Живи за нас!

      Стены крепости содрогались от рёва и топота копыт орды демонов под ними. Армия красных гигантов с пылающим адским огнём на мечах источала такую мощь, что, казалось, они играючи развалят замок по камню, а многовековой цельный гранит сотрут в песок вместе со всеми, кто внутри. Можно было приглядеться и увидеть, что лишь тонкий светлый купол мешал демонам броситься всеми силами и испить крови немногочисленных и слабых защитников. А слабых ли? Разве могла противостоять им сила, не являющаяся, как минимум, равной им?       Парнишка лет четырнадцати стоял на одной из башен и со страхом смотрел на армию внизу. Было видно, что ему трудно дышать из-за запаха серы и крови, который преобладал в горячем воздухе, царапающем горло и сжигающим легкие. Он видел, как нетерпеливые и самонадеянные существа бросались на щит, помогая своим магам повышать давление на единственную надежду защитников. Демоны горели, обращались в прах со страшным рёвом, но каждый из тех, кто умирал, покупал жизнь двум другим своим собратьям. Круг начал пропадать, а свет с вершин каждой башни стал прерываться, пока совсем не исчез. — Он рухнет, — прошептал парень, чувствуя, как от страха похолодело всё тело. Мальчик содрогнулся, заметив, как сбоку от него появилась большая тень. — Обернись, — юноша не знал, как у незнакомца получилось произнести это слово на неизвестном певучем языке так, чтобы он понял и услышал его сквозь рёв армии внизу, но послушно обернулся. Перед ним ничком лежала ещё совсем молодая и красивая, с застывшей на лице маской боли и агонии девушка, пустые глазницы которой были устремлены на него. — Её разум не выдержал этой силы. Да и никто бы не выдержал, кем бы он ни был, — перед парнем, как в тумане, соткались две фигуры, и он почувствовал свежий ветер — а воздух запах озоном, как после дождя. Одна фигура была в белой мантии. Мальчик видел только светлые локоны, ниспадающие из-под капюшона ровным водопадом. Второй фигурой был воин, который к нему и обращался, твёрдо наблюдая за ним с высоты своего роста. Сказать, что незнакомец был красив и силён, — означало сказать о каком-то шедевре изобразительного искусства простое «красиво». Его длинные медные волосы с красным оттенком обрамляли прекрасное юное лицо, он был строен, высок, и в каждом его движении чувствовалась грация, а в голубых глазах, казалось, жила мудрость, которую парню было не постичь и за всю жизнь сидения в библиотеке Хогвартса.       Воин потерял интерес к мальчишке, как только фигура в плаще покачнулась и очень неуверенно облокотилась на латный наплечник, дрожа отчего-то. Страх? Холод? Усталость? Парень хотел снова впасть в панику, но от воителя исходили такие сила и могущество, что у юноши дыхание сбивалось от восторга. Что-то схватило его за горло, но страха парень уже не чувствовал — только надежду и уверенность в себе, в том, что он готов броситься на меч ради благого дела. Зло должно быть повержено, а его народ — жить и процветать.       В его последних мыслях голубые глаза встретились с такими же голубыми глазами юноши, и воин слабо улыбнулся, свободной рукой вынимая из ножен меч, который так и пульсировал мощью, переходящей в голубоватое свечение. Острие клинка было направлено на парня. — Живи за нас.       И мальчик понял, что это он сам, в тот миг, когда глаза его взрослой версии начали светиться голубым огнём, а волосы побелели. — Рон, просыпайся. Живо!