, похороны были действительно интересными... Вастайская парочка решила не вмешиваться в грустный праздник, поэтому Рэйкан взял под руку Шаю и повёл её в бар. В отличие от соседнего шумного трактира, в небольшом помещении, тускло освященном настенными фонарями, было практически пусто, только несколько столиков занимали завсегдатаи, уже успевшие опьянеть и заснуть в своих тарелках. Для пары не составило труда найти себе место на вечер. Устроившись на деревянной лавке, Рэйкан продолжил рассказывать свои невероятные истории, произошедшие за день, а Шая лишь молча слушала своего пьяного друга. Спустя полчаса голова мужчины стала клониться ко сну, а потом он и вовсе чуть не опробовал всю крепкость стола своим лицом. Шая вовремя успела придержать падающую на стол голову обольстителя, после чего сказала официанту больше ему не наливать. Вот он, типичный вечер рядом с известным покорителем сердец. Правда, не совсем трезвым, но терпения Шаи в подобных случаях было достаточно, чтобы не одарить этого беспечного дурака смачной отрезвляющей пощёчиной. Она до сих пор не может понять, почему повелась с ним, почему каждый раз заботилась о нем, ведь такое добродушное поведение совсем не походило на ту девушку, которая только вступила в культ Кровавой луны в роли палача. Вряд ли обычный убийца стал бы волноваться за жизнь какого-то балагура, постоянно пьющего и ищущего приключения на одно место. Но Шая продолжала встречаться с ним почти каждый день под влиянием какой-то непонятной и непреодолимой силы. Ответ на терзавший голову вопрос был очевиден: ей нравится этот смертный, и она ничего не может с этим поделать. И вдруг щелчок. Боль резко начинает бить в голове, словно кто-то ударил по огромному колоколу, и этот звон разнесся по всему телу и самому разуму. Шая уже привыкла к этому: культ снова вызывает её. Нужно поскорее отправить Рэйкана в комнату и бежать отсюда. Луна сияет всё ярче. Вот убийца уже несётся через лесную чащу к тайному месту для получения нового задания. Голова раскалывается: они снова проникают в неё, пытаются вытащить из глубин разума самые потаённые страхи и превратить их в жуткий кошмар. Это начинает сводить палачей с ума. Зов Кровавой луны никогда не щадил своих последователей, заставляя проходить через самые страшные муки, чтобы просто услышать имя новой жертвы. Своеобразное испытание на прочность духа перед новой миссией. Со временем Шае удавалось хоть немного, но все же утихомирить бушующий в голове голос хаоса. Подавляя собственные страхи, она смогла забыть некоторые из них, или же они просто затерялись где-то на самом дне разума. Поэтому на этот раз девушка надеялась, что сможет избежать ужасных видений, ведь не осталось почти ни одного страха. Но все оказалось не так, как ей хотелось... Бунтарка переживала за свою связь со смертным существом, сомневалась, что культ позволит ей такое. Во время каждого зова, она надеялась, что не услышит от жрецов имя своего друга и ей не придется убивать его своими руками. Одна мысль о том, что на её руках окажется кровь любимого была невыносима. И эта картина начала показываться перед глазами Шаи, словно туманный мираж. «Нет, я не сделаю этого. Я не убью его!» Отмахнувшись от иллюзии, будто от надоедливой мухи, палач прибавила ходу. Вот и врата храма показались на горизонте. Уже совсем скоро перья обагрятся в красный. Со скрипом открыв громадную деревянную дверь, Шая, словно тень, ступила на ровную каменную площадку перед храмом и стала рыскать глазами в поисках жрецов. Полная тишина и свет луны, красным туманом окутывающий изогнутые крыши зданий. «Вот ты снова здесь, палач Кровавой луны» Голос темного силуэта в мантии зазвучал в голове гарпии словно гром. Мужчина был один, он неспешно ступал по каменной плите, отбрасывая длинную тень, лицо скрывал капюшон. Бунтарка решила поинтересоваться, почему же сегодня культ решил направить не весь совет, а лишь одного жреца, но ответа не прозвучало. Впрочем, это уже было неважно, главное – услышать имя и поскорее расправиться с грешником. – Луна избрала новую жертву. Готова ли ты нарушить своё обещание во имя нашей великой цели? – Какое обещание? – Шая удивлённо приподняла бровь, пытаясь понять, что имеет ввиду жрец. – Вспомни свой сегодняшний путь. Буниарка стала вспоминать каждый свой шаг, каждое движение и событие, а затем пришло озарение: она обещала себе не