Обретенная Эквестрия

Бежит дорога всё вперёд, куда она зовёт? Какой готовит поворот, какой узор совьёт? Сольются тысячи дорог, в один великий путь. Начало знаю, а итог узнаю как-нибудь… (Старинная детская баллада). Глава 1. Дети подземелья Холодный сухой сквозняк гнал чёрные клубы пыли по грязным коридорам. Шум вентиляторов и машин жизнеобеспечения сливался в единый далёкий гул. Редкие светодиодные панели тускло светили под потолком не в силах до конца разогнать вечный мрак. Интересно, найдётся ли во Вселенной более унылое и жалкое место, чем заброшенный сектор технического комплекса Лунограда? Эти десятки километров бесконечных коридоров, мрачные залы уставленные останками мёртвого оборудования, где так хорошо прятаться, но почти невозможно выжить? Впрочем, зачем задавать вопросы, ответы на которые всё равно никому неинтересны. Тим Лауд открыл глаза, поморгал, зевнул и сладко потянулся всеми четырьмя ногами, стараясь не обеспокоить Крошку, голова которой удобно устроилась на его худеньком животе. Сестрёнка повела ушами, смешно зачмокала губами, но не проснулась. Пусть ещё немного поспит. В жизни двух маленьких изгоев, сон остался единственным светлым убежищем, в котором нет места голоду, жажде и постоянному ужасу одиночества. Тим опустил подбородок на передние копыта и прикрыл глаза. Тело затекло, тяжёлая головка Крошки, весившая не меньше пяти тонн, отдавила все внутренности, но мальчишка терпел. Он вообще был очень терпеливым ребёнком, слишком рано столкнувшимся с лишениями и очень быстро уяснившим, что все его проблемы и горести совершенно безразличны окружающему миру. Если хочешь выжить, полагайся лишь на себя и самых близких существ, остальные рано или поздно предадут. Именно так говорил шкипер Рок Рваная Глотка в романе «Дэринг Ду и проклятие Моря Ужаса», а уж он без сомнения знал толк в жизни. Огромный комок чёрной пыли беззвучно пролетел мимо, Тим вздрогнул и тут же отругал себя за излишнюю нервозность. В этом проклятом месте, смерть носит совсем иное обличие. К примеру угроза может исходить от бездельников из Парадиза, время от времени устраивающих облавы на двух беглых жеребят дабы, наконец, привести в исполнение отложенный на неопределённый срок смертный приговор. Впрочем, толстые и трусливые «герои» до смерти боятся совать морды в эту часть сектора, опасаясь неведомых чудовищ порождённых излишне пылким воображением. Гораздо страшнее внезапная разгерметизация отсека, но тут уж как получится. Им пока везёт. Всего один раз они оказались в поражённой области, но успели в самый последний момент проскочить под опускающейся гермодверью. Это случилось давно, они были ещё полны сил и энергии, не то, что сейчас. Тогда происшествие вызвало здоровый, хотя и несколько нервный хохот. Произойди авария сегодня, смеяться, скорее всего будет уже некому. Жеребёнок тяжело вздохнул. Селестия, как же всё-таки хочется пить. Иногда он чувствует себя выжатой досуха губкой. Неужели и сегодня живительная влага будет едва покрывать донышко резервуара? А ведь когда-то они не только пили вдоволь, но и тратили воду на умывание! Вот дурачьё, лучше бы делали запасы! Хотя с тех благословенных времён прошло столько времени, что он признаться успел позабыть цвет собственной шёрстки. Сейчас она серо-чёрная - под цвет пыли. Это очень удобно, когда надо прятаться, но всё рано иногда до зуда в копытах хочется почувствовать себя чистым как раньше. Как тогда, когда у них был дом. Настоящий дом. - Мама, - маленький большеголовый жеребёнок с огромными печальными глазами в упор посмотрел на растрёпанную желтошкурую кобылку, только-только вставшую с постели, - почему я не могу выходить наружу? Почему я должен сидеть дома? Момент для вопроса был выбран не самый удачный, спросонья мать всегда была чем-то недовольна. Вот и сейчас она лишь резко тряхнула гривой и раздражённо ответила: - Прекрати, Тимми! Сколько раз можно повторять, чтоб ты не приставал ко мне с этим вопросом. Ты ещё слишком маленький и не поймёшь… - Я уже большой! И мне скучно играть одному! - Но у тебя есть я, золотце! Разве этого мало? Разве ты меня не любишь? - Конечно люблю! – воскликнул он