Рей
Столь мощный выброс Силы пропитал каждую клеточку в телах всех на посадочной посадке, но ощутить это смогла только я, а вот прочувствовать на своей шкуре — лишь тот солдат-недомерок, что приставал к Темери секундою раньше. Теперь же он распластался на земле, тяжело дыша, когда почти физически ощутимая рука Силы прекратила обхватывать его тело серебристым свечением. Поток энергии вернулся к адепту, призвавшему его, и облепил мальчишку словно защитным щитом, пока сам Темери в ужасе глядел на руку, словно только осознавая, что натворил. Затем испуганные мальчишки обратились ко всем присутствующим, и он попятился, наверняка посчитав, что мы могли напасть на него в любую секунду за это. И я понимаю его опасения: все выглядели потрясенными и взволнованными, но также испуг читался во взгляде сопротивленцев. «Он пользуется Силой»; «Еще один форсюзер»; «Он может быть опасен»; Обрывки чужих мыслей зазвучали в голове назойливой и тревожной песней, стоило легко прикоснуться к сознаниям стоящих неподалеку товарищей, только лишь удостовериться, что кто-то из них и впрямь не мог счесть мальчика врагом только за способность ощущать невидимую для них энергию. И чем дольше я слушала, тем больше ужасалась, тому что обнаружила. Это то, что они о нас думают? — Ах ты поганец, — взревел сержант, отряхивая китель небрежным движением, вскакивая на ноги и действительно бросаясь на ребенка вполовину меньше себя. Я действовала инстинктивно, выхватывая квотерстаф с плеча, но прежде чем успела преградить ему путь шестом, чужие руки уже успели сбить солдата с курса. — Калеб, не надо! Оставь мальчика в покое, — зазвучал незнакомый повелительный голос по другую руку от долговязого солдата. — Это безрассудство, он безоружен! — Он оттолкнул меня. Не знаю как, но он это сделал, — парировал рассерженный темно-русый мужчина, оглядываясь назад на мальчишку. Я вторила его действию. Роуз прикрывала собой двух других ребятишек с Конта-Байса, но Темери больше не шевелился и стоял в одиночестве, осматривая своими темными глазами меня. Мне показалось, или он кивнул? А затем я увидела нечто особенное. Он засветился — в буквальном смысле, укрытый толстым, наверняка почти физически ощутимым, слоем Силы, ребенок засиял как звезда. Никогда ничего подобного не видела. Хотя не то, чтобы у меня был большой опыт общения с другими адептами. Я озадаченно заморгала, удивленно раскрывая губы и переводя взгляд на свой квтерстаф — он сиял тоже. Это я сделала? — Сержант Вольдемар, покиньте посадочную зону, сейчас же! — зазвенел напряженный голос Конникс в паре шагов от меня, очевидно не наблюдавшей той же яркой картины, что видела я. Полковник так же встала на защиту мальчишки. Вид ее, кажется, привел в чувство мужчину — этого Калеба, как его назвала та девушка, что еще удерживала за руку сержанта на месте. — Это приказ! Он мотнул головой, откидывая русую челку со лба, чтобы посмотреть на командующую. Стыд расплылся на его лице ярким румянцем, а плечи поникли: последние остатки адреналина покинули его сутулое тело. — Прошу прощения, полковник-лейтенант, — неловко пробормотал он в собственном стыду, приковываясь взглядом к земле. — Не передо мной вы должен извиняться, сержант. Ваше неоднократное нарушение всевозможных протоколов в последние дни, заставляет меня усомниться в вашей кандидатуре в качестве сержанта. Вопрос вашей дисциплинарной пригодности будет рассмотрен позже на военном совете. Сейчас же, выполняйте приказ, — с несгибаемой уверенностью отчитала Кайдел, вырвав мою удивленную улыбку. Даже не ожидала, что Конникс на это способна. Жаль, что ей не довелось проявить себя в менее напряженных обстоятельствах. Калеб кивнул и устремился прочь, выдергивая свою руку из захвата девушки, что стояла за ним. Незнакома, определенно: ростом выше среднего; белая кожа, покрытая щедрым загаром; с темными глазами и такими же волосами, заплетенными в круговую косу; на пальцах даже отсюда можно заметить мозоли от трудоемкой работы. В ней не было ничего необычного, кроме удивленного, почти до восхищения, взгляда, с толикой опасений, направленного на Темери. Она приблизилась и опустилась на колени, оказавшись