Небо, которое привязано к кровати

      Сердце остановилось совсем внезапно, земля начала уходить из-под ног. Кто бы мог подумать, что у такой сильной женщины, сын которой находится в больнице, имеет такое слабое сердце. Конечно, нервы, стресс, жуткие волнение за своё чадо - всё это способствует тому, чтобы здоровье пошатнулось. Хоть Нана и никогда не жаловалась на сердце, сейчас ей было очень и очень плохо. Схватившись за грудь, женщина на секунду почувствовала острую боль, а затем просто затмевающая черная полоса. Нана просто замертво упала на ковёр. Что ж, для неё маленький мирок, который она так тщательно оберегала, рухнул. Рухнул в один момент, сейчас, даже сейчас, перед тем, как схватилась за сердце, женщина думала не о себе, нет, она думала о том, что если Тсунаёши узнает, что она загремела в больницу, то последнему станет хуже, намного хуже: пошатнётся его здоровье, а если это произойдёт, его снова могут забрать в реанимацию. Когда это случится, к нему точно запретят посещения.       Женщина так бы и лежала на полу, если бы не муж, который внезапно вернулся домой. Хоть и работы много, он тоже беспокоился за Тсуну, даже зашёл к сыну в больницу перед тем, как вернуться домой. Узнав, что там уже была его жена, ушла она от пациента не в самом лучшем настроении и к Саваде младшему лучше не заходить, он восстанавливает свои силы. Емицу тут же направился домой, попутно размышляя над тем, почему же тогда дорогая женушка не рассказала про обеденный визит к сыну. Хотя его возвращение тоже будет своего рода радостным шоком, ведь считай, что он полгода работал, лишь изредка звонил по телефону, и тут, ни словом не обмолвившись, появляется дома. Он был уверен, что Нана с Хиро ему очень обрадуются, когда увидят на пороге. Так каково же было его удивление, когда Хироши не оказалось дома, а бессознательное тело жены лежало в гостиной. Не теряя времени зря, мужчина тут же набрал номер скорой помощи и, вызвав её, сам же попытался оказать первую помощь. Сейчас он молился только о том, чтобы не было поздно, чтобы не было никаких осложнений, о том, чтобы Нана жила.       Скорая приехала очень быстро, несмотря на поздний вечер: либо было мало вызовов, либо те просто находились неподалёку. Емитсу даже не мог поверить во всё это, он действовал чисто на автопилоте так, как его учили оказывать первую медицинскую помощь. Но одно дело, когда ты оказываешь её совершенно незнакомым людям, где у тебя сохраняется трезвость и ясность рассудка и ума, но совсем другое, когда ты видишь, что становится или уже стало плохо родному и близкому человеку. Тогда твой разум не желает осознавать, что это происходит с дорогим тебе человеком. Супруг захотел проехать в реанимацию вместе с женой, но вдруг зазвонил телефон, Савада, даже не глядя на номер абонента, отклонил вызов, ему казалось, что сейчас нет ничего важнее здоровья его семьи, вернее супруги, которая находилась при смерти. Вот только жаль, что мужчина не обратил внимания на звонок, ведь тот принадлежал врачу, привезённому из Италии, тот звонил для того, чтобы тоже рассказать не слишком приятные новости для семьи Савады. Оказывается, Тсунаёши впал в кому, как будто он предчувствовал, что с семьёй что-то неладное. Никто даже не мог предполагать, что паренёк очутится в коме, ведь к этому не было никаких предпосылок. Хотя врачи и предполагали, что слишком истощённый организм подростка не справился с этой ношей и высоким уровнем стресса. Будто он что-то чувствовал, когда мать навещала его, что это мог оказаться их последний раз для них обоих. Но, как говорится, чему суждено сбыться, то сбудется рано или поздно, этот механизм неотвратим, и пока одна боролась за жизнь с помощью дефибриллятора, а затем операции, то другой — с помощью системы жизнеобеспечения и сильнодействующих лекарств.

***

      Боже, как тепло и уютно, боль прошла. А я ведь просто заснул, почему тогда моё сознание всё ещё бодрствует? Ведь это неправильно, но даже если и так, то почему мне так тепло и спокойно на душе? Чувствую, что не найду так сразу ответа. Приятный белый свет, нет ни пола, ни потолка, словно ты слился с чем-то воедино, стал частью чего-то большего, и это большее, сейчас защищает тебя. Словно... Словно я ещё не родился, хотя такого просто не может быть. Ведь вот он я, я существовал, я существую. Ощущал всё живое: боль, ненависть, любовь, защищённость. Это может чувствовать лишь живой человек, или я ошибаюсь? Так что со мной? Я слышу, как меня зовут, но не понимаю, чей это голос и кто именно меня сейчас зовёт по имени. Только чувствую, что от этого голоса мне становится хорошо и тепло на душе. А есть ли у меня сейчас душа, или это сейчас я она и есть, какую все описывают, но не могут себе представить? Не хочется возвращаться к этой боли, страданиям, но что скажет мама? Отец? В конце концов мой брат, который любил меня? Что будет с ними? Я не знаю, никто не знает. Вспоминается детство, когда мы весело играли с Хиро в салки, тогда, именно тогда я почувствовал свой первый приступ. Кажется, тогда я потерял сознание и меня всё никак не могли привести в чувство. После этого всё и пошло наперекосяк, полетело к чертям. Почему нельзя всё исправить? Ведь до сих пор перед глазами испуганные лица родных, они не знали, что со мной и что будут, если меня вдруг не станет. И вот сейчас... Сейчас изменится их жизнь, если не станет их главной причины несчастья — меня. Или они будут горевать? Всё же странная у меня семья, чувствую это.

