Феникс, восставший из пепла

Верите ли вы в магию? Или в то, что она когда-либо существовала в нашем мире? Странно начинать предисловие с таких вопросов, но интересовало ли вас то, откуда вообще появились такие понятия, как «магия», «волшебство»? Почему в нашем мире столько мифов о различных волшебных существах наподобие фей, русалок, оборотней, эльфов? Они берут начало от древнейших времён, и легенды оставались бы легендами, если бы исследователи и учёные не находили останки, не соответствующие ни одному известному классу животного мира. Можем ли мы отрицать существование чего-либо, когда даже не можем летать на большие расстояния за пределы родной планеты, являющейся лишь микроскопической частью Вселенной? Да что далеко ходить, даже воды океанов Земли до конца не изучены, не говоря уже о её недрах. Мы примерно знаем, что там находится, но нет того, кто мог бы разведать каждый потаённый уголок нашей планеты и с уверенностью заявить, что там ничего нет. Вы бы могли спросить: зачем я забиваю себе голову такими отчасти глупыми размышлениями? И, возможно, были бы правы, ведь я самый обычный учитель истории в самой обыкновенной средней школе. Ныне 2063-й год, и теперь мало кто верит в сверхъестественные явления, разве что в Бога, да и то лишь определённая часть людей. О существовании магии никто и не догадывается. Магия в наше время — не более чем инструмент для создания сюжетов кино и игр. История — одна из немногих радостей в моей жизни, и в свободное время я занимаюсь её тщательным изучением. В частности, меня всегда интересовали исторические «пустоты», то есть те временные отрезки, о которых практически ничего не известно, и я пытаюсь осветить эти так называемые «области тьмы». Но это очень сложно сделать при отсутствии доступа ко всей информации, в том числе засекреченной, и поэтому я пытался пробиться выше вот уже двадцать лет своей жизни, участвуя в различных исторических форумах и собраниях, но оставался незамеченным. Второй позитивной стороной моей жизни является Теодор Браун — мой отчим, которому уже за семьдесят, и я без сомнений могу сказать: это самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал. В свои годы он выглядит лет на сорок, а манера общения у него совсем как у молодых людей. Высокий седой мужчина средних лет, с редкой бородкой и подтянутым телом — так можно его описать. Он весьма привлекателен для своего возраста и у него на первый взгляд нет видимых изъянов во внешности, но я знаю, что на груди у отчима есть большой и глубокий шрам, выглядящий так, будто по этому участку тела проехались большим тесаком. Со слов Теда, он получил его на войне. Ещё одной исключительной чертой этого удивительного человека является его невероятная физическая мощь. Каждое его утро начинается с тяжёлых силовых упражнений, а после их выполнения он куда-то исчезает на целый час. Я всё пытался проследить за ним, но тщетно — отчим словно испаряется на это время. Я не мог повторить всё то, что с такой, казалось бы, невероятной лёгкостью делает он даже в молодости. А сейчас, в свои сорок, и подавно. Тучность и неповоротливость дополняют мой образ типичного домашнего тюфяка, живущего размеренной холостяцкой жизнью. Хорошо развит Тед и в интеллектуальном плане. С ним приятно вести беседы на любые темы, как житейские, так и политические. Только тогда ты понимаешь, что перед тобой пожилой человек с богатым жизненным опытом, а не твой ровесник. Но самое странное, совсем не вписывающееся в его образ — это его карие глаза, глаза мёртвого духом или потерянного человека, который не знает, зачем жить дальше. Он может улыбаться, даже смеяться, но этот взгляд выдаёт всю его боль. Такое ощущение, что Тед поддерживает себя в хорошей форме лишь потому, что это необходимо для выживания. Раньше только моя мама могла сделать его по-настоящему счастливым и придать жизни смысл. Но с момента её смерти он погас, как сгоревшая спичка. Плохого же про отчима сказать не могу ровным счётом ничего — он всегда был человеком большого сердца, очень добрым и готовым прийти на помощь в любую минуту. Но в последнее время Тед жил подобно роботу, делая