с мальчиком на одном уровне глаз. — Ты в порядке? — с мягкостью в голосе произнесла девушка оробевшего ребенка. Мальчик во все глаза разглядывал незнакомку, то и дело бросая тревожные, взывающие взгляды к нам. Но в конце концов, нерешительно сглотнул и выдал: — Я в порядке. Спасибо…что вступились за меня, — чумазые щечки храброго парнишки заалели, но он все же продолжал смотреть ей в глаза. Она широко улыбнулась, легко касаясь плеча мальчишки. — Что вообще здесь произошло, Роуз? — вставила Конникс, и оба подняли головы к нам с Кайдел, словно только сейчас заметили. Возможно это так и было. — Сержант Вольдемар предпринял попытку отобрать у Арашель, нашей новой союзницы, одеяло и… — Это я видела. Меня интересует: почему вы все еще здесь? У вас был приказ отправится на выгрузку уже пять минут назад и перевести детей к лагерю, — прервала Тико полковник. — Займемся этим сейчас, — она повернулась ко мне. — Ты — иди с Темери, ребятами и Чуи к палаткам, мы договорим позже. Мей проводит вас к ним. А мы с Роуз вернемся к выгрузке. Я присоединюсь к вам как смогу. Я киваю ей, подзывая к себя ребят знаком руки, и вновь перевожу взгляд на девушку, когда Конникс и Тико уже направились по своим делам. Мей, очевидно. Она не смотрела никуда конкретно, хотя могла поклясться, что только что чувствовала на себе взгляд ее глаз. — Пойдемте, я отведу вас, — коротко бросила девушка, отворачиваясь без лишних слов. Темери решил пристроиться рядом с ней, таким образом проявляя благодарность своей заступнице, за что она наградила его еще одной улыбкой, видневшейся мне даже в профиль. Рыженькая девчушка, Арашель, бросила на меня странный взгляд и подождав, пока мы немного отстанем от ведущей парочки и их друга, поравнялась со мной — Ты такая же как Темери, да? Тоже можешь передвигать предметы мысленно? Я удивленно вкидываю брови, обращая взор на веснушчатую кожу лба рыженькой, пока не встретила подозрительный взгляд зелёных глаз. Ни осуждения, ни страха, только интерес. Отчего-то, мне вспомнился взгляд Кайло, когда он только появился передо мной впервые. — С чего ты решила? — Темери сказал, когда Роуз привела нас к вам. Он сказал, что ты светишься, как и он иногда. Ты же тоже так можешь — откидывать людей в стороны, не используя руки? Как джедаи? — Я не джедай, — резко ответила и заметив, как напряглось лицо девочки, слабо улыбнулась, — но, да, тоже кое-что умею. Правда я не знала, что свечусь. Это может быть способность Темери, отличать таких как мы… Скажи, а ты давно знаешь, о том, что твой друг может? — Всегда знала. Мы его единственная семья, зачем от нас что-то скрывать? — усмехнулась девочка, как будто это была самая очевидная вещь на свете. Хотя бы может потому, что некоторые секреты не позволено знать даже близким людям? Если они могут подвергнуть их опасности. — Ему повезло иметь таких друзей как вы, — я притихла, бросая взгляд в спину мальчику и незнакомой девушке, что появилась словно из ниоткуда в рядах Сопротивления и не пожелала даже познакомиться. — Но давай поменьше рассказывать об этом остальным, хорошо? Для безопасности. «Даже у кораблей могут быть уши». Невероятно, ему все же удалось влезть в мой мозг и зацепить за самое живое. Столько вопросов в голове и на них нужно было найти ответы в самое ближайшее время. — Как скажешь. Мы не хотим доставить вам неприятности. Правда, просто надеемся прижиться здесь. Наши желания были схожими.Кайдел.
Высадка третьей группы назначалась на вечернее время, но теперь я и не могла считать это безопасным. Что если Первый Орден и правда уже знает где мы и несется сюда на всех парах? Могут ли быть среди нас предатели? Кто-то из новеньких? Но за ними ведется постоянный надзор, они продолжают отчитываться о всех своих действиях за день, да и трудятся не покладая рук так, что в голове даже мысль некогда зародиться, что после того, что они сделали, чтобы помочь нам — предать нас. Кто-то из стареньких? Об этом и подумать больно. Как можно подозревать кого-то, с кем ты буквально делишь одну еду, одежду, воздух и веру с надеждой? Мы семья и это не просто слова. Финн и По в плену — от этого только тошнить начинает, честное слово. Но