«Было предначертано судьбой, что наша история будет удивительней других. Любовь нашла и оживила нас на земле мертвых ».
***
Высоко над облаками, на вершине горы Олимп, перед крепостью, окружавшей все небесные замки Олимпийских Богов, приземлилась мрачная колесница, которую тянули четыре чёрных Пегаса. Повелитель мёртвых медленно покинул свою колесницу, снимая свой чёрный шлем, и безмолвно взошел по белокаменной лестнице, ведущей к золотым воротам. С начала времён врата Олимпа находились под бдительной охраной трёх Ор, которые являлись богинями порядка и справедливости. Три могущественные женщины также были в силе собрать и упорядочить звезды и созвездия, и они были теми, кто охранял вход в священный дворец Царя Богов. — Довольно неожиданно видеть Вас здесь, Леонард… — игриво прошептала Лорел, наблюдая за статным и царственным Богом, чьи вид и поза источали такую силу, что легко наводили ужас на любого на его пути. — Наконец наскучили все смерти и тьма Подземного мира? — спросила Сара, немного заинтригованная видом Снарта, редко покидавшего своё Царство. — Меня вызвали, — холодно ответил Леонард, постепенно теряя терпение. — Мы знаем… — пропели три Оры одновременно. — Ты знаешь путь. Золотые врата внезапно открылись перед ним и, между облаков и бесконечного синего неба, он смог, наконец, увидеть вдалеке, на вершине горы, множество золотых дворцов богов, что жили на Олимпе. Его взору также предстали величественные конюшни бессмертных лошадей, известных как Hippoi Athanatoi, и прекрасные храмы, построенные из камня, с бронзовыми и золотыми фундаментами, окруженные закрытыми двориками с фонтанами и золотыми мостовыми. Вид был захватывающим и немного подавляющим для его глубоких голубых глаз, привыкших к тьме Подземного Царства. — Не заставляй Уэллса ждать… — мелодично пропела Тея. Леонард сузил глаза, глядя на юную богиню. Она молча улыбнулась ему, думая, что Снарт был также страшен, как Уэллс в гневе. — Он ненавидит ждать, — сказала Лорел, указывая рукой на ворота. Он раздраженно закатил глаза и вошёл в крепость, держа под правой рукой свой чёрный шлем, а за ним развивались его длинные чёрные одежды, расшитые душами проклятых. Медленно, с металлическим скрежетом, внушительные врата начали закрываться за ним. Не оборачиваясь, он двинулся по главной дороге, направляясь прямо к вершине горы, в блистательный Пантеон, к божественному месту во дворце Уэллса, где решались все пламенные споры между богами. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз посещал главный дворец на Олимпе, и, к его удивлению, он выглядел таким же, каким он его запомнил. У него была точно такая же планировка, с центральным холлом, личными спальнями; в северном крыле располагались кухни, банкетный зал, арсенал, мастерские и комнаты прислуги, смотрящие на поля Македонии. Под хранилищами, полными сокровищ, и за мастерскими стояли дома Младших богов, так же как и конюшни, ангар для колесниц, собачьи будки и личным лес олимпийцев, где жили их священные животные. Леонард немного прошелся по длинным коридорам с белыми мраморными колоннами. Дворец окружали облака, сады и водопады, и потрясающий вид заставил его вспомнить о том, каково было жить здесь. Словно это было в другой жизни… Повелитель Подземного Царства наконец-то вошёл в прекрасный, с золотыми полами, Зал Советов, что был и совещательным, и банкетным залом олимпийских богов. Зала была огромной и впечатляющей и обеспечивала Уэллсу прекрасный вид на мир под ним, позволяя ему и его богам следить за человечеством с высоты. Там же стоял огромный трон из блестящего чёрного мрамора, украшенный золотом. Золотой орел с рубиново-красными глазами сидел на жердочке по правую руку от этого трона, и шерсть фиолетовой овцы покрывала холодное сиденье. Каждая из семи ступеней, ведущих к трону, была раскрашена в один из цветов радуги. Леонард прошёл по ледяному полу, замечая, как его тёмное отражение следует за ним в блестящем гладком камне. — С возвращением, — глубокий