синева небес

      Пошевелить пальцами не было возможности, боль пульсировала и сковала руки до локтей, кровь медленно стекала и капала на пол, уже образовав лужицу под дрожащими ногами брюнетки. Благодетели… чистка среди эсперов… какой всё это бред… Один шизофреник решил вырезать других, не более. Пощёчина, резкая и неожиданная, приводит в чувства получше кубиков адреналина. — Смотри на меня, мерзкая сука! — за этими словами следует ещё один удар – сильнее, и по сравнению с первым оглушает.       На мгновение Соно теряет ориентацию в пространстве, в глазах темнеет, а во рту ощущается горьковатый вкус крови, которая стекает с уголка губ. Отвратительно – именно так сейчас себя ощущала Аяко. Слабая и беззащитная, давно она такой не была. Хотелось довести его до такого состояния, когда он сам бы вырывал себе глаза от безысходности, разрывал кожу, засовывал пальцы под рёбра и пытался вытащить собственное сердце, пока оно не разорвалось от испытываемого ужаса и страха. Но всё, что она сейчас могла – это сидеть и сплёвывать сгустки крови, надеясь на то, что она в скором времени отключится. Но Соно не подозревала, что её кошмар только начинается. — А знаешь, у меня возникла замечательная идея, — он скалится, довольный своим мыслям и тут же наносит несколько ударов по лицу девушки, оставляя ей в полусознательном состоянии. — Ты слишком буйная, нужно тебя немного… приручить. — Обещаю… ты будешь… молить о пощаде… но тебе никто не поможет, — злобно шипит брюнетка.       Разорванная губа, сломанный нос, опухшие глаза и кровь, повсюду кровь. Лицо Аяко превратилось в месиво, одно сплошное месиво, она толком ничего не видела, плохо слышала — одно ухо заложило — казалось, ещё несколько ударов и она потеряет сознание, но план этого ублюдка заключался в другом. Он медленно отстёгивает наручники, выжидая, будет ли девушка двигаться, но та только бессильно опускает голову. Подхватывая Соно под локти, он швыряет её в угол комнаты, довольно наблюдая за развалившейся на полу девушкой, которая только кашляет и хрипит кровью, не имея возможности подняться. Ему нравился этот вид, однозначно. Он столько слышал о ней. Убийца, которая пытается отмыться, но она и рядом не стояла с ним, хотя он даже не был эспером. — Только… прикоснись… ко мне… — очередной приступ кашля и несколько попыток приподняться, последняя из которых увенчалась успехом и брюнетке удаётся опереться о стену. — И что? — он снова склоняется на Аяко, поднимая ту одним рывком. — Я убью тебя… — Малышка, не стоит угрожать, если не можешь ничего сделать.       Мужчина нахально устраивает свои огромные ладони на талии сотрудницы Особого Отдела, Соно пытается отпихнуть его от себя, прикладывая все возможные силы и надавливая на его плечи, но её сопротивление только больше выводит его из себя. Несколько пощёчин заставляют Аяко прикрыть глаза и прижаться к стене, захлёбываясь кровью. Наёмник быстро разрывает нижнюю часть платья на девушке, держа ту за одно плечо, и вжимает её в стену, наваливаясь всем своим телом. — Жалкая тварь, ты должна течь от одной мысли, что в таком состоянии на тебя хоть кто-то посмотрел! — выплёвывает мужчина, избавляясь от верхней части платья. — Всё что ты можешь… это измываться над девушками… которые слабее тебя физически… — кровь обильно стекала из открытых ран на лице, руках и с уголков губ. — Как только… ко мне вернутся способности… ты сдохнешь первым… а потом Сакаи… и всё ваше чертово объединение!       Аяко плюёт в лицо мужчине напротив, слюна вперемешку с её кровью попадает на его щёки, на что тот только удовлетворительно скалится и срывает бюстгальтер. Брюнетка пытается вырваться, прикрыться, но наёмник перехватывает тонкие запястья, которые ещё неприятно пульсируют от недавнего заточения в наручники, а боль от любого движения сломанными пальцами отдавалась глухой болью до локтей. Омерзительное чувство беспомощности и слабости, Соно пытается ударить своего личного мучителя ногами, кричит и вырывается, но кажется, все её попытки вырваться только распаляют ублюдка перед ней, который одной рукой держит её руки высоко над головой, а второй нервно стаскивает с себя штаны. Её избивали, стреляли, неоднократно пытались убить, и всё это не было таким унизительным по сравнению с тем, что здесь сейчас происходило. Умереть — это единственное, о чём она сейчас мечтала. — Если ещё раз дёрнешься, я прострелю тебе колени и оттрахаю раком, — рычит прямо в ухо Аяко наёмник, избавляясь от остатков её нижнего белья. — Нет, нет, пожалуйста, не надо! — подобно маленькому ребёнку, Соно рыдала, пыталась вырваться, дёргала ногами, отворачивалась, только бы не видеть хитрый и довольный взгляд мужчины.       Он не церемонился, только удовлетворительно хрипел ей в ухо, вдалбливая хрупкое тело в холодное стену. Лопатки неприятно саднят, но это последнее, о чём брюнетка сейчас думала. Он отшвыривает её от себя подобно мешку с чем-то ненужным, быстро застёгивая молнию джинсов. Он уходит молча, довольно ухмыляясь и громко захлопывая за собой вещь. Аяко чувствовала себя вещью, не более. Ей воспользовались и выбросили, вытерли ноги, грубо поставили на место, ведь до нынешнего момента ей удавалось выбираться из любой западни, даже находясь на грани смерти. Она чувствовала себя сильной и способной почти на всё, хотя временами и срывалась.       Соно не хотела мести, она понимала, смерть этого ублюдка не станет облегчением, не в этой ситуации. Она всё ещё ощущала на себе его мерзкие руки, которые нагло трогали её вдоль всего тела так, словно девушка принадлежала ему. Подобрав под себя ноги и с трудом прикрывшись остатками платья, Аяко сжимается в углу и смотрит в пол. Страшно, больно, стыдно. Температура тела быстро поднималась из-за сломанных костей, поэтому брюнетку немного знобило, хотя она не понимала отчего её трясло.