всё словно на автопилоте. Затем в один день всё изменилось, изменилось так резко и сильно, что я никак не мог бы и предположить такого поворота событий. После моего очередного неудачного доклада о возникновении человеческой цивилизации задолго до тех событий, что нам преподносят в учебниках и общедоступных источниках, я почувствовал, что устал. Мне надоело. Все мои старания были напрасными, и все труды отправлялись на свалку, как бы сильно я ни старался. И вот, придя домой, я просто сел, потупив взгляд, и спросил себя вслух: — А зачем оно мне надо? Нужно ли остановиться? Мне нравится изучать историю, но разве раскрытие событий древнейших времен может принести пользу обществу? Для чего я это делаю? Мне всегда хотелось открыть людям глаза на истинную историю человечества, чтобы каждый человек смог узнать правду о нашем существовании… Но нужно ли им это? Мои рассуждения услышал Тед, и случилась первая неожиданная вещь. Он резко распахнул дверь, буквально влетел в комнату, взял меня за плечи, резко поднял с кресла (а это далеко не просто с моим весом), как если бы я был не тяжелее тряпки, и очень громко сказал мне: — Никогда не сдавайся! Слышишь меня, Михаэль! Борись и добивайся, не позволяй жизненным обстоятельствам взять над тобой верх! С тех пор, как умерла мама, я впервые видел отчима таким. Огонь в его глазах буквально пылал и, казалось, готов был выплеснуться наружу. Его слова прозвучали для меня, как гром среди ясного неба. Мало того, что встряска была сильной, так ещё и я получил её от того, от кого меньше всего ожидал. Всё ещё стоя на месте благодаря силе его рук, я едва выдавил: — Хорошо, Тед… Я тебя понял. Как только Тед меня отпустил, я рухнул обратно в кресло, а он встал напротив окна, смотря вдаль, на заходящее солнце, и спросил меня: — Почему ты делаешь всё один? Вопрос был вполне резонным, так как чем больше людей изучает определённые моменты в истории, тем больше информации можно проанализировать. Но дело в том, что я был одиночкой. Всегда. А друзей моих можно пересчитать по пальцам, но и они далеки от истории. Им больше интересны результаты соревнований в играх с погружением в виртуальный мир или же модели различных летающих автомобилей — аэрокаров — чем то, что происходило когда-то там в прошлом и по их мнению уже утратило свою актуальность. Я честно ответил: — Потому что у меня нет друзей, которые бы разделяли мои интересы, понимали меня и хотели изучать что-то вместе со мной. — А ты всех спрашивал? — Ну конечно, я даже коллег просил, но никто не захотел мне помочь, поэтому я работаю один. — А как же я? Ты ни разу не предложил мне поработать с тобой, хотя мы всегда беседовали на исторические темы, — сказал Тед недовольным голосом. И тут меня осенило. Действительно, а почему я ни разу не предложил ему поработать вместе? Ведь он тоже интересуется историей, прочитал много научных книг по ней, да и живёт почти в два раза дольше меня. Не сомневаюсь, обратись я к нему с этим вопросом раньше, мы бы могли чего-то добиться. Поначалу я был в замешательстве, но затем оживлённо произнёс: — Предложение ещё в силе? — Пока я живой — вполне, — с лёгкой усмешкой ответил Тед. На этом мы пожали друг другу руки, безмолвно заключая сделку. Потом отчим спросил: — Ты действительно хочешь узнать настоящую историю мира? — Конечно, ведь это работа всей моей жизни, — с лёгким недоумением заметил я. Тогда Тед, вставая, произнёс: — Ну, что ж… Хорошо. Тогда… И в этот момент он уронил книгу — которую я, кстати, никогда ранее не видел — со стоявшего поблизости столика, задев нечаянно рукой, и из неё выпал листок. Присмотревшись, я понял, что это бумажная фотография, что показалось мне очень странным, так как последние сорок лет бумагу для фотографии никто не использует — существуют голографические рамки, в которые фотографии загружаются, и изображение появляется там в виде голограммы. На ней было восемь человек: пять молодых парней, две девушки и девочка-подросток лет пятнадцати. Все они стояли в костюмах, похожих на наряды волшебников или же просто на одежду, которую носили в эпоху Средневековья, на фоне какого-то большого