Живи за нас!

Темницы гудели, как рассерженный рой, заключенных в них можно было по пальцам пересчитать, а вот стражи было больше, чем в какой-либо еще части. Малифер не показал своего удивления, когда быстрым шагом рассекал коридоры, полные расступающихся и кланяющихся гвардейцев. И множество постов, и свежие решетки, и лица, полные страха и ожесточения — конечно, это ведь не казнить гоблинов и не охранять пару дней зарвавшихся дворян. Проходя очередную торопливо открытую решетку, Малифер усмехнулся, глядя на суету вокруг, и подумал что, во дворце не напрасно произошла трагедия, это место давно было пора встряхнуть. — Не думаю, что это безопасно, Ваше Величество, все же тридцать два гвардейца — и не одного выжившего. Это очень опасно, — генерал, пытавшийся в своих позолоченных доспехах и плаще догнать второго короля, в который раз повторял свой довод и порядком раздражал Малифера. — Это дело государственной важности нужно решить немедленно, генерал. Опускайте мост! — Как прикажете, сир, — вконец смирившись с решением непредсказуемого владыки, он подал сигнал, и мост в другую часть подземной тюрьмы опустился, а ворота открыли выход на него. Мост лежал над глубоким озером и вел к особому блоку темницы, который представлял собой каменную коробку, покрытую медным куполом, на который падал водопад. Именно сюда впадала небольшая речушка, ведущая во дворец. Невольно можно залюбоваться, как вода обтекала это строение и падала в озеро этой огромной впадины. Пройдя по мосту, он вновь встретил кованые железом врата, стражу, решетки — и через пару мгновений он стоял перед пропитанной сыростью дверью. Сначала Малифер был недоволен тем, что его отвлекли от важного эксперимента в магической Академии перед множеством учеников, но следом он испытал тревогу и облегчение от того, что произошло. Наконец, оружие их империи раскрыло свой потенциал, и оставалось лишь закалить этот клинок, что будет разить их врагов. В том, что судьба мальчишки из уничтоженного поселения заключается в этом, король ни на мгновение не сомневался. Переборов некое внутреннее волнение, он открыл двери, с помощью чар еще больше затянул цепи, поднимая пленника над полом, приковывая к стене, и, игнорируя короткий вскрик, внимательно принялся рассматривать убийцу. Довольно симпатичное лицо, обрамленное волосами красной меди, стройное и гибкое тело, скрытое за ошметками одежды со следами крови — явно не этого юноши. Малиферу понравился этот напуганный взгляд голубых глаз, и он собирался довести парня до еще большего отчаянья. — Ты хоть представляешь, что совершил? Парень опустил голову, пряча взгляд, и поджал бледные от напряжения губы. Явно напуган, явно раскаивается, но не это было нужно Малиферу. Ему нужно полное подчинение, ему нужно сломать и выковать из этого животного что-то путное. — Убейте меня. Я заслужил смерть, — от этих слов король опешил и на мгновение растерялся. Как с дрожащих от холода и страха губ могли слететь с эти слова, а из-под бровей смотреть умоляющие синие глаза? — Да как ты смеешь?! — только призванный магический хлыст рассек раскаленным воздухом, опустившись на нетронутую кожу на груди, срывая свой крик полный боли. — Указывать королю, что делать с таким как ты? Ох, нет, ты не можешь не знать, что ты нужен Империи — и ты будешь жить. Будешь жить, осознавая, что убил тридцать два лучших из лучших, семьям которых мне придется объяснять, что это лишь несчастный случай на учениях. Мы выйдем из этой темницы только тогда, когда ты это усвоишь. Ты ничто, и ничего у тебя нет, кроме служения Империи и правящей династии. А теперь… — воздух задрожал, вновь восстанавливая целостность хлыста, а Малифер глазами искал место следующего удара, поворачивая пленника лицом к стене. — Кто ты? — Рениэль… — тихо ответил мальчишка, будто не заметил тихий свист горящего фиолетовым цветом хлыста. Лишь потом он услышал свой крик и почувствовал боль, что пронзила его тело. На горящей от удара коже выступили капельки крови, но владыка не дал узнику придти в себя и нанес следующий удар, а затем еще один, когда жертва вновь закричала от боли. — Еще раз. Кто ты? — Рениэль, эльф… — еще один удар поперек рубцов. Малифер старался, чтобы жертва не теряла сознание, и даже слегка помогал чарами. — Кто ты? — Рениэль, сын Ханила! — еще одна серия ударов, да такой силы, что у блондина заболела рука, а пленник странно притих, видимо потеряв сознание от боли. — Упрямец, думаешь все так просто? — почти ласково прошептал Малифер на острое