***
Дилан ощутил, как кулак прилетел ему прямо в челюсть. Он забыл, что надо было закрыть лицо во время очередной атаки противника, и теперь в глазах все темнело от боли. Этот спарринг уже довольно затянулся. Ничего страшного, он еще стоит на ногах, значит, может драться. Дилан замахнулся и ударил наобум, но его удар легко отвели, дав лишь мгновение, чтобы прийти в себя, а затем, схватили за волосы на загривке и потянули назад так, чтобы взгляд Дилана встретился с взглядом атакующего. — С прошлого раза мало что изменилось, О’Брайен, — высокий, зеленоглазый, светловолосый, с аккуратными чертами лица — такой, какие Дилану всегда нравились. Парень нахмурился, и приблизился к лицу брюнета. — Ты говорил, что хочешь стать сильнее, но прогресса я не вижу, — и сказав это, он оттолкнул Дилана так сильно, что тот повалился на спину. — Хочешь стать сильнее? Так найди эту силу в самом себе. Пока в тебе нет тьмы, я все равно буду сильнее тебя. Виктор посмотрел на Дилана, поднял с пола свою меховую накидку и набросил ее на одно плечо: — Завтра в восемь вечера. Здесь же. Не опаздывай, — и поморщившись, как от боли, вышел из пустого кабинета, в котором у них проходили практические занятия по ЗОТИ, столкнувшись в проходе с Каей. Девушка выглядела мрачной, в руках у нее была аптечка. Дилан выругался и сел, стараясь дышать ровнее. Снова не смог, опять выставил себя идиотом. Прошла уже неделя с начала учебного года. После того, как он узнал про Турнир Трех Волшебников, Дилан стал работать над собой еще усерднее. Но все было без толку. «Я не могу пока что добавить тебя в список участников, Дилан. Твоя успеваемость оставляет желать лучшего, да и с дисциплиной у тебя большие проблемы. Сколько раз тебя наказывали в прошлом году?» — вот что сказал ему директор, когда О’Брайен попросил включить его в списки. — «У тебя есть месяц, чтобы хоть как-то исправить положение. Окончательный список мы сформируем только в конце сентября. Не наделай глупостей». Вот и все, что он тогда услышал. Дилан, конечно, знал, что легко не будет, но надежды почти не осталось. — Если ты хочешь поехать на Турнир, тебе надо прекращать это. Ты хоть представляешь, какие неприятности ждут тебя, если кто-то из учителей заметит вас здесь? — начала отчитывать друга Кая, бережно накладывая повязку на разбитые костяшки пальцев. Девушка тоже изъявила желание стать участницей Турнира, но Дилан не знал, что ей ответили на это, Кая по какой-то причине всегда уходила от ответа, печально вздыхая и отводя глаза. — Знаю, Кая, — рыкнул Дилан, вставая на ноги. — Но ты понимаешь, что я чертов слабак? Никто не возьмет меня на Турнир, потому что я ничего не могу. Я не достоин даже быть одним из фламмовцев. Я постоянно проигрываю! — он сжал и разжал кулаки, стараясь сдержать волну злости, которая снова нахлынула на него. — Я не просил твоей помощи, зачем ты опять пришла? — резко спросил Дилан, все больше и больше закипая. Как же его это раздражало. Эта беспомощность. Что он может? Что он может без Каи? Всю свою жизнь Дилан за нее цеплялся, чтобы не чувствовать себя бесполезным. Он бесконечно доверял ей, зная, что Кая всегда будет рядом и поможет. Но кто он без нее? Неудачник. Слабак. Ничтожество. Сам он ни на что не годится. Кая тоже поднялась с пола, закрыла аптечку и серьезно посмотрела другу в глаза: — Я здесь, потому что мы друзья. Раз ты сам не можешь позаботиться о себе, это буду делать я, — на сердце у нее было очень тяжело. Сложно было понять, что происходит с Диланом. Она никогда не видела его настолько разочарованным и отчаянным. Все, что она могла, — обрабатывать и перебинтовывать его ссадины. — Мне не нужна твоя помощь, Кая. Я не ребенок. Могу и сам решить свои проблемы, — грубо выплюнул О’Брайен, закинув на плечо сумку с учебниками. — Я поеду на Турнир, понятно? Мне плевать как, но я сделаю это. Без твоей помощи, — и развернувшись, Дилан ушел, оставив девушку одну. Он должен сделать это сам. У него есть месяц, чтобы выбить себе место среди участников. Дилан даже запретил себе