голос разнесся по залу, и мужчина внезапно появился из воздуха. — Ты звал меня, — ответил Лен раздраженно, пристально смотря на повелителя всех богов, небес, судьбы и воздуха. — Правда. Так много лет прошло… — ответил он, с интересом смотря на Леонарда. Грозный Правитель Подземного Царства всё ещё выглядел сильным и могущественным. Годы действительно были благосклонны к Богам. На Снарте была чёрная тога с синей вышивкой на плечах и длинная накидка. Его ноги были защищены чёрными латами с серебряным орнаментом, а руки — чёрными нарукавниками; он выглядел всегда готовым к сражению. — Шестнадцать лет, с конца Войны Титанов, — холодно уточнил Леонард. Уэллс кивнул. — Темное было время… десять лет войны… хаоса. Леонард согласился. — Итак… какие-либо новости из Подземного Царства, о которых мне следовало бы знать? — спросил Уэллс с любопытством, шагая по комнате, и его золотые одежды начали сверкать, отражая солнечные лучи. — Нет. — Я рад… это значит что ты хорошо справляешься со своей работой, Леонард. Лен свирепо посмотрел на старшего бога. — Ну, ты должно быть задаёшься вопросом, почему я позвал тебя спустя столько лет… — продолжил Уэллс, приближаясь к небольшому и высокому круглому столу в углу залы. Лен ухмыльнулся. — Я думаю, ты соскучился по моей блестящей личности. — Едва ли, — ответил Уэллс, поднимая бровь. — Я боюсь, мы на грани новой войны. — Это невозможно, — засмеялся Леонард. — Ты знаешь, нет ничего невозможного, — настаивал Уэллс. Повелитель Подземного Царства приблизился к нему и увидел, что небольшая поверхность стола была жидкой, что выглядело совсем как… холодное зеркало. — Кроме того, война с кем? — продолжил Лен. — Мы победили Гигантов, Титанов и Тоуна, Бога времени, в последней битве с Титанами… Мы наконец-то живём в мире. Ни один бог никогда не нарушит твой закон… или закон других Олимпийцев. — Это то, о чем мы все думали, — кивнул Уэллс, проводя рукой над водой, по которой внезапно пошла рябь, показывая Леонарду существо. Повелитель Подземного Царства всматривался в изображение, искренне чувствуя себя шокированным и обеспокоенным. Холодные мурашки пробежали по его коже. Это не был монстр. Это был ужасный гигант и одно из самых смертоносных существ, созданный для уничтожения богов. — Тифон? — спросил Лен, ошеломленно глядя на огромного крылатого монстра, отраженного в воде. Уэллс кивнул. — Бог Хаоса недавно бросил вызов Олимпийцам, и он отпустил Тифона, который сейчас желает мести за убитых Гигантов и Титанов. — Что? — в замешательстве переспросил Леонард. — Почему Хантер бросил вызов Олимпийским Богам? Он окончательно спятил? Уэллс вздохнул. — Давай предположим, что… Я отказал ему в чем-то, чего он страстно желал. В чем-то, что я не могу ему отдать. Лен свирепо взглянул на Уэллса. — Значит, он бросил вызов тебе… не всем нам. Это не моя проблема, Уэллс. Я сражался за всех нас шестнадцать лет назад… в течение десяти кровавых лет, и после падения Тоуна я сдержал слово. Мы бросили жребий, поделили вселенную, и я стал Правителем Подземного Царства, повелителем смерти… я не хочу сражаться снова. Я не герой. — Кажется, тьма Аида сделала тебя трусом, — ответил Уэллс злым голосом, который пронёсся по залу раскатом грома. — Не смей говорить это! — прорычал Леонард угрожающе. Температура в комнате резко понизилась. — Ты знаешь, я не трус. — Тогда сражайся с нами, Леонард! — ответил Уэллс зло. — Если Зум и Тифон сумеют атаковать Олимп, мы обречены на гибель так же, как и человечество. Все, что мы знаем и любим, будет уничтожено. Лен выдохнул. У него не было ни одного повода для участия в этой войне. Он однажды попросил Уэллса о супруге, но тот проигнорировал его просьбу. Он был одинок. У него не было мотивации, и Подземное Царство было защищено от угрозы. — Нам нужно, чтобы ты сражался рядом с нами… Леонард вздохнул. Он не хотел начинать войну с Повелителем всех богов. — Я подумаю над этим. — Хорошо… но мне нужен будет твой ответ в скором времени. Ты можешь вызвать