каменного здания, оформленного очень красиво, в готическом стиле. На лицах были светлые улыбки, а на вытянутых руках виднелись татуировки, на которых изображалась какая-то птица с расправленными крыльями. Судя по языкам пламени, которыми были украшены крылья, птица символизировала Феникса. — Тед, а кто эти люди? Отчим обернулся и, когда увидел фотографию, на его лице появилась грустная улыбка. — Помнишь, я рассказывал, что когда-то был актёром? Так вот, тот, что в центре — это я, а те, что рядом — мои старые друзья. Мы раньше проводили много времени вместе, можно даже сказать, жили вместе, как семья. — Так давай пригласим их к нам? — оживлённо предложил я. — Мне было бы интересно поговорить с ними. Но тут Тед замолчал. И в этот же миг я понял, что сказал большую глупость. По его посеревшему лицу можно было бы догадаться, что именно их разлучило. — Они все… Уже умерли, да? — осторожно спросил я. — Да, — ответил Тед, помрачнев ещё более и в воздухе повисла неловкая тишина. — Однако, — наконец начал снова говорить отчим, слегка ожив, — у нас с тобой есть работа. Ещё раз спрошу, ты всё ещё хочешь узнать настоящую историю? — Ты ещё не устал спрашивать одно и то же? — воскликнул я. — Конечно хочу! — Тогда я покупаю билеты, и мы летим в Сахару! — восторженно объявил Тед. Я оторопел уже в который раз. И, помолчав с минуту, удивленно спросил его: — Что мы забыли в пустыне? — Михаэль, ты же сказал, что хочешь узнать историю. Разве нет? — с ехидной хитрецой спросил меня Тед. — Я хочу, но… — Тогда ни слова больше. Мы едем на поиски настоящей истории! — торжественно заявил он снова. «Ну, что ж… Делать нечего», — подумал я, понимая, что вляпался во что-то. И мы всю следующую неделю готовились к нашей поездке в Африку.

***

В воскресенье мы с Тедом отправились в главный аэропорт штата Техас. И с момента прибытия в аэропорт вплоть до момента вылета было очень много смешных ситуаций с моим отчимом. Из-за его статной внешности различные женщины желали завести с ним знакомство, но он им вежливо отказывал, а особо приставучим — называл свой возраст. Видеть, мягко говоря, удивлённые лица тех дамочек было тем ещё зрелищем. И я даже начинал немного завидовать ему, так как у меня в мои сорок до сих пор не то что жены нет, а даже девушки никогда не было. Но вот, наконец, мы сели в самолет. Спустя несколько часов перелёта мы приземлились в аэропорту Центральной Африканской Республики, если это можно назвать аэропортом: железный забор с дырами, потрескавшийся аэродром, старое ветхое здание. Это чудо, что мы приземлились без каких-либо проблем. Прошло уже так много времени, но Север развивает технологии бешеными темпами, в то время как африканские страны всё больше отдаляются от прогресса. Арендовав машину, мы запаслись водой, едой и бензином, после чего поехали к Сахаре. Мы ехали два дня и наконец достигли цели: перед нами расстилалось море песка, колышимое полупрозрачным маревом. Песчаные дюны простирались до самого горизонта. И ни одной травинки на протяжении многих миль. — Ну что, поехали дальше? — с улыбкой произнёс Тед. — А у меня есть выбор? — съязвил я. В ответ он лишь громко засмеялся. Услышав смех отчима и увидев его живой взор, я волей-неволей улыбнулся, так как от души он не смеялся уже очень давно. Следующее его действие меня крайне удивило. Тед достал компас, и мы дальше начали ехать туда, куда показывал прибор. Кончик стрелки подсвечивался красным светом. — Зачем нам это? — спросил я. — Ведь с помощью наших смартфонов мы можем задать координаты, которые нам нужны, через спутник, и маршрут будет выведен на дисплей. — Поверь, ни одна технология в этом мире не найдёт то место, куда мы едем, — с ухмылкой произнёс Тед. И тут я заметил, что красная стрелка указывает далеко не на север. Причём чем дольше мы ехали, тем сильнее она светилась. Следующие десять миль мы миновали молча. И как только указатель стал сиять ослепительно-красным, мы остановились. Тед сказал: — Дальше идём пешком. И мы пошли… По горячей пустыне под палящим солнцем. Температура воздуха, думаю, достигала градусов сто двадцати по Фаренгейту, не меньше. Спустя