думать о Томасе, потому что от этого становилось еще тяжелее. О’Брайен боялся разочаровать его, боялся показаться неудачником, ведь Сангстер, наверное, непоколебимо верит в их встречу. Но что, если ее не будет? Темные коридоры тянулись бесконечно. Но они уже не так сильно удручали, как когда-то. В конце концов, ему надо будет впитать хотя бы часть этой темноты, если он хочет хоть чего-то добиться. А он хочет. И очень-очень сильно. Неделя пролетела совершенно незаметно. Занятия казались Дилану трудными, но он выкладывался на них по полной. Учителя стали замечать его старания, но это не давало еще никаких плодов. Вне занятий он старался встречаться с Виктором, а перед сном — с головой погружаться в изучение новых заклинаний, и поэтому он нередко засиживался в гостиной до глубокой ночи. В этот раз он изучал защитные заклинания, так как знал, что это его слабое место. Гостиная давно начала остывать, и сквозняк снова и снова заставлял О’Брайена ёжиться и плотнее кутаться в свою меховую накидку. Вроде бы сами чары казались ему понятными, но нужна была практика, без которой эти знания будут почти бесполезны. Может ему стоит обратиться к преподавателю Защиты от Темных Искусств и попросить провести парочку дополнительных занятий? Но согласится ли он? — Почему ты не идешь спать? — шепотом спросил Тайлер, который, видимо, проснулся ночью и заметил, что кровать Дилана пустует. Он был сонный, растрепанный, в одних лишь незастегнутых брюках, которые, скорее всего, первыми попались под руку. — Черт, я опять засиделся, — Дилан оторвался от книги и посмотрел на часы, которые уже показывали половину третьего ночи. — Сейчас пойду, — он закрыл книгу и поднялся на ноги, которые успели онеметь от неудобной позы. — Никогда не видел тебя таким уставшим. Что-то случилось? Ты совсем изменился, — обеспокоенно спросил Тайлер, вставая напротив Дилана и загораживая тому путь. — Выкладывай, что происходит. О’Брайен не стал подходить ближе, он прекрасно помнил, чем закончилась их последняя такая встреча, и сомневался, что сможет дать отпор и в этот раз. Нужно было быть осторожнее. — Меня не взяли на турнир. Сказали, что успеваемость плохая. Но дали шанс исправить положение до конца сентября, — честно ответил Дилан, стараясь держать дистанцию. — И поэтому ты себя так вымотал за первую неделю учебы? Чтобы просто улучшить успеваемость? На тебя это не похоже, — Тайлер скрестил руки на груди, внимательно изучая стоящего перед ним парня. Откуда в нем столько упорства? Но, наверное, он был единственным, кто сейчас понимал Дилана, потому что ему сказали то же самое — никакого Турнира, пока оценки все еще «выше ожидаемого». Может быть, причины у них были разные, но цель одна. — Я не могу снова облажаться, — пожал плечами Дил, стараясь выглядеть невозмутимым, несмотря на то, что ситуация немного раздражала. — Если не будешь уделять время сну, то ты точно облажаешься, потому что у тебя попросту не будет энергии для того, чтобы хоть что-то делать. Пошли спать, — кто-то все же должен был следить за ним. Когда Дилан хочет чего-то добиться, он превращается в робота, который даже не уделяет времени отдыху и приему пищи. Странно, что Тайлер только недавно это понял. Они поднялись в свою спальню, легли в кровати и просто молчали, слушая храп соседей по комнате. Тайлер уснул быстро, хоть и ворочался, а вот Дилан уснуть не мог. Он вспоминал разговор с отцом, после рождественских каникул. Тогда О’Брайен старший решил поговорить с сыном один на один до того, как тот отправится в Дурмстранг. «Я не против вашего общения, Дилан, потому что все-таки твоя мать была права — нет ничего важнее твоего счастья. Но есть еще кое-что… Спроси себя сам. Достаточно ли ты силен, чтобы бороться за свое счастье самостоятельно? Сможешь ли ты защитить и себя, и его, если вдруг потребуется?» — отец всегда был очень проницателен, и в этот раз он снова ударил туда, где болело. Дил понимал, что Томас не был слабым, что он точно сможет постоять за себя, потому что в нем есть этот прочный