Reverberation of Force / Отголоски Силы

War of Hearts — Russell Taylor

Кайдел Аламор. Планета, освещаемая тремя солнцами, еще до недавнего времени признавалась не жизнеспособной. Девяносто девять процентов было покрыто водой до расцвета карликовой звезды в состояние Нового Солнца, и постепенно, с появлением постоянного источника испарения, обзавелась сушей. Вращение планеты между тремя звездами практически лишили ее темного времени суток, длившиеся здесь столетиями. Меньше миллиона лет как ставшаяя пригодной для жизни, с глинисто-песчаным рельефом, некогда являвшимся океанским дном, Аламор не представляла интереса для заселения. Вода практически полностью испарилась с планеты, кроме северной полюсной части, представлявшей собой болотистую местность, из-за почти непрекращающегося испарения и постоянных муссонных дождей. И именно здесь было принято решение укрыть Сопротивление. Сведения из информативных источников практически полностью соответствовали тому, что мы обнаружили по прилету. Это совершенно мерзкая планета, встретившая нас ураганным штормом и едва ли не погребшая нас в своей красной земле и зеленовато-бордовой жутко пахнущей трясине. Здесь никому бы не пришло в голову искать Сопротивление, так что выбор Леи был для меня очевиден, хотя сама бы я выбрала что-то менее отвратительно-опасное. Переправа происходила в три этапа: одна группа отправлялась раньше, чтобы максимально обустроить местность для лагеря, а также убедится в безопасности нового пристанища. В этой группе была я, солдаты, способные отразить неожиданную атаку и строители. Вторыми летели инженеры, наземные войска и гражданские, в приоритете: женщины и дети. Третьими отправлялись все остальные, включая пилотов, способных оторваться от хвоста в непредвиденных случаях, связные и те, кто перевозил основные тяжелые грузы военного назначения. Рассадка была соотнесена с качествами и возможностями каждого, на случай нападения Первого Ордена. План был тщательно продуман и согласован со всем вышестоящим руководством, он был идеален. И то что стало совершенно очевидно после приземления первой группы — он абсолютно не работал. Все банально — не хватало рук. Конструкции техников-строителей хоть и были прочны, но отнимали намного больше времени, чем мы могли себе позволить затратить до прибытия второй группы. Предполагалось, что мы будем готовы к этой встрече, соорудив укрытия, обеспечивавшие проживанием хотя бы для женщин и детей, но работать приходилось в адских условиях на протяжение всего нескончаемого солнечного дня, которое палило ничуть не меньше из-за шторма. Вторая группа была отправлена на ближайшие к Аламору населенные планеты в нескольких шаттлах, Включая Дагон, Паларан, Ильметрикс, ожидая команды на посадку, и были вынуждены теперь прятаться у всех на виду, что ставило под удар все, что мы строили. Но либо так, либо зависнуть в космосе. Система была продуманна не идеально, и я поняла, насколько же облажалась. Два дня без Леи, и мы уже на грани того, чтобы быть пойманными. Перетягивать стальные балки было совсем не тем, к чему я обычно привыкла, но жаловаться не приходилось. Руки ныли, ноги горели огнем, а легкие отказывались дышать настолько влажным душным воздухом. Я пропиталась потом и дождем насквозь, а грязь уже казалась неотделимой от меня частью, но работа не могла остановится. Мы отбивались от графика с каждой минутой. — Полковник Конникс? — раздался голос в наушнике, и я мигом выпрямилась, опуская очередную стальную перекладину на землю, показывая своему напарнику по работе одним пальцем жест «минуту» и нажимаю на датчик за мочкой, принимая связь. — Да, Лейтенант Рикордс, — отзываюсь, прислушиваясь к шороху микрофона, его крайне плохо слышно из-за ревущего ветра снаружи. — Мэм, один из наших кораблей второй линии вышел из гиперпространства и направляется к атмосфере Аламора. Они запрашивают соединения с вами. Как можно скорее. — Иду к вам, — отвечаю, кивая своему напарнику, чтобы он продолжал без меня, окликаю сержанта Мейсена и прошу меня подменить, затем снова активирую микрофон, — сохраняйте соединение, я иду. Я была готова уже к тому, что кто-то из Первого Ордена захватил