какой-то из этих вариантов мог быть правдивым. И к этому нужно быть готовым. А теперь у нас еще и новый форсюзер, слухи о котором на базе распространились со скоростью лесного пожара. Выгнать я их не могла — как? Это же всего лишь дети. Но и отрицать то, что из-за этого пополнения у нас определённо будут проблемы, можно не пытаться. Люди напуганы, Сила вызывает смущение и напряжение у всех, и если в верности Рей сомневаться не приходилось, то неизвестный мальчик, сбежавший из рабских условий, поднимал среди людей перешептывания едва ли не о «новом Вейдере». Немногие взрослые представители Сопротивления здесь еще помнят юного светлого адепта с благородным происхождением, скопировавшим улыбку отца и глаза матери, который в итоге стал теперь самым страшным кошмаром свободной галактики. Молодых же одолевает зависть к особенным людям с возможностями, коих сами не имеют. Путь мальчика еще не определен, но негативный настрой тех, кто его приютил, не может хорошо на нем отразиться, это точно, только не с пересудами о подрастающем Вейдере за спиной. Но и опасения весьма обоснованы, учитывая, что никто и никогда не может предсказать кем станет форсюзер в итоге. Вдруг выйдет как и тогда? Я видела Бена Соло только несколько раз по гало-трансляции через комлинк, прежде чем соединить сына со своей матерью. Он не казался мне величайшим злом: обычный парень, старшей меня всего на несколько лет, почти всегда с хмурым выражением лица, которое исчезало, стоило Лее ответить, когда Бен уже считал, что юная помощница матери покидала комнату. В голове по сей день не может уложиться, как же этот парень мог стать Верховным Лидером Первого Ордена, заклеймившим себя как «убийцу джедаев», стать человеком, смевшим поднять руку на отца и дядю. В Сопротивление многие не знали, кем на самом деле являлся Кайло Рен, этот секрет старались сберечь ради Леи так долго, что в какой-то момент это вошло в привычку. Но я знала, и учитывая это, разве могла теперь закрыть глаза на пополнение адептами нашего состава? Пусть это и ребёнок сейчас. В таких случаях, ничего лучшего, чем спросить совета старшего, мне в голову не приходило. — Это засекреченная линия, полковник, вы же знаете. Что-то серьезное стряслось? — подрагивающее изображение Леи хмурилось, но даже в проекции она выглядела так, словно сейчас же примет бой, если это потребуется. — Да, генерал. Я так полагаю, — отвечаю уверенно, обменявшись кратко парой любезностями с нею прежде. Горло засаднило, но я проглотила боль вместе с желанием вывалить разом наружу ворох проблем, что возник в отсутствие опытного генерала. Сейчас нужно было выделить главное. Но я не могла — все было главным, в этом и проблема. — Я поняла. Доложите, пожалуйста, о чем речь. И я сделала это, не сдержалась, и вместе с основным сообщила о не столь насущном, а так же не о столь срочном и спешном, начав с: «Лея, кажется я подвела вас. У Сопротивления могут возникнуть проблемы в ближайшем обозримом будущем…» Женщина внимала моим словам, не перебивая, не задавая вопросов, пока я выкладывала все, что произошло за последние десять дней. Ей так же как и мне не понравилось наше неожиданное прибавление, но более генерал сосредоточилась на подозрениях, что среди нас могут быть шпионы, исключая захват Финна и По. — Если у Рей достаточно оснований полагать, что По и Финн не вернутся сами, тогда мое пребывание здесь теряет смысл. — впервые за все врем, усталость прожитой жизни отразилась на ее лице, тоска засела в карих глазах мертвым грузом. — Я выжидаю до конца недели и возвращаюсь к вам к моменту завершения перелета третьей группы. И Кайдел, — я вздрогнула, поднимая взгляд на нее, — не сомневайся в себе. Ты справилась отлично, это больше, чем мы смогли узнать за последний год. — Это заслуги Рей, и даже не подтвержденные. Я же не смогла отказать десятку незнакомцев в приюте, и возможно, тем самым, сама поставила нас всех под удар. Все еще считаете, что я справилась хорошо? — поджимаю подборок, скусываю горькие слова с губ, но не могу проглотить, они застревают во рту, пока я их не выплевываю. — Вы ошиблись во мне. Я не тот человек, кто способен вести Сопротивление. Она