ушко, проведя ногтями по страшным рубцам на спине, испачкав руки в крови и приводя эльфа в сознание заклинанием. Знакомые чувства азарта и возбуждения затопили Малифера, ведь нельзя не любоваться, когда такая красота содрогается от боли, неосознанно пытаясь ее избежать. Мужчина вновь ощущал власть, власть которую он чувствовал в напряженной руке, которую слышал в криках, а затем хрипе истерзанного юноши. Он чувствовал то, что непозволительно чувствовать в вечных советах и заботах о государстве, когда твоей рукой решаются судьбы миллионов. Сейчас в его руках трепетали не народы, а одна жизнь, и вкус этой власти бил в голову не хуже столетнего вина. В ослепленный от боли разум юноши было легко проникнуть — и он получил ответы, если не на все вопросы, то на некоторые. — Ну что ты, малыш, зачем защищать то, чего, нет? — цепи немного ослабли, и Рениэль рухнул на пол, хрипло простонав от боли, которая, как зверь, терзала всё его тело, и он не ощущал мира вокруг, за исключением голоса мучителя. — За твое упрямство я бы вставил раскаленные иголки тебе под ногти, но придумал кое-что получше и поприятнее. Неожиданно цепи предельно натянулись, а крепления, которые их держали, затрещали от напряжения, все руны заклинаний вспыхнули ярким светом, а на Малифера смотрела пара ярких голубых огней. Маг шептал и затягивал ослабевшие путы и вязи заклинаний все сильнее, чувствуя себя борцом с огромной волной, которая вот-вот могла обрушиться на него, и только эти цепи удерживали стихию. — Так ты… выжидал момент… неплохо, — со лба упало несколько бисеренок пота, а силы самого сильного мага королевства были натянуты до предела. Он мог испепелить эльфа сразу же, но он нужен был живой. Наконец, борьба прекратилась, и Малифер отпустил нити силы, не сдержав облегченного вздоха. — Как я и говорил, мы не выйдем отсюда, пока ты не усвоишь, — ошметки одежды истлели до того, как коснулись пола, обнажая Рениэля полностью. Владыка подвесил и грубо прижал его тело к стене, с удовольствием замечая, что горящие глаза зажмурились, и лицо парня исказилось в муке боли, однако он не издал и звука. — Я буду продолжать до тех пор, пока ты не скажешь «да» три раза, — несколько изящных пальцев, смазанных кровью самой жертвы, безжалостно впились в нутро, невольно вырвав вскрик скорее удивления от того, что больно бывает и там. Малифер продолжал растягивать юношу, наслаждаясь всей гаммой эмоций на лице, и горящие глаза только добавляли остроты момента. Он, один из двух королей, сможет трахнуть того, кому сам кроваворукий бог войны Кхейн подарил силу, способную обратить в пыль сотни, если не тысячи. Сейчас эти пальцы готовят почти полубога для него. Задушив в горле стон предвкушения и желания, эльф приступил к самому интересному, даже не снимая парадной мантии, местами запачканной кровью. Проникновение было болезненным, член безжалостно вошел наполовину, заставив Рениэля задергаться и задрожать, как жука, насаженного на раскаленную булавку, из-за этого было еще больнее. — Расслабся! — сквозь зубы прошипел мужчина, схватив за шею пленника, приковав его глаза к себе, пытаясь не задохнуться от ощущения горячих, нежных стенок, в плену которых был его член. Естественно, парень не послушался — и дальше было еще больнее, пока Малифер не засадил до упора, а в отблесках синего пламени на щеках не заблестели слезы. Унижения, боли и бессилия. — Ненавижу… — старший эльф только усмехнулся на эти слова и продолжил пытку. Верный своему слову и желаниям мужчина начал медленно толкаться, вырывая стоны боли, среди которых угадывалось «я убью тебя». — Ты можешь попытаться, но ты… ах… знаешь, что я хочу услышать, — упрямые губы мальчишки поджались, и хотелось растерзать и их тоже, но Малифер в отместку только ускорил темп и изменил угол проникновения, однако член парня был безучастен, хотя владыку это не волновало. Ощущения были ни на что не похожи, и приходилось действительно себя сдерживать, чтобы не закончить все быстро, как юнец. В сексе можно было обмениваться энергией, и мужчине казалось, что с каждым толчком его теплой волной заполняет сила и энергия. Что было, конечно, не на руку пленнику, который хрипло стонал под таким натиском, не замечая ничего, кроме боли, и так длиться долго не могло. — Да… — голос был почти сорван, но, благодаря эльфийскому слуху, Малифер услышал то, чего так ждал. — Ты ничто, у тебя ничего нет. Твоя жизнь — это служение нашему народу. — Да. — Ты принадлежишь и служишь мне, — молчание затянулось, но Малифер