* * *
Очнувшись, девушка была слегка дезориентирована. Потеряв сознание в комнате, переполненной цветами, которые Гермиона просто ненавидела, пришла в себя она уже в практически пустом помещении. Из полумрака на нее глядели два абсолютно одинаковых лица. — У меня в глазах двоится или твой братец тоже здесь? — в голове у девушки слегка шумело, а горло, как и всегда после приступа, першило. — Двоится, — ответили лица, не пытаясь скрыть облегчения. — Как ты себя чувствуешь? — Фред Уизли! Я тебе официально заявляю, что как только я приду в себя, ты — труп! — ослабевшим голосом проговорила девушка, с сожалением заметив, что на парня ее угрозы не произвели абсолютно никакого впечатления. Фред обеспокоенно вглядывался в лицо Гермионы, при каждом ее непроизвольном хрипе вздрагивая и сжимая палочку, готовый отразить очередной приступ. — Как ты себя чувствуешь? — повторил свой вопрос парень. — Хочешь что-нибудь? — Отвратительно я себя чувствую, — огрызнулась девушка, прикрывая глаза, чтобы не расплакаться. — Дай мне воды. Каждый раз, когда у нее случался очередной приступ, девушка малодушно злилась на магию за то, что та была не в силах избавить ее от этого недуга; на родителей за то, что наградили ее этой аллергией; на каждого человека, которому захотелось порадовать близких ненавистным цветком; и сами цветы, за то, что излучали свой аромат. Когда удушье брало в стальные тиски горло, Гермиона отчаянно надеялась, что источник ее бед не пробудет рядом слишком долго, и она сможет очнуться. Как только аромат цветов исчезал, приступ проходил, и Гермиона приходила в себя, словно по волшебству, как пошутил один раз ее аллерголог. Вот только Гермионе было достоверно известно — магия здесь ни при чем. Один из приступов девушка до сих пор вспоминает с содроганием, когда какой-то парень, заметивший упавшую Гермиону, поспешил ей на помощь и, сам того не понимая, довел ее до реанимации тем, что положил рядом с девушкой букет алых роз, с которым, вероятно, спешил на свидание. Как тогда Гермиона смогла выжить, одному Мерлину известно. Но после этого случая, девушка стала с особой тщательностью избегать маглов и цветочных лавок. — Гермиона, почему ты никому не рассказывала про свой… недуг, — замялся Фред, протягивая стакан воды и явно не зная, как подобрать правильные слова, чтобы не испортить своё положение ещё больше. — Зачем? Чтобы каждое утро начиналось с роз от Слизеринского стола? — съязвила девушка, садясь. — Прости, — прошептал парень, — Я хотел устроить идеальное свидание. А в итоге чуть не угробил тебя. — С самого начала это было провальной идеей. Вот какого соплохвоста ты решил, что похищение — это романтично? — Фред ничего не ответил, тяжело вздохнув. — Кстати, а как ты сбежал с отработки? Там ведь Панси дежурит… — Ну, скажем так — я сейчас нахожусь в двух местах одновременно. Спасибо Ли… — Оборотное, — ахнула девушка, злобно прищурившись. — Я очень долго и тщательно готовился. Я даже на метле хотел тебя прокатить… — кивнул парень в сторону угла, где сиротливо ютилась его метла. — Меня? Человека, который боится летать? Чего ты хотел добиться этим свиданием? Моей смерти? — Фред снова промолчал, а Гермиона, окончательно разозлившись, подскочила со своего места и, слегка пошатываясь, направилась к выходу.Желание подобраться поближе к близнецам напрочь отпало. — Грейнджер, — тихо окликнул ее Фред. И что-то было в его «Грейнджер» надрывное, щемящее, что Гермиона невольно обернулась. От того, как смотрел на нее парень, она вздрогнула, а сердце болезненно сжалось. В его взгляде было столько безнадежности, боли и тоски, что Гермионе показалось — еще чуть-чуть и весь этот коктейль чувств расплещется по комнате и затопит ее полностью. Гермиона и раньше замечала этот взгляд у Фреда, но именно сейчас она осознала, что ей не мерещилось. Глубоко вдохнув, Гермиона вернулась к Фреду. Если рассуждать трезво, то парень не знал о ее аллергии и про боязнь высоты, он просто хотел произвести впечатление и в глубине души Гермиона была тронута тем, сколько усилий приложил парень ради нее. Пойдя на поводу у своего сердца, девушка решила дать Фреду шанс. — Слушай, давай перенесем свидание, хорошо? Я его сама устрою, скажем, в первый поход в Хогсмид. Как тебе? — Я — за! — просиял Фред, подаваясь вперед чтобы обнять Гермиону, но она ловко увернулась от объятий, грозно добавив: — Только пообещай что больше не будет похищений и уж тем более грубых нарушений правил!* * *
Часы пробили час ночи, когда портретный проем отъехал в сторону, пропуская внутрь явно припозднившихся грифиндорцев. Гермиона, до этого момента через силу дописывавшая очередное эссе при неровном свете пламени камина, поспешно собрала все свои принадлежности и спряталась за кресло. Встречаться с нарушителями порядка девушке совсем не хотелось, поэтому, скрытая спасительной тенью кресла, она терпеливо ждала, когда ученики поднимутся в свои спальни. Но у учеников, к ужасу Гермионы, были совсем другие планы: молодые люди, один из близнецов Уизли и Ли Джордан, неторопливо подошли к камину и удобно устроились в креслах, совсем не подозревая, что сейчас не одни. А девушка тем временем мучительно боролась сама с собой. С одной стороны — ей подвернулась отличная возможность разузнать что-нибудь о планах близнецов, с другой — это было нечестно. И пока Гермиона решала как ей поступить, время было безнадежно упущено, поэтому смирившись с ролью подслушивающей старосты, она решила никак не выдавать своего присутствия, мучительно краснея. Ли Джордан, по-видимому продолжая давно начатый разговор, обратился к близнецу, лениво постукивая пальцами по подлокотнику: — Я все равно не понимаю, зачем скрывать имя! — Ли, отвали, а! — раздраженно ответил близнец. — Я тебе уже миллион раз говорил, что Фред не хочет привлекать лишнего внимания к этой девушке, понятно тебе? — от слов Джорджа у Гермионы потеплело на сердце, и мучительный стыд, испытываемый девушкой, немного отступил. — Ну вы ведь понимаете, что рано или поздно имя станет известно всем? — Джордж оставил вопрос без ответа. — Ладно пошли в спальню. Фред наверняка уже спит. Дождавшись, когда за семикурсниками захлопнется дверь, Гермиона, улыбаясь, покинула свое убежище и уже собиралась последовать их примеру, когда ее внимание привлек мусор, оставленный молодыми людьми: несколько пожухлых листьев, уже утративших краски осени, но еще не успевших до конца рассыпаться в прах, сиротливо лежали около камина. — Вот ведь… — прошипела девушка. Пара листьев могли означать только одно — Уизли не нужна Карта Мародеров, чтобы шастать вне Хогвартса. И пусть они клятвенно уверяли Гермиону в обратном, эти пройдохи либо скопировали, либо запомнили все тайные ходы и теперь без зазрения совести пользовались ими в своих целях, проворачивая свои незаконные делишки. Теперь главной задачей для девушки было одно — прекратить эти вылазки. Жаль только, обычными криками и угрозами близнецов было не остановить, а значит нужно было поймать их с поличным, чтобы не оставить им ни малейшего шанса отвертеться. И если Гермионе это удастся, то тогда никакие тоскливые взгляды одного из близнецов, братьев не спасут от справедливого возмездия.