синева небес

— Значит, Детективное Агентство нуждается в наших людях, — заключает Такеда, внимательно выслушав свою подчинённую. — Да, Господин Сантока, — кивает брюнетка, не сводя внимательного взгляда с мужчины. — Что ж, — директор Особого Отдела поднимается со своего места и вслед за ним поднимаются остальные сотрудники, — так тому и быть. Господин Киплинг, выберете себе двух подчинённых и отправляйтесь в Агентство.       Сакагучи переводит взгляд на взрослого мужчину, сидящего по правую руку от его начальника. Джозефа Киплинга в Особом Отделе знали все без исключения: заместитель, а по совместительству правая рука и лучший друг Господина Сантоки. Мужчина в возрасте сорока лет, с выразительными, глубокими серыми глазами, которые всегда смотрели прямо в душу, читая всех как открытую книгу. У него была густая, но аккуратно подстриженная борода и короткие тёмные волосы с проблесками седины на висках. В целом, он не выглядел грозным, скорее наоборот, солидный мужчина, внушающий доверие. А Соно знала его как бывшего начальника, который курировал девушку полтора года в Особом Отделе, готовя её стать отличным дипломатом. Позже Джозеф отказался от Аяко, сказав, что его ученица полностью готова к самостоятельной работе. — Да, Сантока-сан, — сдержанно кивает Киплинг, и все покидают зал для совещаний.       Брюнетка о чём-то весело щебечет с Анго и активно жестикулирует, вновь поражаясь чрезмерной серьёзности своего друга, тот лишь фыркает и закатывает глаза. — Аяко-чан, — знакомый тихий голос раздаётся позади молодых людей и они быстро оборачиваются, — и снова здравствуй. — Господин Киплинг, — Соно тепло улыбается и сдерживает себя от порыва кинуться на мужчину с объятиями. — Как Ваши дела? — Как и у всех в отряде, — сдержанно кивает мужчина, переводя многозначительный взгляд на Сакагучи.       Анго мгновенно ретируется, прощаясь с подругой и её бывшим наставником, прекрасно понимая, что Джозеф хотел сказать этим взглядом. Киплинг осторожно кладёт большую мозолистую руку на плечо брюнетки и не спеша ведёт бывшую ученицу в сторону своего кабинета. — Умеет же Такеда-сан озадачить, — тепло усмехается бывший наставник и распахивает перед девушкой дверь в просторное светлое помещение. — Проходи, давай, как раньше, выпьем чая и поговорим о жизни.       Соно проходит внутрь до боли знакомого кабинета и приподнимает уголки губ в сдержанной улыбке. Диван, огромный шкаф со стеклянными дверками, рабочий стол и небольшая тумба — всё как раньше; мебель в бежевых оттенках с золотистой отделкой. Киплинг любил качественные вещи, а на предметы интерьера никогда не скупился. Джозеф ставит чайник и достаёт два бокала из набора, когда-то подаренного его первой и последней ученицей — Соно Аяко. Девушка оборачивается лицом к Киплингу и хитро прищуривает глаза. — Вы же не просто позвали меня попить чай, — заключает брюнетка и присаживается на указанное мужчиной место. — Ты всегда была невероятно проницательна, — по-доброму усмехается Джозеф. — Я догадывался, что Агентству понадобятся наши сотрудники, как подозревал и то, что именно мне Сантока-сан поручит собрать команду.       