Уолли, чтобы послать мне сообщение, или прийти сам… ты знаешь, тебе здесь всегда рады. — Я скоро дам тебе свой ответ… — сказал Леонард, вежливо кивая, и покинул Зал Советов так быстро, как только смог. Уэллс, чувствуя тревогу за будущее Олимпа, смотрел, как он уходит. Им нужен был Правитель Подземного Царства, если они хотели выиграть эту войну. Леонард не обернулся. Он был слегка напуган новостями о новом конфликте. Это причиняло беспокойство. Нет, он не был трусом; это значило, что у него больше не было причины сражаться. Он, чёрт возьми, даже не жил на Олимпе. Он раздраженно простонал. Сегодня был один из тех ужасных дней, когда все шло под откос. Хорошо, что день скоро должен был закончиться, солнце уже начало прятаться за горизонт, вероятно означая, что Эдди, Бог Солнца, вел свою золотую колесницу сквозь небо. На небе появлялся прекрасный закат, полный розовых и красных оттенков… как будто небо стало гранатово-розовым… того красивого и необычного цвета, что наблюдали фермеры во время сбора урожая. Взгляд Леонарда был направлен в сторону горизонта; прошло много времени с тех пор, как он в последний раз видел так много цветов на небе. Аид был всегда болезненно чёрным. Никакого света, никаких звёзд и никакого веселья… Он выдохнул, медленно шагая по длинному коридору, когда стремительное движение привлекло его внимание… кто-то между деревьями двигался так же быстро, как Уолли, бог-посланник. Заинтригованный и желающий провести чуть больше времени в хорошо освещённом царстве, полном деревьев и цветущей жизни, он начал идти по пышному зелёному саду. Звуки птиц, щебечущих, знаменующих окончание дня, и оглушительные звуки водопада, сливающиеся с мелодичным звонким смехом, захватили его чувства. Он осторожно двинулся дальше, ближе к гармоничному голосу, и остановился, наконец-то увидев, что привлекло его внимание в самом начале. В центре уединенного сада стоял худой юный бог, поглаживающий маленького белого пегаса… Лошадь, вероятно, заметила присутствие Повелителя Смерти и улетела. Юный бог надул губы и, не замечая чужого присутствия, начал медленно снимать свои золотые наплечники и белую тогу, выглядя счастливо, не подозревая о присутствии Правителя Аида. Леонард быстро спрятался между деревьями, и одно мгновение он подумывал уйти и оставить юного бога в уединении, но, когда вновь посмотрел на него, чтобы убедиться, что не бредит, парень уже медленно снял всю одежду, и Леонард окончательно застыл. Он не мог отвести глаз от совершенного бога с прекрасной бледной, фарфоровой кожей, яркими ореховыми глазами и короткими каштановыми волосами. Его холодное, замерзшее сердце начало быстро биться. Малыш был видением непорочной красоты. Он был воплощением совершенной невинности и дикой природы. Повелитель Смерти почувствовал себя так, будто бы одна из сияющих молний Уэллса вновь «нечаянно» ударила в него. Он все еще сомневался, что это был несчастный случай, но игнорировал эту мысль с тех пор, как это больше не имело отношения к делу… но чувствовал себя именно так. Все, что он мог чувствовать, было похоже на электричество, бегающее по его телу от одного вида парня… это чувствовалось так сильно, так мощно и интенсивно, что он не мог этого отрицать. Ему нужно почувствовать его, коснуться его. Неизвестный юный бог внезапно обернулся и направился к водопаду. Брови Леонарда поднялись в удивлении, когда он заметил, что с каждым шагом бога за ним тянулся шлейф из цветов и ярко-зеленой травы, прорастающих из-под земли. Прекрасный бог погрузился в кристально-чистую кобальтовую воду и вынырнул с мокрыми волосами, прилипшими к его лицу. Он невинно купался под лазурным каскадом, пока теплый золотистый свет заката освещал его маленькое тело. Это было завораживающее и неземное зрелище. Малыш внезапно улыбнулся, чувствуя полную свободу, счастье и облегчение, и Леонард немедленно ослеп. Он покраснел, как будто его пронзили глупые стрелы Эроса, и развернулся к дереву, чтобы остановить бешено бьющееся сердце. Ему