и ласково потёрся о её мохнатую тёплую щёку. – Но ты всё время куда-то уходишь… - Ты же знаешь лапочка, что я ухожу на работу. В Парадизе все должны работать иначе… иначе будут неприятности. Ну, давай сладенький, пойди поиграй, мне нужно привести себя в порядок. Пошатываясь, мама направилась в ванную комнату. Зашумела вода. Угрюмый Тим печально вернулся к своим игрушкам. Ей хорошо говорить, она каждый день уходит навстречу неведомому миру, а он вынужден всё время проводить запертым в четырёх стенах. И где тут справедливость, скажите на милость?! Хлопнула дверь, и мама неожиданно возникла на пороге. Вода стекала по мокрой шкурке, собираясь у копыт большими лужицами. Не обращая внимания на беспорядок, кобылка нервно сглотнула и посмотрела на сына долгим странным взглядом. В этом взгляде был страх перемешанный с нежностью и болью. Жеребёнок замер, не зная как себя вести. Он очень не любил, когда она на него так смотрела. Обычно подобная игра в гляделки заканчивалась либо ссорой, либо неестественно сладкими и потому крайне противными обнимашками и поцелуями. Предчувствуя неизбежное, Тим заранее начал всхлипывать и ронять слезинки. Увидев это мама вздрогнула, и словно очнувшись быстро перевела взгляд на маленькую пластмассовую штучку, зажатую в копыторуке. - Две полоски… - медленно сообщила она неизвестно кому. – Две полоски… Опять аборт? Или… Решайся уж наконец Тина! Ты всё равно совершила преступление, а дважды казнить не могут даже они… Тимчику нужен ещё кто-то, бедняжка скоро заболеет от одиночества… Видимо приняв какое-то важное решение, она тряхнула гривой и быстро подошла к сыну. - Хочу тебя обрадовать, солнышко, скоро у тебя появится братик или сестрёнка. Ты рад? - А что такое братикилисестрёнка? - Не что, а кто. Малыш, такой же как ты, с которым можно играть и дружить. - Правда?! – изумился Тим. – Вот здорово! Когда он появится? Завтра? - Нет, чуть позже… - Послезавтра? - Я потом скажу. А пока вытри слёзки и пошли кушать кашку… Лёгкое жужжание под потолком вывело жеребёнка из задумчивости. Он вскинул голову и увидел парящий в воздухе матовый шарик с двумя стеклянными «глазами» на выпуклом борту. Опять они! - Убирайся! – зло сказал Тим. – Почему вы не хотите оставить нас в покое?! Равнодушный аппарат продолжал неподвижно висеть в воздухе, и мальчишка отвернулся. Сколько раз он клялся, что не будет обращать внимание на странных механических соглядатаев, но иногда не выдерживал и всё же срывался. Кто же их всё-таки запускает? Жители Парадиза? Вряд ли, иначе они с сестрой давно были бы мертвы. Люди из Бастиона Свободы? Но те ненавидят поняш и убивают их при первом удобном случае. Остаются Другие, но тут сразу возникает резонный вопрос «Зачем»? Зачем холодным и равнодушным аликорнам наблюдать за жизнью двух детей, медленно умиравших от недостатка пищи и воды в пустых коридорах заброшенного комплекса? Глаза Тима сузились от ярости, по шкурке пробежала волна нервной дрожи. Он вспомнил как однажды, когда они с сестрёнкой играли в Главном шлюзе, мимо прошла группа Других, кативших на тележке, целую батарею пластиковых бутылок с чистой как слеза водой. Будь это что другое, жеребята не стали бы и соваться, но чувство жажды заставило забыть об осторожности. Быстро перебирая короткими ножками, Крошка подбежала к молчаливым аликорнам и, придав мордочке выражение, от которого дрогнуло бы сердце самого сурового злодея, жалобно попросила «пару глоточков водички». Но те лишь окатили её взглядами полными презрения и проследовали мимо. Идущий последним высокий жеребец остановился и ледяным голосом предупредил что если «вонючая попрошайка» вновь посмеет приблизиться к ним, он лично измолотит её копытами в труху. - Почему?! Почему он так меня обозвал! – ревела потом сестрёнка не обращая внимания на Тима, всеми силами пытающегося её успокоить. – Я разве виновата, что у нас нет водички даже на то чтоб умыться?! - «Лучше бы они нас в тот день побили», - не раз потом думал Тим. В романе «Дэринг Ду и сокровища Потерянной Звезды» описывалась раса пришельцев с железной планеты Хелл, алмазные сердца которых не ведали сострадания и милосердия. Похоже, что