пятнадцать минут у меня уже подкашивались ноги, очень сильно хотелось пить, чего не скажешь об Теде, который будто бы ничего не чувствовал. — Тебе стоило бы привести себя в форму, — сказал он без упрёка и насмешек. — Хочешь, я тебе помогу с этим? — Это да, было бы неплохо, — согласился я. И ведь действительно, он был прав, впрочем, как и обычно. Во время нашей «прогулки» по пустыне он спросил то, чего я никак не ожидал услышать от него. Он сказал: — Веришь ли ты в существование волшебства? Или в то, что оно когда-либо было? Тогда я подумал, что это не более чем шутка, и потому ответил усталым голосом, слегка саркастично вздохнув: — Если прямо сейчас здесь польёт ливень, то я поверю во всё, что угодно. Тогда я не придал значения тому, что он сказал. Но вот через пять минут мы остановились посреди пустыни и Тед внезапно произнёс: — Думаю, здесь нас никто не увидит. В следующую минуту я понял, почему мы приехали сюда и почему он мне задал этот странный и, на первый взгляд, детский вопрос. Тед вытянул руки вперёд и начал говорить в воздух на непонятном мне языке, при этом вокруг его рук проявились странные символы, входящие в сияющие окружности. Круги стали сиять ярко-жёлтым цветом. Тед произнёс: — Грозовые облака, плывущие по миру, сойдитесь в то место, куда я вам укажу, и оросите его дождем. — Хватит шутить. Признавайся, это ведь голографические браслеты? Тогда я ещё надеялся найти происходящему логическое объяснение. Но через десять секунд понял, что-либо передо мной действительно маг, либо напекло голову мне, а не ему, так как небо полностью почернело, и над нами нависли штормовые облака. Начал дуть очень сильный ветер, и температура резко упала. — Надо же! — слегка разочарованно воскликнул Тед. — Когда я был молод, всё происходило почти мгновенно. И тут пошёл сильный ливень и разразилась гроза. После этого перед нами появилось пять пьедесталов со стеклянными шарами. Я, всё ещё надеясь на разумное объяснение, закричал, пытаясь донести свой голос до отчима сквозь гулкие удары грома: — Скажи, пожалуйста, что всё это подстроено и ничего сверхъестественного здесь нет! Но Тед словно не слышал меня и продолжал своё дело. Он поднял правую руку вверх и произнёс: «Снизойдите с небес, разряды молнии. Пятеричное поражение!» После этого пять молний разом ударило в пять сфер, и они засияли синими отблесками. И тут прямо перед нами начала образовываться дыра. Земля начала раздвигаться в разные стороны. Песок вперемешку с дождевой водой проваливался в пропасть. После того, как дыра полностью разверзлась, я увидел лестницу. Тед пошёл вперёд, а я не мог сдвинуться с места, как и не мог что-либо сказать. Я не верил увиденному. «Это невозможно, так не бывает», — думал я. Тем временем Тед окликнул меня: — Михаэль, ты же хочешь узнать, что видел? Тогда иди со мной. Только тогда я очнулся, и меня как прорвало: — Что это, чёрт возьми, было?! Как?! Ты что, взаправду волшебник?! А сколько магов есть ещё в мире? У вас тайное общество? Государство? Тед спокойно ответил, как будто для него это обычное дело: — Нет, я последний волшебник, ныне живущий на Земле. Я в основном маг грома и молнии, но могу использовать магию, не связанную со своим элементом. Полностью расскажу о себе тогда, когда придём на место. Мы продолжали спускаться по лестнице. Она начала завинчиваться и становилась всё круче. На полу лежал толстый слой пыли, и было видно, что здесь не ступала нога человека уже очень давно. Я думал, мы будем спускаться вечно, но тут перед нами предстала каменная дверь. — Вот и пришли! — провозгласил Тед. С этими словами он приложил руку к двери. На ней засияли те же символы, что и в предыдущий раз на кругах вокруг рук Теда. Отчим произнёс: «Раскрой же двери перед хозяином своим». Дверь засияла яркими лучами, а затем со скрипом отворилась. Как только мы прошли внутрь, помещение озарилось ослепительным светом. Этому поспособствовала сфера из непонятного материала, подвешенная в центре. Помещение оказалось огромной библиотекой. Как мне потом стало понятно, она уходила вниз этажей на пять и была цилиндрической формы, причём всю окружность