убивать своего любимого. Тревожное чувство током пробежалось по телу и заставило бездвижно застыть на месте. Плечи слегка задрожали, ноги налились свинцом, сердце упало куда-то ниже пяток. Шая каждой клеточкой своего тела умоляла о том, чтобы не прозвучало его имя. Она надеялась на это до самой последней секунды. – Имя грешника, чья кровь должна омыть священную луну – Рэйкан. *** Выбор — слово обманчивое. Кажется, что в нем спрятан великий смысл, позволяющий следовать зову души. А что делать, если выбора нет? Вокруг тебя вьется хоровод дорог, путей, а ты кандалами привязан к тропе, поросшей терновником. Шая сопротивлялась судьбе, даже запаниковала, крикнула отчаянное «нет». Ничто не помогало. Боль в голове, видения, духи — под их гнетом брела она по дороге, ведущей в трактир. А ведь совсем недавно она почти что летела на своем плаще-крыле в храм, надеясь легко и без особых жертв с ее стороны отдать долг кровавому культу! — Дура! — Бунтарка закуталась в плащ. В руке она до боли сжимала острые перья. Рэйкан так любил щекотку ими, а ещё мастерски жонглировал ими. Теперь же судьба жонглирует жизнями и без того немногочисленных вастайи. Трактир до сих пор не опустел, хотя в угаре люди и не только уже забыли, по какому же поводу они собрались здесь. Гремела музыка (фальшивые ноты противно резали чуткое вастайское ухо), лился алкоголь, с хрюканьем и чавканьем пожиралось когда-то тоже хрюкавшее мясо. Появления фиолетово-красной тени никто не заметил. Ну зашла баба, ну идет меж столиков. Что это она так в плащ завернулась? Если она хочет заработать, ей надо одеваться откровеннее! Шая презрительным взглядом смерила отвратительные рожи и прошмыгнула в спальные комнаты. Дверь одной из них открылась прямо перед лицом бунтарки, чуть не повалив её на грязный пол, а из комнаты выбежали полуголые девки. — Проклятый бордель, — Шая начинала злиться. Злилась она и на пьяниц за соседней стенкой, и на шлюх за дверьми, на себя за любовную слабость. Как она повелась с первым, чтобы стать для него вторым? Дурацкий третий пункт! В комнате Рэйкана было тихо. Дверь оказалась не закрыта, и бунтарка без проблем проникла к нему. Обольститель дрых, громко посапывая. На его лицо падал красноватый свет луны, но даже сквозь него был видел собственный живой румянец. Крепкое тело без одежды было прикрыто плащом (одеяло же смятым валялось на полу). Таким беззащитным и глупым выглядел спящий балагур! Жрица кровавой луны встала спиной к окну, заслонив собой страшное ночное светило. Синие тени разбежались по комнате. Шая поправила красную прядь волос Рэйкана и занесла руку с пером в страшном жесте. — М-м-м… — обольститель перевернулся с живота на спину и сонно потянулся рукой протереть глаза. — За шоколад бы, м-м-м… Шая растерялась, глядя на просыпавшегося любимого. Он напоминал большого ребёнка, уставшего от игры в песочнице и дерганья девчонок за косички. — Шая! — Обольститель хлопал длинными ресницами, осматривая мрачный силуэт. — Как ты вовремя! Я один спас кондитерскую от воров, меня наградили шоколадом… я столько не съем! С тобой как раз поделюсь. — Когда ты спас кондитерскую? — Шая криво улыбалась, предчувствуя ответ. — Ну, во сне! «Угадала…» — Милая, слушай… если ты пришла не кушать воображаемый шоколад, то зачем? Что-то случилось? Бунтарка пошатнулась. Ладони судорожно зачесались, призывая или отпустить лезвия перьев, или наконец исполнить свой священный долг. Ведь кровавая луна зорким глазом наблюдала за жрицей сквозь приоткрытое окно. Шая оглянулась, ощутив на спине почти материальный взгляд проклятого ночного светила. «Что мне делать?» — спросила жрица у луны. Ответа нет. Мёртвая тишина начала сводить с ума, как вдруг вернулась звенящая головная боль. Обезумевшая бунтарка вскочила на кровать к Рэйкану и замахнулась пером… С треском перо впилось в деревянную стенку спальной комнаты. Второе, как лезвие, острое перышко, брякнув, упало на пол. Рэйкан, заворожённо наблюдавший за Шаей и, вероятно, не понявший, что его могли убить, развернул свой золотой плащ. В его руках заискрилась нежная магия. Он бережно подхватил любимую и бережно уложил на кровать. Обольститель что-то торопливо говорил, отвечал сам себе, даже пел. Его чуткие голубые глаза впивались в обессилевшую Шаю. — Ничего, я ещё надеру зад тому, кто с тобой такое сделал! «Знал бы Рэйкан, что из-за него мне так плохо…» Обольститель, к