Аяко внимательно слушала мужчину, не упуская не единого слова и отдалённо понимая, к чему весь этот разговор. Киплинг заваривает чай и подаёт девушке бокал, присаживаясь напротив неё. Он хорошо помнил, что его бывшая воспитанница презирала любые сладости к чаю. По её мнению, чай сам по себе прекрасен и употреблять его с какими-то конфетами или печеньями — кощунство. — Ты была первая в списке кандидатов, — спустя несколько минут, наконец-то продолжает Джозеф, сканируя при этом бывшую подчинённую внимательным взглядом, следя за каждым движением. — Надеюсь, Аяко-чан, ты не откажешь мне.       Брюнетка боится открыть глаза, ведь глаза — зеркало души. А её душа сейчас кричала о том, чтобы отказаться и убежать, сверкая пятками. Но этот тёплый, вкрадчивый голос, эта добрая улыбка… Всю манеру вести переговоры Соно скопировала у Джозефа, отныне полагаясь не на сверхъестественные способности, а дипломатические. И именно поэтому она сейчас хорошо поняла, что Киплинг пытается убедить её согласиться с помощью одного из своих многочисленных психологических приёмов. — Господин Киплинг, — брюнетка отставляет бокал с обжигающей жидкостью и неуверенно поджимает губы, так и не решаясь поднять взгляд на мужчину, — я очень хочу помочь отделу, а в особенности Вам. Но боюсь, буду абсолютно бесполезна. Я дипломат, не детектив. — Я попрошу тебя хорошо подумать, у тебя есть целый день, — настойчиво рекомендует Джозеф. — Ты нужна мне в команде, поэтому сообщи завтра утром своё решение. Я бы очень хотел поработать с тобой снова, как раньше.       Запрещённый приём, который заставляет сердце девушки ухнуть в пятки. Вот же… Знает, на что давить. Соно кивает и поднимается со своего места. — Хорошо. Извините, мне нужно идти, много работы.       Аяко покидает кабинет бывшего начальника, выходя в просторный коридор и утыкаясь носом в телефон. У неё несколько непрочитанных сообщений от Уники, которая настойчиво выспрашивала у подруги, где у них хранятся сковороды. Соно решила молчать, молясь, что это мелкое исчадие ада не найдёт искомый предмет и не спалит их маленькую уютную квартирку. Брюнетка резко врезается во что-то твёрдое и роняет телефон, недовольно потирая нос и наклоняясь, чтобы поднять упавший аппарат. — Извините, — бурчит брюнетка, поднимая взгляд на молодого человека, в которого врезалась. — Вы в порядке? — Парень лучезарно улыбается и подаёт брюнетке руку, помогая подняться на ноги. — Извините, не заметил Вас, когда поворачивал. — Ничего, — кивает Аяко и незаметно осматривает незнакомца.       Симпатичный молодой человек с яркими голубыми глазами, тонкими губами и прямыми, тёмными, как смоль, волосами с пробором на левую сторону. Улыбка у него больше походила на усмешку, а взгляд какой-то лисий, пробирающий до костей. Соно уже собирается ретироваться, как её настигают слова незнакомца: — Я Мураками Харуки, перешёл в подчинение господина Киплинга для дела с Детективным Агентством. — Соно Аяко, бывшая ученица господина Киплинга, — сдержанно улыбается брюнетка. — Удачи Вам в расследовании. Извините, мне нужно идти.       Брюнетка ускоряет шаг, желая поскорее покинуть общество нового знакомого. Было в нём что-то пугающее, что заставляло опасаться его широкой улыбки и хитро прищуренных глаз. Соно ставит напротив его имени пунктик, надеясь, что они больше не будут пересекаться.