нужно вздохнуть и успокоиться… и ему нужно знать, что это был за бог… но он не мог заговорить с ним прямо сейчас, таинственный бог мог бы подумать, что Леонард — старый бог-извращенец. Чёрт возьми! Он вздохнул, чувствуя себя поверженным. Перед тем, как покинуть дворцовый сад, он слегка обернулся, чтобы бросить последний взгляд на ошеломляющего бога, заставившего его старое бессмертное сердце биться снова, но, на своё несчастье, наступил на старые сухие листья и пару веток, оглушительно затрещавшие под его ногами, нарушая мирную тишину. — Дерьмо… — прошептал Лен, поспешно надевая свой чёрный шлем. Юный бог быстро обернулся, смотря в направлении неожиданного звука. — Кто там? — спросил парень, краснея, осознав что за ним подглядывали, пока он купался. Внезапно все стихло. Он продолжил с тревогой осматриваться, но никого рядом не было. Он был абсолютно один в прекрасном и уединенном дворцовом саду, окруженный только пышной зеленой природой.***
«Мне нужен план,» — думал Повелитель Подземного Царства, делая глоток своего лучшего красного вина в тронном зале, в своем тёмном и мрачном царстве, где бестелесные призраки заполнили серые поля Асфоделей. Он не мог выкинуть из головы сногсшибательного, тускло освещенного мягкими золотистыми лучами заката молодого бога, невинно купающегося в водопаде. Он никогда раньше не видел такой красоты и чистоты и хотел испортить его. — Снарт? Леонард быстро выпрямился на своем чёрном, как смоль, троне и поднял глаза на Мика, вставшего рядом с ним. — Мик… я не заметил тебя… — Ну, ты выглядел глупым и сбитым с толку с тех пор, как вернулся. — Я не… — Лен вздохнул. Мик фыркнул на такую очевидную ложь и сел рядом с огромным камином, в тишине рассматривая синие языки пламени, сверкающие и потрескивающие. Он знал, что-то беспокоит Снарта с тех пор, как тот посетил Уэллса на Олимпе, но не мог понять, почему его партнер в смятении. Рори умирал от любопытства, но также знал, что это безнадежное дело — пытаться заставить говорить сурового и несгибаемого Повелителя Смерти. Они молчали какое-то время, пока Леонард не решил прервать неудобную тишину. — Мик… — Что? — сухо спросил старший бог, обернувшись, чтобы увидеть Царя Смерти. — Может быть… ты знаешь юного бога с яркими ореховыми глазами, каштановыми волосами, бледной кожей, живущем во дворце Уэллса на Олимпе? — спросил Лен, гадая, может ли друг узнать музу, о которой он мечтает, по такому нечёткому описанию. Ему действительно надо было знать, кем был тот малыш. Мик поднял бровь, немного впечатленный тем, что Снарт заинтересовался другим богом. Рори ухмыльнулся, став заинтригованным. — Почему ты внезапно заинтересовался в ребёнке? — Мне скучно, — ответил Лен слишком поспешно, чтобы это было правдой. — Я не отвечу тебе, кто это, пока ты не скажешь мне правду, Снарт… — Так ты знаешь, кто это… — Конечно, я знаю, кто это… Лиза всегда держит меня в курсе всего, что происходит на Олимпе, не то, чтобы меня это интересовало, но она настаивает на разговоре, так что я потакаю ей, слушая, когда Хартли или Марк не рядом… Лен засмеялся. — Хорошо… Я был во дворце и увидел его. Мик кивнул в ожидании объяснения от Лена. — Я заметил, что, когда парень идёт, вырастают цветы, и всё начинает оживать под его тенью… для мужчины, вроде меня, кто живёт в царстве тьмы и смерти, один взгляд на него был пленительным и чарующим… Я просто не мог перестать смотреть на него. Мик усмехнулся на признание Лена, но был доволен. Он знал, что его друг наконец-то говорит правду… ну, или её часть. — Я слышал о нём… его зовут Бартоломью… он молодой бог весны и молнии, один из любимчиков Уэллса и сын Генри и Норы… его родители умерли, храбро сражаясь в войне против Титанов. Эобард хладнокровно убил их прежде, чем Уэллс смог сразить его. Бедный малыш все видел… так что, когда Уэллс занял трон, чтобы восстановить мир на Олимпе… он и Джо стали опекунами ребенка… с тех пор Уэллс поклялся защищать чистоту парня от опасностей и несчастий. Лен думал в