смотрела долго на меня, я чувствовала это, но не смела ответить на ее взгляд, все банально — стыд захватил целиком. Уперлась взглядом в ладони, надеясь в кривых линиях увидеть ответ на единственный вопрос: «что теперь делать?». — На твоем месте я поступила бы так же и не оставила никого из них в тех местах, где они были раньше. Это и меня делает плохим лидером? — с иронией в хрипящем голосе произнесла женщина, продолжая, — к тому же этот мальчик… мне не терпится с ним познакомится. Сила обычно проявляется рано у детей, но мало кто способен впечатать взрослого мужчину в корабль волей мысли в восемь лет. Это довольно редкое явление, он уже умеет с ней взаимодействовать и мне хочется знать насколько хорошо он это делает. Мы сможем понять к чему он склонен, оставив его подле себя, и направить его, если потребуется. Мы не оставим его, и никого из них. Сопротивление помогает каждому, кто в этом нуждаемся. Именно таким я хотела его видеть, когда создавала. И ты идешь по верному пути, Кайдел, я вижу это. Я нерешительно киваю, решая больше не поднимать этот вопрос. Не утешение вовсе мне было нужно от Леи, а ее вера, что из любой плохой ситуации всегда можно найти выход. — Мы будем ждать вас, генерал, — цежу я, скрещивая руки за спиной, чтобы она не видела, как сильно сжаты мои кулаки. Пусть лучше она окажется права, потому что моей веры в правильные и неправильные поступки уже не хватало.Рей.
— Ты смотришь на меня, — бросаю косой взгляд на мальчика, что уже целых пятнадцать минут вылизывает свою чашку после обеда. Не то чтобы там еще что-то оставалось, но Темери не хотел пропустить ни одной лишней капельки похлебки. Все три дня ребята пытаются привыкнуть к тому, что теперь их кормят почти в девять раз чаще, чем до этого на Конта-Байсе, где есть приходилось раз в два дня. Чувство голода мне знакомо как никому другому, до сих пор помню его болезненный привкус, в прожжённых собственной желчной кислотой стенках желудка, даже сейчас, когда пища стала в легком, пусть и не в совсем честном доступе. Потому никогда не мешаю ребятам трапезничать вдоль и опустошать свои тарелки подобно диким зверям. Да, святая Сила, я сама бы вылизала эту тарелку, если бы не была уверена, что получу еще, немногим позже. Но сейчас готова поклясться, он просто дурачится, бросая на меня озорные взгляды. Ожидает, когда кончится мое терпение. — Заканчивай. Мне это не нравится. В такое время в обще столовой (должна отдать должное, Конникс довольно быстро возвела здесь приличную базу со всеми удобствами и даже настоящей столовой на территории), никого нет, все работают, кроме ребят и меня. Вернее, у меня тоже есть работа — это смотреть за ребятами. В частности, за Темери. Нянька-форсюзер для другого форсюзера, приказ свыше для спокойствия наших повстанцев, боящихся ребенка. Впрочем, я бы и сама вызвалась добровольцем, у меня был свой интерес в этом. — То, что ты читаешь — это ведь правда настоящие книги джедаев, да? — мальчик подпирает руками лицо и с воодушевлением сморит на меня, как будто я какой-то супергерой. — Старых-старых джедаев? — И откуда, позволь узнать, тебе это известно? — спрашиваю, не убирая глаз от ветхих листов, что сегодня не благоволят ко мне. Стабилизация второго луча все еще не удается отражатели то и дело перегорает, и я пытаюсь найти ответы в этих чертовых писаниях уже некоторое время, но ничего не нахожу. Одно сплошное ничего. — Я слышал, как люди думали об этом. Они думают, что ты принесешь им победу, как только завершишь свое обучение и станешь настоящим джедаем. Я в возмущении приоткрываю рот и захлопываю книгу, укоризненно смотря на парнишку. — Ты слышал… что они думают? — он молчит, закусывая губу, понимая что попался на лишнем. — Темери! Ты не можешь лезть людям в головы и читать их мысли. Это неприлично. Осуждение сочится из каждой моей клеточки, а в голове звенит «лицемерка». Да, не отрицаю, иногда я и сама слышу то, что мне не положено, но это другая ситуация. Я думаю о нашей безопасности, и не делаю это ради развлечения. Он должен это уяснить. Мальчик опускает голову вниз, и его рыжая подруга кладет на плечо свою худую руку. — А мне кажется это