наш корабль и вычислил координаты Сопротивления; я была готова к тому, что этом может оказаться По с Леей, которые не были в курсе нашего плана построения. Но я точно не была готова к этому. — Вы сделали…что?! — я повышаю голос, выслушав отчет одного из пилотов шаттла. — Полковник, я прошу извинить нашу группу за то, что мы пошли на это, не заручившись вашим одобрением, но связь была нестабильной, а в последнем отчете вы говорили, что не успеваете и вам нужна помощь. К тому же, оставаться на Ильметриксе дольше было бы рискованно. Я молча смотрю на голограмму капитана Рейнхарда и думаю: от природы его лицо настолько без выразительно или же так его искажает гало-проектор. — Вы своими действиями практически уничтожили всю конфиденциальность Сопротивления, вас ждет трибунал за подобную выходку, вы понимаете это? — Мэм, простите, но мы ручаемся за каждого привезённого. Эти люди не под волей принуждения захотели присоединиться к нам, к Сопротивлению, к тому же, мой второй пилот состоит в родстве с одним из них, он утверждает, что этим людям можно доверять. Это большая удача обрести союзников, разве вы не считаете так? — Он замешкался, под моим немигающим взглядом, и опустив голову, добавил, — полковник. Я уже начинала ненавидеть свое повышение, мешавшее мне выругаться сейчас на всех известных языках. — Вы не имели права раскрывать положение базы незнакомцам. Вам это понятно? Приземление разрешаю на экваториальной части. Оставьте ваши координаты, я лично проверю каждого вами завербованного. — Тянусь к кнопке отключения гало-проектора и замираю, закрываю глаза, взвешивая каждое решение из тысячи вариантов что лезут в голову. — И капитан, по прибытию, вы и ваша команда, исключая детей, будете взяты под стражу для дальнейшего военного разбирательства. Рейнхарт сглатывает, оглядывается на кого-то и медленно кивает, а затем вскидывает уверено голову. Не смотрит в глаза, хорохорится. — Я понимаю, полковник. — Конец связи, — объявляет радист и я наконец отодвигаюсь. Ужас случившегося давит на плечи, вдавливает в металлический пол корабля. Они привезли чужаков с рынков Ильметрикса, техников, якобы, которые мечтали присоединиться к нашему движению. Движению, которое практически уже уничтожено? Кто вообще бы захотел присоединиться к нам сейчас? Это не просто подозрительно — от этого разит опасностью. И эти идиоты догадались привести их к нам, потому что кто-то там кому-то что-то сказал. Невероятно! Неописуемая глупость. Раньше, ладно, мы вербовали одного-двоих людей в полгода, в лучшие дни, но они проверялись тщательно и обговаривались с руководством. А здесь пятнадцать человек, пусть практически половина из них была одной семьей из восьми ее членов, а семь остальных либо друзья, либо знакомые — либо те, кому эти дураки успели рассказать, что среди их мирного населения спряталась часть Сопротивления. Во времена, где шпионы Первого Ордена повсюду, такая беспечность могла грозить нам всем смертью. И ради этого Лея сейчас где-то там рискует своей жизнью, готовясь лично принять удар? Я немедленно отправилась к челнокам, с парой опытных пилотов и охраной, чтобы встретить прибывших. Естественно, повинные тут же были арестованы, капитан Рейнахарт был убежден, что они будут полезными, особенно учитывая то, что мы одни тут не справлялись. Как оказалось, среди прибывших действительно были техники, но не только. — Беглые рабы? Вы что издеваетесь? А если их хозяева хватятся и начнут искать нас повсюду? Вы в своем уме? — мои нервы на грани, и задаю вопросы капитану, уже не скрывая своего отчаяния. Час от часу не легче. — Они сделали свой выбор, а мы помогли его осуществить, — он потупил взгляд вниз, неуверенно постукивая по части металлического корпуса корабля пяткой. Воздух здесь жесткий, песок колет щеки и глаза, но это не так ужасно, как чувство тошноты от всей этой ситуации из-за которой мы тратим драгоценное время. — Позвольте узнать, что вы им пообещали взамен? У нас нечего им предложить, если вы забыли, — понизив голос добавляю я, но мужчина и не морщится, даже не моргает. — Свободу. — И все же его бравада трескается. — Мы вытащили их из клетки. Он обвел взглядом семерку