тишине, пока не заговорил своим низким и вкрадчивым голосом: — Я хочу сделать его своим супругом. Глаза Мика расширились, и он громко засмеялся… так громко, что эхо от его голоса заставило дрожать весь Аид. Когда оно прекратилось, Мик развернулся к другу, улыбаясь. — Ты шутишь, да? Лен недовольно нахмурился. — Я не шучу, Мик… кстати, мне очень необходима компания здесь, в Подземном Царстве… ты знаешь, я горжусь своей коллекцией для моих владений. Мик немедленно прекратил улыбаться, когда понял, что Леонард говорил серьёзно. — Лен… Бог Весны? Серьёзно? Это твоё желание? Ребенок солнечного света, счастья и цветов? — Да. — Чёрт, ты что, рехнулся? Ты выпил что-то испорченное там, наверху? Ты ударился головой? — спрашивал Мик в замешательстве, думая о Боге Аида, женящимся на Боге Весны. Он не мог представить эту картину… правда, не мог. Что-то в ней было не так. — Я не рехнулся, Мик… я просто нашел его подходящим… и соблазнительным. — То, чего ты желаешь, — невозможно, Лен… — добавил Мик строго и взволнованно. Его лучший друг и Повелитель Смерти влюбился в молодого и прекрасного бога, да так, что одного взгляда на него хватило, чтобы возжелать его больше всего на свете… Хотя, кто в здравом уме не стал бы мечтать о жизни, такой дикой и свободной, какой её преподносил Бартоломью? — Ты просто пьян, Лен, и мне тоже чертовски нужно выпить… Мик встал, налил себе вина в свой чёрный кубок, и немного отпил из него, пробуя на вкус. — Чёрт возьми, почему ты так против? — раздражённо спросил Лен. — Ну, для начала, тебя до дрожи боятся все боги и смертные, так что ты, естественно, напугаешь бедного парня… — объяснил Мик, начиная болтать и перемешивать вино. — Они в ужасе от меня, и я их не виню… иногда я и сам в ужасе от себя, — признался Лен своим глубоким голосом, и Мик выпил содержимое кубка в один глоток. — Я не боюсь тебя, Лен… Я страшусь твоих глупых решений… потому что того, кого ты выбрал любить, я повторюсь… это невозможно… Джо и Уэллс поклялись беречь, как последнюю звезду на вечернем небе. Он самый опекаемый бог на Олимпе, и они ни за что не позволят тебе… Парень — единственный, кто ответственен за весну, после смерти Норы, он несёт жизнь всем смертным царствам, а ты, фактически, прямая противоположность… Одно его касание заставляет всё цвести, а твоё… — Мик внезапно остановился. — Я, на самом деле, не имею ни малейшего представления, что творит твоё касание, и даже не хочу этого знать… Лен сердито посмотрел на друга. — Уэллс запер меня вдали от Олимпа, в нижнем мире, окружённом неизменной тьмой и смертью, чтобы править этой смертью… Я не жалуюсь, я правда люблю своё холодное, спокойное и тихое Царство, но сегодня я увидел Бартоломью… что-то поменялось. Он заставил меня впервые почувствовать себя живым, — объяснил Лен, пропуская часть, где он увидел парня обнаженным, он действительно хотел, чтобы друг был на его стороне, и тому не нужно было думать о нём, как о старом извращенце. — Я просто хочу заполнить пустоту, которую я чувствую внутри… Мик вздохнул. — Ты знаешь, что это плохая идея, и тебе следует рассказать Лизе, она согласится со мной и, возможно, поможет тебе увидеть реальность. Ставлю полный мешок драхм, что она согласится со мной. — Нет… мы не будем ей говорить, я не хочу вовлекать её в это безумие, по крайней мере, не сейчас… — Ты просто боишься её гнева. — Нет, не боюсь… Мик свирепо посмотрел на Снарта. — Ну, может немного… — признался Лен. — Но, возвращаясь к самому главному вопросу… что мне делать, Мик? Я не могу ухаживать за ним, так как я застрял здесь, внизу, — сказал он, смотря на свой мрачный холодный тронный зал, когда вызывающий мурашки рёв нарушил тишину, и Лен скривился, представляя напуганного Аидом парня… он наверняка будет несчастен. — Ухаживать за ним? — рассмеялся Мик. — Ухаживания — это боль в заднице, занимают слишком много времени… — Время — последняя из моих забот… позволь напомнить, Мик, что мы бессмертны… если мне придётся, я потрачу всю свою вечность, чтобы