аликорны из Города Ночи были сродни этим безжалостным инопланетянам. На целом свете не было существ, которых мальчишка ненавидел больше чем Других. Даже жители Парадиза, убившие маму и изгнавшие их на смерть, казались ему не такими отвратительными. Как говорил попугай Луи из романа «Деринг Ду и Зловещие Джунгли» - «Ничего нет хуже равнодушия, подружка. Поверь старому пирату, ты всегда сможешь понять и простить предателя, но оправдать мерзавца перешагнувшего с кислой рожей через истекающего кровью беднягу, не удастся никому и никогда, клянусь своими фиолетовыми перьями»! Разбуженная шумом, Крошка встрепенулась и вскинула голову. - С добрым утречком, - радостно улыбнувшись воскликнула она. – Знаешь, какой чудненький сон мне сейчас приснился?! - Не представляю, - ответил Тим, улыбаясь в ответ. Невозможно оставаться серьёзным глядя в эти смеющиеся глаза. - Мне приснилось, что в наши капканы попались аж пять жирных крысок! И мы всех их смолотили! Я чуть не лопнула от обжорства! Она перекатилась на другой бок, потянулась и быстро вскочила. - Побежали, проверим, вдруг сон оказался вещим! Кто прискачет первым, тот всё съест… - тут с её мордочки исчезло дурашливое выражение, глаза закатились, ноги подломились, и она упала, издав слабый стон. Тим бросился к ней, рухнул на коленки и несколько раз с силой подул в слабо трепещущие ноздри. Сестрёнка зашевелилась, с трудом подняла голову и всхлипнула. - Сколько раз повторять, что не нужно так делать! – зло выкрикнул он, затем замер, пережидая пока исчезнут золотые искры, мельтешащие перед глазами, и уже более спокойным тоном закончил: - Нельзя после сна резко вскакивать. - Извини, - вздохнула Крошка, медленно вставая с пола. – Это от того что у нас кушать нечего? - Да, - буркнул Тим. Последнее время голодные обмороки случались всё чаще. – Пошли завтракать, принцесса… В ту ночь мама заперлась в дальней комнате и строго-настрого запретила Тиму подходить к двери. Потом она долго кричала и плакала, а несчастный жеребёнок весь извелся, не зная, что делать и как ей помочь. Наконец она вышла тяжело шатаясь и остановилась на пороге, опершись правым плечом о дверной косяк. - Хочешь посмотреть на сестрёнку, солнышко? – хрипло спросила она. Естественно он хотел. В своём воображении Тим рисовал восхитительную картину того как они первым делом побегут играть в прятки в огромном тёмном зале на втором этаже, заставленном громоздкой тяжёлой мебелью. Как он покажет ему или ей свою коллекцию игрушек… Реальность оказалась ужасна. Жуткое сморщенное существо лежало на стопке простыней устилавших дно ящика старого комода. Существо громко ревело и сучило тонкими как спички ножками. При виде этого кошмара, жеребёнок и сам заревел в голос, да так что матери пришлось успокаивать сразу двоих. Прошли дни, недели и заботы о новорожденной как-то сами собой легли на плечи Тима. Он научился лихо менять пелёнки, вовремя подносить бутылочки с тёплым молоком, баюкать и развлекать этот вечно ноющий свёрток. Мама оказалась права, мальчишка совершенно забыл, что такое скука. Малышку назвали Патрисией или просто Пэт. Тиму не понравилось это слишком вычурное имя, но мама заявила, что так звали её любимую бабушку, потому не стоит и спорить. Жеребёнок не сопротивлялся, но про себя окрестил сестрёнку Крошкой. Право, это имя ей подходило куда больше, тем более что росла она очень медленно. Впрочем, характер у неё оказался на редкость живым и маленький рост не был тому помехой. Едва научившись ходить, девчонка стала носиться, как угорелая и Тим наконец-то обрёл партнёра для игр, тем более что им было, где развернуться. Дом, в котором они обитали, представлял собой запутанный лабиринт из трёх десятков комнат соединённых сложной сетью коридоров и лестниц. Для жилья использовались всего четыре комнаты, а остальные помещения стояли пустые и заброшенные. Нетрудно догадаться, что именно они превратились в самую лучшую в мире игровую площадку. Как здорово было вихрем пронестись по широкому как проспект коридору, в три прыжка взлететь по пирамиде из стульев на вершину огромного шкафа и оттуда с оглушающим визгом сигануть на широкий