людей, внешне не похожих друг на друга, кроме общего отчаяния в глазах. И очевидного изнеможения. — Свободу? Вы убили их, капитан. Может в клетке для них было безопаснее, — бросаю я, кивая солдатам увести заключенного на корабль и двигаюсь к новобранцам. Мне нравится быть готовой наперед ко всем ситуациям, нравится иметь хоть какой-то вид контроля. Минимальная информация о ком-то всегда проскальзывает, но сейчас она слишком минамальна. Эти люди — они никто, о них ничего неизвестно и проверить это невозможно. Сержант Клер сообщил, что Манна — высокая девушка, прижимавшая к себе троих детей, стоящая подле мужа, была его троюродной сестрой, и отправляясь на планету, он знал, что она там. Знай бы я это раньше, возможно удалось бы предотвратить эту мини-катастрофу. Так же две девушки рядом с мужем Манны — были его сестрами, что, хотя бы сужало круг вопросов для них о мотивах присоединения, как и ребенок одной из сестер. Семерка неизвестных были рабами, торговцами и техниками, если точнее — двое рабов, одна торговка и четверо техников с рынка, которых знало семейство Манны. Вроде бы все так, но этого было крайне мало. Это все можно было сфабриковать. Здесь должен быть подвох. — Вы двое — как вы оказались здесь? — напрямик спрашиваю исхудавших рабов с покрытыми ссадинами лицами.  — Это я попросила их взять, — подала голос девушка в арафатке на традиционном межгалактическом языке, торговка, насколько известно. Ее лица было не разглядеть, но голос звучал чисто, без Ильметрикского акцента. — Когда Бениз сказал, что они уходят и они могут взять меня с собой к вам, я подумала, что это единственный шанс спасти бедолаг. Гринлог издевался над ними. Бил их. Не хотелось улетать, оставив их так. С животными лучше обращаются. Я встала напротив нее. Могу сказать, что она точно не была напугана, учитывая, что ей по-видимому, стоило огромных усилий освободить рабов со своими товарищами, ставя этим под угрозу весь их план и жизнь каждого из этих людей. — Вы похитили людей у их хозяев и просто решили взять их в Сопротивление, я правильно вас поняла? — не без иронии спрашиваю, выгибаю бровь и надеюсь, что произвожу достаточно устрашающий вид. Чужаки должны знать, что мы о них думаем. Девушка, потянула арафатку вниз, открывая рот и подбородок, ее темно-карие, почти черные, глаза смотрели на меня так, словно я не понимаю чего-то очевидного. — Это лучше, чем ждать пока Первый Орден доберется и до нас. Мы были наслышана об их методах и не хотим, чтобы эта участь постигла всю галактику, — она оглянулась на своих друзей-соседей-товарищей и кивнула самой себе, — там бы мы не могли помочь, но здесь можем. — Вы не солдаты, — отрезвляю я, но девушка слегка растягивает губы в улыбке. — Зато у нас есть руки. И мы можем работать, полковник, — теперь хмурюсь я. Это было как бы совсем не тем, что я ожидала увидеть или услышать. Точно не от рабов и торговцев. И быть может на секунду, всего на секунду, я подумала, что может наше дело еще выгорит и мы сражаемся не зря, раз кто-то верит в это. — К тому же мы и раньше видели, как ваши корабли прилетали на Ильметрикс, но мы вас не выдали. И не собираемся этого делать, — очевидно, она взяла на себя роль лидера, что было немного странно. Впрочем, мои мысли уже были не там. Рей, — думаю с ужасом, — они могли видеть Рей. Кто-то мог опознать Сокол Тысячелетия. Время поджимало, мы должны были заняться более детальным опросом, и пора было убираться с этой палящей жары, от которой даже корпус корабля мог начать плавится в любую минуту. — Представьтесь, пожалуйста, — произношу я и девушка долго смотрит на меня, будто бы обдумывая, доверять мне или нет. И все же решается. — Мей. — Хорошо, Мей, у вас будет шанс доказать свою полезность, а пока — вы будете отвечать за своих знакомых. Вам же будет лучше, если они будут вести себя благоразумно, — не стесняюсь прибегнуть к угрозам и пройтись по каждому прибывшему взглядом. Мей немного съеживается, но кивает. Поворачиваюсь к стоящему рядом охраннику, — взлетаем. Нам нужно возвращаться. Всех доставить в допросную. И не спускайте с них глаз, — произношу, понизив голос и кивая на девушку. — Особенно с нее.

Рей.