занимали стеллажи с книгами. По центру было расположено сооружение, напоминающее старый механический лифт, но он, как я и думал, тоже работал на магии, так как когда мы вошли в него, Тед приложил руку к панели и кабина пришла в движение. Когда же она остановилась и двери открылись, мы оказались в очень просторном помещении. Оно имело такую же форму, что и помещение, в котором мы находились до этого, но выглядело заметно старее, да и книг на стеллажах было намного больше, к тому же они выглядели гораздо древнее остальных. Мой взор пал на выложенный камнем пол, на котором был вырезан знак птицы с расправленными крыльями, вокруг которых были изображены языки пламени. Тут я вспомнил фото, на котором у всех на руках был этот же знак, и спросил Теда: — Тед, у всех людей на той фотографии, которая выпала, в том числе и у тебя, был этот знак на руке. Что он означает? И почему я не видел его на твоей руке раньше? — Ты про этот? — ответил вопросом на вопрос Тед и вытянул руку, на которой Феникс засиял жёлтым цветом. — Я скрыл его магией, чтобы он не бросался в глаза. — Но кто эти люди? Кто ты? И что означает этот знак? — поинтересовался я. — Думаю, следует начать с того, что Тед — не моё настоящее имя. Им я назвался, когда попал в это время. — Так ты путешествуешь во времени?! — перебил его я. — Нет. Если бы мог, то вернулся бы в своё сразу же, как попал сюда, — ответил «Тед». — Моё настоящее имя — Лерон Барзенхауд, мастер гильдии волшебников «Возрождающийся Феникс», предводитель волшебного совета восемнадцати великих империй. В своё время я был известен как человек, положивший конец расовым распрям и разногласиям. И все те люди на фото — мои лучшие друзья, которые стали мне семьей. — Лерон поднял голову вверх и тоскливо улыбнулся. Он продолжал: — Я наконец нашёл того, кому мог бы это рассказать. Рассказать правду обо всём. Заявить, что я был в шоке и полностью ошарашен — значит не сказать ничего. Я спросил отчима: — Тед… То есть, Лерон. Ты говорил про восемнадцать великих империй. Они имеют что-либо общее с нынешними государствами? — Нет, это были совершенно иные времена, — возразил Лерон. — Многие расы исчезли с лица земли. Когда-то существовали и эльфы, и ундины, люди-оборотни и дираниды, гномы и вентарианцы… А также многие другие. По сути, сейчас осталось лишь человечество. Сразу говорю, я не знаю, что вызвало вымирание остальных рас. Я окаменел однажды, после того, как я и мои союзники уничтожили угрозу мирового масштаба. Мне пришлось стабилизировать магическую материю мира, но почему-то сам я стал камнем и очнулся лишь в этом времени. И теперь, с твоей помощью, быть может, я узнаю, что вызвало исчезновение магии и других рас в мире. Хотя меня удивил тот факт, что человечество смогло вывернуться и выжить после того, как магия пропала. Люди смогли подчинить себе многие вещи и законы природы без неё, хотя в наше время это было невозможно без магической поддержки. Я просто оторопел. Повисла гробовая тишина. Мне показалось, что мы простояли молча несколько часов. Затем я спросил: — Ты знаешь, когда ты в последний раз был в сознании до того, как очнулся в наше время? — Да, знаю, — ответил Лерон. — Я использовал магию, которая позволяла видеть всё, что происходило недалеко от территории, где располагалась гильдия. И, судя по тому, что я увидел… То, о чём я тебе говорил, было более чем четырнадцать тысяч лет назад. В то время даже континенты на Иллеране — так мы тогда называли Землю — располагались не так, как сейчас. — Обалдеть можно… — едва выдавил я. — То есть все твои друзья, знакомые и вся твоя эпоха вымерла так давно… Как же тебе было тяжело, когда ты очнулся в это время и всё осознал… — Я давно смирился и принял это, — произнёс Лерон. — Тогда… Лерон, прошу тебя, расскажи мне, что происходило в те времена. Я несомненно изучу записи библиотеки, но я хочу узнать от последнего человека той эпохи, как всё было на самом деле. — Я знал, что ты это скажешь, — снисходительно заметил отчим. — Ну что же, присаживайся. Рассказ, как и работа здесь, будет долгим. С чего бы начать? Ах, да, всё началось в 12 587-м году до нашей эры…