стержень, который никогда не даст ему сломаться. Он вряд ли нуждался в защите. Дилан копался в себе всю ночь и понимал, что запутался еще больше. Он так и не смог сомкнуть глаз, поэтому на завтраке выглядел, как зомби. Кая его игнорировала и сидела за столом своего факультета, даже не обращая внимания на него. Скорее всего, она была очень сильно обижена, но, как решил Дилан, это даже к лучшему. Теперь он может полностью сосредоточиться лишь на себе самом. Тайлер сел рядом, поставил перед О’Брайеном тарелку с яичницей и молча стал жевать свой завтрак, делая вид, будто ему все равно. Выходные, казалось, только что начались, и уже незаметно подошли к концу. Все два дня Дилан просидел в библиотеке, пытаясь запомнить как можно больше учебного материала. Последующие две недели будто слились в единое пятно. Занятия, библиотека, домашнее задание, дополнительные занятия, спарринги с Виктором, чтение перед сном, а потом снова все по кругу. В пятницу, когда он в очередной раз направился в сторону кабинета ЗОТИ, Дилан вновь столкнулся с Тайлером, который стал все чаще ошиваться где-то поблизости. — Куда идешь? Занятия ведь уже закончились, — парень снова загородил Дилану проход, по своей старой привычке нависнув над брюнетом. — В библиотеку, — не задумываясь, соврал он, отталкивая от себя громилу. — Я спешу. — Библиотека в другой стороне, — отозвался Тайлер, смотря в удаляющуюся спину однокурсника. И с каких это пор он стал таким любопытным? Дилан никогда не мог найти с этим придурком общий язык, но они вот уже неделю стараются держаться вместе. Это все не нравилось и не могло нравиться О’Брайену. Сейчас он только сам за себя. Даже Кая теперь не лезет в его дела. Она просто продолжает его игнорировать. Даже на письма Томаса Дилан перестал отвечать, потому что просто не знал, что ему написать. Он не мог сказать, что встреча не состоится, что его не взяли на Турнир Трех Волшебников. Виктор уже был на месте, но в этот раз не один. С ним пришла девушка, однокурсница Каи, которую, кажется, звали Лили. Девушка мило улыбнулась, увидев Дилана. — Привет, — угрюмо отозвался он в ответ, — Как Кая? — вопрос прозвучал сухо. — Все еще злится на тебя, но беспокоится. — Поэтому ты здесь? — раздраженно спросил Дилан, расстегивая пуговицы на манжетах и неторопливо закатывая рукава. — Нет, она здесь потому, что в прошлый раз я чуть не потерял сознание, когда возвращался в гостиную, — Виктор отдал девушке свою меховую накидку и встал напротив О’Брайена, — Сегодня ты должен сделать меня. — Ну, давай, посмотрим, кто кого на этот раз, — за три недели спаррингов с Виктором он уже выучил его стиль боя, узнал о своих сильных и слабых сторонах и старался с каждым разом превосходить самого себя. Это было нелегко. В этот раз все было немного иначе. В основном нападал Дилан, а Виктор старался уворачиваться от ударов. Наверное, хотел вымотать противника. Брюнет тут же сменил тактику и вместо того, чтобы бить напролом, решил применить обманный удар, увернувшись от которого, Виктор тут же получил по лицу. — Ты стал быстрее соображать, — похвалил он, стирая кровь с нижней губы и теперь нападая первым. Дилан был медлительнее, он не успевал уворачиваться от некоторых атак. Ему снова прилетело в челюсть, потому что он не успел защитить лицо. Над скоростью надо было еще поработать. Парни стали чуть серьезнее после первых ударов, сосредоточились на тактике, пытаясь просчитать на несколько шагов вперед. И во всем этом Дилан уступал Виктору. Лили стояла в стороне и просто наблюдала, не вмешиваясь. Однако О’Брайен в ее глазах увидел беспокойство и какую-то знакомую теплоту. Он уже видел такое. В глазах Томаса. Вспомнилась их первая встреча. «Какой же ты глупенький, Дилан, — зазвучало в его голове. — Это был ты, дурачок. Всегда был ты». Этот теплый, мягкий голос, который потом неоднократно снился ему. Почему он вспомнил Томаса именно сейчас? Как же он, черт возьми, соскучился. Воспользовавшись задумчивостью Дилана, Виктор ударил его под дых, отчего тот согнулся пополам, но