Конникс проворачивает свою гениальную операцию где-то на краю галактики, готовясь к нашему прибытию, а мы прозябаем у всего народа на виду уже три дня, шарахаясь от каждого звука. Нам следовало лететь на Аламор как можно скорее и помогать со строительством, а не рисковать здесь, и плевать на треккинг. Каждый мог нас опознать и сдать, несмотря на то как надёжно мы скрыли свои челноки и насколько тихими оставались все это время. Моя вылазка на Дагон отличалась от этой хотя бы тем, что здесь мы ничего не приобретали, Канто-Байс был планетой развлечений, мало подходящей для укрывательства пары кораблей с беглецами, но Роуз подсказала места, где нам все же удалось это сделать. Мы даже арендовали несколько палаточных бараков, не без моей помощи, и не покидали их все это время. Арендатор даже не запомнит моего лица, ничего не потеряет — мы ведь ничего и не берем, и пока соблюдаем режим тишины и не высовываемся, он не скоро решит проверить кто живет в его собственности. Пожалуй, это было даже хуже, чем обманывать торговцев рынка. Тогда я хотя бы знала, что смогу куда-то вернуться с добычей к концу дня. Сейчас же нам еще неизвестно сколько нужно ждать. То, что план полетел катарану под хвост, было ясно сразу, но насколько серьезны отклонения нам не сообщалось. Плохая связь и постоянные сбои в частотах. Разве этот план не должен был обезопасить Сопротивление лучше, чем предыдущий? Пока не заметно. Нас в бараке шестеро. Чуи общается с поргом, от которого никак не смог избавиться после Ач-То, (думаю он привязался к нему). Язык поргов мне непонятен, и я не уверена, что они вообще им обладают, но вуки утверждает, что все понимает и зовет этого Клаудием, не знаю почему. Впрочем, Чуи тоже мало кто понимает, так что чему удивляться. Обычно их общением меня забавляет, но слушать едва прерываемый вой, который ты почти не понимаешь, постоянно — это начинает раздражать. Все начинает раздражать. Хочется обратно в космос. Кто бы мог подумать. Раньше бы такая мысль вызвала полнейший ужас и желание закопаться в своей берлоге ожидая… да, ничего не ожидая, скорее веруя. Роуз нервничает, что происходит с ней постоянно последнее время, и снимает стресс, разбирая и собирая рацию, а также угрожая Клаудию электрошоком, как только тот начинает путаться у нее под руками, растаскивая провода. Интересно, она осознает, что он вряд ли понимает ее угроз или же ей все равно? Еще она обижается на меня, и это чувствуется более ощутимо с каждым часом. Дело в Финне. Черт, как будто я не хочу, чтобы он вернулся. Он же мой лучший друг, я скучаю по нему. Без него, я чувствую себя в Сопротивлении не очень уютно, раньше хоть Лея как-то сглаживала углы, а сейчас я одна. И они оба мне нужны, но самое ужасное — я ничего не могу поделать. Чувствительность к Силе окончательно вернулась только вчера, но слабые места еще прощупываются, словно канал не стабилен и может рухнуть, если я слишком надавлю на него. Практически будучи выведенной из строя на три дня, естественно мне не удавалось определить не только где сейчас Финн, но жив ли он вообще. Только сегодня к обеденному времени я попробовала потянуться к нему туда, где чувствовала его в последний раз, но уловила лишь след, сама энергия переместилась. Именно поэтому весь день я сижу с книгами джедаев и скрин-переводчиком, собирая по кусочкам обрывки информации по поиску человека в Силе, который бы не являлся форсюзером. И насколько мне стало понятно, никто просто не пробовал использовать Силу для этого, а если и пробовал — то результаты были не совсем такими как ожидались. Это я могла узнать и на собственном опыте. И хуже всего — именно это я немогла объяснить Роуз, она думала, что я просто мало стараюсь. И чем больше она указывала на это, тем, честно говоря, меньше мне этим хотелось заниматься. И все же я достигла определенного успеха, но не совсем там, где ожидала. Я уловила присутствие Леи. Она жива и в здравии, насколько можно судить по ощущениям, и приятно удивлена, что я смогла дотянуться до нее на таком расстоянии. Это не было ни разговором, ни чувством себя в чужом теле, просто поток эмоций, очень быстротечный и допустимый с взаимного