***

— Соно-чан, — голос бывшего начальника девушка узнала бы даже в многолюдном метро, стоя от него в километре. — Мне очень неловко тебя об этом просить, но Сантока-сан просил вернуть тебе документы по тому делу, чтобы ты написала отчёт по переговорам. — Это моя работа, господин Киплинг, — улыбается брюнетка. — Тут нет ничего неловкого. — Дело в том, что я увёз их домой и не взял сегодня с собой, почему-то забыв про то, что тебе ещё отчитываться перед начальством. — мужчина тяжело вздыхает и виновато поджимает губы. — Я могу написать отчёт за тебя, чтобы тебе не делать такой круг до моего дома. — Нет, нет, всё в порядке. — Аяко отрицательно машет головой и делает несколько шагов в сторону выхода из офиса. — Мне не трудно, а у Вас и так много работы.       Всю дорогу до квартиры Джозефа коллеги болтали обо всём на свете, кроме работы. Это была их маленькая договорённость ещё со времён совместной деятельности: если появлялась свободная минутка, они тратили её на чай и обсуждение книг. В последнее время Аяко читала мало, поэтому просто рассказывала о своих достижениях в контроле способности. Киплинг внимательно слушал и иногда усмехался, когда девушка была чересчур эмоциональна, походя на ребёнка.       Джозеф один из немногих, кто знал историю жизни Соно, поэтому никогда не винил её за чрезмерную хладнокровность на работе и повышенную эмоциональность за стенами офиса. В Портовой Мафии, когда она была ещё ребёнком, её научили примерять на себя маски. С тех пор Аяко не может привыкнуть к тому, что теперь это притворство сильной, независимой, холодной девушки не требуется. Здесь, в Правительстве, она может быть собой…       Мужчина паркуется рядом с многоэтажным домой и галантно открывает перед брюнеткой дверь, подавая той руку. Соно немного смущается, но помощь принимает, вылезая из машины. Красивый, современный дом в хорошем районе, с хорошо освещёнными улицами и кишащими повсюду зелёными насаждениями. Квартира Джозефа встретила незваную гостью холодно и скромно. Ничего лишнего, всё лаконично и на своих местах. Мебель, как и сами комнаты, в светлых тонах: бежевый, нежно-голубой и золотистый. Невероятно красивые сочетания, и Аяко кое-как удержала себя от желания спросить, сам ли Киплинг продумывал дизайн комнат или нанимал специально обученного человека. — У Вас очень красиво, — протягивает девушка, следуя за мужчиной в гостиную. — Спасибо, Аяко-чан, — сдержанно и немного устало улыбается Джозеф. — Моя покойная супруга любила спокойные, пастельные тона, а я просто не смог что-то изменить после её смерти. — Извините, — виновато опускает взгляд брюнетка, сцепляя руки в замок. — Ничего, её давно нет, я уже смирился, — пожимает плечами бывший наставник. — Может чай? Я сейчас принесу документы, они в кабинете, подожди минутку. — Нет-нет, спасибо, — отрицательно качает головой девушка. — Я заберу документы и отправлюсь домой, чтобы не мешать Вам отдыхать. Вам нужно хорошо выспаться, завтра будет сложный день.       Киплинг кивает и скрывается в коридоре, пока Соно остаётся сидеть в гостиной на большом диване в центре комнаты. Вид отсюда был замечательный, поэтому брюнетка поднимается с дивана и подходит к окну, заворожённо следя за огоньками ночной Йокогамы.       Крик и возня в кабинете заставляют Аяко отвлечься от лицезрения ночного города и резко рвануть в сторону источника шума. Брюнетка старается унять бешеное сердцебиение и полностью открывает полуприкрытую дверь. Джозеф лежит на полу с перерезанным горлом, ещё живой, поднимая затуманенные глаза на бывшую ученицу. Он что-то шепчет одними губами, но девушка не слышит. Кровь закипает, а вокруг какой-то вакуум. В ушах звенит, сердце, кажется, совсем не бьётся. — Маленькая сука, ты что тут забыла?! — мужская рука с силой сжимает волосы на затылке Аяко и швыряет её в сторону рабочего стола.       Удар головой приходится прямо об угол массивного предмета интерьера, но сознание ещё не покинуло обмякшее тело. Брюнетка старательно пытается подняться, подползти к Киплингу и помочь. Она должна помочь. Слёзы струятся по щекам от осознания собственной беспомощности. — Тоже хочешь сдохнуть? — всё тот же грубый голос раздаётся прямо над ухом, а дальше темнота.       Такая манящая, скользкая, липкая, проводящая по позвоночнику своими влажными пальчиками… И вовсе не пугающая. Соно проваливается в беспробудный сон и убийца отшвыривает её тело к своей первоначальной цели. — Киплинг мёртв, — сообщает мужчина в чёрном одеянии и маске наполовину лица, скрывающей глаза и нос. — С ним была девчонка-дипломат из Правительства.       Он пробегает взглядом по неплохой фигурке сотрудницы Особого Отдела и довольно скалится. Рубашка на ней уже промокла и окрасилась в красный – в кровь Джозефа, прилипая к телу. — Да, та самая. Может её с собой взять? Я её только отключил, а так хоть какую-то информацию получим, — предлагает убийца, выходя из комнаты и останавливаясь в дверном проёме, отбивая пальцами дробь по косяку. — Хорошо, понял.       Мужчина злобно рычит и убирает мобильный в карман толстовки. Он подходит к бессознательному телу брюнетки и приподнимает её голову за подбородок, крутя из стороны в сторону. — С нетерпением жду, когда смогу овладеть тобой. — сладко шепчет убийца и кое-как сдерживает себя от желания поцеловать свою неудавшуюся жертву.