***

— Тсу-кун, Хиро-кун, идите обедать! — прозвучал жизнерадостный женский голос, который ласково позвал их по имени. — Конечно, мама, мы скоро будем, как только доиграем с братиком в прятки. Тсуна очень хорошо умеет прятаться, — раздался детский голосок ей в ответ. Кажется, он поначалу даже не хотел отвечать, но потом придумал хитрость и сделал так, чтобы Тсунаёши специально себя выдал, что, собственно, ему и удалось. — Не-а, я спрятался как обычно, это просто ты меня не ищешь, а смотришь мультики, и без меня! — раздался голос брата, а затем послышался плач, кажется, Тсунаёши осознал свою ошибку и сейчас очень сильно горевал. Ещё бы, так быстро и сразу выдать "врагу" своё местоположение. Затем раздалось радостное: "Попался! А теперь пошли обедать, нас мама звала."       Ребятишки прибежали на кухню, где их уже ждали родители, и принялись за обед. Казалось бы самая обычная картина, но ведь скоро будет не до этого. Совсем скоро. Да уж, действительно милая картина, так происходило каждый вечер, хотя изредка игры всё же менялись. Но и без происшествий обходились не всегда, но Нана всегда успевала до того, как назреет новый скандал в их маленькой, но очень дружной семье. Но один случай заставил задуматься. — Хиро-кун, что ты делаешь?! — воскликнула женщина, входя ночью в спальню братьев. Отчего-то той не спалось, и она решила проведать сыновей, как оказалось не зря. Сейчас Хироши пытался положить на Тсунаёши подушку, тем самым немного, или много, придушив, но, услышав гневный возглас матери, тут же спрятал подушку за себя и посмотрел в один из углов комнаты. — Это не я, это мне друг сказал, он сказал, что будет весело. Мор не будет врать, — как-то даже не совсем внятно пробормотал малыш и надул щечки. — А ещё он сказал, что ты должна была спать. — Дорогой, — Нана взяла своего сына на руки и отнесла его к своей постели, уложив ребёнка, женщина погладила того по волосам и продолжила. — Нет никакого Мора, ложись скорее спать. А то к тебе не придёт фея сновидений и не подарит тебе сон. — Но... — малыш хотел было возразить, но Нана приложила палец у его губам, поцеловала в щеку и, подождав, пока Хироши закроет глаза, вышла из комнаты. После того, как мать закрыла дверь за собой, малыш открыл глаза и, посмотрев на потолок добавил: — А ты ведь оказался прав, она мне не поверила. И почему-то посчитала, что вру, но ведь это не так. Ты же не плод моей фантазии, как сказал папа, верно?

***

— Разряд! Ещё разряд! Доктор, мы её теряем! — медсестра смотрела на монитор и докладывала доктору обо всех изменениях, что происходили.       Сейчас счёт шёл буквально на секунды, если бы Нану привезли минутой позже, то женщину было бы уже не спасти, но сейчас у неё был крохотный шанс на то, чтобы выкарабкаться. Сейчас всё зависело только от Наны, хотела ли она жить или же нет. Если бы надежда на выздоровление сына хоть на секунду угасла в груди матери, то на вряд ли она смогла бы справиться. Но... Пульс появился, давление потихоньку начинало стабилизироваться. Она боролась за свою жизнь, она боролась как могла, хотя душой женщина ещё боролась и за жизнь Тсунаёши, ведь как мать она подсознательно чувствовала, что с родным сыном что-то не так. Что ему требуется помощь, так же, как и помощь и её другому сыну. Кто, как не она, смогла бы вновь наладить ту самую идиллию, кто как не эта женщина могла вновь заставить полюбить улыбаться своего младшего сына? У неё есть стимул жить, а это значит, что всё наладиться.       После того, как это всё закончилось, женщину поместили в реанимацию и никого не пускали к ней. Супруга отправили уже с надеждой домой, сказав, что его жене нужны сейчас тишина и покой. Вот только он поехал не домой, а к Тсуне, узнать у того, как дела. Как же Емитсу был поражён до глубины души, когда узнал, что Савада Тсунаёши впал в кому и теперь к нему тоже никого не подпускают.