согласия. Совсем не то что узы, которые вторгались в мою жизнь без предупреждения и каждый раз оставляли в моей душе рубцы из боли, стыда и отчаяния. Отвратительная гамма чувств. Не то светлое соприкосновение, что мне открылось теперь. Но ведь оно могло быть таким… — Ты извини, что я сказала, будто ты мало стараешься, чтобы найти Финна, ну сегодня утром, ты помнишь, наверное. Я не должна срываться на тебе, — неожиданно выдает Роуз спустя часы молчания. Разговоры в бараке, кроме воркования Чуи и порга, стали здесь совсем редкостью, так что привлекли внимание всех присутствующих, правда ненадолго — помимо нас троих, тут были трое обученных солдат, с винтовками наперевес, и их точно мало интересовали наши «девчачьи разговоры» о поисках своих парней в Силе. Я осторожно поднимаю на нее глаза, но девушка продолжает свою работу. Пытается занять руки. Понимаю ее. — Все в порядке. Спасибо… что понимаешь, — неуверенно отвечаю, не зная, требовался ли от меня вообще ответ. Роуз не выглядит так, словно ей нужно прощение. Возможно она пытается занять не только руки, но и тишину. — Просто я бы тоже хотела иметь возможность почувствовать его. Убедится, что он еще жив, лично. Я верю, что Финн и По вернутся, они обязательно это сделают. Просто… — она замолкает, тяжело вздыхая. — Они живы. Это я знаю точно. И это главное, а значит их ничто не сможет остановить от возвращения домой. Спорю, они сейчас летят к нам с десятками прицепов оружия, которые успешно стащили со складов Ордена. Просто что-то их задержало. — Мой оптимизм в голосе граничил с насмешкой, так что я предпочла заткнуться на этом. Но не Роуз. — И это «что-то» может удерживать их до сих пор, а мы так и будем продолжать бегать с планеты на планету, прячась. — Роуз, — протянула я, но брюнетка, отвернула голову, взмахнув хвостом. — Не надо, Рей. Это правда. И это же цена жизни Сопротивления, я понимаю. Просто мне от этого не легче, — ее плечи были сведены, а руки принялись за работу с двойным упорством. От меня ответа не требовалось, да и сказать уже было нечего. Ведь она была права. Солдаты чередовались по времени со сном. Поскольку недавно я была причислена к этим солдатам, то была вынуждена подчиняться расписанию. Моя вахта бодрствования закончилась, как и второго парня, а значит нужно было поспать, пока не разбудит следующая группа. Надежда вновь стала обретать для меня какой-то смысл после соприкосновения с Леей. Если ей удается выжить в самых тяжелых ситуациях, а во многих и выходить победителем удавалось, то и у нас получится. Я вытаскиваю из складок тафты вещевой мешочек, выуживаю из него ключ-носитель с серебряным наконечником и пронизываю тонкую веревочку через петлю, чтобы повесить его себе на шею. Лея велела не потерять, и я буду хранить его в безопасности, пока она не вернется. Звуки завывания Чуи и его порга, прерываемые лишь отрывистым шипением настраиваемого радио, не стихали еще долгое время. Во сне я видела воду. Такое было чаще всего. Моя реализованная мечта — зелень Такоданы и серебристое отражение глади воды озера возле замка Маз. Здесь все нетронуто, здесь все гармонично. Идеально. То место, где мне хотелось остаться. Потому каждую ночь в своем забытые я оказывалась здесь, наслаждаясь теплом солнца, а не обжигающим палящим гигантом как на Джакку. Я давно научилась контролироваться свои сны и изменять их, если они становились неприятными или пугающими. Еще до появления Силы знала, что если хорошенько сосредоточиться, то можно отделить реальность от иллюзии и заставить картинку подчинится тебе, сделать то, что ты хочешь. И тогда черная фигура в маске исчезнет и не причинит вреда. Конечно, все стало сложнее, когда я выяснила, что фигура была вполне реальная и действительно была способна меня убить, если бы захотела. Но тогда было жизненно важно изменять свои сны, я обязана была отдохнуть и начинать новый день с тяжелой работы и тянуть эту лямку до самого захода солнца и до нового дня. И я воображала остров в океане. Возможно, я не спала; возможно я так же воображала, что сплю и имею хоть какую-то власть над ситуацией. Бессонница длиною в десять лет. Неважно, если по утру я вставала бодрая и способная