Обратный отсчет

— …Я выжил, но тогда случилось кое-что забавное. Ты, Джо, Уолли, Циско — все отвернулись от меня, потому что я не был истинным Барри Алленом. Я был искажением! Расходным материалом! Будущий ты не упомянул этого, правда? — Как ты стал Савитаром?! — Я был сломлен, одинок, я хотел, чтобы боль прекратилась. И тогда я осознал правду, Барри: бог боли не чувствует. Мне нужно было только им стать. Савитар совершенно точно знает, что произойдет дальше. Помнит, словно это случилось вчера. Нет, не вчера — сегодня. Впрочем, так и есть. Именно сегодня это и случилось. Случится. Из-за этой чужой памяти, которая нагоняет его не хуже обезумевшего Спидфорса, в голове порою такая каша. Барри смотрит на него тяжелым, мутным взглядом, полным отчаяния и боли. Савитар знает: сейчас он поднимет вибрирующую, словно бензопила, руку и скажет: «Что будет, если я убью себя? Если я умру, ты не будешь создан». И тут что-то идет не так. Барри поднимает руку: дрожащую раскрытую ладонь, тянется к Савитару. Вместо длинной пафосной фразы выталкивает из себя одно слово: — Прости. Савитар таращится на него так долго, что успевает вспомнить этот неожиданный поворот событий — увидеть себя со стороны: изумленного, с открытым ртом и круглыми, как блюдца, глазами. Барри делает шаг вперед, тут же отступает, снова шагает вперед и повторяет: — Прости. Прости, пожалуйста. «Да иди ты со своим прости, — зло думает Савитар. — Прости на хлеб не намажешь! Что мне с ним делать, по-твоему?» — Прости, — бубнит Барри. Он словно исполняет дурацкий ритуальный танец: переступает с ноги на ногу, взмахивает руками. Воспоминания лезут Савитару в голову, и картинка странно-мутная. Требуется целая секунда, чтобы понять, отчего это вдруг, и Савитар со злости скрипит зубами. Он что, реветь тут собрался, этот придурок с молнией на груди? Предыдущая версия событий, в которой они подрались и расстались, обещая друг друга убить, нравилась Савитару куда больше. — Отвали, — огрызается он и отворачивается. — Приближается мое восхождение. Выходит глупо и смазано, никакого эффекта. Барри вообще услышал что-нибудь? Никаких новых воспоминаний на этот счет. — Пожалуйста! — кричит Барри ему в спину. — Я… Я… Прости, я знаю, я, прости, пожалуйста… Как тебя зовут? — А? — Савитар замирает, засунув одну ногу в костюм. — Что? — Как тебя зовут? — Барри, чертов спидстер, стоит совсем рядом и заглядывает ему в лицо. — Как мы тебя звали? Савитар молчит, разглядывая светящуюся броню. Как его звали? Никак его не звали. «Барри-2», «реликт» и «эй, ты» на выбор. И он не собирается сейчас это обсуждать. Краем глаза он видит, как Барри снова протягивает ему руку. — Тебе… — Барри запинается и продолжает, словно через силу: — Тебе очень больно, да? Секунду Савитар колеблется между «Отвали уже, мудак» и «Скоро больно станет тебе, Барри Аллен, и эта боль будет вечной». — Нет, — наконец отвечает он. — Прости, — сипло выдыхает Барри и без предупреждения срывается на бег. Золотая молния исчезает в глубине парка. — Ну да, конечно! — кричит Савитар вслед, точно зная, что его не услышат. — Давай, беги отсюда! Ты только это и умеешь, что ноги делать, козел! Он залезает в костюм и медленно, шагом, ковыляет к секретному убежищу. На полдороге броня становится невыносимо тяжелой, и приходится вылезти. Так они и идут: Савитар и его Двурукая машина за спиной. — Ну как все прошло? — спрашивает Киллер Фрост. «Отстойно», — думает Савитар. Отвратительно все прошло. Хуже некуда. Не то чтобы он собирался об этом рассказывать: два разговора по душам за один вечер — это уже перебор. — Барри Аллен надолго запомнит этот день, — говорит он. И это святая правда.