***

      Сколько прошло времени, Соно не знала; временами она теряла сознание, но быстро приходила в себя. Боль не давала заснуть надолго, она не чувствовала большую часть лица, не могла пошевелить руками, оглохла на одно ухо и дышала ртом из-за сломанного носа. Шум за дверью заставил девушку буквально вжаться в стену: выстрелы, крики. Аяко всё ещё не чувствовала эмоций людей, находящихся за стенкой, и это пугало. — Аяко!       Она смутно смогла разглядеть бежевый плащ и с трудом услышала знакомый голос. Размытая тень быстро оказывается рядом и осторожно дотрагивается до плеча брюнетки. Соно вздрагивает, дёрнувшись в сторону. — Тише, Аяко, тише, это я, — Дазай быстро снимает с себя плащ и укутывает в него девушку, поднимая ту на руки.       Он злился, хотел разнести это чёртово место, так, чтобы тут ничего кроме земли не осталось. Они искали Соно больше суток, он психовал и изводил себя, несколько раз успел похоронить её, а потом молился найти её хотя бы в предсмертном состоянии, главное живой. Небольшой заброшенный сарай за городом с хорошо оборудованным подвалом, три охранника, которые были пристреляны лично им под недовольный возглас Куникиды — это ещё не Благодетели. То, что Соно жива и им удалось её найти — подарок этих уродов, они так и планировали, иначе девушка уже была бы мертва. — Осаму… — брюнетка вся дрожала и беззвучно рыдала, пряча изуродованное лицо в ворот плаща. — Он… Я… — Тсс… Ничего не говори, молчи.       Её нынешнее состояние — его вина. Дазай не думал иначе, он обещал Соно не оставлять её, но ушёл; он обещал ей защищать её, но снова не смог сдержать своё обещание. Он надеялся, нет, он молился всем богам, чтобы его сильная Аяко, та девочка из Портовой Мафии, смогла справиться со всем этим — не сломалась, не замкнулась, а поправилась, выздоровела и была готова мстить. Осаму лично уничтожит каждого участника этой организации, по одному, так, чтобы у них не было и шанса на спасение, а Сакаи оставит на десерт. Станет личным ночным кошмаром бывшего подчинённого Соно, только для того, чтобы обезопасить свою девочку. — Я не справилась… проиграла, Осаму… — Это ещё не конец, — он старается говорить спокойно, не пугать её, — мы победим, я обещаю.       Куникида ничего не спрашивал, только молча открыл дверь в машину и вжал педаль газа в пол. Аяко хотела отстраниться, она чувствовала себя грязной, использованной, но детектив на каком-то подсознательном уровне чувствовал её мысли и только сильнее прижимал к себе, осторожно придерживая её кисти рук, чтобы она лишний раз ими не шевелила. — Это Сакаи, — шепчет брюнетка. — Сакаи убил Мураками… Это он… Его рук… — Аяко, замолчи, — Дазай не кричит, просто говорит грубо и властно, заставляя девушку заткнуться.       Он слышит её тяжёлое дыхание, понимает, как сложно ей сейчас даётся лишний звук, поэтому сейчас не лучшее время для разговоров о деле. Сакаи сам выдал себя, прислал им видеофайл с камер, где его наёмник насиловал Соно, но не учёл, что его программисты не настолько хороши. Единственное, что он успел – скрыться, подобно крысе. Теперь у Осаму с ним личные счёты, и это самое важное дело в его жизни.