к работе. Сейчас остров остался в прошлом, как и темная фигура, но способность размышлять во снах и приукрашивать их, была все еще при мне (если я, конечно, сплю). Именно поэтому, когда замок на Такодане начинает размываться, а влажная трава под ногами заменяет песок, мне начинает казаться, что я просто просыпаюсь (если же я спала). Но нет, меня просто переносит в другой сон (если это все же сон). В реалистичности он не уступает предыдущему, поэтому я мигом узнаю горячий воздух, практически лишенный кислорода и раскаленный полуденный песок. Я дома. Это определенно Джакку, ни одна другая пустыня не сравнится с ней. И все же это не совсем мой дом-корабль, это даже не Застава. Это будто деревня. И еще я движусь, хотя мои ноги не идут. Не могу зацепится глазами ни за что конкретное, словно осматриваю звезды во время гиппер-прыжка, но здесь иногда выделяются какие-то отдельные очертание: торговая лавка; пара ребятишек сражаются палками в тени бараков, и впереди еще один барак побольше. Именно к нему меня и ведет, осознаю я, когда что-то заставляет обернуться назад. Нужно убедиться, что никто не следит. Но позади ничего и от этого становится грустно. И я уверена, что эта грусть не моя, мне же просто странно все это. Я просто хочу, чтобы этот сон закончился (но это точно не сон). Вновь ощущаю горячий песок под ногами и точно знаю, что в моей нынешней обуви стопы уже были бы полностью обожжены, а сейчас все не так плохо. Заношу руку и стучу по деревянной опоре — я никогда в жизни не стучалась к кому-то на Джакку. Спустя несколько мгновений, плотная ткань шатра отодвигается и мне видно морщинистое лицо седовласого мужчины. Его седые брови взлетают в удивление, а затем улыбка узнавания расползается на губах — я его впервые вижу, в отличие от того, кто пережил этот момент. — Бен! Это ты? Тебя не узнать, как ты вырос! — ко мне тянется дряхлая рука и я с неохотой ее жму. Нет, не я жму. Бен, это он, я вновь смотрю его глазами, только в этот раз  смотрю в его прошлое. — Лор-Сан-Тека, — уши заполняет юношеский голос, который лишь кажется знакомым, но ему еще необходимо пройти несколько стадий изменения, прежде чем этот голос станет принадлежать Кайло Рену. — Рад вас снова видеть. Лор Сан-Тека. Я слышала о нем от Леи, именно у него был фрагмент карты к Ач-То, где прятался Люк, пока он не передал ее По, а тот не спрятал ее в Би-би-8, который попал потом ко мне и Финну. Сердце бы в туже секунду заледенело в груди, если бы сейчас я могла воспринимать собственные эмоции, вместо чужих — тот человек, что сейчас пропускает через порог своего дома с широкой улыбкой юного Бена Соло, через годы будет убит, когда Кайло придёт в эту деревню вновь. Я пытаюсь вырваться, разорвать это необычное сопряжение, но сейчас такое ощущение, что я просто марионетка. Мне даже мыслить трудно связно, ведь нет ни одного физического компонента, чтобы удержаться за него — я в чужом воспоминании. В воспоминании убийцы! Злость заполняет меня до краев моментально и мне удается сделать шаг — самостоятельный шаг и словно отделяюсь от фигуры, которая вела меня. Теперь я обретаю контроль. Увы, это не помогает закончить сон-видение-воспоминание Силы. Зато теперь я могу осмотреться. Да, примечательного здесь не мало; непонятные шкатулки; кубики и техника бывшая полезной только в свои лучшие времена; одинокая кровать в углу и два небольших кресла у столика, устроенные под кухню, и еще куча непонятного барахла, почти валяющегося под ногами. Я оборачиваюсь назад и слегка замираю, замечая Бена, вернее его образ: лицо размыто, движения словно под водой и могу лишь сфокусироваться на ногах и руках. — А где Хан? Я думал он доставит тебя ко мне сам. И честного говоря, я думал, что он сделает это еще на прошлой неделе, Мирабела улетела еще вчера, к сожалению. Внутренних вздох и разочарование заполняет разум, пока Бен осматривается, как до этого сделала я. — Фрахтовщик неисправен, он на заставе Ниима остался, собирает детали. Сказал, что нам еще повезло долететь до Джакку не взорвавшись. Отец отправил найти тебя лично, — я слышу подавленную горечь, но на уровень глубже, чем он это показывает. Он озирается на