все еще остался твердо стоять на ногах, с трудом втягивая в себя воздух. — Не время витать в облаках, О’Брайен, — предупредил он и снова пошел на своего противника. — Соберись и бей. Как в прошлый раз. В прошлый раз? Он плохо помнил, что было в прошлый раз. Дилану тогда прилетело по голове, и он чуть не потерял сознание. Однако, Виктору тоже неплохо досталось. «Я не могу пока что добавить тебя в список участников, Дилан». Черт возьми, прошло три недели! Стал ли он хоть на шаг ближе к Томасу? Нет! «Если ты хочешь поехать на Турнир, тебе надо прекращать это». О, да, надо прекращать. В этот раз он победит Виктора, чего бы это ему не стоило. «Достаточно ли ты силен, чтобы бороться за свое счастье самостоятельно? Сможешь ли ты защитить и себя, и его, если вдруг потребуется?» Все кругом только и говорили, что он ничего не может, говорили, что и как делать. С детства Дилан полагался на других людей, думал, что кто-то все сделает за него. Дилан ощутил внутри такую ненависть к себе прежнему, будто всю жизнь он отравлял самого себя. Все, что ему когда-либо говорили, теперь превращалось в ярость. «Какой же ты все-таки глупый! И предсказуемый, — где-то в голове зазвучал холодный голос Тайлера. — Серьезно? Это все, чему ты научился в школе?» Сердце бешено колотилось в груди, а Дилан продолжал идти на Виктора и бить, бить, бить до тех пор, пока… — Хватит! -… пока крик Лили не привел его в чувство. — Перестань, Дилан! Прекрати! Он изо всех сил прижимал Виктора к полу, замахнувшись для очередного удара, смотрел на его опухшее синее лицо, смотрел на гематомы и кровоподтеки, и осознавал, что все это сделал он. Только что. Юноша под ним хрипло дышал и… улыбался. — Вот о чем я говорил. Теперь ты точно сильнее меня. И тьмы в тебе, — тут он ткнул пальцем Дилану в грудь, — гораздо больше. Дилан убрал руки, поднялся. Ноги казались ватными, а голова — чугунной. Всегда ли он носил эту ярость в себе? О’Брайен отошел, позволяя Лили ухаживать за Виктором. Девушка бесшумно плакала, даже не стараясь скрыть свои слезы. Удивляло то, что она не проронила ни звука за весь бой, несмотря на то, что Дилан бил ее любимого человека. Что он наделал? Каким монстром он выглядел теперь в глазах Лили? Дилан отвернулся, пытаясь обтереть кровь на своих руках о брюки. Сердце в груди все еще колотилось, это даже казалось немного болезненным. Кем он стал? Но тут в коридоре послышались торопливые шаги. Кто-то на всех парах мчался к кабинету ЗОТИ. Неужели, они так сильно шумели, что выдали себя? Или кто-то услышал, как кричала Лили? Дилан прислушивался, повернувшись лицом к двери, которая распахнулась так резко, что показалось — она вот-вот слетит с петель. Их и правда обнаружили. Но причиной этому был не шум. Дилан смотрел Тайлеру в глаза без какой-либо тени страха. Теперь он его не боялся, а ненавидел. Всем своим сердцем. Ведь это именно Тайлер привел сюда директора Дурмстранга. — Мистер О’Брайен. В мой кабинет. Сейчас же.***
В этом году Сангстер решил не набирать себе много дополнительных предметов, ему стоило немного расслабиться. История Магии и Зельеварение всё также красуются в расписании по три раза в неделю каждый. В этом году Томас добавил себе только курс Алхимии, который ученики выбирают очень редко. Посещать эти уроки он будет с несколькими ребятами с Гриффиндора, а вот Астрономию и Древние руны придётся делить со Слизерином. На подобных уроках у когтевранцев часто бывали ссоры со слизеринцами, иногда даже драки. Но в этом году Томас надеется на дружелюбную компанию Джоанны, которая уже в конце первой недели должна приехать в Хогвартс и влиться в учебный процесс. Если они наладили общение друг с другом во время каникул, то, может быть, совместные уроки станут менее неприятными. Трансфигурация и Заклинания проходили, как и всегда, с пуффендуйцами. Расписание получилось вполне сбалансированным, и это не могло не радовать Томаса. Казалось, что студентов решили вовсе не нагружать в начале учебного года. Кроме болтовни на уроках не происходило ничего