***

      Голова раскалывалась на части, будто только вчера провели лоботомию. Аяко раскрывает глаза и морщится от яркого света. Она слышит шум где-то совсем рядом, и резко в комнате становится темнее. Соно неуверенно приоткрывает один глаз и, понимая, что теперь принимаемое количество солнечного света в комнате на терпимом уровне, открывает второй.       Брюнетка старательно пытается вспомнить, что с ней произошло, и тут перед глазами появляется окровавленное тело Киплинга. Девушка резко принимает сидячее положение и непроизвольно стонет, хватаясь руками за голову. Её немного ведёт в сторону и она опирается на руку, чтобы не упасть обратно. — Тебе лучше не вставать, — советуют откуда-то слева и Соно открывает глаза, косясь в сторону источника звука. — У тебя сотрясение средней тяжести. Тошнит? — Где господин Киплинг? — брюнетка не узнаёт свой собственный голос. Хриплый и тихий. — Что с ним?!       Дазай многозначительно молчит, не двигаясь и даже не моргая. Аяко опускает взгляд на свои руки и тихо, беззвучно плачет. Слёзы струятся по щекам и капают на больничное одеяло. Она всё поняла без слов. Её бывший наставник мёртв. Девушка хочет вздохнуть поглубже, чтобы успокоить нарастающую истерику, но не может. Лёгкие будто сковала неведомая сила, в груди ужасно жжёт. Хочется выть, кричать, рвать на себе волосы и забиться в угол, чтобы никто и никогда не прикасался. Боль, как хорошая знакомая, снова занимает тело и разум Аяко. — Я присоединяюсь к расследованию, — резко отрезает Соно, рывком поднимаясь на ноги.       Голова резко кружится и перед глазами всё плывёт. Ноги ватные, тошнота резко подкатывает к горлу. Сильные, такие знакомые руки по-хозяйски придерживают за талию, не позволяя упасть рядом с больничной кроватью. Аяко тихо стонет, слёзы снова стекают по щекам, дрожащими руками она хватается за края пальто Осаму и прижимается к нему всем телом. Её тёплый нос утыкается ему в грудь, а парень осторожно гладит девушку по волосам и спине. Вот она, та Соно, которую знал Дазай. Маленькая, слабая, просыпающаяся по ночам от кошмаров. Он так любил прижимать это хрупкое тело к себе и обещать ей, что она всегда будет в безопасности. Но он подвёл её… Снова. — Мы найдём убийцу, — тихо шепчет шатен и его голос приводит в сознание брюнетку.       Она поспешно отстраняется и садится на край кровати. Взгляд у неё пустой, как у куклы, стеклянный. Аяко всю свою жизнь видела только смерть и одиночество; теперь, один из тех людей, кто был ей так дорог, мёртв. И Соно до конца жизни будет винить в этом себя и свою слабость. — Я найду его и убью, — шипит девушка. — Своими руками убью.