***
На том конце провода миссис Тозиер говорит, что сын вышел из дома не менее получаса назад, и Каспбрак сам не замечает, как за несколько секунд разговора уже порвал на маленькие полоски какую-то салфетку. В один момент Стэн просит всех заткнуться, и в полной тишине им удаётся расслышать рёв сирены скорой помощи не дальше чем в двадцати метрах от двора Каспбрака. Эдди бежит из дома, как ошпаренный, с полностью почерневшими от страха, огромными глазами, и Билл уже готов схватить его за руку, представляя, что они могут увидеть снаружи. Снаружи очень шумно, или это в ушах звенит, и перед глазами всё как будто плывёт и приостанавливается резко, а потом снова начинает двигаться. Люди в белых халатах, люди на тротуаре, одни ходят, другие стоят на месте, и одно яркое пятно в центре всего этого действия заставляет Эдди рваться с места и бешено гонять сердце по рёбрам. Ричи Тозиер лицом в маленькой кровавой лужице на асфальте захлёбывается ржавым железом. Стэнли не подходит, пытается рассмотреть хоть что-то с этого расстояния, а Каспбрак уже бежит прямо туда, и человек в форме кричит, чтобы не подпускали детей. Биллу всё таки удаётся за него зацепиться, и он просит Стэна помочь, потому что мальчишка уже не замечает никого и ничего вокруг себя. Хватают истерящего вовсю, с криками и соплями Эдди за руки и держат, пока искалеченное тело Тозиера, почти сине-красное месиво, загружают в машину скорой помощи. Он вырывается, плачет, пинает Билла под колено, и его глаза уже тоже на мокром месте, но явно не от боли. Смотрит на Стэнли, как будто прося о помощи, а на самом деле боится, что возможно там всё серьёзно. - Ричи! Что они с ним сделали?! Какая сволочь это сделала, скажите мне! Стэнли дёргает его на себя за локоть и прижимает сильнее, когда и ему достаётся по голени. - Эдс, успокойся! Успокойся блять уже, ради бога! - Вашу мать, отпустите! Отпустите меня! Ричи!!!***
Когда скорая уезжает, они отпускают наконец Эдди, уставшего барахтаться, и вместе с ним падают на асфальт и ещё долго ничего не говорят, слушая лишь утихающие рваные всхлипы на груди у Денбро. Эдди набирает в городскую больницу сразу, как только вбегает обратно в дом, после давящего молчания, что прокралось между ним и парнями на крыльце, которое длилось, кажется, больше часа, а на деле - от силы минут десять. Его лицо перебирает тысячу эмоций с момента, как он хватает трубку и до того, как медленно опускает её на место. - Н-ну чего там? У Билла взгляд очень взволнованный, как будто умоляющий, чтобы Эдди сказал, что всё в порядке, даже если на самом деле это не так. - Говорят, нет у них никакого Тозиера. Что за херня... Кудрявый парень кусает изнутри губы, кладёт руку на его плечо и мнётся, чтобы выдавить из себя хоть что-то. - Эдди, ты прости конечно, но может быть там всё куда хуже...чем мы...думаем. - Вы думаете он..? Вы ебанулись?! - Чёрт, Эдс, ты видел его? Вот и я не видел! Это было мутное, размазанное по асфальту кровавое пятно! Билли хватается пальцами за виски, мычит и жмурится, после чего что-то в нём взрывается сигнальной хлопушкой. - З-затк-книтесь оба! Завтра с-сходим к нему домой, спросим там, не думаю, ч-что с-сейчас нас там хотят видеть... От поворота ключа в скважине все разом замолкают, и когда миссис Кей застаёт их всех в прихожей, словно большая грозовая туча среди ясного дня, спешат протароторить быстрое "здравствуйте" и уйти, напоследок окинув Эдди взглядами, в которых можно было прочитать тихие и сухие слова поддержки. Сходим завтра. Да до завтра Каспбрак просто напросто не доживёт, сдохнет от своих кошмарных мыслей, которыми беспощадно душится, и он тянется к тумбочке за ингалятором, как будто это может помочь. Он хотел бежать к дому Тозиеров чуть ли не сразу после того, как друзья ушли, но уже откуда-то узнавшая о случившемся мать запретила наотрез, обосновав это тем, что "непонятно кто шастает по улицам, если этого мерзкого очкарика избили, то тебя изобьют точно". Эдди настолько стрёмно было слышать это, что в уголки глаз тут же набежали стеклянным бисером слёзы, и дверь его комнаты захлопнулась со всей вложенной в это злостью. Пытаться искать ключ от