интересного. Ученики мало практиковались, только записывали или же просто слушали лекции. Только лишь на Травологии они иногда пересаживали или подвязывали растения. Создавалось ощущение, что учителя просто не хотят давать слишком много материала в самом начале семестра. Поэтому у ребят появилось больше свободного времени. Погода каждый день была солнечная и тёплая, за весь сентябрь дождь лил всего несколько дней. Томас даже успел несколько раз снова побывать в Хогсмиде. На выходных, которые проходили ещё более лениво, чем будни, когтевранцы, в компании с Джоанной, появившейся в Хогвартсе уже в первую субботу после начала учебы, и несколькими гриффиндорцами приходили в «Три метлы», где обсуждали всё, что только было можно, начиная с квиддича и заканчивая домашними эльфами. В один из таких походов всё прошло не так гладко, как хотелось бы. В пасмурное воскресное утро Томас с друзьями со смехом и криками ввалились в «Три метлы». Несмотря на погоду, настроение у ребят было отличное. Бар был переполнен, почти все места были заняты, кто-то даже стоял. Компания столпилась у входа, пытаясь отыскать хотя бы один свободный столик. Но тут Джоанна победно вскрикнула и указала куда-то в угол, куда они медленно стали продвигаться. Это был небольшой стол, рассчитанный на четверых. Когда шесть человек кое-как уселись, прижимаясь друг к другу плечами, локтями и коленями, перед каждым появилось меню. Томас, сидевший с краю, решил оглядеться. Этот столик находился в самом дальнем и тёмном углу паба, он был спрятан за легкими шторами, поэтому не сразу бросался в глаза. И только сейчас Томас понял, что сидит за тем же самым столом, за которым они с Диланом встретили Рождество. Волна воспоминаний захлестнула Сангстера с головой. Именно здесь Дилан, Кая, Ки и Томас обсуждали квиддич, Дурмстранг, учёбу, смеялись над шутками Ки Хонга и наслаждались обществом друг друга. За этим же столом они дарили подарки. Томас не мог поверить, что с их встречи прошёл почти год. Целый год, наполненный их искренними переписками. Казалось, что через слова они пытались приблизиться друг к другу, но их всё ещё разделяло огромное расстояние. Томас не знал, как ему быть. Горечь от осознания того, что ему неизвестно, когда он сможет снова увидеть Дилана, заглянуть в его красивые карие глаза, взять за руку и почувствовать его тепло, ранила Сангстера в самое сердце. — Том, что ты посоветуешь мне здесь попробовать? — Джоанна продолжила заинтересованно изучать меню. — Что? — Томас абсолютно не слышал, о чём его спрашивают. В его голове был только Дилан. — Что ты бы посоветовал попробовать мне? — Томас замер, чувствуя, что его сердце снова болезненно сжалось. В тот вечер Дилан задал ему точно такой же вопрос. — М-м… яблочный пирог? — он сказал первое, что пришло в голову и с ужасом осознал, что в тот вечер посоветовал этот пирог О’Брайену. Это переходило все границы. Томас очень хорошо помнил этот момент, помнил как потянулся к меню, которое лежало перед О’Брайеном, как на какую-то долю секунды прижался к его горячему боку. И от этого по спине бежали мурашки. Погрузившись в свои мысли, когтевранец даже не заметил, как огромная кружка сливочного пива уже появилась перед ним. — Ну… предлагаю выпить за знакомство! — воскликнула Джоанна, которая совсем недавно прибыла в Хогвартс и не знала никого из друзей Томаса, кроме Ки. Она подняла вверх свой стакан, призывая всех присоединиться. — Хорошая идея, — подключился Хонг, широко улыбнувшись. Он будто не замечал, что всё в этом пабе напоминает о той самой встрече на Рождество. У Томаса было ощущение, что тогда слова тоста были такими же. А может быть, он просто очень сильно скучает? Если сейчас он вспомнит, как Дилан обрадовался тёплому пледу, который Томас ему подарил, а после подумает об их прощании и о поцелуе, которого так и не случилось, то… то он полностью потеряет желание присутствовать в компании своих друзей. Ему нужно срочно уйти отсюда. — Я отлучусь ненадолго… — пробормотав это, он схватил куртку и поспешил к выходу