загадочные предметы, замечая кривой обломок зеркала, в котором видит свое отражение — и тут же его лицо фокусируется. У меня врывается вздох, больше удивления, чем из страха снова увидеть этого человека. Потому что этот — совсем другой. Он имеет те же черты что и Кайло Рен, только не настолько заострённые и мужественные, больше похожие черты от мальчика с гало-записи Леи. Серый подаванский костюм ему на удивление шел, даже несмотря на то, что было непривычно видеть его не в черном, как и то, что сейчас он не казался таким громоздким как обычно, парень был едва выше меня. Юноша, лет четырнадцати–пятнадцати. Таким он был до того, как уничтожил академию джедаев и стал главным моим ночным кошмаром, от которого не было спасения ни во сне ни наяву. Бен поспешно отводит глаза, принимаясь по второму кругу изучать детали обстановки, заостряя на некоторых больше внимания, чем на остальных. В воздухе неловкость можно было резать клинком. — Да, незадача. Надеюсь, он присоединится к нам позже, — добродушно добавил старик. — Я бы не был в этом так уверен, — иронично отозвался юноша в пол голоса, подавляя гнев и обиду, которую могла заметить только я, сопереживающая ее с ним. — Может и так, — Сан-Тека завел себя в тупик собственными словами и предложил младшему Соло присесть за столик. Парень обернулся к сумке, что оставил возле порога с незанавешаным входом, и только тут я осознала, что давление на плечах до этого являлось так же чужим грузом. В полном сборе, готовый к длительному путешествию. И я знаю куда он направляется. — Мира вернется через неделю с Ди’Куара, она выполняет мои кое-какие поручения для Культа Силы, как ты знаешь, и если Хан сам не доставит тебя в академию, то они с Люком тебя заберут. — Отец уже попрощался со мной, он улетит, как только починит корабль, ему еще команду собирать нужно для какой-то крупной сделки, не знаю в чем там дело, но Хан Соло просил передать, что будет в неоплатном долгу перед вами, если вы временно, «возьмете себе его непутевого сынка, пока дядя Люк не избавит его от тяжелой ноши быть отцом» временно приютите меня, пока дядя не заберет нас в академию, они уже обговорили это с Люком. Его мысли звучали почти так же громко как слова и, понемногу, я проникалась сочувствием к нему вновь. Не должна была, но ничего не могла поделать. Я подхожу ближе, останавливаясь за его спиной. Он просто нуждался в отце, а тот даже не соизволил лично отвезти его в академию. Я лишь немного знала Хана, но почему-то мне казалось, что это вполне могло быть в его духе и такое случалось не единожды. Грустный финал Хана об этом точно намекает. И вновь я отделяю Бена от Кайло, сочувствую одному и вспыхиваю ненавистью к другому. Это не должно так продолжаться. — Что ж, если все уже действительно улажено, я тем более буду более чем счастлив предоставить кров сыну принцессы… сенатора Органы, — Лор улыбался потрескавшимися губами, но даже он не остался невозмутим отцовским поступком старшего Соло, сморщив напряженно лоб. Что ж, да, методы воспитания Хана были спорными. — Можешь занять шатер Миры, она не будет против. — Спасибо, это более чем великодушно с вашей стороны, Лор Сан-Тека, — учтиво-официально поблагодарил юноша, распрямляя слишком широкие для худого тела плечи, складывая пальцы в замок на столе и глядя собеседнику в глаза. Поведение подстать настоящему принцу, коим он и являлся, и Лор сам только что ему напомнил об этом. «Не опозорь мать» стучало в его голове, и юноша действительно хотел сдержать собственное обещание. Это была первая маска, которую Бен Соло примерял на себя, более в темных глазах не отражалось и намека на подлинные эмоции. — Как справляется Мирабела? На лице старика расплылась настоящая широкая улыбка от упоминания об этой загадочной женщине, о которой он уже говорил. — Она справляется. Учение тяжеловато дается, но упорства ей не занимать. Сила не так сильна в ней, как ее ум, но она учится с максимальным старанием, — мечтательность появилась в голосе старика, что озадачило меня, но совершенно не показалось странным для Бена. Он видел Лора насквозь — тот и сам мечтал иметь чувствительность к Силе, потому и посвятил почти всю свою