kidnapper of the sea

Тэхен лежит на бетонной плите, свесив ноги вниз, где расстояние от земли — пять метров. Тонкие пальцы, перепачканные в мазуте, снова держат медленно тлеющую сигарету, выводят в прохладном вечернем воздухе никому не ясные символы и узоры. Тэхен и сам не понимает, что делает, но приятно лежать вот так, глядя в бесконечное небо, на котором одна за другой вспыхивают звезды, борющиеся с темнотой проплывающих мимо туч и сигаретным дымом. Из наушников льется тихая музыка, напоминающая колыбель. Тэхену кажется, что он парит в космосе средь множественных планет и звездных скоплений. Он сам не осознает, что улыбается, пропуская меж пальцев сизый дым вперемешку со свежим воздухом. Тэхен не улыбался давно. Сейчас и не вспомнит, как и когда это было в последний раз. В короткой и серой жизни не было ни единого лучика солнца, который коснулся бы самой души, оставаясь там и грея долгое время. Тэхен просто живет своей унылой жизнью и ждет, когда что-то произойдет. Что? Неизвестно. Хоть бы что-то, что всколыхнуло бы однотонное существование. И произошло. Но как быстро пришло, так быстро и ушло. Прошло пять дней с тех пор, как Чонгук ушел, не оставив после себя ни единого следа. Пять дней Тэхен не может выкинуть его из головы. Он вспоминает окровавленную белую футболку, темные глаза с оттенком глубокого синего, и море, текущее по венам. Это похоже на сон, самый странный сон в жизни Тэхена. В его однообразной и серой жизни. Разве могло произойти подобное с ним наяву? Все случилось слишком внезапно, чтобы быть правдой. Тэхен, видимо, вконец умом тронулся от одиночества. Или от своих глупых и недосягаемых мечтаний. Тэхен уверен, что да. Поехал крышей. А иначе не слышал бы пятую ночь шум прибоя сквозь чуткий сон. Замечтался. Он понимает это, когда видит над своей головой огромный силуэт, нарушивший космические просторы. Перед Тэхеном стоит Пак Чимин, изогнув бровь. Руки его спрятаны в карманах широкого рабочего комбинезона, а ветерок слегка треплет его смоляные волосы, открывая лоб.  — Вот я и помыслить не мог, что ты сбегаешь только чтобы послушать музыку и помахать пришельцам, — говорит Чимин спокойным тоном, вскинув голову и указывая на небо. Тэхен молчит. Неохотно вытаскивает из уха наушники и тушит окурок о бетон. — А вообще, красиво, — добавляет парень спустя пару минут молчания и опускает голову, вновь таращась на Кима, раскинувшего руки в стороны.  — Я думал, что это мудак пришел. У него же чуйка меня находить, — хмыкает Тэхен, глянув на Чимина снизу вверх. — Все мои секретные места раскрыл.  — А я отлить отходил, — объясняет Пак, пожимая плечами. — Глянул вверх, смотрю, ноги чьи-то свисают. Думал, что помер кто-то, вот и решил проверить, а это ты, — улыбается парень, подходя ближе. — Слушай, ты бы встал, а то ведь холодно. Тэхен прикрывает глаза и вздыхает, мысленно прощаясь с любимым покоем и раскинувшимся над головой космосом. Он снова забылся, выкинутый из холодной реальности тихой музыкой в наушниках. А ведь вместо Чимина вполне мог быть начальник, и тогда с дневным заработком можно было бы распрощаться. Кажется, сегодня редкая удача на его стороне. Чимин протянул ладонь и помог Тэхену подняться. Пока Ким отряхивает свои рабочие штаны, и без того перепачканные, Чимин наблюдает за ним с особым интересом, смотрит, как Тэхен быстро прячет в карман плеер, скомкав наушники.  — Чего? — спрашивает Тэхен, уловив чужой взгляд и изогнув бровь. С Чимином, да и с остальными из бригады он никогда близко не общался и даже не пытался сблизиться, узнать, как они живут, потому что ничего особенного он точно не услышит. Жизни тут у всех одинаково унылые. У каждого это на лице написано. Даже на неожиданно красивом лице Пак Чимина. Он совсем молод, но в черноте волос Тэхен не раз замечал седину, переливающуюся на свету. Парень с другими обычно довольно резок и даже груб. Кажется, он никогда не бывает в настроении и находится в постоянном напряжении, что видно по стиснутым челюстям и вечно тяжелому и бесконечно усталому взгляду. Такие детали можно выделить в каждом человеке, живущем в этом проклятущем местечке. Чимин, стоящий перед Тэхеном сейчас, — это новый Чимин, которого он прежде не видел. Пак необычайно спокоен и задумчив, внимателен и сосредоточен. Тэхен может только догадываться о том, что у этого парня в голове. Жаль, желания нет узнавать.  — Да ничего. Чудной ты, — отмахивается Чимин, покачав головой и двинувшись к лестнице. Тэхен идет за ним, засунув руки поглубже в карманы и сжимая старенький плеер, который он бережет как ничто другое. Тэхен бы спросил, почему это он чудной, только вот желания нет. И правда, чудной.