из «Трёх мётел». Оказавшись на улице, Томас почувствовал себя чуточку лучше. Он тяжело вдохнул прохладный влажный воздух и побрел в противоположную от паба сторону, обратно к Хогвартсу. Желание веселиться с друзьями бесследно пропало. Чёртов О’Брайен! Даже сейчас, спустя столько времени после встречи, он всё равно не выходит из головы. Сангстеру было тяжело вспоминать об их встрече, а еще ему было ужасно обидно, что он перестал получать письма от Дилана. Он очень волновался. А вдруг что-то случилось? Погружённый в свои мысли, Томас не заметил, как свернул к Запретному лесу. Не заметил он также и Хагрида, с которым столкнулся по пути. — Томас, ты чевой-то тут делаешь? У вас же выходной вроде, — удивлённо проговорил великан. — Привет, Хагрид. У нас выходной, да… что-то не хочется мне веселиться сегодня, — задумчиво пробормотал Сангстер, не зная, как бы избежать разговора с великаном. Ему было необходимо остаться наедине со своими мыслями. — Э-ге, понимаю. Иногда хочется и одному побыть, — Хагрид по-дружески похлопал блондина по плечу, отчего тот содрогнулся и едва удержался на ногах. — У тебя может, э-э-э… случилось чего? — Да нет, Хагрид, всё в порядке. — Точно? Ты какой-то… унылый. У тебя все в порядке? Обидел кто? Уж не тот ли парень из Дурмстранга виноват? Если он тебя… — ХАГРИД! — Томас опять слышит про Дилана. Думает о нём, вспоминает. Да что же это такое? — Он здесь ни при чём, — соврал. В очередной раз. — Я не думаю, что он когда-то смог бы меня обидеть. — Ну-у не зна-аю… эти все тёмные делишки в Дурмстранге могут наложить свой, так сказать, отпечаток, — Хагрид торопливо пригладил свою бороду. — Почему ты так плохо о нём думаешь? Ты видел всего один раз. Со мной, — Томас закусил губу. Тогда он вообще не ожидал встретить Хагрида, и это было очень неловко. Но тогда ему было всё равно, ведь рядом был Дилан. — Дела в этой школе творились нечистые, слухи об учениках гуляют страшные… вот мы все и думаем о них плохо, — Хагрид пожал плечами. — А ты почему так беспокоишься о том, чего о нём скажут? — Потому что большинство это просто слухи. Все люди разные, и Дилан… на самом деле не такой, каким его считают, — Томас тяжело вздохнул. Когда Сангстер ехал в Хогвартс, он и не представлял, с каким количеством противоречий столкнётся. — Я верю, что ты малец рассудительный, и… если б парень был плохой, ты бы не защищал его так, — великан улыбнулся. — Что бы ни было причиной твоего уныния, думаю… э-э-э, всё ещё наладится… и, — щёки Хагрида слегка покраснели, — если ты планируешь дальше общаться с ним… будь осторожен, и гляди, у вас и общение будет близкое… — Эй! Я ничего такого не имел в виду! — возмутился Томас и рассмеялся. Внезапно он ощутил огромную благодарность к великану за его своеобразную поддержку, — Спасибо, — смущенно пробормотал он. — Вместо того, чтобы со мной трепаться, иди лучше к своим друзьям, — махнул рукой великан, проигнорировав слова Томаса, хотя он заметил, что лесник улыбнулся. — Хорошо, я пойду! — Томас решил вернуться обратно в «Три метлы». Всё-таки, когда он ещё сможет так провести время со всеми своими друзьями? Он решил отбросить мысли о Дилане подальше, чтобы не волноваться попусту. Когда О’Брайен ответит, тогда Сангстер и решит, как ему быть. Друзья помогали Томасу не думать о Дилане. Общаясь с ними, он занимал голову другими мыслями, старался быть более внимательным к словам, просьбам, предпочтениям своих сокурсников. Том очень ценил время, которое проводил с друзьями. Особенно с Хонгом и Джоанной. Эти двое стали его самыми близкими людьми за месяц учёбы. В компании Джоанны он чувствовал себя так же комфортно, как и с Ки. Прошлые обиды между ними забылись, уступив место дружеским объятиям и задорному смеху. Томас не думал, что сможет кому-то доверять так сильно. Но, оказалось, что это возможно. И Сангстера это устраивало. Каждый совместный урок Когтеврана и Слизерина проходил интереснее, чем предыдущий. Увлекательнее всего им было на уроках Астрономии. Джоанна и Томас придумывали названия