круто. Ты можешь стать всезнающим, — с восхищением говорит Арашель, и я перевожу суровый взгляд на нее. — Нет, не может. И это не круто, — и обращаюсь вновь к поникшему мальчугану, который только отмылся и переоделся из рабских лохмотьев, но едва ли перестал быть рабом — он был готов ответить за проступок. — И в первую очередь — для тебя самого. Поверь. Ты можешь услышать то, что тебе не понравится. Мальчик сжал кулачки и надул губы, но вина отразилась на его детском личике на пару мгновений, затем сменившись чем-то схожим с отчаянием. — Но я не знаю, как это сделать. Это само происходит. — Научись контролировать это. Умерь свой интерес к чужим мыслям, и Сила сама тебе подскажет как избежать телепатии. Он вскинул подбородок, что-то вспыхнуло в его агатовых глазах. Надежда. — Ты сможешь научить меня, Рей? Ты ведь знаешь, как обращаться с этой, как ты ее называешь там. Научи меня. Стать учителем? Я открываю рот и почти сдерживаю нервный смешок. Какой из меня учитель? Я сама едва ли имею понятия, что делаю. Причем далеко не во всем. Я — источник хаоса, и сама бы не отказалась от опытного наставника, указавшего верное направление на пути освоения Силы. Но такого не было, и за исключением этих дряхлых книг, никто и ничто не могло мне показать, как правильно освоить все это…почти никто. — Да, Рей, обучи его. Тогда Темери станет джедаем когда-нибудь. Я буду другом настоящего джедая, — восклицает второй приятель Блага, стискивая другое плечо мальчика с широкой улыбкой на смуглом лице. — А я буду подругой джедая. Мы сможем отправится сражаться с Первым Орденом за свободу, совсем как когда-то Люк Скайуокер с Леей Органной и Ханом Соло пошли против империи. Мы слышали столько историй от гостей казино, а теперь будем героями новых легенд. Воодушевление на личиках трех детишек почти вогнало меня в депрессию, учитывая, что я знала, как заканчиваются эти легенды. В горле застрял комок, а сердце стало словно кусок льда, не способным биться и гонять кровь по телу. Этот поток ребяческих мечтаний должен был быть остановлен кем-то, пока они и вправду не начали верить в это, как верила я сама когда-то. — Я не могу обучать джедаев, потому я — не джедай, сколько можно повторять, — вырывается голос, похожий на мой, но звучащий словно издалека. Я не могу взять на себя такую ответственность, вот вернется Лея…, но Темери не сводит с меня умоляющих глаз. — Рей, я хочу узнать, как разобраться со всем этим. Ты ведь сама сказала, что мне нужно научиться контролировать себя. Покажи мне как. Пожалуйста. Кровь отливает от лица от простой детской настойчивости. Ох и плохая из меня вышла нянька, на заставе Ниима мне не приходилось общаться с маленькими представителями людской расы, да и в Сопротивлении тоже, а собственного детства я почти не помнила, спасибо Бену. Теперь одна проблема вырисовалась большими красными буквами перед глазами: я не знаю, как отказать ребенку. Делаю глубокий выдох, принимая поражение. — Хорошо. Я расскажу тебе только пару основных вещей, что ты должен знать о Силе и все. Джедаем они тебя не сделают, но могут научить держать себя в руках и защититься, если это потребуется. Идет? Темери расцвел в широкой улыбке. — Я об этом и мечтать не мог, — выдал он. Лучше бы и не стоило, — думаю про себя, замечая, как в повисшем молчании, все внимание переместилось с меня на кого-то за моей головой. — Полковник Конникс сказала сменить вас, Рей. Она ждет в центре радиосвязи через пятнадцать минут. Она послала с десяток уведомлений на датпад, но не дождалась вашего ответа. Идите, я присмотрю за детьми вместо вас, — раздался голос надо мной, и я невольно вскинула глаза к девушке, что присела на скамейку напротив, развернувшись лицом к детям и спиной ко мне. — И тебе привет, — бросаю сухо я, уже заметив, что Мей особо приветливостью не страдает. За три дня я узнала, что она была одна из прибывших с Ильметрикса, простая торговка, которой Конникс поручала больше всего заданий и та с охотой их принимала, не прося ничего взамен. Думаю, она импонировала ей, что нельзя было сказать обо мне. Девушка всегда вела себя со мной так, словно меня тут и не было вовсе. Или же мне так