заставить его влюбиться в меня. Глаза Мика расширились в удивлении. «Дерьмо… это серьёзно,» — обеспокоенно подумал он. — Ну, если ты действительно хочешь его, ты можешь использовать свой Шлем Тьмы… — Для чего именно? — заинтригованно спросил Лен. — Просто стань невидимым с помощью шлема, проберись во дворец Уэллса и забери парня. Повелитель Смерти сузил глаза. — Похитить его? Это твоё решение проблемы, Мик? — Да, просто укради куколку из его золотой клетки, ты просил несколько лет назад Уэллса о супруге, и тот проигнорировал тебя… он никогда не даст тебе разрешение ухаживать за его любимым молодым богом, так что укради парня… Но я напоминаю, что не являюсь Богом Мудрости… Я всего лишь Бог Огня и мне нравится видеть, как горят вещи. Лен вздохнул, думая о возможностях и плане… — Так, я перенесу его сюда… в место, полное призраков, в плохо освещённую одинокую пещеру, место без надежды и веселья, где смерть медленно превращается в ничто. Место, где время значит ничего и всё холодно… — Точно… покажи ему своё уютное логово, — добавил Мик, намекающе поднимая брови и вновь наливая себе вино в свой кубок. — Тогда ты, наконец, успокоишь себя и свой очаровательный характер… кстати, было бы неплохо видеть новое мясо здесь. — Ты не смеешь называть его мясом, Мик… — предупредил его Лен низким угрожающим голосом. — Опасно… — улыбнулся Мик, поднимая руки в поражении. — Так, это правда… даже у смерти есть сердце? Леонард бросил на Мика свирепый взгляд, и проказливый Бог Пламени довольно засмеялся. — Чересчур… Правитель Подземного Царства проигнорировал друга. Он должен был подумать… это была плохая идея. Даже не так. Это была ужасная идея… он собирался проигнорировать законы Царя Богов, Повелителя Небес, только потому, что страстно желал Бартоломью… — Ты ничего не теряешь… — добавил Мик, как будто прочитал его мысли. — Ну, кроме твоего Царства, с твоим-то сраным везением… Я имею в виду, ты выиграл Аид, не небеса… не океан… а тёмное холодное подземелье… и смертные думают, что ты зло… — Я понял… — раздраженно ответил Лен, игнорируя замечания друга. — И меня не волнует, что они думают, будто я зло… мне нужно поддерживать свою репутацию… Я просто поддерживаю порядок строгими законами… Ты можешь представить возможный хаос, если смерть решит свободно бродить среди смертных? — Да, я понял, ты очень ответственный Бог… — пророкотал Мик, слегка улыбаясь. — Ты также Бог Богатства, и это довольно впечатляюще… ты должен сказать об этом Бартоломью, это может помочь твоей репутации и сделать тебя более привлекательным. — Не думаю, что парень один из богов, заинтересованных в богатстве и роскоши, Мик… — прошептал Лен. — Твоя правда, но всё равно остаётся открытым вопрос, Леонард… Что ты собираешься делать? Лен вспомнил милую тёплую улыбку молодого бога, и его сердце бешенно забилось. Он был по-настоящему в смятении. Он влюбился в ребёнка… и влюбился сильно. — У меня есть идея, — ухмыляясь, сказал Лен, думая о своём разговоре с Уэллсом. Если Уэллс был прав, и они действительно находились на пороге новой войны, и его теория о Тифоне и Зуме, нападающих на Олимп, правда, парень будет в большей безопасности в его владениях. Он сможет защитить парня от опасностей, если заберёт его в Аид, а также, что более важно, у него будет возможность спланировать ограбление с Миком, что всегда была весело. — Я отправлюсь завтра во дворец Уэллса. Он попросил моей помощи в одном важном деле, и я лично выражу своё согласие… а потом я найду Бартоломью. Мик широко улыбнулся, оскалив зубы. — Звучит, как план. — Если это единственный способ начать ухаживать за юным прекрасным богом и получить суженного, я это сделаю. Я украду Бартоломью и перенесу его в Подземное Царство. — Так что, это то, чего ты действительно хочешь? Лен пристально посмотрел в карие глаза Мика. — Да… — сказал Лен, озорно ухмыльнувшись в свой кубок, прежде чем отпить глоток вина. — Ты в деле, Мик? Мик засмеялся. — Да, дружище… Я в деле. Мы партнеры, в конце концов.