жизнь поискам артефактов, что могли бы его к ней приблизить, но в итоге он сдался, став лишь негласным помощником культа. Мысли юноши так же открыли мне, что в награду за свои усилия он все же обрел то, что хотел, но совсем не так как думал — в лице жены к ней способной, а затем и единственный дочери, что осталась без матери при рождении. Он вырастил ее по своему подобию, вложил в нее душу, а она стала его главной отрадой в уже преклонном возрасте. Его главным проектом. Я отшатнулась, пытаясь отделаться от странного ощущения отчуждения к мужчине, которое мне передалось от Соло. Нет, нужно думать своей головой, иначе я совсем потеряюсь в этом чертовом воспоминании. Сосредоточившись на себе, я не заметила, что разговор продолжился, но поздно поняла, что это не потому что я потеряла интерес. Бен уловил что-то в Силе, едва заметное колебание и обернулся к входу, как раз в тот момент, когда в проеме мелькнула маленькая тень. Еще эта маленькая тень схватила сумку, Соло, стоявшую на пороге, и устремилась прочь. — Стой! — воскликнул парень, тут же вскакивая на ноги и вытягивая руку, словно на расстоянии мог дотянуться до вора. И да, мог. Сила заструилась вокруг него, направляясь на беглеца, обволакивая его, блокируя движения. Мне был знаком этот захват, и я представила ужас воришки, застывшего на середине дорожки. И кажется, сам Бен замер, оглядывая свою руку, словно та была дикой змеей — для него этот прием тоже был еще незнаком, но он стряхнул с себя оцепенение и направился к сорванцу с сумкой наперевес, из-за которой я едва могла его видеть. Сан-Тека устало вздохнул и двинулся вперед, заслоняя мне обзор, но тут же вернулся на место, когда парень возвратился в шатер, волоча за собой кого-то за руку. Кого-то очень маленького. — Маленькая негодяйка хотела стащить мои вещи, — подал голос юноша, забирая свои принадлежности обратно и вытаскивая на свет чумазую девчушку, с взлохмаченными волосами до плеч и перепуганными глазами орехового цвета. И она продолжала сопротивляться, делая попытки вырваться их цепкого захвата парня в трое больше ее. Я во все глаза уставилась на девчушку, все еще невидимая для них, обходя старика и Бена, чтобы пристальнее рассмотреть ее лицо, едва заметно тряся головой. Нет, нет не может быть. — И что ты сделал? Применил к ней Силу? Не знал, что так может быть, — пораженно ответил Сан-Тека, так же переключившись на ребенка, — Кира-Мэй, а ты что вытворяешь? Воровать чужие вещи нельзя. Бен сильнее сжал руку и Кира заверещала, вырываясь из захвата, выдергивая плечо, но ей было не под силу справится с ним. — Это мальчишки все. Они сказали, что у меня не получится забрать сумку, и они сделают это сами, потому что более ловкие чем я. Я хотела доказать им, что могу, — запыхавшись от бессмысленного сражения, живо оправдывалась малышка, глотая половину слов и шепелявя. Я осела рядом с ней, не обращая больше ни на кого внимания. Кира. Было в этом что-то такое знакомое. Я уже видела ее однажды, в далеком-далеком сне, но не могла поверить в это. Словно сон внутри сна. А девочка вскинула голову и посмотрела на Бена Соло. — Отпусти меня. Прошу. Я больше не буду пытаться забрать сумку. И не доставлю проблем, — она повернулась в отчаянии к Сан-Теке, — только не говорите моим ма и па. Они сделают мне больно снова. В ее голосе прозвучало неподдельное отчаяние, и я не сдержалась и дотронулась пальцем до щеки. Произошли три странные вещи одновременно. Первая, ее взгляд остановился на мне, она почувствовала это; второе, что я так же увидела себя, так как смотрела бы в зеркало, и этого уже было достаточно, чтобы сойти с ума, если бы завершение ко всему не случилось кое-что еще. Я вспомнила этот момент. Сон-видение-воспоминание исчезло, и я вновь оказалась на своем настиле в палатке с шестью представителями Сопротивления, перегибаясь пополам, потому что воздух уже давно покинул мои легкие и они отчаянно нуждались в новом глотке. И я его делаю, обжигая пазухи, когда тело судорожно дрожит. Я не могла позволить себе успокоиться. Третьей вещью было то, что я вспомнила этот момент. Это воспоминание принадлежало не только Бену. Та девочка, Кира-Мэй — это была я.