🌊🌊🌊

Последний час работы прошел на удивление легко и быстро. Тэхен периодически косился на неподалеку работающего Чимина, а в ответ получал непроницаемые взгляды, те самые, которыми Пак обычно и смотрит на всех. Что было до этого — непонятно. Чимин кажется более загадочным, чем есть на первый взгляд. И это все-таки вызывает легкий интерес. Но не надолго. Только выйдя из раздевалки, Тэхен натягивает на голову капюшон, в уши сует наушники, а руки — в карманы. Среди толпы людей он словно в отдельном вакууме, что отделяет его от массы. На деле нет, но так хотелось бы. Тэхен такой же, просто все еще пытается сопротивляться тленности бытия. А стоило бы уже покончить с этим и отдать мозги на съедение государству. Кажется, что Чимин этот тоже не из массы, и мозги его на месте. И сколько их таких? Отчаянных глупцов, барахтающихся внутри собственной клетки, которую наивно принимают за свободу. Глупо все это, очень глупо. На тошнотворных Тэхену экранах снова и снова море. Синее и бескрайнее, красивое, бриллиантами переливающееся на солнце. Следом — обнаженное уродство. Тэхен просто отворачивается и движется дальше, перешагивая через мелкие лужи после недавно прошедшего дождя. Видел он это море, трогал даже. И слышит почему-то. А может, и не слышит. Бред какой-то. Тэхен покупает в ближайшем к дому магазине пачку сигарет, два готовых сэндвича на сегодняшний вечер и на утро, свой любимый чай в пакетиках, несколько пачек рамена, батареи на пульт от телевизора и зубную пасту. Хлюпанье подошвы по влажному асфальту и пакет с купленным, бьющийся о ногу. Все это сливается с привычной руганью соседей и создает своего рода гармонию. Тэхена тошнит от однообразия и постоянства вещей, но, наверное, если бы в один прекрасный день он не услышал эти крики, было бы чертовски странно и даже как-то некомфортно. Что-то просто не может исчезнуть, иначе баланс нарушится. Тэхен облегченно вздыхает, после очередного тяжелого дня, наконец, добравшись до дома. Он отпирает дверь и входит в коридор. Так и застывает с одним высунутым наушником и пакетом, висящим на локте за ручки, вытаращив глаза на чужие ботинки, аккуратно сложенные в сторонке. Тэхен определенно видел их уже. Разве это не сон? Он берет себя в руки и ставит пакет на пол, неторопливо разуваясь и дергая молнию на куртке вниз. В доме тишина, холодильник тихонько мурчит, а вечерний свет уличных фонарей льется из окон, падая на потрепанный временем деревянный пол. Тэхен запирает дверь и идет по коридору вглубь дома. Мельком заглядывает на кухню и никого не обнаруживает. Все в ней так же, как и было с утра. Даже кружка осталась на столе, потому что времени ее помыть и убрать не было. Опаздывал. Тэхен не боится. Нечего. Вот его убьют и мучениям придет конец. Красть у него нечего, он и так всего лишен. Тэхен медлит лишь потому, что боится осознать степень своего безумия. Сон ли, реальность, ничего больше не ясно. Из комнаты Тэхена доносится негромкое шипение телевизора и белый свет от экрана. Он затаивает дыхание и делает шаг вперед, зависая в дверном проеме в ступоре.  — Чонгук? А Чонгук сидит на краю тэхеновой кровати и разглядывает пульт, нажимая на все кнопки подряд. Он даже Тэхена не сразу замечает. С невероятно серьезным лицом вытягивает в руке пульт в сторону телевизора и вновь тыкает на что-то, недовольно хмурясь.  — Батарейки менять надо, — Тэхен проходит в комнату и садится рядом с Чоном. И выглядит это так обычно и привычно, как будто они только утром виделись и встретились вновь после долгого дня.  — Тэхен, — Чонгук, наконец, откладывает пульт на кровать и поворачивается к Киму лицом. На губах едва заметная улыбка. А может, свет экрана так тени отбрасывает. Тэхен не уверен. — Нам нужны новые батарейки. Ким даже не знает, что сейчас думать и как реагировать. В странном появлении Чонгука нет ничего шокирующего, хотя Тэхен был бы не прочь задать парочку вопросов. Чонгук такой обычный и даже немного забавный. Он словно не понимает ничего. Даже с пультом разобраться не сумел. Тэхен его бегло осматривает на наличие новых кровавых пятен и почему-то расслабляется, ничего не заметив. А Чонгук все в той же белой футболке и все в тех же дранных джинсах.  — Я купил, — отвечает Тэхен, разглядывая чонгуково лицо. Тот смотрит в ответ, так же изучает и слегка хмурится. — Что случилось? — спрашивает Ким, потянувшись рукой к виску Чонгука. С неосвещенной стороны он не сразу заметил рану с запекшейся кровью.  — Море излечивает себя, — негромко говорит Гук, пожав плечами. Тэхен в ответ вопросительно таращится, и Чонгук вздыхает, покачав головой. — После того, что с ним творили люди, ему нужно восстановиться, очиститься.  — За счет тебя? — Тэхен хмурится, пытаясь мысленно понять, как такое вообще происходит.  — Да, я отдаю ему себя. Тэхен не успевает и рта раскрыть, чтобы ответить. Чонгук внезапно тянется к краю своей футболки и тянет вверх, стягивая ее через голову и бросая на кровать. Тэхен в немом шоке. Он видит крепкое подтянутое тело, ярко выраженные кубики пресса, белую кожу, что от света экрана кажется совсем бледной. Это красиво, очень даже. Только вот тело покрыто мелкими порезами и рубцами, под которыми едва различимо знакомое синее сияние. Порезы совсем свежие, только прекратившие кровоточить, некоторые зарубцевались совсем недавно, а некоторые — давным-давно. Тело Чонгука изуродовано. Истерзано.  — Ты… — приходя в себя, начинает Тэхен, не в силах оторвать от Гука взгляда. — Почему ты терпишь это? Чонгук улыбается. Это у него выходит криво и сухо. Сломленно. Обреченно. И он все равно давит улыбку.  — Так нужно. Я вобрал в себя море, и у этого поступка есть свои последствия. Я должен защищать и исцелять, — шепчет Чонгук, а улыбка с лица не сползает. Тэхен хотел бы возразить, убедить и заставить Чонгука бросить к чертям это море. Оно его мучает. Его, совсем юного, того, кто едва старше самого Тэхена. Отчего-то Киму страшно становится. Внутрь закрадывается странное волнение, мало ощутимое, но доставляющее дискомфорт, которого Тэ не чувствовал довольно долго. Он волнуется. Море убивает Чонгука. Тэхен молчит, кажется, целую вечность, не зная, что сказать и как реагировать. Он подбирается ближе, разнося по комнатке скрип кровати, и осторожно касается подушечкой указательного пальца одного из порезов на груди. Чонгук спокойно наблюдает, вдыхая запах ветра и дождя, что спутались в каштановых волосах Тэхена.  — От чего порезы? — тихо спрашивает Ким, аккуратно скользя пальцем по рубцу, от которого веет холодом, как и от остальных. Чонгук весь окутан холодом.  — От инородных материалов, находящихся в море и загрязняющих его, — хриплым низким голосом отвечает Чонгук, обдав прохладным дыханием ладонь Кима. Его пристальный взгляд заставляет Тэхена отстраниться. Он чешет затылок и подскакивает с постели, словно ужаленный, бегает нервно глазами по комнатке, не зная, за что уцепиться. А Чонгук взгляда не отрывает, следит за каждым движением, улавливает каждую потерянную эмоцию на лице парня, но никак не реагирует. Тэхен не понимает, нормально ли это, что он вот так смотрит, или же нарочно загоняет в краску.  — Ты не голоден? — выпаливает Ким, вскидывая брови и косясь на Гука как ни в чем не бывало.  — Голоден.  — Я как раз купил, что перекусить. Ты ведь не заглядывал в холодильник?  — Нет, конечно, — Чонгук хмурится и качает головой. — Это некультурно.  — А вламываться в чужой дом — дохуя культурно, значит? — хмыкает Тэхен, изогнув бровь, на что Чон неопределенно пожимает плечами и слегка улыбается. Они сидят на кухне, освещенной только лишь уличным фонарем, и поедают сэндвичи с чаем. Разговоров нет. Только случайно сталкивающиеся друг с другом взгляды. Тэхен тут же утыкается глазами в свою чашку с остывающим чаем и неторопливо пережевывает кусок сэндвича. Молчание между ними нарушает лай собаки за окном. Все повторяется, только вот на вешалке вещей нет, и сидят они, смотря друг на друга беспрепятственно. Чонгук разглядывает сэндвич, словно впервые видит подобное. Так же он смотрел на пульт от телевизора. Тэхен думает, что это странно. Может быть, Чонгук вообще сумасшедший, раз заявил, что у него море внутри. Сходят теперь с ума вместе, потому что Тэхен верит. Тэхен видел. Он устал пытаться что-то понять, поэтому просто забивает на это