диван! Весь дом был предоставлен в полное распоряжение жеребят, и лишь одно им запрещалось делать под страхом серьёзного наказания – подходить близко к двери ведущей наружу. Какие ужасы подстерегали поняшек в открытом мире, можно было только гадать… Луна, маленькая планета вынужденная до конца времён кружить вокруг большой и строгой Земли, воистину забавное место. Здесь мало воды и совсем нет воздуха, зато много камней и пыли. Все поселения находятся под толстым слоем надёжного камня и лишь несколько прозрачных куполов позволяют простому смертному увидеть серую неприветливую поверхность. А ещё тут низкая сила тяжести – одна шестая земной, благодаря чему, походка лунных жителей со стороны кажется нелепой. Любое резкое движение подбрасывает идущего высоко вверх, зачастую с весьма печальным результатом. Первые поселенцы столкнувшиеся с этой проблемой были вынуждены увеличить высоту потолков в коридорах, а так же покрыть их толстым слоем губчатого пластика. И всё равно – пациенты с травмами головы были самыми частыми гостями медпунктов, особенно в первые годы колонизации. Впрочем, Тим и Крошка в совершенстве умели контролировать каждое движение тела и потому никогда не испытывали затруднений с перемещением в пространстве. Низкие потолки технических шахт не были для них помехой. Как правило, жеребята передвигались короткими лёгкими прыжками напоминающими порхание бабочки. Такой способ передвижения был гораздо удобнее и практичнее обычного бега. На Земле подобным образом умела скакать лишь несравненная Пинки Пай. Миновав длинный как стрела коридор, брат с сестрой свернули направо, скатились на брюшках по узкому гладкому жёлобу, отряхнулись и пошли дальше, по узкому проходу, с наслаждением втягивая пересохшими носами струи тёплого влажного воздуха. Сиплый говорил, что здесь проходит поток, насыщенный испарениями из резервуаров нижнего яруса. Именно тут он поставил водяные ловушки, которые до недавнего времени исправно снабжали питьём юных изгоев. Устроены они были крайне просто. В том месте где шахта резко изгибалась вертикально вверх, находилась «гребёнка» из двенадцати алюминиевых труб, по которым непрерывно струилась охлаждающая жидкость. Предприимчивый пони снял изоляцию и на холодном металле тут же начал осаждаться конденсат. Маленькие бисеринки влаги быстро стали превращаться в большие капли, а те в свою очередь тонкими ручейками потекли вниз на пол. Осталось опоясать трубы пластиковыми воронками-ловушками, приделать к каждой водоотводную трубку и протянуть их к накопительному резервуару. Раньше, когда работали все трубы, воды с избытком хватало на троих, а когда Сиплый умер, жеребята временами даже устраивали себе банный день. Но однажды хладагент перестал течь, трубы оставались тёплыми в течение четырёх дней, видимо внизу произошла какая-то авария. Производство воды прекратилось, и жизнь сразу стала очень сложной. Затем установка включилась вновь, но из двенадцати труб заработали только пять, да и то очень нестабильно. В результате водяной паёк сократился до минимума, в иные дни брату с сестрой приходилось довольствоваться одним стаканом на двоих, и это было ужасно. Но сегодняшний день явно удался - в резервуаре скопилось почти три литра тёплой мутной воды - неплохой повод устроить маленький праздник. Аккуратно перелив драгоценную жидкость во фляги, и сделав несколько длинных глотков, повеселевшие поняши отправились к своим охотничьим угодьям проверять капканы. «Крысиная тропа» снабжающая изгоев продовольствием проходила через узкий коридор, ведущий к находящимся на недосягаемой глубине чанам в которых выращивалась биомасса для пищевого синтезатора Парадиза. Раньше добычи было много, но затем то ли популяция крыс сократилась, то ли хитрые зверьки нашли обходной путь, только теперь капканы всё чаще оставались пустыми. - У нас целых две крысы! – важно возвестил Тим спустя двадцать минут. – Небольшая и… маленькая. Сегодня твоя очередь есть ту, что покрупнее. - А ты не ошибаешься? – забеспокоилась Крошка. – Тимчик, миленький я в прошлый раз уже кушала большую и прошло-прошлый раз тоже. Не забыл? - Это ты ошибаешься, - буркнул Тим, быстро