счастью, не умел читать мысли, поэтому со спокойной душой поцеловал любимую. — Нам нужно серьёзно поговорить, — Шая попыталась вырваться из крепких объятий, но Рэйкан сильнее сжал тиски. Ночь ещё не кончилась, луна по-прежнему красным глазом наблюдала с небосвода за деяниями своих слуг. — Я серьезен, как никогда! — Рэйкан продолжал ласкать обнажённое тело бунтарки. — Дурак! — Шая собралась с силами и, укусив за пернатую руку любимого, соскочила с кровати и торопливо начала одеваться. — Я хочу говорить, а не это вот всё. Шая замахала в воздухе руками, и Рэйкан ухмыльнулся. — Словами же не объяснишь и тысячной чувств, — возразил он, лениво потягиваясь. — Не знаю, мне вполне хватило бы «я тебя люблю». И точка! А потом решать действительно важные вопросы. — Что может быть важнее любви? Ума не приложу, — Рэйкан пожал плечами. — Луна! Кровавая луна! – отчаянно взвыла бунтарка и рукой указала на мрачно-красное светило. — Ой, да сколько луна видела сквозь незашторенные окна! Тем более она никому не расскажет о нас, — отшучивался обольститель. Хоть он и смеялся, душа его чувствовала что-то неладное. Пришлось начать одеваться. — Но если и есть нечто важнее нашей любви, то что это, милая моя? Почему-то Шае захотелось игриво поманить за собой Рэйкана. Она представила себя лисицей и, как могла, таинственно исчезла за дверью. Обольститель снова мелодично рассмеялся. Он прекрасно видел неумение миеллы очаровывать, но решил подыграть. Он ахнул, как сражённый стрелой воин, поправил укладку и пошёл за Шаей. В комнате остались только два пера, так и не исполнившие свой долг. В кроваво-красном ореоле лунного света влюблённые скользили по пустынным улицам города. Иногда Рэйкану казалось, что он видит духов в окнах других зданий, но его они не беспокоили. Пока эти духи не покушаются на его свободу и на свободу Шаи, он и пальцем не пошевелит! Без слов, играя одними только чувствами, вастайи приблизились к храму кровавой луны. Движения Шаи становились всё резче, а янтарные глаза выражали боль и сожаление. Рукой бунтарка держалась за голову. — Странные вкусы у тебя, если ты хочешь провести остаток ночи здесь, — Рэйкан окинул взглядом мрачные колонны. Шая молча начала пониматься по ступенькам. Но силы оставили её, и, если бы не Рэйкан, она свалилась наземь. Поддерживая любимую, он поднялся с ней к алтарю, где стоял верховный жрец. Он казался неподвижной статуей в алых одеждах, которые трепал ветер. — Я привела сюда жертву во имя луны, — голос Шаи дрожал, как и она сама. — Пусть же луна… — Тс-с, — верховный жрец приложил палец к губам. — Рэйкан, тебя избрала кровавая луна. Она хочет видеть тебя жертвой в эту ночь, и Шае поручено убить тебя, лишить жизни! — Ой, как интересно! Боюсь! — Рэйкан сделал испуганную гримасу, но снова захихикал. — Этот господин третий у нас, миелла? Я так и знал, что ты разнообразишь наши будни! Шая беспомощно захрипела, опираясь на крепкое плечо обольстителя. Верховный жрец стоял молча, и было не понятно, оскорбили ли его слова Рэйкана или рассмешили. — А вообще, — Рэйкан мгновенное приобрел серьезный вид, — что толку в убийстве? Мир станет уродливее без меня. И, думаете, мне будет дело до этого? Ошибаетесь! Я уже буду зажигать на том свете, а на этот мир чихать я хотел. Вот если бы вы меня в свою секту затащили — это я понимаю, жизнь сломать. Пленение! Что может быть хуже рабства? Вдруг камни, из которых был сложен храм, наполнились красной энергией. Из ниоткуда возникли тучи на небе и закрыли почти что всю кровавую луну. Только тоненький луч красного света падал на гордое лицо обольстителя. «Ты сам решил свою судьбу», — раздался громогласный голос свыше. Тени закружили вокруг Рэйкана. Шая крепко вцепилась в любимого, и как не старалась демоническая магия отобрать у неё миелли, ничего у неё не получалось. Сквозь тьму сиял золотой плащ обольстителя. Когда магическая буря успокоилась, Шая и Рэйкан уверенно стояли в центре алтаря, взявшись за руки. — Добро пожаловать в наши ряды, жрец кровавой луны Рэйкан… — торжественно объявил верховный жрец. —Как я их обманул всех, а? — Рэйкан поцеловал Шаю, не дав ей сказать ни слова. — Что ты имеешь в виду? — бунтарка ахнула и снова коснулась губами губ обольстителя. — Я и зад надрал виновнику, и скрепил наш союз почти что браком! Кстати, выйдешь за меня? — Спроси меня завтра. — Я каждый день спрашиваю!