просто показалось, потому что все внимание Мей было сосредоточено всегда на Конта-Байсцах подле меня, в частности — на Темери. — Извините за мою невоспитанность, — кратко и с вычурной вежливостью, без капли раскаяния, отвечает девушка и тут же переключается, широко улыбнувшись ребятам. — Вы все чашки вылезали? Знаете, я подружилась с местным поваром, и он проговорился — не поверите — к заходу второго солнца нам подадут десерт, так что поберегите место в желудке. — Ура, десерт! — всплеснула руками рыженькая девочка, а затем, наклонившись вперед, вперила в ту недоуменный взгляд. — А это что такое? — Это еда. Только вкусная, — пояснила Мей, подмигнув Темери, — я приберегу для вас порцию. — А как же ты? Ты разве не хочешь «вкусной еды», — спросил мальчик, улыбнувшись ей и радость от того, что я согласилась дать ему пару уроков была мигом забыта, стоило только бывшей торговке улыбнуться. Каким-то образом, ребята успели сблизиться за последние три дня, даже под моим строгим надзором. Мей была единственной, помимо Роуз, кто проявлял добродушие к ребятам и еще одному адепту Силы в их числе. Что касается Темери, то ему было вполне этого достаточно для того, чтобы радоваться каждый раз, когда эта особа оказывалась поблизости. — Я здесь немногим дольше вас, но уже успела попробовать кое-что вкусненькое. Могу перетерпеть. Я закатила глаза и поднялась с лавочки, жалея, что не сделала этого раньше. — Я вернусь, как только мы закончим, хорошо? Ребята уже начали переговариваться дальше на тему еды — самую лучшую тему в мире, естественно, не обращая ни малейшего на меня внимания. Поджав подбородок, взяв джедайское писание под руку и развернувшись, я направилась к своей палатке за забытым там датпадом, готовясь выслушать лекцию в стиле: «и зачем оснащать вас техникой, если вы все равно ей не пользуетесь». Раздражение засело где-то глубоко в груди, направление его я знала, но позволить себе выпустить его наружу, не имела права. Единственное, в голове отложилась еще одна заметка: пораспрашивать об этой мисс «лезу-куда-только-могу» побольше. Я почти добралась до своей палатки (благо, мне еще не успели подселить никого, поскольку не весь состав успел прибыть), когда ноги начали увязать в трясине и влажный спертый воздух душной планеты стал давить на виски, грозя моей голове разорваться с огромным взрывом. В тот же момент я ощутила чужое присутствие. И присутствие в чужом. Тело вмиг стало в тысячу раз тяжелее, корпус склонился в земле, словно меня погребла ударная волна. Я рухнула прямо в грязь, увязая половиной лица в зловонной жиже и вгрызаясь пальцами в хлипкую трясину у края своей палатки. Я была неподъемной. На дальнем уголке сознания что-то зашевелилось, что-то раздраженное и испуганное. В такой ситуации, наверное, стоило бы рвать на себе волосы и прогнать не прошенное вмешательство Силы, но не сейчас. Три дня терзаний собственными мыслями не давали мне покоя, и что если получится просто узнать, то что хочу точно так же, как и поняла, что именно мне нужно узнать? — Кайло? ты здесь? — Не знаю произнесла ли я это вслух или только в своей голове. Это все. Я провалилась во тьму. Тело онемело, легкие горели, доставляя настоящую боль в отсутствии кислорода, а я не могла вспомнить как сделать этот злосчастный вдох. Слишком тяжело. Тишина давила на уши пока я тонула в грязи, осознавая, что цепляюсь за тот самый барьер, который строила сама кирпичик за кирпичиком в голове. Не знаю почему, помню лишь что за ним мое спасение. Но из головы исчезает все, и я сама тоже. «Не вовремя», — приходит гулкий ответ, не ясный, отрывистый и такой далекий. Не могу определить откуда он пришел и когда, но мысленно тянусь к нему. Я скованна Силой, парализована и только этот голос может меня вывести, вспомнить бы кому он принадлежит, но слишком темно и тяжело чтобы думать. — Выведи, — молю я голос, блуждая в темноте, снова прислушиваюсь и терплю крах. В этой тьме кто-то есть, он должен мне помочь. «Опусти щит, меня затягивает в твою голову» — говорит голос, он повсюду и нигде, — Рей, ты меня слышишь? Рей. Рей — это я, точно, это то что я не могу забыть, это все то, что я собой представляю.