беря меньшего зверька зубами за голый противный хвост. Жеребёнок резко мотнул головой, подбрасывая добычу в воздух, поймал на лету и принялся аппетитно хрустеть тонкими косточками. Крошка в восторге забарабанила копытами в пол – девчонке нравилось это незамысловатое представление. Эх, а ведь ещё совсем недавно они их разделывали, потрошили, сдирали шкуру и затем варили в закопчённой кастрюле, под которой жарко пылали вонючие куски изоляции. Теперь же… Покончив со своей порцией, маленькая кобылка тщательно облизала перепачканные кровью губы и озорными глазами посмотрела на брата. Вода и обильный завтрак сделали своё дело - к малышке вернулось хорошее настроение и желание побегать. - Послушай, Тимчик, давай погуляем по улице! - Нет, - поморщился тот. – Вдруг опять на Других нарвёмся. Лучше поднимемся в Купол. Посмотрим на Землю, по лесу пройдёмся и искупаемся заодно. - Оки-доки! – довольно ответила девчонка. – Только, чур, я первая поскачу! - Конечно. Крошка сорвалась с места и понеслась по коридору как маленький вихрь, помогая себе куцыми крылышками. Тим поспешил следом, стараясь не думать о неизбежной переправе через Провал. Мальчишка многое отдал бы за то чтобы пройти более безопасным путём, но к сожалению иной дороги в Купол не было. Ещё совсем недавно он перемахивал через расщелину заполненную бурой пузырящейся массой не задумываясь, но после одного случая в его сердце поселился омерзительный комок страха. В тот день всё шло как обычно – они отправились поиграть в Купол. Крошка как всегда скакала первой. Ширина Провала в месте переправы не превышает двенадцати метров. Раньше оба берега соединял мостик из перфорированной стали, но сейчас от него ничего не осталось, так что желающим очутится на противоположной стороне требуется сделать затяжной прыжок. В условиях слабой лунной гравитации в этом нет ничего сложного, тут главное всё правильно рассчитать и приземлиться точно на маленький бетонный козырёк. Если ты прыгнешь слишком сильно, и у тебя не получится влететь в узкую горловину туннеля, ты ударишься о стену и соскользнёшь вниз навстречу смертоносной купели. Если скакнёшь слишком слабо, то не долетишь, и всё вновь закончится принудительным купанием и быстрой смертью. В своё время Сиплый только на секунду окунулся в ядовитую мерзость, но этого оказалось достаточно, чтобы молодой сильный жеребец превратился в гниющего заживо монстра… Крошка издала победный клич и лихо перемахнув на противоположный берег, скрылась в черноте туннеля. Тим сиганул следом, так как делал это тысячу раз, но в последний момент заднее копыто скользнуло по непонятно откуда взявшемуся пятну масла. Прыжок вышел неуклюжим и… слишком слабым. С ужасом осознав, что не долетит, жеребёнок закричал и забился. Будь у него за спиной пара крыльев как у сестрёнки, возможно ему и удалось бы выиграть лишний метр, но к сожалению Селестия наградила мальчишку бесполезным в этой ситуации рогом. Тим яростно замолотил всеми четырьмя ногами, словно это могло помочь, и в следующее мгновение ударился грудью о край козырька. Передние копыта безнадёжно заскользили по гладкому бетону пытаясь уцепится хоть за что-нибудь, тело поползло назад и вниз, навстречу гибели. Пожалуй то была самая страшная секунда в его жизни – секунда полной беспомощности и обречённости, когда ты понимаешь что настал конец, но разум оказывается принимать сложившуюся реальность и в страхе посылает панические сигналы предавшему его телу. Бетон козырька был скользким как лёд, задние ноги и большая часть туловища повисли над пропастью, и ничто казалось, не могло остановить неизбежное падение… Мальчишку спасла трещина. Узкая, едва заметная трещина. Острый край копыта вонзился в неё за миг до конца и каким-то чудом смог уцепится. Застонав от напряжения, Тим рванулся вперёд, задняя нога нащупала крепление моста, и мгновение спустя он уже стоял в безопасности, тяжело дыша, мокрый как мышь. Всё «приключение» заняло не больше пятнадцати секунд, но жеребёнку казалось, что он висел над пропастью не меньше трёх часов. С трудом переступая одеревеневшими ногами, морщась от боли в ушибленной груди парнишка двинулся