впился ногтями в израненную спину и задвигался еще быстрее, приближаясь к разрядке. — Да, — тихо слетело с губ и прервалось стоном от того, что нутро было обожжено чужой спермой, а Малифер почувствовал, как вознесся на неизвестную высоту. И лишь краем глаза, перед тем, как потерять сознание снова, Рениэль увидел, как напротив загорелись синим огнем жестокие серые глаза. — Я подарю тебе метку. *** — Лорд Пруэт? В следующее мгновение Рениэль увидел испуганные серые глаза, и первым желанием было вырвать их, но как только рука дернулась это сделать, его сразу же отбросило заклинанием, замотало в одеяло и окатило водой с помощью Агументи. — С возвращением, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, произнес Снейп. — Как спалось? — он заглянул в злые голубые глаза и победил, когда те склонились от усталости. — Я спокоен, — через пару минут хрипло сказал эльф, чувствуя, как все пустыни мира образовались у него во рту, а тело еще подрагивало и было очень слабо. С помощью Северуса освободившись из плена одеяла, он сразу побрел в сторону кувшина с водой, мгновенно освобождая тот от жидкости. — Ты ему рассказал? — взгляд был обращен на вернувшего невозмутимость Малфоя, уже не связанного и одевающегося. А Снейп стоял рядом, всё еще не веря в адекватность друга. — И где кольцо? — Рениэль понял, что сейчас в своей настоящей форме, а маскирующего артефакта на пальце нет. — Ты его чуть не сломал. Боги, да ты себе руки грыз до крови, как будто от цепи пытался избавиться! Тебя всю ночь лихорадило, и тело тряслось от судорог, но самый сок начался под утро, когда ты устроил тут небольшой ураган своей дурной силой. И мне только с Малфоем удалось это укротить, чтобы половина замка встретила рассвет. — А крики… — подал голос Люциус, немного затравлено посмотрев на эльфа, бледнеющего от рассказанного, и чуть ошалело — на запястья, наскоро сшитые заклинанием. Как будто он вырвал кусок плоти зубами. — Зря ты положил меня рядом с Малфоем, от этого все казалось еще более реалистичным. И… я прошу прощения, что принес беспокойство. Снейп хмуро всучил кольцо, и, наколдовав Темпус, произнес. — Через десять минут завтрак в Главном Зале, а в обед еще один ритуал с этим кубком по выбору Чемпионов. Я дам тебе несколько зелий по дороге, чтобы пришел в себя быстрее. — Доброта, не свойственная темному эльфу, — недовольно буркнул уже Пруэтт, ища свою одежду. — Это вассальные обязанности. — Не прибедняйся. И еще, Лорд Малфой. Задержитесь, — от эльфа не укрылось, что с каждой секундой местоположение Лорда менялось в сторону камина. Если Северус его развязал, то, значит, эти двое до чего-то договорились, но это пока его не волновало. — Я, конечно, не в том состоянии, чтобы вести долгую беседу, но прошу прямо. Напишите сейчас же разрешение Драко на занятие со мной по Теории Наследий. Конечно же, Люциусу удалось быстро сложить два плюс два, особенно после ночного непростого разговора со своим бывшим другом. — Нет. Рениэль лишь устало вздохнул, а глаза Северуса опасно блеснули, и он напрягся, как пантера перед прыжком за добычей. Но Малфой был настроен решительно — он отдаст лучше свою жизнь, чем сына, в лапы этих красивых чудовищ. — Я могу дать Непреложный Обет, что не причиню ему вреда. Моя задача — чтобы не произошло ошибки, как со мной. Он не будет страдать, и после скажет вам «спасибо». — Зачем вам он? — Пробудить Наследие, а дальше узнаете. Разве вы не хотите, чтобы в Роду Малфой проснулась кровь мифического существа? В глазах Люциуса читалось сомнение, ведь пару дней назад он бы всё отдал лишь бы их Род обрел такую силу и мощь, а сейчас цена казалось слишком высокой. Рениэль же смотрел в эти холодные серые глаза, и весь мир снова стал сворачиваться, а сила внутри стала сжиматься подобно пружин. В голове не осталось ни одной мысли только звук кнута, горячее дыхание, пошлые шлепки, полные боли на всех уровнях его чувств, и его крик. Воспоминания снова закружились вихрем сквозь него, и он вновь ослеп, пока в реальность его не вернула рука на плече. — Он согласился, — рыжеволосый растерянно осмотрелся и не обнаружил Малфоя. — Я не знаю, что тебе пришлось пережить, но это в прошлом. Ты — сокрушивший столько врагов, тот, кто вел за собой тысячи на смерть. Не дай прошлому сломать тебя, ты выдержал это тогда, выдержишь и сейчас. От такой речи обычно немногословного профессора, темного эльфа, убийцы убийц, сбилось дыхание, и Рениэль, посмотрев на свои израненные запястья, скрыл их рукавами камзола. — Я справлюсь.