звёздам, о которых не говорилось в учебных картах. Иногда они даже рисовали свои маленькие созвездия, волшебной палочкой создавая на небе причудливые узоры, которые исчезали спустя пару минут. Томас не понимал, как между ним и слизеринкой образовалась такая тесная дружеская связь. Несмотря на множество противоположностей в их характере и вечные разногласия, они стали близки. Но самое главное то, что Томас действительно перестал волноваться из-за Дилана, чьи письма не приходили ещё с августа. Ни одного письма, ни даже чёртовой записки за целый месяц. Последнее, что он получил, было письмо, написанное Диланом в конце августа, в котором парень рассказывал о своих путешествиях, говорил, что возвращается в Дурмстранг, что не хочет снова погружаться в эту атмосферу холода и сырости. Дилан уверял, что хочет увидеть Томаса, но из-за учёбы, это было невозможно. Целое лето они планировали встретиться, но так и не смогли это сделать. Перед отъездом в Хогвартс, Томас как всегда отправил своё ответное письмо, пожелал О’Брайену удачи, поддержал его. Но ответа не пришло. Ни через неделю, ни через две, ни спустя месяц. Целый месяц без писем. Слишком долго Томас не видел знакомый почерк, не читал глупых шуток и забавных историй. Он пару раз безуспешно пытался связаться с О’Брайеном, но Филипп снова и снова прилетал к Сангстеру ни с чем. Дилан просто игнорировал его. За неделю до конца сентября Томас решил отправить последнюю записку, потому что не мог больше терпеть. Он всё равно волновался. Сколько бы Сангстер ни отвлекался на друзей, ни отгонял от себя все мысли, ни запрещал себе думать о Дилане, Томас всё равно боялся за него слишком сильно. «Пожалуйста, скажи мне, что с тобой всё в порядке. Я переживаю за тебя.» — неровным от волнения почерком было выведено в записке, которая тоже осталась без ответа. Томас начинал думать о возлюбленном с каждым днём всё больше. И с каждым днём его настроение всё ухудшалось, а желание узнать, что же случилось с чёртовым О’Брайеном, росло. И в этот момент его поддержала Джоанна. Она не знала о Дилане ничего. Сангстер не сказал ей ни слова, но девушка понимала, что у Томаса что-то случилось. Поэтому, она всячески старалась поднять ему настроение. Джоанна постоянно что-то рассказывала, приносила интересные истории со своего факультета, вытаскивала Томаса на улицу, пока не началось время проливных дождей. В последний день сентября Томас сидел под высоким раскидистым деревом, неподалеку от озера. Солнечные лучи проникали сквозь листву и бликами играли на земле. Джоанна сидела рядом и практиковалась в заклинаниях, пытаясь создать стайку маленьких птичек у блондина над головой. Ки, Рэй и ещё пара друзей с факультета запускали бумажные самолетики над водой и проверяли, чей пролетит дальше. Несмотря на всю безмятежность и спокойствие этого тёплого дня, у Томаса было странное предчувствие. Он был взволнован, но непонятно, по какой причине. Он снова думал о Дилане и о том, что могло с ним произойти, из-за чего брюнет перестал отвечать на письма. Это была их единственная связь, а сейчас она прервалась и… Томас ощущал пустоту. Словно какой-то кусочек его сердца оторвали и выбросили. — Ты уверен, что не хочешь рассказать мне, что у тебя случилось? — Джоанна обеспокоенно взглянула на него. Томас поморщился, словно ему был неприятен вопрос. — Ты выглядишь очень обеспокоенным и уставшим. — Джо, я не думаю, что тебе нужно знать, — в очередной раз он решил уйти от ответа. Ему не хотелось говорить с ней о Дилане. Вообще ни с кем не хотелось о нём говорить. — Почему ты так переживаешь? — Потому что мне важно, чтобы у тебя всё было в порядке. Да и видеть твою кислую мину мне не доставляет удовольствия. Ты же знаешь, что если что-то… — Да-да, я могу тебе выговориться, — отмахнулся Томас, лениво смотря на водную гладь. — Я помню. Сейчас я не готов тебе рассказать что-либо о том, что происходит. — Но почему? — взвилась Джоанна. Она перестала махать палочкой и теперь смотрела на своего друга в упор, пытаясь прочитать по