глупое дело, пуская все на самотек. Если теперь в его жизни есть Чонгук — пусть будет так. Все повторяется, как по точно расписанному сценарию. Чонгук сидит на краю постели, прижав к груди подушку и глядя на сидящего напротив Тэхена, прислонившегося спиной к стене. За окном полночь, и у Тэхена остается пять часов на недостающий организму сон. Но спать не хочется совершенно. На каналах телевизора бессмыслица, которую приукрашивают закадровым смехом, который смеха совсем не вызывает, только апатию. В конце концов, это надоело, и Чонгук с полным согласием Тэхена выключил ящик, погружая комнатку в приятную успокаивающую тишину. Почему-то Тэхену не странно вот так сидеть с Чонгуком и просто молчать. Они будто век знакомы. Век молчат, лишь глядя друг на друга и ведя мысленный диалог. Чонгуку, наверное, тоже спать не хочется.  — Я слышал шум моря по ночам, — негромко, боясь нарушить призрачную тишину, говорит Тэхен, перебирая пальцами край своей растянутой старой футболки. Он поднял взгляд, сталкиваясь с чонгуковым. В темноте его глаза еще ярче светятся синим.  — Потому что я думал о тебе, — так же тихо отвечает Гук. Тэхен замечает, как под кожей чонгуковой шеи венка вспыхнула огоньком и мгновенно потухла. Тэхен очень надеется, что у Чонгука нет ночного видения, с помощью которого он мог бы заметить покрасневшие щеки. Ему бы за горячие уши холодными руками схватиться и остудить. Что это такое? У Тэхена внутри бушуют эмоции, а у Чонгука — море. Привычная и любимая стабильность в эмоциональном плане дает сбой, стоит Чонгуку посмотреть в глаза или что-нибудь сказать. Несмотря на это, Ким сохраняет внешнее спокойствие, продолжая смотреть ему в глаза. Чонгук влияет так, потому что он не какой-то там простой человек из массы. У него способность, у него сила. И наверняка он даже видит отлично в темноте. Тэхен хочет верить, что неспроста так реагирует, а иначе происходящее с ним — конец света.  — Утром ты снова исчезнешь? — спрашивает Тэхен после недолгого молчания.  — Не знаю, — Гук пожимает плечами и мнет пальцами подушку, опуская голову.  — Где ты был? На этом вопросе Чонгук хмурит брови и слегка качает головой, испуская усталый вздох. Кажется, словно он глубоко задумался или вовсе уснул.  — Ты боишься, что я тебя сдам? — допытывается Тэ, склонив голову и наблюдая за парнем. — Так я же говорил, что ты можешь убить меня, если вдруг…  — Я не убью тебя, Тэхен, — Чонгук неожиданно резко поднял голову. Тэхен в глазах с оттенком синего замечает проблески боли и глубокой беспросветной печали.  — Почему?  — Потому что я верю тебе.

🌊🌊🌊

Тэхен распахивает глаза, уставившись на потолок, на котором паутиной расползлись мелкие трещины. Он шумно выдыхает и проводит по влажному лбу ладонью. Тусклый свет нового утра едва освещает комнатку, только пробуждающуюся ото сна. Пора идти на работу. За окном слышен шум дождя, что бьется капельками о подоконник снаружи. За собственным вздохом и накрапывающим дождем Тэхен не сразу различает ровное дыхание сбоку. Протерев сонные глаза пальцами, он медленно поворачивает голову, замечая спину спящего Чонгука. Футболка задралась, обнажая бледную исполосованную и усыпанную шрамами кожу. Точно так же, как и на его груди. Тэхен аккуратно подобрался поближе к уткнувшемуся к стенке парню, разглядывая внимательнее. При свете Тэхену легче рассмотреть и подметить, что рубцы намного сильнее, чем показалось ночью в полумраке. Они довольно глубокие и наверняка были невыносимо болезненными. Ким слегка морщится, представляя, каково было Чонгуку. Под тонкой кожей слегка заметное синее сияние, плавно протекающее по венам и артериям. Море спокойно и молчаливо. И Тэхен на него злится. Он присаживается на краю кровати и прикрывает глаза, вспоминая о ненавистной работе, ради которой он каждый день просыпается в самую рань. Нельзя не пойти, даже если начнется апокалипсис и врата Ада раскроются, выпустив всех чертей на землю. Тэхен ненавидит. Просто ненавидит. Тэхен устал. Он накидывает на плечо рюкзак, сует в карман плеер и тихо прикрывает за собой входную дверь, оставив на тумбе запасной ключ. Потому что этим утром Чонгук не исчез.