Если ты меня простишь

Я начинаю собираться. Одежду нужно выбрать комфортную, на низком ходу и, желательно, по свободней. Мой выбор пал на брючный костюм и белую рубашку. Жаль, к ней не подойдут кроссовки, они бы мне понадобились, когда я буду бежать навстречу своим мукам. Обувь хоть и не самая удобная, но иного варианта у меня нет, нужно, что бы она подходила к моему образу, иначе будут вопросы. На инициацию я иду без родителей. Они не совсем в курсе того, что я перейду в другую фракцию, я держу это в тайне. Папа будет очень удивлен узнав о том, что я перешла, а мама, скорее всего, очень расстроится. Сейчас они уверенны, что я останусь в Эрудиции, поэтому не беспокоятся. Быть может, это немного жестоко, ведь они будут переживать, но, сказать им – равно провалить задание. Потом я им все объясню. В зале очень шумно. В основном этот шум создают приверженцы самой лихой фракции. Много людей. Мне нравится, что у каждой фракции своя цветовая гамма в одежде. У нашей – синий цвет. Он успокаивает и, как по мне, выглядит наиболее аристократично, что ли. Сразу видно, кто здесь главный, или должен им быть. Фракция дружелюбия бросается в глаза своей яркостью, что не может не нравиться. Они все в желтых, оранжевых, красных цветах, от чего становится немного теплее и уютней. Мне они симпатичны. В черно-белых одеяниях у нас самые честные люди этой планеты – Искренность. Мне невмоготу терпеть это излишнее правдолюбие, что не может не сказаться при разговоре с кем-либо из членов их фракции. У меня был опыт и, сказать по правде, не из приятных. Что у них называется правдой, у нас зовется – хамством. Темное пятно в зале – это Бесстрашие. Здесь можно коротко: безумие, отвага, сила. Я уважаю их, они наша опора, наши защитники. Все храбрецы или безумцы сосредоточены в этой фракции. Мне предстоит знакомство с ними поближе, я должна бы быть готова, но вся моя уверенность пропадает, стоит только приблизиться к ним. И, наконец, серый цвет – Отречение. Вот что-что, но идеалы этой фракции мне чужды. Быть милосердным может каждый из ранее упомянутых мной фракций. А посвящать всю свою жизнь на служение чужим интересам, как минимум, глупо. Я не верю в их искренность, не верю в эту отдачу всего себя во благо кого-то, не верю в способность быть верхушкой нашего государства. Для меня сегодняшняя инициация просто фикция, ведь по истечению какого-то времени, меня вернут назад, в Эрудицию, но при этом, я чувствую сильное волнение. В зале, я вижу своих подруг: Бетти и Терезу. Для одной из них сегодня очень трудный день, Тереза хочет бросить фракцию и переметнуться в Дружелюбие. Ей сложно, ведь придется бросать родителей, но мы обе понимаем, что в Эрудиции ей не место. Мне будет очень не хватать ее. В середине зала я вижу Уилла, он сильно волнуется, что меня немного удивляет, это глупо. Кто-кто, но Уилл точно останется в родном доме. Он такой всезнайка, ему будет очень сложно расстаться со своей кучей книг. Мы с ним не друзья, но как человек он мне нравиться. Я села не со своими знакомыми, а возле родителей какой-то бледно-зеленой девочки, потому что места рядом с ними не было. Это даже хорошо. Хочется побыть немного наедине со своими мыслями, без лишних вопросов. Итак, церемония началась. Маркус Итон произнес свою речь. Она была короткая с каплями сентиментального пафоса. Все в стиле Отречения. Слишком много лирики. Он по одному начал вызывать к себе людей, которые, делая порез на руке, выбирали свое место в этом мире. Первые пару ребят выбрали свою фракцию, а вот, когда девочка из Искренности выбрала Дружелюбие, стало как-то не по себе от возгласа ее матери, которая явно не ожидала этого. Странно, как это ее честная доченька-правдолюбка умолчала об этом за семейным ужином. Инициация шла своим чередом, но еще раз мое внимание привлекли двое перешедших из Отречения, одна из которых еще и в Бесстрашие очутилась. Это будет интересно. И вот настало мое время делать выбор. Стоя возле чаш с ножом в руке, я наконец осознала всю серьезность затеи, и что для меня это может быть плачевным выбором. Но идти на попятную уже было поздно. Остается только сделать все, как сказали, и сделать это хорошо. Я делаю порез на своей ладони и протягиваю руку над чашей с горящими углями. Я замираю в моменте, когда капля медленно стекает по руке и виснет в доле секунды от момента падения. Напряжение во мне настолько высоко, что я забываю где я и зачем я здесь. Напоминает об этом мне сорвавшийся рев Бесстрашных. Я в их фракции.