его лицу, что же он на самом деле думает. Её начинало раздражать поведение Сангстера в последнее время, потому что он вёл себя, как кретин. — Ты, что же, уже не доверяешь мне? — Доверяю, — без каких-либо эмоций протянул Томас. — Тогда в чём проблема? — она вопросительно выгнула бровь. Почему он скрывает от неё что-то? Если они близкие друзья, то почему он не рассказывает ей о том, что его волнует? — Пока что я не могу тебе рассказать, — он устало прикрыл глаза. Сколько можно к нему цепляться? Если бы Дилан отвечал на письма, то Сангстер бы не чувствовал себя так опустошённо, не ощущал себя полным идиотом. Он был зол. Ужасно зол на Дилана. Какого хрена тот игнорирует его? — Это мои личные проблемы, уж наверное я могу с ними разобраться сам. — Нет, не можешь! Я хочу помочь тебе, стараюсь для тебя, а ты в ответ вот так ко мне относишься! — Джоанна начинала злиться. Наверное, она думала, что знает о Сангстере всё. — А вот и могу, — пробубнил Томас. День уже не казался таким светлым и приятным. У Сангстера было ощущение, словно небо сейчас заволокут тучи и разразится страшная гроза. — Ты ведёшь себя глупо, — Джоанна обиженно фыркнула и отвернулась. — Глупо? О да, глупо. Как только у меня появляется личная жизнь и я хочу хоть что-то сохранить втайне, я сразу веду себя глупо. Отлично, — в Томасе начинала закипать злость. Он поднялся с земли и развернулся к девушке, которая сидела спиной к озеру. За ней, на берегу у самой кромки воды, Ки Хонг яростно пытался доказать Рэю, что его самолетик улетел дальше и он выиграл в этом раунде. — Я всего лишь хочу помочь, — упрямо повторила Джоанна. — Мне очень важно, чтобы ты был в порядке. — Если ты думаешь, что я буду тебе всё о себе рассказывать, — продолжил блондин, окончательно разозлившись, — то ты ошибаешься. Я не знаю о тебе столько, сколько рассказал о себе, и то только потому, что ты попросила. Ты хотела узнать обо мне всё. А для чего, Джо? У меня тоже есть своя личная жизнь, и я имею полное право оставить что-то личное только для себя. И если меня волнует исключительно этот придурок, который даже не удосуживается ответить на мои письма, то… — Томас оборвал себя на полуслове и застыл в недоумении. Он не решился продолжить фразу. Что-то изменилось. Его внимание привлекло что-то за спиной Джоанны. — Что? Есть кто-то, кто тебя игнорирует? О ком ты? — Джоанна не понимала замешательства блондина, он смотрел куда-то мимо нее и совсем не слушал. Видимо, нашел что-то поинтереснее их ссоры. Девушка поднялась с земли, отряхнулась и медленно повернулась лицом к озеру, вставая рядом со своим другом. — Что, черт возьми, происходит? На берегу всё также стояли когтевранцы, только теперь они внимательно смотрели на поверхность озера, которая подергивалась водной рябью. С каждой секундой круги на воде увеличивались, а водная гладь становилась всё более беспокойной. Сначала парни подумали, что это гигантский кальмар, обитавший в озере, решил подплыть поближе к берегу, но в следующее мгновение они поняли, что ошиблись. На воде начали появляться завихрения, берег захлестнули волны, и компания когтевранцев с возмущенными возгласами отбежала назад. В центре озера возникла воронка, из которой показался длинный чёрный шест с флагом. Чем выше он поднимался, тем больше напоминал корабельную мачту. За ним из воды медленно появлялся настоящий корабль. Студенты застыли в удивлении, не каждый день увидишь такое. Спустя несколько напряжённых минут корабль с оглушительным всплеском полностью вынырнул из воды, всколыхнув очередной поток волн. Величественный, он блестел в лучах солнца. Когда вода вновь успокоилась, корабль плавно заскользил к противоположному от ребят берегу. К Томасу и Джоанне подбежали ошеломлённые однокурсники. — Что это, мать его, было? — Ки Хонг первым задал вопрос, который вертелся на языке у каждого. И он бы так и остался без ответа, если бы Томас не разглядел флаг на матче корабля. На нём был изображён герб. Двуглавый орёл на зелёном щите. Он не мог ошибиться. Это был герб Дурмстранга.