входной двери, которую мама, конечно же, закрыла в целях безопасности, он даже не стал, и единственное, чего ему хотелось, это лежать на кровати и не моргая смотреть на окно. На самом деле и этого ему не хотелось хоть вполовину так же сильно, как видеть перед собой кудрявого парня в смешных очках, и желательно, чтобы этот самый парень был в порядке. Мысль прокрадывается мимолётно и бьёт Каспбрака в самый лоб, потому что чёрт, как просто было додуматься, но какой же он, Эдди, недогадливый. Грёбаное окно. Дождавшись, когда мамуля заснёт, о чём можно было узнать по храпу, который весьма громко доносился с первого этажа, Эдди накидывает ветровку, и, закрыв дверь своей комнаты на защёлку, направляется прямо к оконной раме.***
В доме Тозиеров свет не горит ни в одной из комнат, возможно потому, что уже первый час ночи. Сейчас Эдди отмечает очень удачным то, что у них нет собаки. Он обходит дом, ища окно в комнате Ричи, и думает, что ну не может всё быть так просто, когда видит, что окно открыто, а под ним лежат какие-то ящики и старый табурет, вероятно для того, чтобы Тозиеру было проще бегать со второго этажа в круглосуточный ларёк за сигаретами посреди ночи, когда внезапно захочется, ну или ещё за чем. По физкультуре у Эдди было почти никак, возможно конечно потому, что его мамочка из кожи вон лезла каждый год, чтобы его от этого предмета отстранили. К слову, подтянуться на подоконнике, стоя на сраном табурете, для него составило уйму усилий, и когда он уже одной ногой в доме, а другой всё ещё висит на улице, замечает, как совершенно шокированное, залитое кучей мелких гематом цвета гранатового сока и ещё чего-то непонятно-синего, лицо, смотрит на него из полумрака комнаты. У Эдди ещё от подтягивания ком в горле, и он шумно выдыхает, и на лице его что-то сложное, похожее одновременно и на улыбку, и на ужас. Деррийские врачи те ещё ублюдки и вполне возможно, что скорую развернули обратно ещё до того, как она доехала до больницы. Эдди залез ночью в окно к Ричи. Разрыв шаблона. - Ричи! - Ох ниху... - Тозиер прикрывает ладонью рот, когда ему показалось, что он начал слишком громко для часу ночи, и продолжает уже тише совершенно восторженно. - Это мой мальчик. Эдди перекидывает вторую ногу в комнату и прыгает с подоконника, устремляясь прямо на Ричи. - Говнюк, я чуть не сдох там из-за тебя!.. Как ты? Сильно болит?.. - Как ты только решился на такое? Я надеюсь ничего себе не ободрал, пока лез сюда, принц..есса?.. - Господи, Ричи... Я так пересрался... Он касается почти невесомо его раскрашенной акварельной кожи, ведёт кончиками пальцев вдоль по кровоподтёкам под носом и нижней губой и впечатывается в него своим маленьким ртом, как будто пробуя на вкус чистое железо. - Ты такой долбоёб. Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю... Эдди вдыхает его такой привычный запах смешанный с непривычным металлическим, оставляя беспорядочно раскиданные поцелуи по всему его потрёпанному лицу. - Ты аккуратнее, у меня ж всё ебало переломано. Ричи тихо шипит, но всё равно улыбается, и Каспбраку от этой улыбки и тепло, и холодно одновременно. - Кто это сделал? - шепчет Эдди, гладя рукой щёку, заклеенную пластырем, под которым разлилось фиолетовым пятном что-то космическое. - Догадайся с одного раза. - Вот же мрази... Тозиеру на душе очень спокойно, и местами проблёскивает даже какая-то странная гордость. - Ты очень страшно кричал. Хотелось вскочить и побежать тебя обнять, сказать, что всё нормально. Если бы я мог... Я люблю тебя. - Послушай сюда, мудак. Я тебя умоляю, не связывайся больше никогда с этими блядями. Никогда, слышишь? Пообещай мне. Вот зачем ты полез, а? - Они сказали, что ты ничтожество. Эдди собирался в этот вечер строить из себя ворчливого, серьёзного бойфренда, но никак не плакать. Губы сами начали дрожать и брови сами встретились у переносицы, и солёная вода сама набежала в уголки его огромных, блестящих в полумраке глаз. - Я, как примерный кавалер, должен был защитить честь моей дамы сердца. Разве не так, Эдвардо? - Ой, завали, Рич, это нихуя не смешно. - Это ты завали свой грязный ротик. Хватит материться, а то мамочка с