дальше, вслед убежавшей сестре, твёрдо решив не говорить ей ничего о случившимся. В их жизни и без того много плохого, зачем расстраивать малышку ещё сильнее. Но с того момента в душе Тима поселился страх. Не за себя – за Крошку. Ведь если сестра останется одна, это будет воистину ужасно. Они до сих пор живы только потому, что держаться вместе, одиночка тут долго не протянет. А какая участь может ожидать трёхлетнюю кобылку, ослабевшую от недостатка еды и питья, без помощи единственного друга и опекуна? Случай в Провале сильно изменил характер Тима. Ему и раньше приходилось не раз балансировать «на грани», но тогда опасность не воспринималась всерьёз, оставаясь неизбежной составляющей обычной игры. Теперь игры кончились. Мальчишка стал осторожнее и больше уже не рисковал понапрасну. Они перестали ходить гулять «на улицу», да и в Купол наведывались всё реже, предпочитая лежать где-нибудь в укромном уголке и не растрачивать медленно убывающие силы. Тим в сотый раз перечитывал вслух истории о приключениях отважной пегаски Дэринг Ду, а Крошка внимательно слушала или тихо дремала, положив голову ему на животик, словно на самую мягкую в мире подушку… - Пождравляю с Днём Рождения – торжественно пропищала сестрёнка, протягивая Тиму подарок, над которым трудилась последние два часа. Тот с благодарностью принял криво оторванный листик обёрточной бумаги, на котором простым карандашом было нацарапано нечто понипоморфное. Похоже, маленькая художница пыталась изобразить своего любимого брата. Во всяком случае, существо на картинке имело четыре тонкие кривые ноги, бесформенное тело и квадратную голову. Тим был изображён в профиль, при этом он глядел на мир двумя косыми глазами, нос обозначался чёрточкой, а рта не было вовсе. - Это я? - Ага! – гордо сказала девочка. - Спасибо большое, прямо как живой! – похвалил сестрёнку Тим и та аж замурлыкала от удовольствия. Послышались сбивчивые шаги, и в детскую ввалилась мама. Она нетвёрдо переступала копытами, от неё исходил неприятный резкий запах, глаза нехорошо блестели, из уголка рта стекала тонкая струйка слюны. Тим напрягся. Последнее время такое случалось с ней всё чаще и чаще. - Дет…очка моя, поздравляю с праздничком, сл… солнышко, лапочка, зайчик… Тут мама запнулась за край ковра и чуть не упала. Впрочем, происшествие её только рассмешило, и она залилась звонким, неприятным смехом. - А у меня для тебя пода… рочек. Нет, не братик… как-нибудь в другой раз! Вот, смотри! Валяется понимаешь в быб… библиотеке, пылится… я подумала что тебе он нужнее чем этим тупым болванам… Мама расстегнула поясную сумку и вынула потёртый прямоугольный предмет с блестящим экраном. - Возьми. Электронная кныш… книжка. Большая редкость. Сама в детстве её тысячу раз читала! Тим осторожно коснулся экрана кончиком копыта и тот неожиданно засветился слабым матовым светом. Секунду спустя появилась картинка изображавшая молодую пегаску с шёрсткой песочного цвета, в странном головном уборе и кьютимаркой в виде розы ветров. - Вот! «Приключения Дэринг Ду. Полное собрание». Сорок с чем-то романов и куча рассказов. Читай умничка, тебе понравится! Тим смотрел на диковинное устройство в некоторой растерянности. Читать он, конечно, умел, но плохо. Признаться, дальше букваря и нескольких растрёпанных книжек для самых маленьких ему так и не удалось продвинуться, но подарок есть подарок. Сбивчиво поблагодарив любимую мамочку, жеребёнок убрал книгу в ящик тумбочки… Нельзя сказать, что праздник получился очень шумным. Когда из гостей на нём присутствуют лишь годовалая кроха едва научившаяся говорить и странно ведущая себя взрослая кобылка, которую ты знаешь с рождения, в таких условиях трудно разгуляться. Посидев немного с детьми, мама ушла в свою комнату, сославшись на усталость и головную боль, а Крошка быстро утомилась и засопела, свернувшись калачиком прямо на полу. Тим осторожно перенёс её в кровать, затем немного поколебавшись, принялся изучать подарок. Очень быстро жеребёнок разобрался с управлением и, открыв первую главу первого романа «Дэринг Ду и алмаз философа» принялся читать, с трудом вгрызаясь в сложный, малопонятный текст.