мылом вымоет. Ну, или папочка. Если ты понима... - Я очень люблю тебя, пожалуйста, никогда больше не лезь! Это очень, очень трогательно, но я хочу, чтобы ты мне пообещал, что ты никогда больше не полезешь в драку! Ричи, наверное, сам не думал, что сегодня дойдёт до этого. Да чёрт побери, он вообще ни о чём сегодня не думал! Но сейчас Эдди, такой маленький и как по традиции, в соплях, жмётся к его ноющим рёбрам, и если оно так, то ему даже ничуть не больно. - Обещаю, кексик. Но... какое же ты ничтожество, когда ты такое солнце? - Ты такой хороший... Господи, Тозиер... Перевязанной белой марлей ладонью Ричи прижимает к своей намокшей шее его голову, целует сухими, разбитыми губами мягкую макушку и не перестаёт счастливо-счастливо улыбаться. - Ну не плачь, Эдс... Тише, всё в порядке. Всё... я в порядке. Эдди поднимает лицо на Тозиера, чей взгляд тут же меняется на что-то абсолютно доброе, настолько, как будто перед ним нечто совершенное, совершенно умилительное и очень-очень любимое. Эдди хмурится, задумывается о чём-то на долю секунды и выглядит так серьёзно и решительно, что Ричи даже смешно. - Мы не должны вот так это оставить. Давай расскажем его отцу, он его за это прибьёт... - Если ты сам куда-то полезешь, я клянусь, это будет самое смешное и самое грустное что я видел когда-либо. Каспбрак цокает языком и качает головой, опуская глаза в колени. -Но... - Побереги себя, не стоит. Смотри, что со мной стало. Каждые пять минут как будто по носу херачит. Сначала надерут зад ему, я не сомневаюсь, что качественно, но потом он сделает то же самое с нами, а я клянусь, если он хоть одним своим сраным пальцем тебя тронет, я заставлю его захлебнуться своей сраной кровью. - Не-а, не заставишь. Ты уже пообещал что больше никаких пизделок. - За мою зайку я могу пиздиться сколько угодно. Ричи целует его так нежно, как будто кроме Эдди вокруг всё уже давно мертво и не имеет смысла, как будто он самое светлое и самое тёплое, единственная его отрада и единственное, за что стоит жить и всеми силами беречь. - Прости, что заставил поволноваться. -Ты чудесный, самый замечательный мальчик на свете. Дай очки сниму, у тебя на переносице дикая гематома. Он немного склоняет голову, прикрывает глаза, когда Каспбрак своими тёплыми пальцами легко снимает с его носа очки и оставляет на их месте свои тёплые губы. Эдди Каспбрак - без сомнения самое тёплое. - Самый замечательный мальчик на свете? - Но всё ещё мудак. - Твой мудак, маленькая заноза. Эдди снимает свою ветровку, скидывает ногами обувь на ковёр и молча ложится в угол кровати, как будто только сейчас вспоминая, что, наверное, стоит спросить. - Я останусь? - А как же мамочка? - Похер на неё. Ричи натягивает наигранную улыбку и встаёт, чтобы закрыть комнату изнутри, от греха подальше. - Будешь утром уходить - открой дверь. И ради всего святого, не заедь мне ночью по ебалу своими сладкими ручонками. Возвращается, ложится рядом, и Эдди тут же ныряет под его подбородок, подбирает его холодную ладонь поближе к своему лицу и шепчет "спокойной ночи", и Тозиер вдыхает носом кофе с его волос и всё же немного отстраняется в целях самосохранения.***
Эдди просыпается рано и решает уделить время любованию спящим мальчишкой и на то, чтобы ужаснуться ещё раз с его палитры на лице, которая стала куда богаче при солнечном свете. Лимонно-жёлтая полоска просочившегося сквозь раму луча красиво подсветила фиалковый синячок, разлившись так приятно по его щеке, и Каспбрак касается очень осторожно ранок на скулах, молча посмеиваясь с того, как Ричи морщит во сне носик, и даже успевает подумать о том, что его недавно взятые на сдачу пластыри с хеллоу китти на нём непременно смотрелись бы очень классно. Перелезает через Тозиера к краю кровати, надевает свои немного потёртые кеды и ищет, куда кинул впотьмах куртку. Поворачивает защёлку два раза вправо, после чего целует Ричи в щёку и свешивает ножки с подоконника. За завтраком миссис Кей ни о чём не подозревает, ведь Эдичка не какой-нибудь отбитый мальчишка, чтобы лазить по чужим окнам ночью, и лишь самую малость потрёпанные колени и грязные резиночки носочков говорят об обратном.